Тело заперто в комнате,
Комната - в моей голове,
Иссушая мысли грохотом,
Искушает выйти в свет.
И пускай здесь всё во тьме,
Я зальюсь одиноким хохотом.
Эта тьма сидит во мне,
И я гротеском крохотен,
Величием ничтожен.
Окна свет не видят - заколочены.
Хорошо, ведь я не вижу сволочей,
Что рождены в сиянии людей-огней,
Что слепят ярко, но сами всё тускнеют.
И шкаф в углу, как апельсин, коричневый
Скрывает моль, сжирающую гнилость.
Чулан за шторами ночными
Оберегает дорогие вина,
Он призывает меня опять напиться,
Но шторы я задвину.
Возможно комната когда-нибудь поймёт,
Если обретёт свободу от меня,
Что она лишь маленький мой тени гнёт,
И я с досадою обрадуюсь сказав:
"Я будто скован, словно цепями,
Не одиноко мне одному,
Я просто привязан страхом к кровати,
Страхом того, что ничего не смогу."
'Признание
Отравило
Мою
Одинокую
Гнилую
Идею
Творческого
Единства'
