Надежда Бобко

Персефона жива и случается сызнова, в нас,
Сколько б ни было зим, наше время улиточным шагом
Направляет вперёд, до разгона извилистых трасс,
Перед бурей равны, перед смертью – снимаем забрало.

Любовь не поймаешь в ладони как синий мяч,
В сачок не загонишь, ей бабочкой быть свободной.
Известное дело, за нею несёшься вскачь,
Растёшь первоцветом и делаешь что угодно.

Тьма идёт за нами, врата открыты.
Выпьем виски, братец, и будет битва
Между злом-добром — все границы стёрты.
Я почти привык, что уже стал мёртвым.

Видишь город ты мой, белокаменный, златотканный?
Вдоль змеистой тропы расстилаются вширь барханы.
Твой дромадер идёт по горячим пескам надёжно,
Всё тебе расскажу, без утайки, не будет ложью

По заимкам ледовым спешит, спотыкаясь, горе.
Загадай мне желаний, себе не бери чужое.
Колоколит беда, чечевица в ногах и просо...
Сколько было таких, непокорных, простоволосых.

Раздаются короны - бери и хватай, Пекин!
Выжимай до предела - ресурсы крути, крути.
Всё вокруг истощилось, уже не спасёт trade in,
Отмолиться не выйдет, считаем до десяти.

Бездорожье, безлюдье, без...
И тайга, и зима, и снег.
Снова времени нам в обрез,
Снова хочется на разбег

Осень в яблоках на вокзале.
Сердце грустное на мели.
Мы однажды ему сказали,
Что нет вечности без любви.

И море билось о причалы лет.
Происходили беды от побед.
Победы рвали душу пополам.
Гордыня шила жизни серый хлам.

Чтобы что-нибудь спеть, нужно горло лелеять впрок.
Осень-мать наступает, приходит в лесной чертог
Виноградной лозою, хвостами уснувших рыб
Устилает пороги студёной речной воды.

Из памяти выуживая боль -
Я вся любовь, я вся была любовь...
Помалу, понемногу, на дорожку
Я отдавала душу, хлебной крошкой

Храм неизведанный, сердце моё без памяти.
Я ли, проклятая, выжжена и низвергнута?
Просто люби меня - мастер, учитель, памятник,
Чем-то похожим: травами, солнцем, вермутом.