А закат отразился от моря и крова,
Он таким косметическим видится ныне,
Будто сочные губы помадой багровой
Небожители красят игривой богине,
Чтоб ласкать и уста, и налитые груди,
И до лона дойти, как до ночи итога,
А на вас, почему-то не спящие люди,
Будет сброшена с плеч циклопических тога.
И тогда, как морщины, исчезнут детали
И не станет уже ни багрянца, ни сини,
Ибо ночь наступила, а звезды упали
На разверстые чресла и потные спины,
На притихший бульвар, пересохшие речки,
Что с далекого мая ручьями журчали,
И на ставший «Grand PIaza» плебейский «скворечник» –
Избавляя тебя от прогорклой печали.
Дальше – утро с бодрящею свежестью бриза
И порывом взлететь на предгорий громады,
И волна, по натуре немного подлиза,
И бездонное небо в разводах помады.
