Воронеж… Семь улиц Стрелковых
Дивизий, а может быть, восемь.
И мало небес васильковых,
И много – свинцовых, под осень.
Два Ила возвысились гордо,
На выезде – тридцатьчетвёрка,
Солдат, защищающий город,
Из камня его гимнастёрка.
Всё ясно с названьями всеми,
Но мысли как в бешеной скачке:
Зачем обозначен на схеме
Кривой закоулок Землячки?
К чему это? Что за нелепость –
Дать вечность кликухе жиганской!
Была в обиходе свирепость
У дамы той в годы гражданской.
И улица двадцатилетья
Октябрьского перерасчёта
Стегнёт по глазам будто плетью,
Убийц удостоив почёта.
Пол-Пушкина – пол-Воронцова,
Никитин, поникший до дрожи.
А в доме поэта Кольцова –
Шалман золотой молодёжи...
Пусть подлое, в дымке растаяв,
Уйдёт в свои тёмные дали
И бомбометатель Каляев
Исчезнет с лица магистрали!
Пусть скатится лениноидол
К чертям в окаянную пропасть,
И град, с обновившимся видом,
Сметет с себя красную копоть,
И вместо отлитого срама –
Там, в парке, где бегают детти, –
Широкий проспект Мандельштама
Появится в городе-свете.
И съезд воссияет Марины,
И, клёнами жарко алея,
Овеет красою старинной
Алёши святая аллея.
И набережной Анастасии
Раскроются светлые длани…
Не будет прощенья России,
Не будет спасенья России,
Не будет крещенья России
Без этих высоких названий.
(2009)
