Словно горный ручей – и прозрачен, и чист –
Голосок у любимой моей серебрист.
Бесконечно готов слушать смех драгоценный,
Что сливается нежно со звоном монист.
Стройный стан – что за стан! – у подруги моей
Оберну я в муары ковыльных степей.
Только сверху накину парчу поплотнее,
Чтоб не видел другой этой прелести в ней.
Эй, красотка, взгляни на меня ещё раз!
Как лукав быстрый взгляд этих бархатных глаз!
Забрала меня в плен. Видно, стану теперь я
Твоё имя шептать, совершая намаз.
У колодца увидел девчонку-красу,
Коромысло и вёдра у ней на весу.
Пожалей, дорогая, красивые плечи,
Дай мне вёдра с водой, я их сам донесу.
Моя флейта и плачет, и снова поёт.
Будто облако, звук её нежный плывёт.
Ты услышь эту грустную песнь, дорогая,
Пусть растопит она в сердце девичьем лёд.
Словно пе́ри, в моих появляешься снах,
Ускользаешь, оставив лишь ветер в руках.
Подожди, дай хоть раз на тебя наглядеться,
Уловить обещанье в бездонных глазах.
Эй, девчонка, как юбка твоя коротка!
Так и тянется к ножкам красивым рука.
Только вмиг оплеухой меня наградила.
И смеются вокруг, и пылает щека.
Разгорелся в груди пылкой страсти огонь,
Мчит под пологом ночи меня добрый конь.
Не тревожься, что долог мой путь, дорогая,
Разгорюсь вновь при встрече с тобой – только тронь.
Сколько можешь твердить ты о пользе вина?
Знай: теперь эта истина мне не нужна.
Ведь и пьян я, и счастлив лишь рядом с любимой,
Осушая любовную чашу до дна.
Муэдзин прокричал, всё затихло в ночи,
Только сердце моё слишком громко стучит.
Прокрадусь осторожно вдоль старого дома.
Выходи поскорей, «я – твоя» прошепчи.
Эй, кузнец! Пусть твой горн раскалится сильней –
В нём увидеть хочу жар любимых очей.
Но тепло женских рук передать сможет вряд ли.
Эй, кузнец! Пусть твой горн раскалится сильней!
Покупала красотка халву у меня,
Заплатила мне щедро, монетой звеня.
Одного поцелуя достаточно было б,
Но уходит она, и смеясь, и браня.
Не смотри, что и сед, и не очень богат,
Но зато я на ласки, джаны́м, тороват –
Комплиментами, как серебром, осыпаю.
Видишь, как твои ушки стыдливо горят?!
Ах, как хрупок сосуд, что с вином подаёшь!
Урони – и вина ты уже не вернёшь.
Так и чувства мои – испаряются, только
С губ любимой слетит неприкрытая ложь.
Как цветок моя Лали нежна и стройна,
Грациозно ступая, танцует она.
Вот с улыбкой лукавой скользит предо мною…
Пой же, пой для неё, не смолкая, зурна!
Чёрным шёлком волос вновь любуюсь тайком.
Не спеши укрывать это чудо платком.
Лишь позволь – каждый вечер готов, дорогая,
Их причёсывать нежно густым гребешком.
По персидскому тихо ступая ковру,
Подойдёшь – я с улыбкой невольной замру.
Отложи, моя пери, поднос с угощеньем,
Приоткрой, я прошу, голубую чадру.
Скажешь: «Твой не роскошен шатёр»,
Но вокруг, дорогая, бескрайний простор –
Посмотри, как сверкают на небе алмазы,
И тюльпаны расшили чудесный ковёр.
Вольным радостным ветром над степью промчусь.
Надо мной посмеются опять – ну и пусть!
Но с охапкой цветов и стихов для любимой
На закате к порогу её возвращусь.
