Весёлый Рим любил пожечь, порушить,
Держа врагов на острие копья,
Ещё любил стишок-другой послушать,
Когда бывал разоблачён и пьян.
И воспевали местные сирены
Волшебный свет заоблачных лугов,
Героев и титанов ойкумены,
И олимпийских царственных богов.
Но был один – единственный, в том виде,
В каком мог быть Единственный Поэт:
Красив и статен, именем – Овидий,
Он нёс толпе такой высокий бред,
Что знать не мог тысячеглазый Аргус
О зависти в прожорливых очах,
Какой пылал к Единственному Август –
Себя испепеляющий очаг!
И в странный край, к валашским тёмным соснам,
Где лишь волна встречается с волной,
На вечный срок Единственный был сослан –
С очей Богоподобного долой.
Но средь пиров, в изысках высшей власти
Мгновения тянулись, как века:
Душа рвалась папирусом на части
И из груди стремилась в облака…
(2003)
