Очи синие жарки от радости,
Русы бороды лихо всклокочены...
Ах, совсем не исусовой святости
Храм построили молодцы зодчие!
Шли калики к нему перехожие –
Им такое вовеки не мыслилось:
Ах, совсем на себя не похожие,
Золочёные маковки высились.
Как шеломами солнечных витязей,
Куполами сияя поднЕбесью,
Церковь новая, облако выплеснув,
Над полями взвилась белой лебедью.
И текут переливные вызвоны,
И, печали забыв христианские,
С образов, по-живому расписаны,
Смотрят дерзкие боги славянские.
Со своей меднолицею свитою
Едет хан новой данью насытиться.
Что за диво! Совсем не побитою
Ныне Русь с этой церковкой видится.
Едет хан до ограды узорчатой,
Мечет в стены глазами раскосыми:
“Это кто ж тут работники-зодчие,
Кто поставил сей храм неотёсанный?
Отчего мои воины морщатся
На златые церковные темени,
На крестах рукояти топорщатся,
А святые – славянского племени?”
Без поклона тут молодцы зодчие
Отвечали владыке сердитому:
“Чтобы, хан, ты увидел воочию
Русь великою да непобитою!
Чтоб страшился ты вида могучего
Перед ликом Перуна-Георгия,
Да с оглядкой над нами пошучивал,
Да с опаской усами подёргивал”.
“А и славно вы, молодцы, молвили!
Как булатным крестом – в переносицу.
Нынче данью возьму ваши головы –
Мне пришлись они, буйные, по сердцу.
А когда вам терять их не хочется,
Купола отдавайте с иконами
И бунтарскую церковь-пророчицу
Разломайте кайлами калёными”.
Воды чистые, сереброструйные
Перед бурей в Неглинной насуплены.
Покатилися головы буйные,
Ханской саблей наотмашь отрублены.
Но сияло деяние зодчества –
Зрело золото огненным всполохом,
И, глаголя живое пророчество,
Бил в набат непоруганный колокол.
(1982)
