Лицо
белее,
чем призрак в белье,
с противным
скривленным ртиной,
а в заднем кармане
всякий билет,
союзный
или —
партийный.
Ответственный банк,
игра —
«Буль».
Красное
советское Монако.
Под лампой,
сморщинив кожу на лбу,
склонилась
толпа маниаков.
Носится
шарик,
счастье шаря,
тыркается
об номера,
и люди
едят
глазами
шарик,
чтоб радоваться
и обмирать.
Последний
рубль
отрыли в тряпье.
Поставили,
смотрят серо́.
Под лампой
сверкнул
маникюр крупье.
Крупье заревел:
«Зер-р-ро!»
«Зеро» —
по-арапски,
по-русски —
«нуль».
Вздохнули неврастеники.
Лопата
крупье
во всю длину
в казну
заграбастала деньги.
Ты можешь
владеть
и другим, и собою,
и волю
стреножить,
можно
заставить
труса
ринуться в бой;
улыбку
послав
побледневшей губой,
он ляжет,
смертью уложенный.
Мы можем
и вору
вычертить путь,
чтоб Маркса читать,
а не красть.
Но кто
сумеет
шею свернуть
тебе,
человечья страсть?
