Первая стадия одиночества.
В ней сладость кофейных зёрен и горечь сахара,
Иногда тянет выпить вина, иногда на творчество
В доме трудно дышать от табачного, крепкого запаха.
На столе выключенный телефон. Лежит просто. Словно интерьера фрагмент.
У него простая задача, сказать всем, что абонент сегодня – вовсе не абонент.
Внутри плейлист поставлен на паузу. Молчание. Тишина.
Обычный перезапуск системы. Завтра всё будет нормально. Завтра снова дела.
Вторая стадия одиночества.
Вокруг множество незнакомых лиц. Утро. Метро.
На экранах смартфонов люди ищут пророчества,
Какие-то тайны и простые решения. Их нет там. Но им всё равно.
Так легко оставаться в сети и не заметить, беременную женщину или старика,
Не нужно вставать и проявлять вежливость, ничего не нужно, ведь в экранах душа.
Замерзла, заплыла жирком в однообразных клетках квартир.
Вторая стадия почти не лечится. Это такой образ жизни, в нём обязателен тёплый сортир.
Третья стадия одиночества.
Уходящие близкие. Уходящие насовсем.
Последние слова, как гимн богоборчеству.
Пустое ожидание, что дверь откроется как всегда ровно в семь.
Что снова раздастся знакомый голос, чуть уставший, но такой до боли родной,
Не раздастся не в семь и ни в восемь. Как тяжело отпустить! Так нужен покой!
Третью стадию лечит время. Искусанные в кровь пальцы. Мокрые простыни.
Иногда в ней остаются. Тянут лямку воспоминаний, в бесконечной и тусклой осени.
Четвертая стадия одиночества.
Смотрит на меня в зеркало с печальной улыбкой,
Уважительно обращаюсь к ней Ваше Высочество!
А в душе негромкой мелодией, плещется звук старинной и ласковой скрипки.
Одиночество не боль и не радость, вечный путь к самому себе и обжигающий катарсис.
На моем столике толстый томик с романом, написанным Габриелем Гарсиа, который звался Маркес…
