Глава 87 (Эпилог)

Королевское кладбище не вмещало всех желающих проститься с королем Артуром. Не все его знали или видели, но любопытство – а какой он был? – гнало всех жителей Камелота, окрестных деревень и даже герцогств и графств на похороны. В эти дни королевство заполнили гости, повсюду был шум, звонили тяжелые набаты, звучали схожие слова с площадей и улиц, но хоть слова были знакомы и понятны – жители разных земель говорили немного по-разному, например жители севера говорили быстрее, рубленее, а те, кто пришел с востока говорили медленнее, чуть растягивая слова. И всюду был шум. И некуда было деться от любопытствующего взгляда и напряжения, которое висело в воздухе.

Ни для кого не было секретом, что Мелеагант примет корону Камелота, которую ему предложит совет, и, хоть большинство это устраивало, все же кровь потекла, даже учитывая то обстоятельство, что Артур еще не ушел в землю.

Кто-то пытался стянуть свои армии к Камелоту, барон Милот отказался присягать на верность кому-то, кроме Гвиневры, как он считал, несправедливо изгнанной. Но не успел Кармелид даже подумать что-то по этому поводу, как Моргана сразу сказала:

-Даже не думай, Леодоган, порву и не пожалею.

И он предпочел не думать. Пока. Однако все же отправил тайного посла к барону с искренними признаниями в дружбе и радостью в поддержке. Послу же не было дано доехать до барона, потому что ехать пришлось через Тракт, а на Тракте случается всякое…

Но это было еще не самое страшное волнение. Кто-то откровенно пытался призывать Моргану на престол из народа, говоря о том, что у нее есть сын от короля Артура – Мордред и она должна быть регентом до его совершеннолетия. Моргана морщилась, словно от боли, плотнее куталась в траурные одеяния и делала вид, что не слышит обращенных к ней позывов.

На Мелеаганта было совершенно два покушения, ясное дело, неудачных. Одного разорвали Тени, когда убийца пролез в замок, миновав стражу. Моргана в тот же день распорядилась казнить не только дозорного на стене, который позволил влезть убийце, но и командира отряда, которому он принадлежал.

Люди же принца де Горра прибывали. На похоронах короля Артура, которые принц де Горр посетил и даже возложил на могилу Артура – еловую ветвь, сделанную из серебра – знак прощания и уважения, люди Мелеаганта явно прибавили в численности.

Моргана стоически вынесла прощание, еще более стоически выдержала она и то обстоятельство, что на нее саму попытались совершить покушение – какой-то крестьянин вылетел на нее из толпы с ножом, и был тотчас перерублен лихим ударом Ланселота ровно пополам. Моргана даже не дернулась.

Гвиневра все время куталась в плащ, боясь быть узнанной, но Кармелид выдавал ее присутствие с головою – он чуял, что и Мелеагант, и Моргана – расположены к его дочери, а значит и самому нужно преодолеть отвращение к ее любви к Ланселоту и всем видом демонстрировать раскаяние и общую любовь.

Лилиан тоже старалась держаться в тени. Она боялась огромного скопления людей, особенно не настроенного дружелюбно… да, это недружелюбие не проливалось конкретно на нее – толпа вообще пока не поняла, что это за девушка такая, похожая на настороженного зверька,

опасающегося сделать какой-нибудь шаг, но толпа не злобилась на нее – это явно была не Гвиневра, за которой стоит отец, это была не Моргана, которая творила все – это была какая-то сила, прежде невиданная…

-Благородство духа, - пошутил по этому поводу принц, - в Камелоте это понятие непривычно.

-Ты говоришь о своем народе, - тихо заметила Лилиан, и принц внимательно взглянул на нее, будто бы впервые видя по-настоящему. Лилиан не знала, не могла знать, что принцу де Горру предлагали брачный союз с дочерьми могущественных домов, даже когда он уже женился на Лилиан, полагая, что травница из лесов – это неудачная партия. Но Мелеагант отвергал эти предложения, точно зная, что Лилиан – та, кто ему нужен, его опора, его принцесса, а совсем скоро – и королева Камелота. И когда она заступилась за народ Камелота, он понял, как угадал и как ему повезло.

Лея тоже пришла на похороны Артура, хоть и то, что он однажды сделал с нею, то, что она поклялась себе забыть, захоронить на кладбище своего сердца, мучило ее в те минуты, пока шла церемония. Но рядом с нею был Персиваль… он ни о чем не спрашивал, но не мог не заметить угнетенного состояния духа жены, Персиваль о многом мог бы догадаться, предположить, что Лея переживала в своей жизни не самые лучшие моменты, но он ничего не хотел знать. Он предпочитал стоять за ее спиной, чтобы ее не трогал налетевший в этот день холодный ветер, держать ее руку…

А Лея искала глазами Гвиневру, нашла ее очень быстро и, улучив минуту, змейкой скользнула к ней, чтобы…не что-то сказать, а просто обнять ее – павшую королеву, разорванную ходом судьбы душу. Кто о ней вспомнит? Лея полагала, что таким гигантам, как Моргана или Мелеагант, нет дела до нее…и, если честно, была почти права. Моргана, может быть, и могла бы посочувствовать, но ей было не до этого – у нее отняли часть ее жизни. Что же до самого Мелеаганта – его интересовала больше Лея, он заметил как бережно относится к ней Персиваль и понял, что может не переживать за найденыша дома де Горр.

Гвиневра думала, что самое тяжелое, что будет – похороны, что человек, которого она когда-то любила, которому была женой и изменницей, заберет ее с собою в землю, но когда тело Артура предали земле, Гвиневра не почувствовала ничего, кроме еще большей тревоги.

-Он больше не встанет, не поднимет меча…- Монтессори прошептал роковые слова, и Гвиневра, представив это, дала волю слезам.

-И даже не выведет…- серо подхватила Моргана.

Ланселот обернулся, не зная, что именно ищет, кого-то не хватало, кого-то очень важного, но…

-А где Мерлин? Он же хотел проситься? – наконец рыцарь понял, кого не хватало.

Моргана не ответила ему. Она закусила губу, чтобы не разрыдаться. Ответ дал принц де Горр:

-Мерлина больше нет. Его забрал Авалон.

И это тоже стало ударом. Как это, Мерлина нет? Мерлин должен быть! Он не может…он же не может! Может умереть каждый, но Мерлин? Кто ему позволил? Как это случилось? И почему это случилось сейчас.

-Его срок вышел, - прошелестела Лилиан, и, смутившись своей смелости. Поглубже спряталась в капюшон.

***

-Еще не поздно все изменить, - напомнил Кармелид, - мы не обязаны…мы можем…

-Ничего мы не можем, - оборвала Моргана, - и уже давно! Чтобы избежать войны, мы объявим королем Мелеаганта.

-А почему молчит сам Мелеагант? – Монтессори взглянул на занятое место короля, принадлежавшее когда-то Артуру, затем пустовавшее, и вновь занятое.

-Жду, когда меня объявят королем, - очаровательно улыбнулся принц.

-Но ты уже на месте короля, - растерялся недалекий Грегори. Он обернулся за поддержкой на товарищей по совету, - Артур сегодня предан земле, мы должны выйти на площадь, все барды трубили о сборе целый день!

-Я пересяду, - пообещал принц, но не двинулся с места. Он наслаждался ситуацией и непонятливостью Грегори.

-Ну, хватит, - нахмурился Леодоган, - мы должны действовать, и я хочу заметить, что я, как член совета, требую, чтобы принц де Горр, будучи королем, уважительно относился к решению своих советников, и обещал не начинать войны, не заключать мира, брака…

-Закрой рот, - посоветовал граф Уриен, заметив, как иронически кивает головою Мелеагант в такт словам герцога. Что-то подсказывало Мори, что никогда Мелеагант не будет подчиняться Совету полностью.

-Я пытаюсь обезопасить народ! – Кармелид с ненавистью взглянул на графа, - вы не понимаете – у вас в голове любовь!

-Достаточно, - предостерег Мелеагант, когда Уриен хотел возмутиться и дать полный достоинства отпор Леодогану, - что там, в голове у Уриена, я не знаю, но и вам знать этого не нужно.

-Да Моргана у него там! – хмыкнул неосторожный Грегори и, заметив взгляд Морганы, на всякий случай отодвинулся от нее подальше.

-Я хочу сказать, - мягко улыбнулся принц, - что в голове у Уриена может быть какая угодно болезнь, идущая из души или сердца. Сейчас речь не о нем. Речь о том, что вы, Кармелид, полагаете меня врагом народа. Вы пытаетесь не обезопасить народ – вы пытаетесь приблизить собственную трусливую шкуру к трону и оставить свое влияние. Стыдитесь, герцог, вам уже дарована жизнь…к слову, дарована она болезнью графа. Я бы на ее месте так бы не поступил!

Мелеагант насмешливо кивнул Моргане, как бы выказывая ей почтение.

-Но сердца женщин легко поддаются сочувствию, - продолжил Мелеагант, - и вы не должны более испытывать это сочувствие – оно изменчиво.

-Раз уж заговорили обо мне, - тихо влезла Моргана, никак не реагируя на герцога Кармелида, который походил теперь на выброшенную из моря рыбу – с широко открытыми глазами и мелкими, частыми вздохами. Мелеагант не сказал ничего грубого или резкого, но Кармелид точно понял, что ему, в лучшем случае, не быть в совете, в худшем же не жить вовсе.

-Да? – Мелеагант обернулся к ней, Уриен поднял голову.

-Я хочу уехать…с сыном, - тихо продолжила Моргана. – Мне опротивел замок, мне опротивели интриги, мне невыносимо здесь. Мой сын, - она слегка улыбнулась, - Мордред, он стал беспокойным, словно само это место действует на него губительно.

-Разумеется, - Мелеагант кивнул, коротко и красноречиво взглянул на Уриена, - ты поедешь в свои земли, герцогиня Корнуэл? Или куда-то еще?

-Наверное, я попробую…- она задумалась, мысль об отъезде сформировалась крепко, но она представляла, куда отправится с Мордредом, который не давал ей покоя – он постоянно плакал, кричал, кормилицы уставали возиться с ним и даже до Морганы доносился его плач от детской, - куда-нибудь за пределы Британии. А потом вернусь в свои земли.

-Хорошо, - Мелеагант улыбнулся. – Ты заслужила покой, к тому же…у тебя Мордред.

-Который имеет чудный состав крови, - ввернул герцог Кармелид, понимая, что раскрывать тот факт, который не являлся секретом, но все же не нуждался в том, чтобы быть услышанным, означает конечную точку его жизни прямо сейчас, - он очень будет походить на тебя, Моргана.

-Ты прав, - кивнула фея, усмехнулась. – Он будет моей душою.

-Мы засиделись! – ситуацию спас Монтессори, - принца Мелеаганта ждут на площади! Ждет его народ. Идем, советники. Ваше величество?

-Ступайте вперед, - Мелеагант поднялся, - Уриен, два слова.

Уриен покорно остановился, глядя на него, дожидаясь, пока все покинут зал и спустятся вниз, где ожидала роскошная уже процессия из лошадей, украшенных плащами-накидками, серебром сбруи, реяли знамена, рыцари…

-Это день твоего триумфа, брат мой, - Уриен хлопнул принца по плечу, - я… ты даже не представляешь. Как я…

-Позже, - оборвал Мелеагант, - Уриен, ты всегда был мне верным другом, верным братом и слугою. Я знал, что как бы не сложилась моя судьба, у меня есть человек, который всегда поддержит меня, будет со мною до самого конца…

-Мне уже не нравится, - Уриен подозрительно взглянул на принца, - ты что задумал, чернокнижник?

-Я хочу, чтобы ты был счастлива, - Мелеагант вздохнул, - что ж такое-то? Хочешь сделать доброе дело, а на тебя косятся с подозрением!

-Репутация, - фыркнул граф. – Продолжай…

-Моргана хочет уехать, пусть едет. Ты поедешь с нею. Она отправится за море, и ты можешь увезти ее.

-Что? – Уриен даже решил, что спятил, - уехать? Сейчас? Когда тебе нужна защита? Когда может начаться война?

-Да, - твердо промолвил принц, - так надо.

-Куда же…как? – Уриен никак не мог понять, как это вдруг в самые тяжелые дни для принца – его самого с ним не будет?

-Ты отвезешь ее в Испанию, - продолжил Мелеагант все тем же твердым голосом, - потому что в Испании есть один бастард павшего короля, который нуждается в поддержке. Я передам письмо, которые ты, в свою очередь, передашь ему.

-Подожди, - Уриен отшатнулся даже, - Моргана сказала, что ей опротивели интриги, что она…

-Она может сказать, что угодно. Мордред не ее сын, как бы она не говорила, не пыталась себя убедить в обратном. Он стал не тем, и будет то же дальше. Что до Морганы – она всегда останется прежней. Она может попытаться уйти в монастырь, или в рыбаки, может уехать в лесную глушь или в бордель – но она все равно будет прежней. Она не изменится. Ей нужно пережить утрату Артура, и она вернется в Камелот. Вернется, как советница, и, если не будешь стоять и моргать, а сделаешь то, что я говорю, и твоею женой.

***

Моргана не стала дожидаться конца празднований коронации Мелеаганта. Утро началось с похорон короля Артура. День провозгласил королем принца Мелеаганта, а ночь – должна была стать празднованием этого всего и…резней врагов нового короля. Недовольные сразу дали о себе знать, хотя, нашлись и те, кто предпочел затаиться и подождать.

По городу рыскали специальные отряды, выискивали заговорщиков, кололи на месте, хватали и бросали в тюрьму до разбирательств. Но это были малые жертвы, если бы Совет Камелота не пошел на коронацию Мелеаганта, началась бы война, а так обходились единичными жертвами.

-Крестьянам неважно, кто ими правит, важно, кто их кормит, - заметил Монтессори, - это игры лордов, баронов, графов – а они трусливы. Если глупы – продолжают сопротивление.

Моргана не хотела оставаться. Ее имя было одним из знамен единичных восставших. Кто-то призывал убить ее и ублюдка Мордреда, кто-то – идти и убить всех за нее, чтобы отдать трон ей и законному сыну короля Артура. И фея решила, что с нее хватит. Она поспешно собрала самое необходимое, спешно простилась с Ланселотом, взяла Мордреда на руки и спустилась к подготовленной Лилиан для ее отъезда карете…

Карета остановилась у причала. Спутники Морганы – кормилица и возница дальше разделялись. Возница должен был вернуть в Камелот карету, а кормилица ехала с нею. Моргана все еще не знала, куда плыть – знала лишь, что не хочет больше здесь находиться, что надо уйти, уплыть, убежать…

Она решила, что сядет на первый же корабль, который увидит, и поплывет туда, куда он направится, не спрашивая, не жалуясь, принимая все на судьбу свою.

Но когда она сошла на пристань из кареты, то увидела целых четыре корабля! Фея совсем не приняла во внимание то, что к похоронам Артура прибыло несколько гостей и из-за моря. Рассеянно она брела по пристани, чудом не сталкиваясь с другими людьми, не зная, куда податься, за кем пойти – на какой корабль сесть? Кормилица покорно шла следом, чуя, что лучше не спрашивать, куда они идут, и где окажутся. Мордред спал редким, в последние дни особенно редким, сном и это было благом, потому что справляться с его криками еще – Моргана бы не вынесла, это точно!

Моргана прошла мимо большого блестящего корабля, украшенного голубыми парусами, пытаясь угадать по звучанию речи матросов, откуда – ясно, корабль шел от германских земель или соседствующих им, общий смысл фраз Моргана понимала, но грубое звучание чуть-чуть отличалось от того, которым она владела. Направление ясно…

Второй пришел с востока – легкий, маневренный, его паруса были из шелка, солнечные, расцвеченные красным, желтым, оранжевым. Странное дело – речь непонятная, но успокаивающая, плавная и все матросы веселые, смеялись много, перешучивались. Мордред заворочался на звуки этой речи, сморщил лицо, чтобы заплакать, но не заплакал…

Моргана шла дальше. Третий корабль был кораблем Камелота, и Моргана сразу отмела его, ну к черту – Артур не занимался обновлением кораблей, Утер в последние лет десять тоже, как они держались еще на воде, какие ветра благословляли их – кто ж знает. А четвертый…

Моргана застыла, как вкопанная, увидев четвертый корабль, но не белые паруса и новенькая обшивка, блестевшая лаком на закатном солнце, удивила ее, нет. Она замерла, увидев название корабля – с борта на нее смотрело ее собственное имя.

-Твое имя переводится как «морской круг», - Уриен незаметно приблизился к ней со спины. Моргана вздрогнула, кормилица охнула и приготовилась бояться, но Мордред снова зашевелился и весь ее страх перешел на ребенка. Она принялась качать его…

-Что ты здесь делаешь? – Моргана обернулась, взглянула на Уриена, почему-то заметила, как блестят его глаза. Странный блеск. Красивый. И вдруг облик его тоже заметила – благородные черты, одежда слегка помята, но это от дороги…и пыль.

-Как ты здесь оказался? – она отошла на шаг, чтобы взглянуть на него еще раз.

-Ланселот сказал, что ты будешь здесь, - усмехнулся Уриен.

-Я убью его, - пообещала Моргана.

-Пока тебя нет, он обещает не дать твоим землям разориться, - Уриен пожал плечами, - пожалей человека.

-Зачем ты здесь? – продолжала допрос Моргана.

-Зачем? – повторил Уриен и ответил, - потому что я тебя люблю, потому что у меня есть корабль, который построен отчасти моими руками, потому что мой корабль назван твоим именем, что значит опять то, что я тебя люблю, потому что…да, в общем-то все, Моргана.

-Я не могу тебя любить, даже если захочу, - Моргана покачала головою, - ты хороший человек, но, послушай…

-Нет, - вдруг прервал граф, - теперь ты послушай, фея! Я встретил тебя в дешевом кабаке, оборванную и голодную, полную мести и красоты. Я не забыл твой облик, хотя, поверь, были поводы, но продолжал тебя любить. Я знал, что ты используешь меня, я знал, что тебе важна месть и любил. Я слышал, как ты… в тот вечер, когда ты приняла облик Гвиневры – я все видел и слышал, я знал, что ты с Артуром, что ты беременна от него и что ты любишь его. Я совершил ошибку, связавшись с Леей, но это обошлось.

-Уриен, - попыталась влезть Моргана.

-Нет уж, - остановил ее Мори, - сначала скажу я! Хватит, Моргана, хватит. Я люблю тебя. Я не требую того, чтобы ты сейчас бросилась ко мне в объятия, но хватит уже бегать от меня, и делать вид, что ты не знаешь моих чувств. Я знаю, что не владею такими красивыми словами, как ты…или Мелеагант, или даже Ланселот. Я не так умен, не умею интриговать, не так образован, и, может быть, даже смешон, но я люблю тебя! Это моя слабость и это моя сила. Я выучу любой язык, чтобы заговорить с тобою, даже попробую понять, что там строчит Мелеагант своим грекам-философам – я сделаю все!

Уриен остановился, чтобы перевести дух. Моргана смаргивала слезы, кормилица даже застыла, глядя на этих двоих и даже Мордред, словно прочуяв важность момента, перестал дергаться. Некоторые люди оборачивались на них, матросы поглядывали с интересом… Моргана не знала, что сказать, как ответить, пыталась собраться с мыслями, с силами. Никто никогда не давал ей столько любви, никто не принимал ее безусловно, никто…

Она почувствовала, как что-то в ее душе происходит странное. Со смертью Артура она ощутила пустыню, но его похоронили сегодня, а ей показалось, что уже так скоро что-то изменилось в ней.

-Я… - голос ее дрогнул. Она вдруг вспомнила, сколько ей лет, как она молода, как хотела бы быть красивой, как ей хотелось бы очаровывать, любить. Ей захотелось жить – не для мести, не для Камелота, не для Мордреда – для себя. Впервые – для себя.

-Я, - попыталась она снова, - мне…Уриен, мне потребуется время… ты можешь увезти меня?

-«Моргана» плывет в Испанию, - ответил граф, - как капитан корабля, я приглашаю тебя с нами. И тебя, и кормилицу, и твоего сына.

Моргана осторожно вложила свою ладонь – тонкую и узкую в его – горячую, широкую, сделала знак кормилице идти следом и сама чуть прижалась к Уриену, скорее всего, не совсем даже осознавая, что делает, а пытаясь ощутить жизнь…или привыкнуть.

***

Годы – те же дороги. Время – Тракт. Годы плетут свои истории, переходят от одной истории к другой.

Резня в ночь коронации принца де Горра свершилась, но гражданской войны не началось – очень вовремя подошли саксонцы, которые были в сговоре с Уриеном Мори, и Мелеагант разбил их, чем вызвал доверие и любовь придворных, хотя разные случаи были. Иногда кто-то

пытался сказать, что принц де Горр, король Камелота – узурпатор, но заканчивалось это одинаково – вызвавшийся больше не мог говорить.

Моргана вернулась ко двору Камелота через три месяца от своего побега от двора. Вернулась как советница, живая, полная огня, силы, хоть и не жена графа Уриена, но явно благоволившая к такому повороту событий. Они все же поженились, через полгода от смерти Артура, в землях де Горр – парочку женил Мэтт Марсер.

Кстати, это был его последний день в рясе священника. Поженив перед ликом господа герцогиню Моргану Корнуэл и графа Уриена Мори, Мэтт Марсер оставил свой пост, заявив, что воспылал любовью к целительству, и вообще – быть священником в землях де Горр вредно, там ходят Тени.

Мелеагант развеселился, узнав об отставке – Тени не ходили в землях де Горр уже давно, они были в Камелоте, плодили слухи о нечисти и всяких чертиках, веселили, охраняли, шпионили, помогали на кухне избавляться от всего, что должно было быть испорчено скоро или уже испортилось…

Лея и Персиваль отбыли в земли Персиваля почти сразу за отъездом Морганы, но Персиваль не задержался надолго дома. Он присягнул принцу де Горру, а Лея осталась на управлении. у Леи родились две девочки-близняшки, и с каждым приездом любимого отца все семейство гуляло по яблоневому саду, шутило, смеялось.

Гвиневра и Ланселот тоже скоро вернулись в земли Кармелида, с ними отправился и сам Кармелид с Агатой. Неожиданно Леодоган и Агата поженились в местной церкви, правда, как оказалось, герцог был очень пьян, но до развода дело не дошло – его величество отказало Кармелиду в прошении о разводе. После такого своего провала Кармелид не смел уже выказывать недоброжелательность к Ланселоту – тот хотя бы был рыцарем, а не кормилицей…

Что до Лилиан – она прибыла на похороны Артура уже будучи беременной. К моменту, когда власть Мелеаганта утвердилась, у короля уже был наследник – сын, но вскоре родилось еще двое детей – девочка, унаследовавшая от Лилиан дар целительства и, еще через два года – мальчик, унаследовавший магическую силу отца.

-В друиды, - пошутила Моргана, склоняясь над колыбелью младенца., а потом ей показалось шевелении, она резко подняла голову и на миг ей показалось, что она увидела в зеркале стены отражение Мерлина…

Мелеагант не заметил этого, он усмехнулся:

-Ну да, отлично - Мелеагант, Лилиан, и их дети: рыцарь, друид и целитель. Кстати, последнюю я в лес не пущу, найдет себе либо Ланселота, либо кого-то вроде меня, как вы, дамы…

Лилиан и Моргана обменялись красноречивыми взглядами, что в духе:

-И это мой муж!

-Мой не лучше!

Но ссоры не вышло – незачем было. Да и как ссориться, когда позади столько уже пройденного? Бессмысленно.

Что же до детей, то Мордред рос очень тяжелым ребенком. Он отказывался называть Моргану матерью, а Уриена отцом, хоть те растили его в полной уверенности того, что они их родной сын. Но тот звал их только по имени, часто огрызался, в любой же ссоре заявлял:

-Ты мне не мать!

Или:

-Ты мне не отец!

Моргана пыталась его воспитать, вместе с Уриеном они пробовали увлечь его разными науками, обучениями. Но все шло впустую – Мордред делал то, что считал нужным, и тогда, когда считал нужным, не реагировал ни на что, не имел друзей, не чувствовал никакой вины, угрызений совести…

Рос очень замкнутым, диким, но умел, если нужно – показать свое лицо, обладал хорошими манерами.

Вопрос попытался решить король Мелеагант. когда Мордреду исполнилось восемь, он определил его в королевскую гвардию учеником, и на некоторое время это помогло – Мордред вроде был на глазах и у принца, и у Морганы и у Уриена, который считал его своим сыном. Но потом, когда ему исполнилось двенадцать, Мордред назвал Мелеаганта узурпатором трона и бежал в леса, а затем и вовсе скрылся и объявился лишь через пять лет на востоке, как ученик какого-то тайного магистрата, и противник Мелеаганта…

-Стабилизировали ситуацию, предотвратили войну, - мрачно промолвил Мелеагант.

-Мы отменно навернулись, - признала Моргана.

Но Мордред не появился в Камелоте. Он был на востоке – там собиралась его сила, он явно не хотел связываться с Мелеагантом и предпочитал другие войны – войны интригами, и редкие столкновения все же происходили, но такое соседство было неприятным. Моргана пыталась уговорить Мордреда, просила его, умоляла – он был непреклонен и в конце оставил даже в знак своего четкого «нет» - шрам у нее на руке.

После этого она смирилась. Возненавидеть его, правда, так и не смогла, отказывалась участвовать в заседаниях, посвященных угрозе, исходящей от него, и если речь заходила о Мордреде в ее присутствии, мгновенно мрачнела…

Годы плетут свой Тракт из любви и ненависти, вражды и обмана, предательств и дружбы. Все заканчивается со смертью…

Много было крови – это верно. И Мордред, и саксонцы, и Андалузия, и германцы…

Но и кроме войн и интриг было то, что уносит жизни, вернее стали и яда. Кармелид не прожил и месяца с похорон Артура – его срубила болезнь, и Лилиан даже грешным делом подумала на яд, но Мелеагант расстроился по-настоящему… без Леодогана не стало позиции шута – чуть раздражающего, но неизменного шута.

К сожалению, дочь Кармелида, тяжело принявшая смерть отца, пережила на жалкие годы. Она, до конца дней своих проживала в затворничестве, нарушаемом визитами Лилиан, Морганы или семейства Леи, и умерла чуть-чуть, не дожив до тридцати пяти лет. Неизвестно, что именно

унесло ее в долину покоя: неравномерная жизнь, начавшаяся с вынужденной муштры, нервы и переживания, сопровождающие ее юность, холод Камелота? – факт остается фактом, своему возлюбленному рыцарю Ланселоту павшая королева подарила трех детей и оставила в его душе печаль. Ланселот покинул земли Кармелид после ее смерти и окончательно прибился к Камелоту – Мелеагант принял его дружелюбно и даже ласково…

Сам Ланселот прожил до глубокой старости, увидел, как на престол взошел старший сын принца де Горра и короля Мелеаганта, и умер в день рождения Гвиневры.

Персиваль погиб в бою через двенадцать лет от смерти Артура. Лея вырастила детей, выпустила ко двору и ушла доживать свои дни в печальной сени деревьев и садов. Как она умерла и когда – точно никто не знает, она ушла тихо, как-то очень быстро и легко, словно бы в танце смерть унесла ее. Благодарные жители дома Персиваля похоронили ее рядом с мужем, под раскидистыми яблонями…

Граф Уриен прожил в браке с Морганой семнадцать лет. У них не осталось наследников. Моргана по этому поводу ему как-то сказала:

-Послушал бы меня и женился бы на нормальной женщине, был бы отцом!

-Я уже отец, - твердо отвечал Уриен, - Мордред и мой сын. Он может говорить на своем востоке то, что захочет, но я его отец.

Уриен пристрастился к морю, ходил под парусами и однажды не вернулся – шторм унес его жизнь, но оставил жизнь его команде. Уриен сумел спасти всех, пожертвовав собою.

-Он любил шторм, бурю…море сгубило его, - Мелеагант, узнав о смерти друга, плакал, не скрывая слез. Он не смог проститься с ним речью – он постоянно срывался, и не мог поверить, что нечего даже похоронить…

Мордред не появился на похоронах Уриена. Моргана же целую неделю пила как не в себя, до беспамятства, иногда ее, в прямом смысле, приносили с улицы рыцари, когда ее срубало алкогольным сном. Ланселот выходил ее сам, вернул…они сблизились снова, оба потеряли самое ценное, оба остались неприкаянными.

Почувствовав, что время ее уходит, Моргана отправилась в свое законное герцогство, привела дела в порядок и пришла в один из рассветов к пристани, где, глядя на восход солнца, приняла яд и бросилась, в чем есть, в море…

Она очень боялась старости и слабости, не хотела угасать, до конца желала остаться сильной и нашла выход.

Странное дело – волны пощадили ее тело и вынесли на берег, не тронув его, не разбив о камни. Мелеагант приказал обрядить ее в роскошный наряд и похоронил на королевском кладбище.

Агата ненадолго пережила Кармелида, ушла следом. Монтессори умер на своем посту, до конца дней оставаясь советником Камелота. Мэтт Марсер разочаровался в целительстве, вернулся к сочинению уличных песен, баллад… он так и остался уличным вольным творцом, немного рыцарем, немного священником… его дети выросли достойными людьми, пошли по разным путям следования. 

Что говорить о принце де Горре, короле Камелота и о его жене? Он прожил славную жизнь, было много и плохого, и хорошего, но никогда не было скучного. Народ любил его, но больше полюбил чужеземку королеву, которая всегда пыталась исцелить нищего, накормить голодного, обогреть и найти место для сироты. Лилиан спасла от погибели тысячи людей, но ни разу не дала себе даже думать об этом. Она осталась верной опорой для Мелеаганта, даже когда ей казалось, что он неправ…

Ошибался ли принц и король? Ошибался. Он проигрывал и он побеждал, любил и ненавидел. Было многое…

Когда пришла пора уходить – Мелеагант и Лилиан сняли свои короны, Мелеагант передал свою силу – вернул ее в Чашу, оба они тепло простились с Ланселотом, и ушли в Авалон вместе, без корон, как любящие души, растворились тысячами лепестками серебряного света.

Многое сплели их жизни, многое создали… они остались где-то там, все они – живые. Живые, от Кея до Леди Озера, от Гавейна до сэра Николаса, от Марди до Монтессори и Мерлина. Кто-то прожил ярко, кто-то прожил коротко, кто-то достойно, а кто-то спорно, но их судьбы были Трактом, им и останутся, и даже если небо падет на землю – они уже останутся.

Конец истории.

Примечание: этот цикл действительно вышел мрачнее, однако, я нахожу, что он стал неотъемлемой частью истории. А пока я анонсирую расширение вселенной. В скором времени я познакомлю с отдельными историями. Случаями, которые раскроют отдельные эпизоды жизни и познакомят нас лучше с кем-то, а о ком-то напомнят…

В скором времени планированы (а некоторые уже и выпущены) следующие эпизоды:

1. Баллада оскорблений (Мэтт Марсер, Утер Пендрагон, Кармелид);

2. Сватовство Кармелида (Кармелид, герцогиня Корнуэл, герцог Корнуэл, Мерлин, Утер);

3. Вечер, полный дождя (Ланселот, Моргана);

4. Болезнь Морганы (Гайя, Моргана);

5. Библиотека дома Мори (граф Уриен Мори, Мелеагант);

6. Как не надо поступать со своим сыном (Багдамаг де Горр, Мелеагант, Уриен, Мерлин, сэр Николас);

7. Тайная страсть Ланселота (Ланселот, Моргана);

8. Случай, который придется забыть (Моргана, Гайя, Ланселот);

9. Всадник и погребальный костер (Уриен, Мелеагант, Багдмаг де Горр, Николас)

10. Ленты (Лея, Уриен)… и много других!

С любовью, Anna Raven