знаю, моя хорошая
это чувство что свыклась с ужасом
это смирение с тем, что брошена
что от прежней тебя лишь лужица
как глядят с презрением те кто выше
остальные же — мерзкие самозванцы
как твой враг здоровьем и счастьем пышет
и кружится в танце
как ты бросила поиски конуры
потому что бабка смерть тебе посулила
как легко открываешь неведомые миры
и теряешь силы
я всё знаю — и вопли в слепой ночи
и припадки страха средь бела дня
богатырь полжизни вылежал на печи
чтоб быка поднять
а тебе ни минутки на отдых — какая, ишь!
пятилетней девочкой утром бежишь в камыш
и пока, упившись вином до тупой икоты
разносили в щепки дачу отец и мать
ты сидела у речки, и речка шептала «кто ты»
и спускалась на землю тьма
но ни храм, ни заплёванная гримёрка
не открыли тебе долгожданный портал
и когда к тебе ломятся толпы мёртвых
ты даже не спрашиваешь «кто там»
все дрянные и битые просятся на поклон
умоляют найти им выход из тупика
а тебя саму туманом заволокло
не сбежать никак
так и пьёшь свою чашу, которая как бадья
начинаешь бросаешь косячишь и бог судья
доискавшись до сути, до истины и мотива
ты вздыхаешь: смешно и пусто
и остаться теперь неправильно и противно
а уйти — только кто ж отпустит
знаю что спросишь, до края доковыляв
встретив того, кто этому потакает
скажешь ему «забавно конечно, бля
только цена-то зачем такая
зачем
такая».
