Женское ремесло
Снег занавесил простынями сад:
Хэбэшки белоснежные висят,
И в детство тянут и зовут упрямо.
Там - тощая стиральная доска,
Снег занавесил простынями сад:
Хэбэшки белоснежные висят,
И в детство тянут и зовут упрямо.
Там - тощая стиральная доска,
это неправильный город с неправильными домами,
неправильный колкий снег осыпается с неба извёсткой…
я молчу обо всём, что болит, я не жалуюсь даже маме:
мне по паспорту – 33, но веду себя хуже подростка.
Скажи «спасибо» первым числам января: ты возрождаешься из пепла после бури
Теперь квартира – будто тёплая нора, где можно с книгой посидеть у абажура
Где можно целый подоконник захватить, укрывшись пледом самой крупной вязки
Почувст...
самое мерзкое, что нужно зачем-то вставать с постели
притворяться нормальной, готовиться к празднику и веселью
торопиться кого-нибудь поиметь, пока саму тебя не поимели
в переносном или в прямом – решайте сами
Конус света падал с фонарных век.
Мы под ним теряли границы лиц.
Снег горячий, горячий, горячий снег
Полз со щёк твоих до моих ресниц.
Снег шел. Нет плыл. На лодке. Вдоль зимы.
Вдоль музыки и яблока на блюде,
налипшей на стекло пологой мглы,
вдоль города , в котором жили люди.
Отчего моё сердце так бьётся вдруг,
Словно смелая птица рвётся из рук?
Оттого, что белым-бело кругом,
Оттого, что зима постучала в дом.
я приезжаю раз в месяц и плачусь тебе в жилетку
отдираю прилипшую маску прямо с пунцовой кожей;
от густого табачного дыма воздух кажется едким;
мы опять обсуждаем третьего;
Вот оно – время третьей зимы.
Время третьей зимы между нами.
Здесь замерзли полётные сны,
Затвердели, застряв между днями.
И вот уже тридцать
Думала, всё изменится:
Мол, станешь умная, взрослая и серьезная,
А детство сбежит по битой подъездной лестнице…
Я не люблю, когда
снег целует тебя,
а не я
и если заводят за спину
когда солнце, подобно котёнку, сожмётся в комочек
и нежно заёрзает тельцем на синем ковре,
нам зима обнажит всё исподнее и нас защекочет,
а я попытаюсь в метеле тебя обогреть.