Глава 77

Кармелиду не нравилось решительно всё! Ему не нравилось, что встреча с Мелеагантом вообще появилась на горизонте, что Артур на эту встречу согласился, что взял с собою Леодогана и Ланселота и что все они трое идут безоружными. С другой стороны Кармелиду не нравилось бы, если бы его не взяли на эту встречу, чего он смутно даже стал опасаться, услышав решительность Персиваля. Сам Леодоган себя бы не взял на переговоры на месте Артура, но на счастье герцога он был не на месте Артура.

Артур же брел к условленному месту, спотыкаясь, не разбирая дороги, и его приходилось постоянно поправлять:

-Сюда, нет, левее… камень, осторожно.

Всё, чего Артур желал, рассыпалось у него перед глазами. Он желал покорить Мелеаганта и теперь, не успев даже развязать войны против него в полной мере, уже искал его прощения и рассчитывал на…милость? Снисхождение к воинам, к народу. В свою судьбу Артур уже не верил, он с ужасом осознал вдруг, что человек бывает очень слаб перед лицом всех обстоятельств, которые складываются вокруг него.

«Подумать только! У меня был друид, который верил в меня, и он отвернулся от меня! У меня был молочный брат, который был предательски убит. У меня был друг – Гавейн, который предал меня, и Ланселот, названный брат, который воспользовался моей дружбой. У меня была жена, что меня не любит. У меня было все, и теперь я в компании предателя и труса иду на милость своего врага. Нужна ли такая корона, если она так давит к земле? Разве не был ли я счастливее, оставшись оруженосцем юродивого Кея, не зная, что я – плод предательства любви, своим появлением разрушивший жизнь женщины, которую так люблю?» - мысли Артура не меняли своей структуры. На разные лады, он так и эдак пытался понять, как дошел до того, что имеет сейчас. Он не мог понять, где ошибся, просчитался и не мог увериться в том, что корона – это всегда несчастье. Это тяжесть. Это боль и предательства, смерти и кровь, много крови. Меньше, чем за сутки, король Артур потерял весь прежний мир.

«Хочу домой, к Моргане. Она утешит. В ее объятиях я спрячусь от всего!» - явственно подумал Артур и едва не упал, запнувшись о траву, но Ланселот удержал его. В отличие от Артура, которого терзало изнутри тоскою и страхом, Кармелида, который был еще невыносимее и придирчивее обычного, Ланселот оставался собранным и сосредоточенным. Одному небу известно, сколько для этого ему требовалось усилий, но Ланселот не выдавал ни звуком, ни жестом, своего истинного состояния, предпочитая молчать.

Мелеагант их уже ждал. Между двумя лагерями расчистили примерно на середине пространство, где разбили легкий шатер, позволяя переговорщикам спрятаться от солнца и чужих взоров. Мелеагант уже сидел в этом шатре, абсолютно спокойный, даже чуть насмешливый. Он наблюдал за приближением Артура. По правую руку от него сидел граф Уриен Мори, довольно мрачный, но мрачность его была торжественной, по левую – Мерлин, с тревогой и беспокойством вглядывающийся в приближающуюся процессию. Артур, конечно, мог оскорблять Мерлина, мог гнать его от себя, но Мерлин, как бы ни было ему больно, оставлял в своем сердце безусловную любовь к Артуру. Он тревожился за него, и понимал, что решение, предлагаемое Мелеагантом (бессонные ночи привели его к примерному пониманию плана принца), пусть и жестоко, пусть и вытребованное не самым честным способом, но оно позволяло Артуру и Камелоту уйти от войны и заключить худой мир на не самых плохих из всевозможных условий. Пусть карта ляжет так и короля Артура вынудили с легкостью пойти на любое перемирие, но Мелеагант и сейчас оставался по-своему благороден.

-Опаздываешь…король! – Мелеагант усмехнулся, такой фразой приветствуя Артура. Артур вздрогнул, Мерлин неожиданно тоже – друиду почудилось в интонации Мелеаганта «король» то же чувство, что было у Морганы, когда она произносила к нему свое фирменное «друид». Впервые он вдруг осознал, по-настоящему прочувствовал, что Мелеагант и Моргана примерно одного возраста, и его пробрало холодом до самых костей – Мерлин вдруг понял, какие они ещё должны быть дети! Им бы заниматься свадьбой, семьей, а не политикой и дипломатией. Это удел уже поживших, уже видевших людскую подлость. Мерлин испытал острый укол жалости к этим двоим…

-А лучше никого не нашлось? – поинтересовался Мелеагант, - мельком взглянув на Кармелида, пока Артур усаживался на самый краешек стула, боясь, что его любой ответ будет неправильным.

-Да как ты смеешь меня оскорблять! – возмутился Кармелид, - ты, наглый, самовлюбленный щенок…

Наверняка, он хотел добавить еще что-то, но Мелеагант не сводил с него самого ласкового взгляда и под его взором герцог как-то скукоживался, сжимался. «Щенок» - он произнес уже почти шепотом, неуверенный в том, что вообще желает, чтобы Мелеагант его услышал.

-Давайте к делу! – заторопился Мерлин, поглядывая на Артура, который смотрел только на столешницу, боясь взглянуть на кого-то еще.

-И то верно! – подхватил Мелеагант, - сегодня мы начнем со сказки.

-Сказки? – Артур не удержался, и подняло взор на принца, тут же, не выдержав его издевательского взгляда, снова взглянул на стол, словно в не было спасение его королевской чести.

-Сказку, - спокойно подтвердил Мелеагант, - я расскажу тебе, бастард сказку про одну дрянь, что испортила жизнь одному мальчику, не сумев засунуть своим амбиции куда подальше, про одного принца и одного короля… про две Чаши и про то, как мы пришли к тому, к чему пришли.

-Обожаю сказки, - мрачно и зловеще ухмыльнулся Уриен, - тебе надо было подаваться в барды.

-Начнем с двух Чаш Грааля, - решил Мелеагант, не реагируя на шутку Уриена, - да, именно так…

***

-Леди Моргана, к вам письмо! – доложил очередной безликий паж, появляясь в зале Совета.

-Разумеется, ко мне письмо! – обозлилась фея, у которой не сходились очередные цифры, а вдобавок этому несхождению, за спиной ее сидела Гвиневра, которая шумно вздыхала, перешептывалась с Леей об очередной проделке Марди, но стоило Моргане красноречиво взглянуть на нее, как королева тут же начинала смотреть со слезливой жалостью и просила:

-Морганочка, милая, я больше не буду тебе мешать!

-Будет, - не замедлил добавить Монтессори шепотом, тоже пытаясь разобраться, почему у него не сходятся цифры казны с цифрами, которые предоставил Кармелид.

-Мне ее жаль, - одними губами ответила Моргана и уже в голос спросила, - а ты не пробовала ставить Марди на место, королева? Ты же королева, да?

-Она заручилась поддержкой двора, ее полюбили все, а меня никто. – Гвиневра тихонько положила голову на плечо Леи, и девушка принялась гладить ее по светлым волосам.

-Давайте мы ее просто отравим, - предложил Монтессори, с трудом удерживаясь от того, чтобы не рассмеяться от вида, который приняла Моргана, артистично закатывая глаза.

-Ты что! – Гвиневра даже дернулась, - она же беременна! От моего отца! Это грех!

Моргана пришла в ярость. Цифры не складывались окончательно, а еще в памяти противно всплыл факт того, что Марди попыталась прийти к ней и просить вытравить плод из ее чрева, пока Моргана еще не отошла от смерти своего нерожденного ребенка, и она огрызнулась:

-Тогда не жалуйся! – и, сердито склонилась над расчетами, водя перепачканным в чернилах пальцем по строкам. – Да почему не сходится-то? Должно быть четыре сотни золотых к четырем сотням золотых, а выходит, что получил он четыре сотни…

-Леди Моргана, к вам письмо! – нарушил ее размышления паж.

-Разумеется, ко мне письмо! – Моргана с раздражением выдрала из пальцев пажа свиток, пробежала его глазами и нахмурилась.

-Ч…что, - дрогнула Гвиневра, едва не умирая от страха, чувствуя. Как ее сердце бьется в неровном ритме, готовясь остановиться. – Что?

-Нет, нет, ничего! – Моргана успокаивающе взмахнула ладонью, сообразив, что Гвиневра вот-вот лишится чувств, - он жив! Все живы.

-Тогда, если позволите…- Монтессори учтиво склонил голову, - не поделишься, леди Моргана?

-Король Артур, - Моргана медленно вернулась к строкам, которые вызвали ее удивление, - останавливает боевые действия с принцем…

-Перемирие? – обрадовалась Лея.

-Молчи, - попросила Моргана, - останавливает боевые действия с принцем де Горром, чтобы обсудить предложение о новом устройстве мира, выдвинутое принцем Мелеагантом де Горром. И еще… Артур просит, чтобы я приехала на переговоры.

Она в раздражении отшвырнула письмо в сторону, странное буйство было в ней:

-Он не может принять решение и вызывает меня!

-Тебя? – Гвиневра оскорблено встала, ею двигала любовь. Она поняла, что Моргана поедет в лагерь войны, увидит там Ланселота… О, сколько бы она отдала за эту возможность! – Почему тебя? Я же…его жена! Я…

Она не понимала со всей отчаянностью истерзанной любовью души, что речь идет о мире, о народе, о Камелоте. Ее вмешательство помешает. Она ничем не поможет. И вообще – какой глупец потащит на переговоры королеву, которая не знает даже сколько провинций и деревень принадлежит Артуру?

-Почему не я. Почему не я…- она обезумела вмиг. Она готова была рвать на себе волосы, и ее лихорадило как в горячке. Совершенно разбило ее это известие.

В былое время Моргана нашла бы слова утешения или поддержки, или причину, по которой стало бы понятно – «почему не я», впрочем, фея нашла их и сейчас. Уже не пороге залы, услышав причитания Гвиневры, ее безумие, Моргана ответила:

-Да потому что ты глупа, как тыква!

***

-Бред! – Кармелида бросало в жар. От сказки, от слов Мелеаганта, от его присутствия, от всего и всего… - Нет никаких Чаш, ты…обманываешь!

Кармелид более не сказал слова, которое так и хотело сорваться с его уст, потому что за спиной Мелеаганта он явно увидел вдруг, как заклубилась тьма и… что-то желтое, похожее на три пары горящих, словно бы кошачьих глаз, моргнуло из этой тьмы и тотчас пропало, испарившись вместе с этой тьмой. Крик застрял в горле Кармелида:

-А… - он не мог промолвить больше ничего, так его объял ужас и дрожь, невиданная прежде. Прошла по коже. В панике он взглянул на Мелеаганта, пытаясь понять, что это было, и тотчас вскочил, увидев, как в его зрачках мигнул тот же желтый огонек и исчез.

-Сядь, - снисходительно приказал Мелеагант, и обратился к Артуру – еще более растерянному и непонимающему, - а тебе продемонстрировать, что так напугало доблестного герцога?

-Не стоит, - вместо Артура ответил Ланселот, - Мелеагант, пожалуйста. Не надо!

И от испуганного Кармелида, в силу опытности лет, не ускользнуло то, что Ланселот и Мелеагант общаются между собой куда лучше, чем того можно было ожидать. Подумать только – нетитулованный, по факту даже безродный рыцарь и наследный принц! Будто уже знакомы, будто встречались раньше, намного раньше…

И тот послушал Ланселота и не стал демонстрировать ничего королю.

-Я..- Артур словно пребывал в каком-то своем мире, он почти не слышал постоянных перепалок герцога, не видел его страха и фантастического подпрыгивания с места, он пытался думать, погрузившись полностью в события, которых не мог уже изменить, - я не могу понять только одного…

-Только одного? – Мелеагант с трудом удерживался от шуток.

-Чего же? – тихо спросил Мерлин, - Артур, сын Утера, Мелеагант рассказал правду о Граалях, один пробудился и сила его в Мелеаганте…

-И теперь я хочу, чтобы ты пробудил второй, - прервал друида Мелеагант, - Артур, мы сможем найти равновесие в мире, если каждый из нас вберет в себя по Граалю, если мы вернемся к изначально начертанному, к тому, что два человека из разных родов должны быть сосудами сил Грааля…

-Почему ты сам не примешь в себя силу второго Грааля? – тихо спросил Артур. Уриен закатил глаза и откинулся на спинку кресла…

-Ты хочешь это знать? – спросил Мелеагант также тихо, но если голос Артура звучал устало, то голос маскировал опасность. – Я скажу…Мерлин, не вмешивайся. Я скажу, да. Не думай, что я утаю от этой правды тебя, Артур.

Мелеагант поднялся из-за стола переговоров и Кармелид поспешно сел на свое место. Не желая встречаться лишний раз взглядом с Мелеагантом. Ланселот настороженно следил за принцем, словно его хождения взад-вперед по шатру причиняли массу неудобств его чувству безопасности.

-Цена за силу, отданную одним Граалем – это сила, которая кипит внутри и не находит покоя, - заговорил Мелеагант, тщательно выбирая слова. – Я живу…не стану скрывать, в аду. Я вижу лик смерти, я вижу Тени, я вижу иногда больше, чем хочу видеть. Я слышу, как смерть ходит по миру. Я слышу ее в голосе ветра…

-В тебе умер поэт, - фыркнул Уриен, но и в этот раз Мелеагант не стал реагировать на его шутку.

-Я знаю, что мои слова тебе кажутся безумными, Артур, но цена за силу второго Грааля еще выше. Там ты приносишь в жертву то, чем дорожишь. Того, кем дорожишь. Двум чашам нельзя быть под властью одного владельца и оставаться при этом тому владельцу в мире людей полностью, не выйдет. Власть – это трагедия, а власть над двумя изначальными элементами сил – двойная трагедия. Вороний Грааль пробудился во мне, он отдал свою силу мне, пока я жив – Грааль не спит, пока я жив – сила его во мне, она дарует мне способности… это Грааль смерти, хаоса, войны. Разрушения. Но баланс нарушен, потому что второй Грааль, первый, Священный, еще не влился в свой сосуд, из-за вмешательства Леди, чтоб ее, Озера…

-Она названная мать твоей жены, а ты избавляешься от родственников…- Уриен снова не удержался.

-И она испортила ей судьбу, терзала ее, как терзала и тебя…- Мелеагант неожиданно взглянул на Ланселота и тот прикрыл глаза, прогоняя слишком яркий образ этой женщины. – Перед своей смертью она открыла мне, где второй Грааль и сказала, что есть цена, которую я должен буду заплатить, если захочу обладать двумя Чашами. Я должен принести в жертву того, кто мне дорог, но…

Мелеагант остановился рядом со своим теперь уже пустым креслом:

-Мне дороги только два человека: мой названный брат Уриен Мори и моя возлюбленная Лилиан. Никого из них я в жертву не принесу никогда…

-Стоп, что? – Уриен посерьезнел мгновенно, не веря своим ушам, поднялся, - ты…отказываешься от силы второй Чаши… это же то, о чем ты мечтал!

-Ради тех, кто мне дорог я пойду на многое, - ответил Мелеагант.

-Ты идешь против своей сути. – Уриен не верил. – Это же…ты!

-И пойду дальше, - заверил Мелеагант. – Мерлин, прекрати так смотреть на Артура, он от этого не поумнеет!

И принц снова заходил по шатру, продолжая свое рассуждение, а Уриен медленно сел на место в изумлении и произнес, все еще пораженный:

-Я думал, ты просто самовлюбленный… оказывается, ты нас любишь! Вот и молчишь… - у Уриена вообще, похоже, мир переворачивался в голове, впрочем. Оно так и было. Властолюбивый Мелеагант отказывался от власти, чтобы сохранить ему и Лилиан жизнь.

-Пожалуй, я поторопился уходить в кораблестроители, - не удержался Уриен, вспоминая, что недавно еще был зол на Мелеаганта за его вечную тягу к тайнам и загадкам, к умалчиванию…

-Значит, ты предлагаешь разделить силу Граалей? – уточнил Артур, - и…мир…

-Да. – кивнул Мелеагант, - нужен кто-то, кто примет из числа твоих людей, силу Грааля в себя. И тогда мы сможем восстановить мир, я буду править в своих землях, ты в своих, попробуем очистить Тракт сообща, постановить на место некоторых…

Мелеагант искоса взглянул на Кармелида, который поежился под его взглядом:

-Герцогов на место… нам не надо воевать, у нас один народ. Мой найденыш, моя Лея – жена твоего рыцаря Персиваля, мой граф Уриен Мори любит Моргану, которая твоя сводная сестра.

-Ты ее не получишь! – мысли о Чашах выдуло мгновенно. Артур стиснул кулаки. – Она не твоя! Не смей даже…

-Артур! – воззвал к нему Мерлин. – у тебя есть жена…

-Которая спит вот с этим! – Артур резко вскочил, пихнув Ланселота кулаком под ребра, и рыцарь согнулся со стоном от боли.

-А? – хором воскликнули Мелеагант, Уриен и Кармелид. Кармелид возмутился:

-Как ты смеешь лгать о моей дочери? – хотя прекрасно знал правду.

-Весело вы там, в Камелоте живете, - резюмировал Мелеагант, разводя руками.

-А безумец все равно я! – обиделся даже Уриен, - люблю, видите ли, не ту…

-Господа! – Мерлину пришлось восстанавливать порядок, он силой усадил кипящего ревнивой злобой Артура на место, - сядь же, сын Утера! У вас народ, вопрос глобальный, а вы…прекратите! Артур, идея Мелеаганта хороша, если удастся найти кого-то, дитя… влить в него силу второго Грааля, вы разойдетесь по своим замкам, и не будет войны. Вы будете зависеть друг от друга!

-Он привел саксов на мою землю, - Артур с ненавистью и вызовом взглянул в лицо Мелеаганту, - они лили кровь нашего общего народа!

-Допустим, - не стал спорить принц, - но ты, Артур, не защитил их. Считай, это была проверка тебя как короля, которую ты не прошел!

-А ты обрек их на голод! – взвился Артур, - а потом привез хлебов, чтобы тебя славили как защитника и посланника небес!

-А ты, - парировал Мелеагант, - не вини меня в голоде, а вини засуху и казнокрадство. А про то, что меня славили – так не ты ли это начал? К тому же, народ любит, когда о нем заботятся. А что сделал ты? Свалил все управление на Совет, где из числа советников три с половиной нормальных управляющих, а остальные либо честные, но недальновидные люди, либо Кармелид?

-А ты зато казнил большую часть своих советников!

-Это были не мои советники, а советники моего отца, - не сдался принц, - они мне были не нужны.

-Отправил бы их прочь, вернул бы домой! Ты жесток со своими соратниками.

-А ты жесток с теми, кто тебя любит. Что ты сделал со своей женой такого, что она предпочла короне безродного…без обид, Ланселот, рыцаря?

-Не смей говорить о ней! – попросил Ланселот. – Не надо впутывать ее свет в это.

-Я уже молчу о том, что ты сделал с Морганой, - Мелеагант будто не заметил возмущение Ланселота.

-Вот Моргану я тебе не прощу, - вклинился Уриен, - она потеряла ребенка! Твоего ребенка!

-Она подарит мне еще одного наследника, - не в ту сторону отреагировал Артур, - и он, если я сочту твое предложение достойным, принц, примет силу Грааля…

-Вряд ли подарит, – тихо промолвил Мерлин, и все затихли как-то сразу, с удивлением глядя на друида. Он же поморщился, словно от боли, которую долго таил, - отравление, которому она подверглась, нанесло ей серьезный вред, как женщине. Если бы… она не скиталась, нормально питалась бы и жила в хороших условиях, не зная холода и голода, можно было бы восстановить все, но сейчас…

Мерли не договорил. Предательская слеза выскользнула из его глаза, и он торопливо смахнул, пока остальные сделали вид, что не видят ее. Мерлин таил это долго. Он не только разрушил ее семью, ее жизнь, вверг в царство кошмаров и горя, но и не смог полностью спасти. Он спас ей жизнь, но Моргана не могла продолжить ее более… знала она или нет – Мерлин только боялся предположить, хоть и чувствовал, что она знает об этом где-то женским сердцем. Потому и избегает вопросов Артура о том, подарит ли она ему наследника, боясь, что если Артур узнает правду – то оставит ее… короне нужен наследник. Моргана не сможет его иметь. Гвиневра же Артуру изменила и теперь Артур не посмеет и не сможет более коснуться ее, не возненавидев себя при этом.

-Да-а, - Мелеагант смутился, - хм, неловко.

-Она знает? – тут же спросил Ланселот, - я знаю, что моя приемная мать, Леди Озера лечила многих женщин… может быть, Лилиан что-то знает? Если отвести Моргану…

Сначала Ланселот растерялся, но потом пытался сразу же придумать выход для нее. Что-то же должно ей помочь? Совсем они на небе обалдели, сваливать на одну женщину столько бед?

-Это неважно, - Уриен тоже был где-то в своих мыслях, - мне она нужна любая. Пусть она не подарит мне наследника, я…

-Она не твоя, - прошипел Артур.

-К переговорам! – напомнил Мелеагант, - хотя, переговоры явно в тупике.

-У меня предложение, - Кармелид поднялся. Он заговорил дрожащим голосом, словно сам не был уверен в своих силах, - мы говорим уже не первый час, уже полдень. Наши люди устали от ожидания, а мы ни к чему не пришли и не придем. Как бы мне не хотелось это признавать, предложение Мелеаганта мне нравится…

-Тебя не спросили! – отозвался Мерлин.

-И, - Кармелид решил, что если не замечать друида, то друид замолчит, - я хочу, чтобы наш народ процветал дальше. Я не хочу войны. Но мы в тупике. Я предлагаю взять паузу, то есть – прекращаем всякое волнение и столкновение, и…

-И? – Мелеагант взглянул с интересом, - что за «И», герцог?

-Вызываем Моргану, - вздохнул Кармелид, - она за всякие Граали со стороны Камелота разбирается лучше нас.

-Кармелид сказал что-то умное, - Мелеагант взглянул на Уриена, - или я спятил?

Сердце Уриена затрепетало. Он почувствовал необыкновенный прилив сил – Моргана! Он сможет увидеть ее…

-Уриен не с нами, - догадался Мелеагант, - хорошо, вызывай Моргану, раздумывай, Артур. Боевые действия, столкновения я прекращаю. Более того – наши армии отойдут еще по сто шагов назад – это мое условие…

***

Армии двух сторон ощутили разрядку. Постепенно отступали и солдаты де Горра и солдаты Артура. Выходило, понемногу, что правители решили договориться и это радовало. Персиваль уже представлял, как вернется домой, к Лее, как закружит ее по всей зале, а затем увезет в свое поместье, где у них будет большая семья, трое детей, яблоневый сад… рыцарь уже видел, как он будет брать свою Лею за руку и водить ее по тропам сада и по дому, показывая ей все-все-все, как она будет знакомиться со слугами, которые будут кланяться ей и называть ее госпожой, как у нее самой будет служанка…

Когда Персиваль уходил с Артуром, ему казалось, что его счастье невозможно, несбыточно и хрустально. Но сегодня, когда два противника встретились под шатром на поле боя и вели долгие переговоры, после которых Артур вернулся в явной растерянности и задумчивости, надежда появилась. Счастье, кусочек тихого Авалона все яснее проступал в его мыслях.

Но не все было гладко. Некоторые воины из числа молодых солдат вдруг возмутились:

-Сегодня не будет боев? – спрашивали они друг у друга. – Почему мы отступаем? Мы готовы сражаться.

Атмосфера напряженности должна была разрядиться почти полностью, но этого не происходило, зловещий зверь фанатической юности, когда безрассудство имеет почти что романтический окрас, когда смерть не ясна, и кажется безумной далекой, плотно засела в рядах.

-Прекращены боевые действия, до распоряжения короля! – объявили в разных точках лагеря.

-Как? Почему? Что такое? – зашумели молодые солдаты, пока уже бывавшие в боях только переглянулись многозначительно, дескать, наконец-то, боги услышат нас. Воины хотели домой, а не убивать своих же земляков.

Но не всегда воины хотят одного и того же. Молодость требовала крови, мести за павших товарищей. Тот, кто собирал отряды, хорошо поработал с их духом, внедрив мысль о битве до конца, о битве ради битвы и теперь это вставало боком.

Напряженность атмосферы росла, когда прошел слух о том, что Кармелиду не нравится решение переговоров, что он выступает резко против.

-Если герцог против, а он был там, значит, у него есть к этому основания! – решили воины.

-Угомонитесь, - потребовал Гавейн, - Кармелид трус. Он всегда действует против Мелеаганта, боясь его.

-Мы тоже против Мелеаганта! – громыхнули в толпе и кто-то подхватил этот вопль.

-Опомнитесь! – Гавейн выскочил перед армией, перед отрядом молодых солдат, - прекратите! Вы повинуетесь королю.

-Мы отомстим за его унижение! – звонко прокричал чей-то голос и снова его поддержали восторженным, звериным воплем.

-Хватит! Это приказ! – Ланселот, услышав шум, оказался рядом. – Это конец войне, не вашего ума дело, что за переговоры проходят между королем и принцем, ваше дело – служить королю…

Напряжение схлынуло…пусть и не до конца. Но дальше было хуже. По лагерю прошел шепот, и это вновь взволновало армию:

-Моргана! Король вызвал Моргану!

-Переговоры, - решительно промолвил Персиваль, - она нужна.

-Женщины, - пренебрежительно отозвался Гавейн, - она уже не смогла договориться с Мелеагантом и сейчас не сможет.

-Она будет вести бои, - решили молодые солдаты и воспряли духом. И тут же, кто-то из не особенно умных решил:

-Давайте покажем к ее приезду нашу удаль? Сделаем вылазку! Покажем королю, чего мы стоим! Он сомневается в нас!

Сказано – сделано. В нарушение всяческого приказа и порядка две дюжины молодых солдат – решительных, жаждущих войны и славы, решили сделать вылазку и нанести урон врагу.

-Покажем, чего стоит наш король! Покажем, чего стоят наши клинки!

-Идиоты, остановитесь! – Гавейн находился среди простых солдат и видел их возмущение, он стал свидетелем их сборов на опасное дело и вместо того, чтобы донести об этом до полководцев, попробовал воззвать к их рассудку. Но это было такой же ошибкой, что взывать к милосердию дикарей и варваров.

-Убирайся, Гавейн! Тебе не место среди нас! Ты трус! Ты предатель! Убирайся!

Но он попытался остановить их сам, опираясь на то, что у него было еще недавно и то, что он сам утратил.

-Прочь, Гавейн! – убеждали его.

Но кто-то из молодняка, пользуясь численным превосходством и неожиданностью своего порыва, подошел со спины к рыцарю и…

Гавейн даже не понял, что произошло, когда почувствовал ужасную боль в области сердца. Он был старым воином и потому, услышав об отступлении, снял доспехи, и сейчас, когда его разум пытался удержаться на краю сознания, он сумел зацепиться мутнеющим взором за обломок копья, торчавший теперь из его груди.

Копье вошло в спину, пропоров его жизнь и перекрывая возможность для вздоха или вскрика – задевая легкое, тараня и его.

-Что здесь прои…- Персиваль со своими людьми услышал шум, и началось невообразимое. Запылали факелы, тотчас бунтовщиков окружили со всех сторон и те поспешили сдаться.

-Нет! – Персиваль бросился вперед и вовремя – Гавейн, словно жук, наколотый на веточку деревенскими ребятишками, медленно сполз по копью, вгоняя его еще глубже. Он упал на руки своему соратнику, бессильно мотнулась его голова, а взгляд…

Не так страшна смерть, как пелена, которая медленно проявляется во взоре, как то остекленение, которое превращает взгляд человека в страшную бездну, в провал…

-Гавейн. Прошу тебя… - Персиваль бессильно шарил по окровавленной груди Гавейна руками, не зная, как ему помочь, не зная, не понимая… Гавейн – сильный Гавейн вдруг…умер?! Этот человек не мог умереть. Это было невозможно! И все же – он пал. Лишенный титула и славы, заклейменный предательством, пал…

-Все кончено, - тихо произнес Грегори, кладя руку на плечо Персиваля, - встань, друг. Надо быть сильными.

Но Персиваль не мог заставить себя встать. Тогда пришлось бы положить тело Гавейна на землю, а он не мог допустить этого… земля – черная, грязная, холодная…

-Встань, Персиваль. – воззвал Ланселот уже тише.

И Персиваль встал, держа в могучих руках тело рыцаря. Он встал вместе с ним. Этот человек был резок в своих высказываниях к Моргане, к Лее, ко всем, но увидеть его смерть было куда тяжелее, чем думал Персиваль. Ноша гнула его к земле, он держал тело Гавейна на руках. Словно дитя, и не мог поверить, что вот так кончается жизнь…

-Еще есть желающие идти и воевать? – спросил Грегори, обращаясь к молодым солдатам, притихшим и напуганным. – По двадцать плетей каждому, и я доложу об этом королю. О каждом из вас доложу! Кто его убил?

Вышел, покачиваясь от страха, юноша с наглыми и прилизанными природой чертами лица. Точеный лик благородства омрачался только страхом. Ланселоту очень захотелось разбить ему лицо в кровь. Огромным усилием воли он сдержал в себе это чувство.

-Сюда иди, Ублюдок! – Кармелид не дождался пока юноша сделает к нему шаг и продрожит до него…

 Вместо этого герцог схватил его за руку и швырнул под ноги своим товарищам, и кто-то рывком поставил его за воротник на ноги. Юноша вскрикнул и тотчас. В свете факелов было видно, как по его брюкам расплылось постыдное пятно…

Кармелид сплюнул с отвращением ему под ноги. Ланселот и Грегори, не сговариваясь, взяли его под руки и потащили к шатру короля. Лишь один раз Ланселот обернулся и увидел одинокую фигуру Персиваля, который бережно укладывал Гавейна на тяжелое темное покрывало. Рядом с ним неожиданно оказался Кармелид. Слов не было слышно, но герцог явно был пылок в речах. Положив руку на плечо Персивалю, он что-то говорил ему, а рыцарь стоял, понурив голову.

Артур вышел на шум, ему уже доложили. Ланселот и Грегори бросили почти бессознательного, всхлипывающего солдата к ногам короля, тот поспешил схватиться за его ногу и получил сапогом в лицо. Точеность черт обагрилась кровью, Ланселот с удовлетворением выдохнул…