(С польского из Красицкого {1})
1
Всем возрастам по злу отчел судьбины молот.
Сын плакал, а отец кряхтел, —
Сын воли, а отец здоровья не имел:
Один грустил, что стар, другой грустил, что молод.
2
Орел на воробья, сидящего на кровле,
Отправил ястреба, гнушаясь мелкой ловлей.
Некстати поспешил посланник дань принесть:
Иной чем больше ест, тем больше хочет есть, —
И попросту Орел, держась такого слова,
Сперва ловитву съел, а после птицелова.
3
Для табака ли нос, или табак для носа? —
Заспорили до слез, знать, два молокососа.
Табашный лавошник, свидетель жарких врак,
Назначен был от них в решители вопроса.
— О чем и спорить тут? — решил наш думный дьяк: —
Вестимо нос на то, чтоб нюхали табак.[1]
К Вяземский.
1 Красицкий Игнацы (Krasicki Jgnacy, 1735-1801) — польский поэт,
писатель, публицист, переводчик. Из обедневшей аристократической семьи, принял сан священника. С 1795 г. — гнезненский архиепископ. Один из основателей Общества друзей наук в Варшаве (1800). Автор сатирических поэм и басен, осмеивающих косность, ханжество, нравы польского монашества и пороки шляхты. Его стилистически виртуозные, необыкновенно лапидарные «Басни и притчи…» («Bajki i przypowiesci na cztery czcsci podzielone», 1779) и «Новые басни» («Bajki nowe», изд. 1802) отличаются остроумием,
выразительностью образов, живостью диалога, легкостью стиха, простотой языка. Они лишены внешнего морализаторства, овеяны лишь духом пессимизма и скептицизма. Мораль естественно вытекает из самих ситуаций. Эти изящные басни-эпиграммы пользовались особым успехом и не утратили своего значения до нашего времени.
