Маску дьявола вижу я:
Ваши лица, мои друзья,
Без неё были так светлы,
Что не знал я полночной мглы.
Но по коже – вражды озноб,
Но извергли уста: «Укроп!»,
«Смерть бандеровцам! Бей! Крымнаш!»…
Масска дьявола – ада блажь!
Как безличие – к мертвецу,
Прирастает она к лицу,
Напрочь, яростно – лишь скажи:
«Хачик», «чурка», «пархатый жид», –
Так и жить будешь на земле
С меткой дьявольской на челе,
Так и, разных богов моля,
Чахнет в ненависти земля.
А в тридцатые у румын
Ненавидимым стал раввин,
Даже те, кто не продал честь,
Ухмылялись: «В них что-то есть…»
В доме нашем и жил такой –
Старый стропальщик заводской:
Был в Дахау, но был спасён,
Лишь румыном назвался он.
Горбоносый смешной еврей…
Выходили с ним из дверей
Проходной, и он мне как раз
Быстро выложил свой рассказ.
Им союзников бравый полк
Из автобуса приволок
Форму, чтобы сменить тряпьё –
Их невольничьих роб гнильё.
Сделал снимок лихой десант:
Он – союзнический сержант!..
СМЕРШ, допросные тумаки,
И... колымские рудники.
Уж на кладбище старый дед,
Да и там ему мира нет:
Кто-то краской испачкал стол
И надгробие расколол.
И прошёл тот на камне шрам
По рассудкам, сердцам, мирам...
А ведь был и иной расклад:
Жили прежде и в лад, и всклад!
Наплевав на расистский «цык»,
Всех смешил и печалил «Цирк»,
И качала страны душа
Чернокожего малыша.
Да захвачен под трёп и гвалт
Молдаванин и бит прибалт,
Украинец и белорус,
Силой вдавленные в Союз.
Да родился ярлык-урод
«Репрессированный народ»:
Финн, кореец, ингуш, калмык
Получили клеймо-ярлык.
«Я была там, – другой рассказ, –
Они все ненавидят нас!..»
Знай поглядывай в зеркала:
Масска дьявола приросла…
(2 сентября 2014)
