В пустынной храмине
Троилась — ладаном.
Зерном и пламенем
На темя падала… В ночные клёкоты
Вступала — ровнею.
— Я буду крохотной
Твоей жаровнею: Домашней утварью:
Тоску раскуривать,
Ночную скуку гнать,
Земные руки греть! С груди безжалостной
Богов — пусть сброшена!
Любовь досталась мне
Любая: большая! С такими путами!
С такими льготами!
Пол-жизни? — Всю тебе!
По-локоть? — Вот она! За то, что требуешь,
За то, что мучаешь,
За то, что бедные
Земные руки есть… Тщета! — Не выверишь
По амфибрахиям!
В груди пошире лишь
Глаза распахивай, Гляди: не Логосом
Пришла, не Вечностью:
Пустоголовостью
Твоей щебечущейК груди…
— Не властвовать!
Без слов и на слово —
Любить… Распластаннейшей
В мире — ласточкой! Берлин, 26 июня