Как недвиж_и_мы волны гор,
Обнявших тесно мой обзор
Непроницаемою гранью!
За ними — полный жизни мир,
А здесь — я одинок и сир,
Отдал всю жизнь воспоминанью.Всю жизнь, остаток прежних сил,
Теперь в одно я чувство слил,
В любовь к тебе, отец мой нежный,
Чье сердце так еще тепло,
Хотя печальное чело
Давно покрылось тучей снежной.Проснется ль тайный свод небес,
Заговорит ли дальний лес
Иль золотой зашепчет колос —
В луне, в туманной выси гор,
Везде мне видится твой взор,
Везде мне слышится твой голос.Когда ж об отчий твой порог
Пыль чуждую с иссохших ног
Стрясет твой первенец-изгнанник,
Войдет, растает весь в любовь,
И небо в душу примет вновь,
И на земле не будет странник? Нет, не входить мне в отчий дом
И не молиться мне с отцом
Перед домашнею иконой;
Не утешать его седин,
Не быть мне от забот, кручин
Его младенцев обороной! Меня чужбины вихрь умчал
И бросил на девятый вал
Мой челн, скользивший без кормила;
Очнулся я в степи глухой,
Где мне не кровною рукой,
Но вьюгой вырыта могила.С тех пор, займется ли заря,
Молю я солнышко-царя
И нашу светлую царицу:
Меня, о солнце, воскреси,
И дай мне на святой Руси
Увидеть хоть одну денницу! Взнеси опять мой бедный челн,
Игралище безумных волн,
На океан твоей державы,
С небес мне кроткий луч пролей
И грешной юности моей
Не помяни ты в царстве славы![1]14 апреля 1836
Еланьст. 2 Обнявших тесный мой обзор
ст. 7 Всю жизнь… Остаток прежних сил
ст. 13 Проснется ль темный свод небес
Займется ль темный свод небес
Зажжется ль дальний свод небес
ст. 14 И загорится ль дальний лес
Заговорит ли темный лес
ст. 15 И золотой зашепчет колос
ст. 20-21 Пыль чуждую с усталых ног
Стряхнет твой первенец-изгнанник
ст. 31 Меня в чужбину вихрь умчал
Меня судьбины вихрь умчал
ст. 37 С тех пор, засветит ли заря
ст. 39 И вот к нему мое моленье
ст. 42 Побыть, вздохнуть одно мгновенье
ст. 43 О, вознеси мой утлый челн
ст. 48 Не поминай ты в царстве славы
Не вспомяни во царстве славыВ различных списках и публикациях озаглавлено: «Отцу», «К отцу», «Песнь к отцу», «Послание к отцу». А.Е. Розен писал, будто О. был обязан этому стихотворению своим переводом на Кавказ: якобы из III Отделения, куда направлялась вся корреспонденция декабристов, это стихотворение было передано Николаю «и так понравилось ему по выраженным чувствам любви сына к отцу, а может быть и за поэтическое выражение или сожаление о прошлом, что приказал тотчас освободить Одоевского от вечного поселения в Сибири и перевести его рядовым на Кавказ. Одни укоряли Одоевского за такую выходку, другие извиняли его тем, что поэту все дозволяется: и кадить, и льстить, и проклинать, и благословлять — лишь бы отборными музыкальными стихами… Поэт сам смотрел на эти стихи как на единственную пилу, которой он мог перепилить железную решетку своей темницы и выйти на волю». (А. Е. Розен. Записки декабриста, стр. 243). Однако распоряжение о переводе О. на Кавказ было дано в июне 1837 г. после его специального ходатайства, дошедшего до нас в подлиннике. Одновременно с О. были переведены на Кавказ и другие декабристы. Да в этом стихотворении и нет вовсе таких признаков раскаяния, которые могли бы «тронуть» Николая, в свое время считавшего О. одним из опаснейших заговорщиков и достаточно проявившего свою мстительность по отношению к «друзьям 14-го декабря», как он называл декабристов. Возможно, конечно, что последние две строфы были добавлены О., поскольку его отец рассчитывал воспользоваться этим стихотворением при ходатайстве о переводе сына из Елани в Ишим. Но перевод этот был разрешен, лишь когда за хлопоты взялся на правах родственника И.Ф. Паскевич, который раньше ничего не делал для облегчения участи О., несмотря на упорные просьбы А.С. Грибоедова. Характерно, что при подготовке изд. 1883 г. цензурой не была пропущена следующая фраза из биографического очерка, написанного А.Е. Розеном: «Одоевский до> конца своей жизни твердо держался благих убеждений своих; » если в каком-нибудь из его стихотворений проглядывает шаткость стремлений, то надобно вспомнить, что в самых гармонических стихах встречается отступление от правил, где оно
послужило единственным средством его освобождения из неволи; о таком условии был он предупрежден и отцом своим, и другом, и недругом». Цензор заметил при этом, что, «без сомнения», издатель намекает на стихотворение «Послание к отцу» (ЦГИАЛ, ф. 777, оп. 3, д. No 85,л. 3 об.).
