Мне остаётся сдаться и смотреть...
...Мне остаётся сдаться и смотреть,
Как ветер рвёт с людей пальто и лица.
Над городом – сентябрь, почти на треть
Заливший небо северной столицы.
...Мне остаётся сдаться и смотреть,
Как ветер рвёт с людей пальто и лица.
Над городом – сентябрь, почти на треть
Заливший небо северной столицы.
Над городом кружат грифоны,
Но люди их не замечают,
Стальные перья стали фоном,
Хоть были чудом изначально.
Этот город – открытка, а я – беспокойный фрагмент,
Оживающий после полуночи, и до рассвета,
Второпях покидающий мраморный свой постамент.
Я бегу, наслаждаясь порывом охрипшего ветра.
Знаешь, ни музыки не нужно, ни слов...
Тишину бы тихо разливать в себе и других,
Брести никуда и куда-то под бой сердечных часов,
Пока тёплый ветер спокойствия во мне не утих.
Задержался слегка на пороге.
Обернуться не смог и ушёл.
И осыпался листьев шёлк,
Накрывая сухую дорогу.
Этот город меня встречает немой тоской,
полным вдохом свободы и серостью тротуара
Здесь мой пыл утихает
Я вновь обрету покой,
Эльфы домóвых крыш -
Странные существа
С ними всегда паришь,
И не нужны слова
Писать стихи,
И не жалея сна,
Марать себе чернилами запястья,
Ломаться каждой строчкой и до дна ронять себя в неистовство ненастья бушующих внутри запретных чувств. Держать: ладонь в ладони эфемерно и ровный шаг по площади Искусств....
Архитектура суть колыбель для кошки,
Санкт-Петербург – саркофаг для кошки.
Узурпатор древнеегипетских прав
На таинства Книги Мертвых.
С Днём рождения, любимый город!
Будь прекрасен и миролюбив,
Пусть всегда – в жару и в зимний холод –
Будет Хлеб у жителей твоих.
Будет пусть удача и везение,
Мы непременно начнём сначала.
Значит, прощай оружие, Белла, чао!
Так и остались, ни табака, ни чая.
Первый пошёл, а следом пойдёт вторая,
Лиловые гроздья, лиловые тени
И разум, и сердце наполнят томленьем
И ночью не дремлет перо драматурга –
Сирень Петербурга…