Краснопевая овсянка,
На смородинном кусточке
Сидя, громко распевала
И не видит пропасть адску,
Поглотить ее разверсту.
Она скачет и порхает,-
Прыг на ветку — и попала
Не в бездонну она пропасть,
Но в силок. А для овсянки
Силок, петля — зла неволя;
Силок дело не велико,-
Но лишение свободы!..
Всё равно: силок, оковы,
Тьма кромешна, плен иль стража,-
Коль не можешь того делать,
Чего хочешь, то выходит,
Что железные оковы
И силок из конской гривы —
Всё равно, равно и тяжки:
Одно нам, другое птичке.
Но ее свободы хищник
Не наездник был алжирский,
Но Милон, красивый парень,
Душа нежна, любовь в сердце.
«Не тужи, моя овсянка!-
Говорит ей младой пастырь.-
Не злодею ты досталась,
И хоть будешь ты в неволе,
Но я с участью твоею
С радостью готов меняться!»
Говоря, он птичку вынул
Из силка и, сделав клетку
Из своих он двух ладоней,
Бежит в радости великой
К тому месту, где от зноя
В роще темной и сенистой
Лежа стадо отдыхало.
Тут своей широкой шляпой,
Посадив в траву легонько,
Накрывает краснопеву
Пленницу; бежит поспешно
К кустам гибким он таловым,
«Не тужи, мила овсянка,
Я из прутиков таловых
Соплету красивый домик
И тебя, моя певица,
Отнесу в подарок Хлое.
За тебя, любезна птичка,
За твои кудрявы песни
Себе мзду у милой Хлои,
Поцелуй просить я буду;
Поцелуи ее сладки!
Хлоя в том мне не откажет,
Она цену тебе знает;
В ней есть ум и сердце нежно.
Только лишь бы мне добраться…
То за первым поцелуем
Я у ней другой украду,
Там и третий и четвертый;
А быть может, и захочет
Мне в прибавок дать и пятый.
Ах, когда бы твоя клетка
Уж теперь была готова!..»
Так вещая, пук лоз гибких
Наломав, бежит поспешно,
К своему бежит он стаду
Или, лучше, к своей шляпе,
Где сидит в неволе птичка;
Но… злой рок, о рок ты лютый…
Остра грусть пронзает сердце:
Ветр предательный, ветр бурный
Своротил широку шляпу,
Птичка порх — и улетела,
И все с нею поцелуи.
На песке кто дом построит,
Так пословица вещает,
С ног свал_и_т того ветр скоро.
Между 1797 и 1800
