Многим богам в тишине я фимиам воскуряю,
В помощь нередко с мольбой многих героев зову;
Жертвуя музам, дриадам, нимфам речистым и даже
Глупому фавну весной первенца стад берегу.
Песня же первая — Вакху, мудрому сыну Семелы.
Ты, Дионисий в венке, грозный владыка ума,
Всех доступней моим мольбам и моим возлияньям:
Ты за утраты мои полной мне чашей воздай!
Где недоступная дева, моих помышлений царица?
В мраморах Фидий своих равной не зрел никогда,
Я же сходного с ней не знал созданья, — и что же?
Тирсу покорный, и ей клялся пожертвовать я.
Ждал я, безумный, забыться в дыму и в чаду приношений;
Новый Калхас, уже меч дерзкой рукой заносил;
Мать-природа вотще взывала, как мать Клитемнестра, —
Миг еще, миг — и тебе всё бы принес я, Лией.
Мне уже чудился плеск волн забвения в барку, —
Только заступница дев деву чудесно спасла:
Дивно светла, предо мной Ифигения к небу восходит,
Я же коленом тугим в бок упираю козла.
