Первый Ангел

1. «Встретимся во сне».

«Мы знаем про тебя всё. Встретимся во сне» - записку с такими словами сжимал в руке юноша на ступенях Факультета Психологии. На его лице не дрогнула и жилка, словно такую записку он давно ждал. В голове юноши содержались и не такие секреты, звучал не только его собственный голос. «Мефистоном» он звался в мире своих мыслей, знакомым был известен как Михаил. Он носил простые джинсы и куртку, прямые светлые волосы падали до плеч. Голубые глаза сейчас смотрели по сторонам, проверяя, не наблюдают ли за ним. Содержание записки было необычным.

В такие моменты, как ни держи лицо, невольно оглянешься – не розыгрыш ли это, нет ли скрытой камеры?

Вокруг всё было обычно. Студенты старших курсов спокойно текли мимо к выходу с территории института. Несколько девушек только бросили на него украдкой взгляды. А посмотреть было на что. Мефистон своими русыми волосами и крепким сложением напоминал героя славянского эпоса. Глаза цвета неба дополняли романтический образ. И быть бы ему любимцем женщин, если бы не холод Вселенной, который каждый в меру своих способностей ощущал, глядя в эти глаза.

Крепкое сложение было побочным эффектом: только усталость, боль в мышцах и монотонное повторение физических упражнений могли заглушить голоса в его голове и дать миг истинной тишины. Замирал и оглядывался, как сейчас, он часто. Смотрел по сторонам, будто вокруг никого, и он не вполне понимает, где находится. Или видит что-то, доступное ему одному. Поэтому знакомые студенты проходили мимо привычной картины, а незнакомые предпочитали не обращать внимание. Не от мира сего.

Не обнаружив вокруг ничего подозрительного, юноша аккуратно сложил записку, положил в карман и твердыми шагами присоединился к людскому потоку. За пять лет учебы в нем видели чудака, ботана, отшельника. Могли смеяться, но воспринимали как человека социально адекватного. Он считал это своим достижением. Не сорвался, никому не «поджарил мозги», не выдал особых знаний.

За спокойным фасадом сейчас кипел мысленный котел – кто и как мог узнать, что он «особенный»? Лучшего слова не находил. «Экстрасенс» звучало пошло и чуждо, «маг», «кудесник», «чародей» - совершенно сказочно и не отражало реального положения дел. Пока «особенный» сойдет. Но как они узнали? Где он мог проколоться? Слова записки волновали его еще и по другой причине. Хотя «знаем всё» звучит как в кино, но вдруг? Он и сам про себя знал далеко не «всё». Вдруг таинственные корреспонденты, в самом деле, могут расширить его кругозор… Волнение густо мешалось с предвкушением и надеждой.

Много лет его главными, настоящими, искренними друзьями и собеседниками были два голоса. Они же и нарекли его «Мефистоном». Он хотел в ответ подарить им

 

столь же красивые имена, но в конце все сошлись, что «Красный» и «Синий » будет достаточно хорошо. Как голос в голове может быть красным? Как звучит хлопок одной ладонью? Такие вопросы он себе давно не задавал и Вам не советую. Голоса в голове, строго говоря, нельзя слышать, можно только ощущать. Описать ощущение можно лишь образами, поэтому, Красный и Синий.

Красный был воплощением кровавых и агрессивных импульсов, духом бдительности и подозрения, в то же время, зловещего энтузиазма и жизненной силы. Его советы и решения крутились вокруг «окончательного решения» любого вопроса через применение смертельной силы. И если силы не хватило, значит, применили недостаточно. Его нельзя было назвать злым или жестоким, он просто так видел мир.

С голосами в голове трудно говорить об их самостоятельном характере, но насколько их воспринимал Мефистон, они были «личностями». Возможно, они отражали и глубокие течения его натуры, здесь не точная наука. Слова Красного не давали расслабиться и напоминали, что угроза может скрываться даже в безобидных с виду людях и обстоятельствах. Его редко стоило слушать буквально, но лучше «перебдеть, чем недобдеть».

Вместе с голосами Мефистон путешествовал по «миру духов», месту без места и времени без времени, куда можно было попасть только в своем сознании, или подсознании… трудно судить. Сначала он попадал туда только во снах, как правило, весьма неприятных, но с течением времени научился контролировать свой дар. Все использованные сейчас слова: «туда», «место», «мир духов» и другие – были жалким подобием правды, совершенно иной реальности, для которой в обычном языке просто не было слов. Приходилось использовать наиболее близкие, чисто символические аналогии. Слова «другое измерение» были бы наилучшим приближением, если воспринимать их во всей страшной глубине. Другое измерение это нечто чуждое нашему разуму, лишенное всех привычных категорий и мер, длины, высоты, тяжести, дистанции и, прежде всего, времени. Другое измерение это не дверь на волшебную лужайку, это порождение кошмара безумцев. По иронии, именно там оно и существовало.

«Мир духов» оставался бы личным уютным безумием Мефистона, если бы в нем не находили отражение мысли, чаяния, эмоции всех живущих, живших, тех, кто возможно будет жить. Он убедился в этом не раз. Здесь можно было найти любое знание, когда либо возникавшее в умах людей. Абсолютная библиотека, где звучит даже невысказанное и лежит никогда не написанное. Второй том «Мертвых Душ», потерянные диалоги Платона, билеты на экзамен в грядущем месяце, - всё, что только можно представить и даже то, чего нельзя. Путешествие в мир духов могло подорвать любой рассудок. Как знать, что перед тобой сожженные «Мертвые Души», а не твоя иллюзия или сон? С какой реальностью сравнить читаемый текст? Что вообще такое «реальность», если никогда не сбывшееся в подлунном мире всё-таки существует и может быть познано и воспринято? Какими глазами мы «видим» вещи во сне? Все эти вопросы сжигали разум Мефистона, и он благодарил судьбу, что попал в мир духов еще маленьким и потому силой привычки не сошел с ума.

Незаменимую помощь в этом оказывал Синий голос. Внутренний мудрец и толкователь снов, спокойный и рассудительный, способный объяснить ход часов Вселенной. Остановить их, завести и раскрутить обратно так, что всё покажется понятным и шестеренки бытия не идут вразнос. Интересно, что он прямо никогда не противоречил Красному, просто выражал другой угол зрения. Голоса явно слышали друг друга, но никогда не вступали в диалог между собой, только с человеком. Это

 

вновь заставляло думать, насколько голоса были порождением Мефистона или самостоятельным сущностями. Еще одна загадка из многих.

Со временем, они научились попадать в мир духов не только во сне. Сделали путешествие не мучительным проваливанием сквозь холодную тьму, а волевым актом «открытия глаз» своего рода. Правда, не всегда глаза открывались в удобное время и под полным контролем. Эмоциональный кризис, волнение, напряжение, могли спровоцировать частичное выпадение сознания в мир духов. Тогда Мефистон начинал видеть образы мысли преподавателей и собеседников, энергетические линии их кровеносных сосудов. В конфликтных ситуациях он остро чуял, как Красный голос призывает быстрым движением мысли порвать всего одну артерию, сломать вот эту красную линию… Синий же свободно толковал мысли, воспоминания, тайные желания людей и рассказывал Мефистону то, что он вовсе не хотел бы знать. Нельзя сказать, что это пугало, но опасность проговориться или, не дай Бог, таки сломать «красную линию» беспокоила его.

Что и говорить, записка с предложением «встречи во сне» была воплощением всех его чаяний. Когда происходит что-то совсем как ты ожидал, невольно заподозришь подвох. Поэтому он и оглядывался по сторонам в это утро, даже по дороге домой и в метро. Но всё было обыденно, да и встреча во сне не сулила угрозы, ведь это не монастырское кладбище в полночь. Место встречи изменить нельзя. Все там будем.

Вечер наш герой посвятил домашнему заданию, диплому, наведению дома порядка, заботам по хозяйству. Еще он подрабатывал переводчиком и вынужден был большую часть времени своей жизни тратить на самые обычнее дела, а вовсе не на плавание в духовном взоре. В здоровом теле - здоровый дух, читать можно с любым смысловым акцентом. Здоровье требует питания и условий, они требуют работы, близкие – заботы. Только потом остается досуг на высокие материи. Жаль, что этому аспекту прикладной магии достается так мало внимания в книгах!

2. «Навигация»

Вечер опустился на город. В комнате стало уютно и свежо от сумрачной прохлады. Интерьер был превращен Мефистоном в его волшебную крепость. Ряды за рядами книг были с любовью уложены по одному ему видимым строгим линиям. Каждый предмет занимал своё место , согласно его ощущениям «силы» и «правильности». Во многом он делал это для того, чтобы во сне иметь своего рода якорь, возможность быстро вернуться и представить себе совершенно спокойное место, резонирующее с его внутренним миром – свой дом.

Когда спишь, путешествие в мир духов может начаться против твоей воли, и не всегда заканчивается, когда пожелаешь. Темная бездна, как видел её Мефистон , имела свои настроения и могла не отпускать. Мало того, что тяжело было проснуться, можно было проснуться и обнаружить, что тьма никуда не ушла… Именно поэтому мистический контакт с микрокосмосом своей комнаты был крайне важен для него.

Мефистон жил один . Родители были рады предоставить ему всю возможную самостоятельность. Они были обычными , хорошими людьми. С обычными человеческими слабостями. Понять отличия сына до конца они не могли, а если честно, то боялись и не хотели. Тяжело воспитывать мальчика не от мира сего. Когда он смотрит на тебя взглядом, где усталости на тысячу лет. Мама с папой сделали всё,

 

что требовала от них совесть и закон. Затем переехали и оставили сыну на совершеннолетие его «волшебную крепость». Еще немного вздохнули, с облегчением.

Перед волнующей «встречей во сне» он завершил все дневные дела, сделал хорошую зарядку, принял душ, и в блаженной свежести залез под одеяло. Повторив еженощную мантру прощания с подлунным миром и обещание вернуться, закрыл глаза и погрузился в сон. Многие из нас позавидовали бы такому искусству, но это был один из шагов на пути воина духа, согласно Дону Хуану, «осознанное сновидение». Мефистону оно было важнее прочего, к освоению методики он приложил большие усилия.

- Будь начеку. Узнай, как тебя нашли. Никому не верь, - Красный голос не ждал ни секунды и своим рычащим появлением безошибочно показывал начало путешествия. Слышать голоса можно было и днем, всегда. Но ярче и чище они звучали по ночам. Когда внешний мир не отвлекал и диалог не приводил к зависанию посреди улицы.

- Если они такие же «особенные» и лучше обучены, найти тебя не составило бы никакого труда. Мы ждали этого контакта много лет. Лучше рискнуть и довериться, чем потерять уникальный шанс из-за страха, - подхватил Синий.

- Вы оба мудры. Доверяй, но проверяй, буду держаться срединного пути. Если труда не составляет, что же мы никого не могли найти за эти годы? – ответил Мефистон.

- «Мы»? Только ты не мог. От нас можно ждать совета, мнения, подсказки, но сделать ничего за тебя мы не можем. Всю теорию ты знаешь. Сам же сравниваешь с плаванием. Можно долго говорить о гребках и дыхании, но учиться приходиться только в воде, - Синий всегда был прав.

- Да, да, да… Всё зависит от меня. Сейчас давайте вашу теорию. Как подготовиться ко встрече?

- Думаю, они сами тебя найдут, что бы ты ни делал. Но как хозяин, принимающий гостей, ты можешь соблюсти приличия. Представь, что ты хочешь провести встречу в реальности. Выбери место, создай обстановку, приведи себя в порядок. Здесь намерение, воля - это всё, что значимо.

Мефистон послушал совета и представил себя на горном плато. Идеальном плато, ведь он пока еще не бывал в настоящих горах. Вокруг простирался бесконечный пейзаж, где-то вдали пусть будут огни города, так комфортнее. Ночь скрывала детали, но щедрые звезды и огромная луна освещали само место встречи. Ветра, по его велению, не будет. Чистота, тишина и луна. Что может быть лучше для «встречи во сне»? Себя он представил в серебристых доспехах, Меч Зари, закаленный в боях, висел на поясе. Теперь он был мысленно готов ко всему. Состояние максимального внутреннего и внешнего согласия. Так он думал, пока не услышал мелодичный голос за спиной: «Приветствую Вас, Рыцарь Света!». Он обернулся и его сердце замерло.

Перед ним стояла Прекрасная Дама. Написать с маленькой буквы не было возможности потому, что в ней сошлись все мыслимые женские прелести с женскими же добродетелями. Белоснежная кожа сияла в контрасте с платьем цвета самой тьмы. Платье было закрытым, только в нужных местах переходило в вуаль, так что фигура хозяйки рисовалась воображению во всех красках подлунного мира. Безупречно сдержанное одеяние и в то же время, безудержно соблазнительное. Приличия требовали поднять глаза и встретиться взглядом с Дамой. Её лицо было полно царственного изящества, длинные светлые волосы собраны в пучок и удерживались алмазной диадемой. Глаза были синими, Вы не ослышались, синими, не голубыми. В

 

эпоху контактных линз это не могло удивлять само по себе, но сияние её глаз в свете луны давало ясно понять, линзы тут непричем. Улыбка, совершенная в своей мягкости, обезоруживала. И Мефистон был обезоружен. И если бы не его верные голоса, пауза могла тянуться бесконечно. Дело не только в неземной красоте Дамы, сама по себе первая встреча в мире духов была событием. Встреча с кем-то, кроме демонов, конечно…

- Не распускай нюни. Она так выглядит, потому что хочет! Это такой же фасад, как твои доспехи, – Красный голос не терял бдительности – Я бы даже не поручился, что это «она» на самом деле.

- Спасибо, вернул с небес на землю, - подумал Мефистон, - Приветствую Вас, Прекрасная Дама, - произнес он вслух. Мы не можем упустить иронию в том, что в мире духов можно было подумать «про себя» и «вслух», ведь на самом деле ничего не произносилось. Удивительные законы психики.

- Благодарю, что откликнулись на моё приглашение. Не стану скрывать, что знаю Ваше имя, Мефистон. Позвольте назвать моё, Анастасия. Вы оправдали все наши ожидания – решительно начала диалог Дама.

- При всем изяществе нашей беседы, Вы должны понимать моё смущение и наличие ряда вопросов… - Мефистон постепенно ловил нить беседы, но такой стиль общения с непривычки невольно вызывал улыбку.

- Конечно, я понимаю. Начну отвечать. Я представляю Могущество или Круг, в сферу внимания которого Вы попали. Да, мы называем таких людей, как мы с вами – «Могами». Думаю, смысловые образы очевидны. Место нашей встречи, если можно так сказать, «Навь». Дань древним традициям, мифам и знанию нашего народа. Думаю, будет легче, если мы станем говорить на одном языке. Вы прекрасно понимаете, что я в Круге не одна… - Дама излучала приветливость.

- Благодарю, что просветили. Значит, я «Мог» и мы с Вами «Навигаторы» Нави? Что же, не лишено логики, постараюсь придерживаться удобной для Вас терминологии. Позвольте поинтересоваться, как Вы меня нашли?

- Найти Вас было не сложно… ах, давайте перейдем на «ты», ведь мы ровесники и нас так многое объединяет! – Дама улыбнулась и подалась вперёд так, что отказать было невозможно.

- Вы… Ты лично меня знаешь? – удивился Мефистон.

- Имею представление, - еще одна загадочная улыбка с опущенными глазами – так что найти тебя было не сложно. Ты же сам находил других в Нави, только не знал, как выйти на связь. А мы знаем. Само приглашение было своего рода тестом… на владение даром. Человек может быть могом и не знать об этом, подавлять в себе, или просто быть одаренным ничтожеством. То, как и где ты меня встретил, развеивает все сомнения, - Дама всплеснула руками и сделала даже шаг навстречу собеседнику, - Боже, да сам факт, что ты, получив такую записку, не покрутил пальцем у виска и не выкинул в помойку, а смиренно пошел «встречаться во сне», уже выдает тебя с головой.

- Кому выдает? В чем цель нашей встречи? – Мефистон всю жизнь скрывал своё пылающее «могущество» и самообладания не терял.

- Кругу, конечно! Мы ищем могов и стараемся им помочь, обучить, если они к этому готовы и желают. Защитить их от мира, дать компанию товарищей, единомышленников, где их всегда поймут, - Дама раскраснелась от воодушевления, смотрелось очень мило.

 

- «Вот она, рыба моей мечты»… Как в современных сказках, да? – Мефистон был неумолим.

- Не будь таким занудой, Рыцарь! Иногда сказки говорят чистую правду. И ты хочешь в это верить, иначе бы встречал меня в костюме, а не в доспехах. Если бы вообще встречал.

- Что же, действительно, я хочу в это верить и мне нечего терять. Какие условия вступления в ваш Круг? Что мне это дает и к чему обязывает?

- Ничего личного, только бизнес, да? Ну ты и бука. Если ты заинтересован, то я дам адрес, время и обсудим на личной встрече. Есть вещи, которые в Нави не решаются.

- Я заинтересован.

- Тогда доверь мне свою руку, Рыцарь Света, - и Дама протянула свою прекрасную ладонь, подобную белой розе.

Мефистон подумал, что это ведь даже не настоящее прикосновение и опасаться не стоит. Тем более, в доспехах. Он протянул руку, и Дама коснулась его как дуновение звездного ветра. Он ощутил тепло, мягкость, нежность, игривость кошки и милость царицы в этом прикосновении. Чувство было настолько сильным, что он не смог удержать его и проснулся.

- Как ребёнок! – услышал он насмешку Красного. Синий же просто вздохнул так, что не услышать его было трудно.

Мефистон хлопал глазами, ждал, пока удары сердца замедлятся, и невольно посмотрел на руку, которой коснулась Дама. В его психической крепости, в его комнате, у него дома, среди ночи, в его ладони, лежала аккуратно сложенная записка, с ароматом духов.

3. Осознание.

Выяснилось, что мир духов тесно сплетается с миром бренным. Зная ключи можно было сделать мысль очень и очень материальной. Мефистон понял это давно, когда однажды среди ночи проснулся и обнаружил у себя в руках Меч Зари, легендарный воображаемый клинок, которым он разгонял тьму мира духов и его обитателей . Только теперь он физически холодил руку, был тяжелым и длинным. Через пару мгновений меч растаял, но в одеяле была проделана очень невоображаемая дыра…

С тех пор Мефистон не раз в тишине и одиночестве пытался повторить опыт, превратить энергию мыслей в физические явления. Чаще всего удавалось только ломать или поджигать кое-что. Однако забыть холод и тяжесть меча он уже не мог. Это было, а значит, может быть снова. Для обычного человека «ломать и поджигать» силой духа было бы уже достаточно, чтобы звонить в ФСБ, креститься и кричать «нечистая сила». Поэтому большую часть усилий Мефистон направлял на дисциплину

и владение собой. Вдруг заснешь на лекции и очнешься с заветным мечом в животе однокурсника!

Дисциплина, самоконтроль, железная воля были нужны не только для того, чтобы скрыть свою «особенность». В мире духов, как Мефистон тоже знал с детства, он был далеко не одинок. Безымянные и непознанные существа ночи встречали его по ту сторону. Для них тоже со временем подобрали слово из легенд и стихов – «Демоны».

С помощью голосов удавалось скрыться от них, или отпугнуть, или победить. Они могли быть страшными и хищными, или очаровательно манящими, как сирены

 

греческих мифов, или хитрыми и скрытными, чей шепот не давал ему покоя . Все они были едины в том, что хотели завладеть его мыслями, сущностью, залезть к нему в голову, как он это ощущал. И хотя внешне казалось, что одни пытаются его сожрать, а другие свести с ума, Мефистон чувствовал за этим фасадом более глубокий голод - они все хотели сюда, в реальность. А он был бы для них мостом.

Голоса говорили об этом, рассказывали древние легенды из истории Земли. Но лишь когда тяжесть Меча Зари легла в его руку, Мефистон, по-настоящему поверил, что границу миров можно преодолеть. Такая вера приходит с холодным потом и заставляет по новому взглянуть на привычные вещи вокруг, осознать их хрупкость и тщетность перед лицом безвременных и бесчисленных чудовищ, жаждущих по ту сторону. Если он в детстве, без знаний и усилий, мог перенести меч, то кто и что еще, возможно каждый день, проникает сюда?

Привыкнуть можно даже к опасности. Тем более, если она исходит от тебя самого. Считать себя заложенной бомбой или угрозой человечеству Мефистон отказывался. Любое знание это клинок с двумя сторонами, как возьмешь его, так и послужит. Мир духов не исключение. Чтение мыслей, лечение болезней, познание тайн Истории и природы, даже убийство врагов, всё достижимо, надо лишь уметь взять. И он планировал научиться. Дело рискованное, но нет легких побед, нет удач без неудач. Жить изгоем, скрывать свою «особенность» - это не для него. Потенциал мира духов будет освоен, такие как он должны занять подобающее место на земле.

Нельзя отворачиваться от знаний , от сил, от возможностей, даже если овладение ими требует разбить демонов. Своих демонов страха, неуверенности, боязни нового, привычки к комфорту и простой картине мира. Хватит пить таблеточки перед сном и закрывать глаза на правду. Он, Мефистон, заставит их видеть, слышать и признать, «особенные» - это не просто люди, это больше, чем люди. Новая ступень эволюции. Примерно так он думал долгими бессонными ночами, когда представлял своё будущее и грозил кулаком миру, который не готов был принять его в объятия.

«Долгая Война», как он назвал свой дерзкий план еще в детстве. Его решимость, нет, ожесточенность, только росла с годами. Ведь если бы его дар изучался, практиковался, осваивался , то он не был бы так одинок, не надо было бы строить из себя чудака-ботаника. Его путешествия не были бы уникальным и порой смертельно опасным опытом. Он хотя бы мог о них с кем-то поговорить! Он мог бы служить, быть полезным, признанным. За всё это придется драться, и пощады не будет…

Найти книги по теме оказалось крайне трудно . «Как? Ведь о колдовстве, магии и экстрасенсах написаны горы книг!». Горы были скорее навалены, чем написаны. Мефистон не брезговал изучать даже бульварные детективы с намеком на мистику. Вдруг, согласно пословице, жемчужина будет в навозной куче, а иголка – в стоге сена. Ведь нужная ему тема была вовсе не «магия», а как в реальности поступать при наличии дара. В итоге большую часть доступных книг он отметал как «сказку на потеху», где магия описывалась ради процесса, красивых заклинаний, палочек, ритуалов, «авада кедавры» и коммерческого успеха.

Вампиры, оборотни, Иные , ведьмаки сыпались как из рога изобилия, соблазняя бесконечными приключениями и многотомными сагами . Но ни в одной книге он не находил того, что на самом деле представало перед его внутренним взором. Демоны популярных сказок были мультяшными злодеями, населяющими «другие измерения»

и подземные миры. С ними даже поговорить можно было, черт возьми! Ничего общего с безумной бесконечностью его видений и нечеловеческой жаждой крови реальности, которую излучали сущности по ту сторону.

 

Магия была забавным и красивым занятием, которому надо «учиться», зубрить формулы, правильные слова заклинаний, обереги и амулеты. Как будто в самих по себе словах и вещах была какая-то особая сила. Ничего подобного он не ощущал. Мир духов был полон обещания силы, его энергии казались колоссальными и Мефистон чувствовал, что стоит только начать черпать и трудно будет остановиться. Один раз сломав «красную линию» человека быстро войдешь во вкус. Но если и были способы подчинить эти бушующие потусторонние энергии каким-то вещам, словам или бумажкам – он их не знал, и не думал, что это возможно. Стоит один раз услышать шепот демонов, чтобы понять, эти сами скорее подчинят себе вещи, чем покорятся им. Для него, мир духов брался волей, стальным упорством, несгибаемым намерением. Если чего и боялись демоны его снов, то это Меча Зари и недетской готовности дать им отпор. И почему-то Мефистон верил, что там, по ту сторону, сама готовность и цель это мощь, а не какое-либо знание приемов. Безумие покорится только безумцу.

Но даже не игрушечная магия отталкивала его в «сказках» больше всего. Фантазия не грех, авторы явно не имели никакого представления о реальных силах по ту сторону. Так ведь и не притворялись. Что поражало Мефистона на самом деле, это кухонный масштаб мышления магов в большинстве произведений. Что делают маги в мире Поттера – прячутся от людей. Что делают Дозоры? Прячутся от людей. Все лабиринты Ехо так вообще сплошной уютный чуланчик. Даже фантазируя о яркой и понятной, изучаемой магии, авторы помещали своих героев в гетто . Обладая волшебством, маги не пытались изменить мир. Не пытались помочь людям. Не лечили болезни, не прекращали войны и голод. Не пытались добиться понимания, уважения с обществом и жить вместе. Статус изгоев или просто свой отгороженный мирок иллюзий, в котором происходят значимые лишь для магов события – вот классический сюжет популярных книг. Магия создает проблемы магов и решает их, всё. Еще может подогреть кофе… А что написано на воротах гетто, «Хогвартс», «Дозор» или «Каждому Своё»1 - так ли уж важно?

Вторая категория книг вселяла в него надежду. Они явно были написаны людьми, которые верили в «колдовство» и не пытались поднять деньжат на популярной теме. «Молот Ведьм», Протоколы Салемского процесса, наиболее современная и популярная книга – «Учения дона Хуана» К.Кастанеды. Первые источники были важны ему своей угрюмой серьезностью и принятием факта наличия особых сил как очевидного и обыденного. Уж лучше быть объектом «охоты на ведьм», когда в тебя хотя бы верили как в «ведьму», а не психически больного. Когда законы колдовства пытались постичь, пусть и для борьбы с ними.

«Учения» впервые зацепили его своим содержанием. Работа Кастанеды стала широко известна как песня о чудесах психоделических путешествий и снадобий . Но это лишь фасад. Любой , кто хочет увидеть, о чем книга на самом деле, либо как Мефистон, нутром чует, что автор пишет правду – поймет, что кактусы и порошки в истории служат лишь грубым техническим средством. Средством показать человеку изнанку обычного мира, вытолкнуть в «мир духов» пинком под зад. Не искусством, не силой воли, а просто биохимией. Чтобы научиться плавать, в воду сначала бросают, лишь потом ты заходишь сам. Книга была совершенно о другом, о безграничной силе

и возможностях духа. Даже сбор ингредиентов для волшебных зелий там был особым ритуалом. «Места силы», тональ и нагваль, четкое различение двух миров, всё как бальзам на душу ложилось Мефистону. Он читал о пути знания индейцев яки снова и снова. Как в известной поговорке: «хорошая крыша едет сама», по мере углубления в

 

1 Надпись на воротах концентрационного лагеря Бухенвальд, “Jedem das Seine”

 

повествование становилось ясно, что дону Хуану давно были не нужны настойки и кактус пейот, он был человеком силы, воином, сам по себе.

Образ воина духа, который четко сознает риски, неизбежность путешествия смерти и твердо идет по жизни, стал главным примером для Мефистона. После этой книги он поверил, что не одинок, и рано или поздно встретит настоящих мудрецов, которые его примут, научат и оценят. Поверил, или хотел поверить. Впервые он получил практическую помощь в своих путешествиях. Одно дело догадываться, что дисциплина духа , бесстрашие и несгибаемое намерение – хорошее оружие против демонов. Другое, услышать это из уст опытного наставника, товарища, в лице автора книги и его героя.

Он научился относиться ко всем предметам иначе, видеть их отражения в мире духов, располагать вещи в квартире определенным образом, символизировать уважение и обращаться к пространству, дому, одежде, окружая себя щитом из осознанности, из вещей, к которым он прикоснулся разумом и душой. «Говорить с вещами? Ничего себе» - Вы можете сказать. Но разве это более удивительно, чем видеть демонов во сне и наяву? Или, если уж на то пошло, верить в приметы , плевать через плечо, стучать по дереву и накрывать зеркала в доме покойного черной тканью? Мефистон знал, что его путь воина куда более разумен, обоснован и честен перед самим собой. Самое главное, он работал.

Что было особенно важно, Дон Хуан не скрывался. Он был персонажем книги реального автора, который представлял свою историю как личный опыт общения. Мефистон не сомневался, что так точно описать его ощущения по чистой случайности было невозможно. Следовательно, Дон Хуан или его живой прообраз, действительно существовали. Пусть в пустыне на границе Мексики, но жили, практиковали своё искусство, были известны местному населению и не преследовались. В отличие от «сказочных гетто», люди знания на земле яки свободно пользовались техникой, вступали в контакт с обществом, помогали или мешали кому хотели и уж точно ничего не боялись ни на этом свете, ни на другом. По признанию самого Кастанеды, он без особого труда нашел Дона Хуана через общих знакомых, видел других его учеников, других знающих и всё это не имело налёта тайны, избранности или изоляции. Вот это да! Почему это возможно в Мексике, но немыслимо в Европе? В чем ключевая разница культур? Об этом Мефистон планировал думать дальше.

Совершенно не устраивало Мефистона то, что «проблемы шерифа индейцев не волновали». Хотя и не скрывались, знающие яки мало интересовались проблемами окружающего мира, и совсем забыли посоветовать, что делать тем, у кого сознание меняется не от кактусов или пути воина, а с рождения! «Сгорать во внутреннем огне», конечно , очень почетно , но Мефистону хотелось большего, справедливости , нового порядка в мире. Ладно , какого-то порядка в мире, но частью этого порядка должны быть люди его склада. Книга лишь окончательно убедила его , что он такой не один. Мексика далеко, у них там своя атмосфера. В России был, есть и будет особый путь. И его он собирался проложить.

Для этого нужна была третья категория книг и документов. Наличие «особенных»

в мире можно считать подтвержденным, другое дело, их наличие в зоне его досягаемости, в стране, городе, районе. Читать истории о чужих приключениях полезно тогда, когда планируешь своё. Третья категория включала в себя доступные ему опыты психологов и психиатров, учебники по судебной медицине и психологии, судебная практика, воспоминания экспертов. Он искал «психов», история которых напоминала бы его собственную. Возможно, их родители оказались не такими

 

сговорчивыми , либо воля оказалась недостаточной. Возможно, они сошли с ума от встречи с той стороной, либо хотели покоя и обратились к специалистам. Возможно, они пытались применить свои силы и попали в криминальные хроники. Одним словом, если знаешь, что искать, следы «особенных» найдутся обязательно. Рыбак рыбака видит издалека. И Мефистон нашел, что искал.

Трудно найти черную кошку в темной комнате, особенно когда её там нет, или это не кошка, а неизвестно что. Так и в своем поиске, Мефистон не мог быть уверен, что именно он ищет. Будут ли ощущения других людей похожи на его опыт? Будут ли он видеть и слышать похожие вещи? Даже если будут, смогут ли описать их одним языком? Для обычного человека, пучина безумных видений и явлений, которые описывают психически больные, не поддается воображению. Голоса в голове, встречи

с покойниками, звуки в темноте, контуры людей за занавесками, повешенные в комнате, и список можно продолжать.

Что страшнее, далеко не все люди с таким видением признаются невменяемыми. Врачебная тайна означает, что это может быть Ваш сосед или коллега. Миру свойственно отмахиваться от безумных идей, которые нарушают привычный порядок, успокаивать себя тем, что «это всё у них в голове», это нереально. К сожалению, вообще всё у нас в голове: слух, зрение, мысли, идея о «реальности». Никогда не знаешь, какая безумная, на первый взгляд, идея завтра окажется правдой. Полет в Космос или мир духов?

Сам градус безумия и наличие видений вовсе не были критерием поиска для Мефистона. Его интересовала методика. Голоса в голове приказывают или есть диалог? Если есть, что они рассказывают? Когда пациент утверждает, что навел сглаз или порчу, он может описать, как это сделал? В отличие от врачей, Мефистон знал, что даже безумный метод может работать, если имеешь нужную перспективу. Он не ожидал, что другие будут видеть такие же «красные линии», слышать Красный и Синий голоса, не может быть, чтобы тонкая духовная сфера повторялась. Но система, образы, ощущения могут быть похожими.

И вновь, ищущий обретал искомое. Его мучило то, что специалисты, как правило, вообще не задавали вопросов по существу «особенности» своих клиентов. Их мало интересовала сама сказка о другом измерении, или особых силах. Они не пытались поверить в рассказ. А когда ищешь болезнь или отклонение, то неизбежно, находишь.

С точки зрения пчёл, вокруг один мёд. Сколько он сам мог бы узнать, если бы имел доступ к такому широкому фактическому материалу. Найти единомышленников, союзников! Ведь многих «особенных» не лечили, а отпускали с теми самыми таблеточками и утешительными словами. Как много могло бы изменить понимание, воодушевление, уважение и совместное изучение опыта психических сил. Профессиональная тайна не давала возможности найти даже тех пациентов и клиентов, кто жил среди нас. Решение лежало на поверхности.

Он сам станет профессионалом! Ученым, врачом, исследователем. Сможет запрашивать материалы, беседовать с пациентами, даже публиковать исследования и авторитетно ставить вопрос о новом понимании нормы, психики, природы духовного. Выбор Факультета Психологии НГУ был следующим шагом. В глубине души Мефистон уже хорошо понимал, если поиски легко дали следы «особенных» в материалах по психическим отклонениям, то настоящие его братья и сёстры, истинно знающие – это те, кто не попал к врачам и экспертам. Сильные, воспитанные, собранные. Те, кто овладел своим даром и осваивает искусство. Возможно, уже сражается с ним заодно в Долгой Войне за психическое пробуждение расы!

 

Перспектива завораживала, аж мурашки по коже. Но как найти тех, кто не хочет быть найденным? Еще один вопрос для будущего. Пока надо работать с тем, что есть.

Кроме книг, Мефистон питал уверенность в существовании других «особенных» по еще одной причине. Погружаясь в мир духов во сне и всё чаще, наяву, он находил сигналы. Кроме демонов, в этом море были яркие огни, точки притяжения, отзвуки мыслей явно живых людей. Как метеоры они пересекали порой его мысленный взор. Не владея навигацией и не вполне управляя своими путешествиями, он мог лишь хотеть приблизиться к другим огням, но пока не умел вступать в контакт.

В том, что это возможно и что его собеседник может быть где угодно, в другом городе, на другом континенте, да хоть на Луне, Мефистон не сомневался. Смутно он предчувствовал, что общение возможно и вопреки языковым барьерам. Вряд ли его Синий и Красный голоса изучали русский язык… Потенциал такой связи и общения не описать пером. Пока его мастерство не достигло нужных высот, он мог только всем существом стремиться к контакту и ждать.

4. Записка

На следующее утро записки нигде не было видно. Исчезла. А была ли? Может, приснилась? Если нет вещественных улик, доказать обратное крайне трудно. Однако, аромат духов, ранее неизвестный, Мефистон помнил прекрасно, равно как и содержание записки со временем и местом встречи. Сегодня, в известном ему кафе.

- Чему это нас учит? – вместо «доброго утра» начал Синий голос.

- Если отбросить эмоции, это значит, что через Навь можно перемещать материальные объекты – задумчиво и не вполне проснувшись, ответил Мефистон. Новая терминология была лучше старой, потому что хотя бы кем-то еще разделялась.

- Только представь, какие последствия и потенциал могут быть у такой гипотезы…

- Почему гипотезы? Вы же не будете утверждать, что записка мне таки приснилась?

- Не будем. Но мысли шире. Возможно, Дама заставила тебя почувствовать реальность записки, воздействовала на твой разум, а не на материальный мир… - Синий голос любил мистификацию и даже в простых ситуациях находил двойное, если не тройное дно.

- Допууустим. Этого нельзя отрицать, ведь свидетелей нет, а вы не считаетесь, насколько я могу судить… Следовательно, она могла создать записку у меня в голове, ведь для меня одного, ощущения почти равны реальности. Справедливо.

- Еще как справедливо. Ощущение от дыры в голове или клинка в животе будут для тебя абсолютно реальны и могут привести к смерти от шока, независимо от того, есть клинок «на самом деле» или нет. Помни об этом. – всегда оптимистичный Красный голос был на страже.

- Какая из гипотез не была бы верна. Это важный урок. Новая страница в моем общении с Навью. Как будто потолок пробили. Надо обязательно сходить на встречу.

- Только помни, что силы работают и в дневном мире. Никогда больше не верь тому, что видят глаза. Старайся проникнуть в суть явлений, под слоем из иллюзий, и иллюзий внутри иллюзий… – Синему только дай повод.

- Проще говоря, теперь ты понял, почему я никогда не унываю и не разочаровываюсь. Я просто никогда не очаровываюсь сперва. Лучше быть готовым к любой угрозе, чем потом «открывать глаза» - вторил Красный.

 

- Да, благодарю вас, воодушевлен. Меня ждет прекрасный новый мир, - и Мефистон стал собираться на встречу.

Мысль про выводы из ночного происшествия вовсе не оставила его . Если материю можно перемещать через Навь, то это открывает новую страницу не только для него, но и для всей науки. Новое представление о природе реальности, законах физики. Тут даже фантазировать нет смысла, сначала надо уточнить и разобраться. Если же это просто трюк с его разумом, то это тоже весьма перспективная линия мысли, но всё же не революция сознания. Хорошо бы уже на первом этапе общения с Кругом избежать таких манипуляций. Иначе лапшу на уши можно будет вешать легендарную. Сам не будешь знать, что было, а что только внушили.

За неимением знаний, времени и опыта работы с внушением, он придумал простой способ. «Принудительная перезагрузка восприятия» в виде острой булавки внутри рукава. Осталось только запатентовать. Гарантий , что сработает, нет, но надо начинать эксперименты, пробовать. Дальше испробовать диктофоны, скрытые камеры как «немых свидетелей». А вдруг обученные моги из Круга еще и мысли читают? Дама была до чертиков проницательной при всем своем очаровании. Что делать с этим риском, Мефистон пока не знал, но твердо понимал, что научиться сам едва ли сможет. Поэтому Круг является следующим шагом Долгой Войны со всеми возможными подводными камнями. Осознать опасность, принять доступные меры, быть начеку – уже половина решения. «Предупрежден – вооружен». Он накинул куртку, проверил булавку, она сработала . Подскочив, и растирая пятнышко крови с ладони, он отправился на встречу, слушая довольный смех Красного.

5. Печать

В кафе было много людей и почти все столики заняты. По крайней мере, не склеп

и не заброшенный склад. Если чего и следует опасаться, то явно не обычного насилия

и угроз. Прежде, чем он успел задуматься, как найти Даму в дневном мире, в его голове прозвучал звон колокольчиков её смеха и сладкий голос, зовущий «Сюда». Он повернулся на зов и увидел её у окна. Определенно, это была Дама его снов. Конечно, глаза были обычного серого цвета, и кожа не излучала белизну, но в части фигуры и черт лица сны были еще какими вещими. Он всерьез не ожидал увидеть черное платье-вуаль и диадему на челе, поэтому вовсе не смутился светлому облачению Дамы, изящным и тонким браслетам на руках и серебряной цепочке на королевской шее. Она могла очаровать любого мужчину и без Нави, особенно когда смотрела ему в глаза и улыбалась, как сейчас Мефистону… пока он приближался к столику.

- Правда Крови!, - услышал он Красный голос и вышел из транса женских чар. Булавка вошла в ладонь. Он был готов, и дернулся почти незаметно, закрыв глаза, чтобы через миг посмотреть на Даму свежим взглядом. Глаза открылись, Дама была на месте и также притягательна в каждом изгибе своего тела. Чисто по-мужски он был этому рад. Приятно, когда волшебницы хороши, как в современных сказках. Баба Яга может быть могущественнее всех, но личное обаяние способствует обучению. Однако, укол не прошел зря. Хотя внешне Дама осталась неизменной, нечто вроде пелены на секунду спало скорее с его памяти, чем с глаз. Он вспомнил, что видел её и даже знает, где.

 

- Анастасия, моё почтение – сказал Мефистон с легким поклоном и сел за столик,

- сейчас я припоминаю, что мы виделись ранее, в Институте. Признаю, что тебя трудно забыть! – и он изобразил самую теплую из доступных ему улыбок.

- Мефистон… - лицо Дамы чуть исказилось, в глазах мелькнула растерянность, а королевская улыбка, пусть и на миг, распрямилась. Удивительно, это воспоминание о встрече до сна, казалось Мефистону, должно их сблизить, облегчить контакт. Почему Дама считает иначе? – Приятно удивлена твоей наблюдательностью – растерянность ушла с лица, как мираж. Только Мефистон был слишком собран, чтобы забыть – Рада, что ты принял моё приглашение, - королевская улыбка вновь сияла между ними.

- Немногие могут похвастать тем, что помнят о встречах с Анастасией, когда она этого не хочет, - Мефистон услышал за спиной новый голос и по взгляду Дамы через своё плечо понял, что к ним присоединится еще один человек. - Это вновь доказывает, что мы не ошиблись, обратив на тебя внимание, - с этими словами, незнакомец притянул стул и сел за их столик.

- Позволь тебе представить, Куратор Круга. Можешь называть его просто «Куратор», - Дама медленно перевела взгляд с мужчины на Мефистона. Мужчина был одет в деловой костюм, безупречно отглаженный, рубашка с запонками. Темные волосы с сединой, щетина и короткая борода по всей окружности лица. Он протянул руку Мефистону для приветствия. Принимая её, он предвкушал необычные ощущения, как от прикосновения Дамы, но рукопожатие оказалось простым, сухим и крепким. Либо в Кураторе не было волшебства, либо женщины действовали на Мефистона сильнее.

- Наши светские имена не имеют значения. Я предпочитаю не смешивать жизнь мога и обычного человека. Поэтому, «Куратор» будет вполне достаточно. Анастасию, правда, так зовут. Но что значит имя, записанное в паспорте для нашего дела? – мужчина явно хотел расположить к себе собеседника, встать с ним на одну сторону. – На «Прекрасную Даму», например, она тоже не обиделась бы…

- Скажите, Вы можете читать мысли? – Мефистон не сдержался, доверительным тоном его было не сбить с курса.

- Сразу по делу? Хорошо. Постараюсь расставить точки над «Ё», чтобы тебе было комфортно. Полагаю, в Нави вообще не существует невозможного. Важно, насколько мы можем владеть этой энергией. Можем ли мы читать мысли? Да. При определенных условиях. У некоторых людей. На некоторую глубину. Прости, но более точного ответа сейчас дать не могу. Телепатия одна из сложнейших дисциплин. Только представь, это как слышать в голове чужие голоса, одновременно не теряя себя, - реплика вновь показалась Мефистону очень тонкой стрелой в его сторону. На этот раз он промолчал.

- Вы физически поместили записку мне в руку этой ночью или только внушили чувства? – Мефистон не видел смысла в любезности, когда его так изящно мучили.

- Вопросы истинного знатока! Мы тебя и пригласили сегодня, чтобы дать ответы. Но с одним условием. Наш Круг, как тебе уже поведала Анастасия, - при этих словах Дама потупила взор и на время её обаяние вновь завладело разговором мужчин, - объединяет могов для защиты, обучения и взаимной поддержки. Эту работу мы ведем так много лет, что трудно и представить. Мы никого не принуждаем вступать и дружить с нами, но если уж вступил, то это такой уровень доверия и новых знаний, что мы должны гарантировать просто собственную безопасность. Понимаешь?

- Понимаю. Рад, что мы говорим прямо. Какие обязательства, условия, берет на себя каждая из сторон?

 

- Мы обязуемся принять тебя в Круг как равного, защищать и оказывать помощь, как и всем участникам Круга, научить всему, что знаем. Ты обязуешься не использовать против нас полученные знания и держать всё, что касается Круга в тайне. Звучит разумно? – поза и выражение лица Куратора излучали открытость и дружелюбие.

- Вполне разумно. Но каковы гарантии исполнения взаимных обязательств? – Мефистон старался ничего не упустить и даже не смотреть в сторону сияющей Дамы.

- С нашей стороны всё просто. Если тебе нечему будет учиться, и ты ничего не узнаешь, то никто не мешает тебе просто уйти. Ведь тогда и твою часть обязательства выполнить будет легко, новых знаний нет, да и рассказывать о Круге шарлатанов нечего. Если же ты нарушишь данное обязательство – ты умрешь. Буду с тобой предельно откровенен. – тон оставался таким, будто Мефистона поздравляли с Днем Рождения.

- Вы… меня убьете?

- Нет, я сказал, что ты умрешь. Это разные вещи. Вступление в Круг оформляется клятвой и печатью. А клятва и печать мога это гарантия того, что ты исполнишь обязательство и не сможешь придумать ни уловок, ни отговорок. Силы Нави испепелят твой разум. Такое обязательство может принять только мог, и только добровольно. Мы совершенно уверены в его надежности. – оставалось добавить «просто подпишите здесь».

- Я отдаю себе полный отчет в том, что ваши силы и знания превышают мои. Что

я не могу проверить ваших слов и нет оснований доверять вам. Что я рискую жизнью и душой, вступая в эти переговоры. Но я много лет стремился познать свои способности, найти других могов, и не вижу лучшей возможности. Я согласен. Как я должен произнести эту клятву или что там за ритуал? – Мефистон посмотрел в глаза Даме и Куратору с максимальной решимостью, которую мог показать.

- В других условиях твоя решимость и жажда знаний могли бы испугать. Я рада, что мы будем на одной стороне, - вступила в разговор Дама, - Ритуал очень простой. Раз ты согласен взять на себя обязательства Круга, а ты это уже сказал, то для подтверждения протяни руку и получи печать. Она будет невидимой, не переживай. Процедура немного болезненная, как от укола булавки! – не было слаще и многозначительнее взгляда и улыбки на свете.

Мефистон молча протянул правую руку ладонью вверх. Куратор коснулся его ладони двумя пальцами. Когда говорят, что будет «немного больно», чаще врут, поэтому стоит готовиться к худшему. Мефистон был готов, когда ладонь пронзило как острым ножом, с раскаленным лезвием. Вот и верь после этого людям. Прекрасные Дамы бывают так мстительны, пусть даже неведомо, чем их огорчил! Однако боль прошла, и собеседники с теплыми улыбками смотрели на него. «Поздравляем», почти в унисон звучали их голоса. Мефистон не слышал, он смотрел на свою ладонь и старался ничего не упустить. «Правда Крови» - подумал он и с ужасом почувствовал, что булавки нет на месте!

С какими людьми он связывается, уму непостижимо. Но возможно, это они еще не постигли, с кем связались, подумал он, и вместо булавки что есть силы укусил себя за язык, до крови. При этом не раскрыл рта и не издал ни звука. Только скривился, надеясь, что его товарищи по Кругу примут это за последствия ритуала. Пока новая боль не прошла, он смотрел на свою правую ладонь и на месте «незримой» печати видел, как в воздухе тает символ. Синий глаз на фоне полумесяца, постоянно

 

меняющий оттенок, формы и ускользающий от внимания. Миг, и на ладони, в самом деле, не осталось следов.

- Брат Мефистон, отныне позволь обращаться к тебе так. Мы принимаем тебя в Круг, как полного товарища и салютуем твоему мужеству. Обучение начнется немедленно. Твоя жажда знаний будет утолена. Анастасия станет твоим личным наставником. – торжественным тоном возгласил Куратор.

«Я лечу в лапы к Дьяволу, но хотя бы проводник симпатичный», подумал Мефистон, глядя в глаза Дамы, которые мило пожирали его, наполняясь знакомым синим огнем.

6. Цена свободы

Вечером того же дня, Мефистон приводил в порядок свои впечатления и думал, как быть дальше.

- Над тобой тонко поиздевались, показали своё превосходство, поставили клеймо

и торжественно приняли в услужение, - дух Красного голоса был верен себе.

- В какое услужение, ведь я ничего им не должен!

- Ты им уже всё отдал, причем самое дорогое. И ни за что. Это они тебе, по сути, ничего не обещали. А ты уже отдал свою свободу! Свободу поступать, как сочтешь нужным. Это в том случае, если печать делает только то, что они сказали. А я бы не стал на это полагаться – парировал Синий.

- А это правда такая связывающая клятва, которая меня убьет?

- Не могу сказать, что они на тебя наложили, но такое возможно, без сомнений. Лучше не проверять.

- Даже гораздо хуже, что это такой расплывчатый договор. В старину за знания давали глаз, или руку, но и баста. Четкая цена за четкое могущество. А тебя просто развели, - Красный не унимался, - Осознай главное, заруби на носу. Они на тебя вышли. Ты им был нужен. Они сделали предложение. Ты принял их условия, преподнесенные с позиции силы, и пропавшая булавка была ясной демонстрацией. Но ты всё молча снёс. Только что на колени не встал. Поздравляю, тебя используют!

- Вынужден согласиться с предыдущим оратором, - прозвучало редкое признание Синего.

- Подождите! Разве мы не вместе решили испытать судьбу и довериться Кругу?

- Мы вместе ничего не решаем. Мы голоса у тебя в голове. Ты не перекладывай ответственности. Решаешь ты один. Мы только говорим. И что-то я не припомню, что после предложения дать «смертельную клятву» ты взял тайм-аут с нами побеседовать. Сразу весь согласный. В синие глаза напротив смотрелся! – Красный был неумолим.

- Это… правда. Дама обладает феноменальной притягательностью, даже в дневном мире, подозреваю наведенную ауру очарования.

- Нам не постичь, как она влияет на твою мужскую природу. Наведенная это аура или её женские прелести. Важен результат – на тебя оказывают влияние, понимаешь, манипулируют, что бы привести в неадекватное состояние?

- Понимаю.

- А кто пользуется такими приемами? – Красный следовал примеру Сократа и задавал наводящие вопросы, редчайший случай, знак серьезного дела.

- Враги.

- Что делают с врагами на Долгой Войне?

 

- Не доверяют, изучают, уничтожают.

- Аминь, брат. Теперь с Синим детали прорабатывайте. Я стратегом поработал, - Красный улыбался, насколько голос это может, до ушей.

- Никогда не знаешь, когда вдруг стратегия Красного будет верной. Не думал, что дождусь такого момента, - ответил Синий, - Полагаю, тебе следует играть по их правилам, но в свою игру. Еще посмотрим, кто кого использует. Бери всё, не давай ничего. У врагов можно учиться, с ними нельзя дружить.

- Согласен с вами. Их намерения скрыты, их силы пока превосходят наши. Действуем, как партизаны, и также молчим. Даже мои вопросы могут многое выдать, -

в голове Мефистона начал созревать план.

- Они утверждают, что владеют телепатией. Но это неточно. Делают вид, что знают про голоса. Но сводят всё в шутку. Туман нагоняет тот, кому есть что скрывать. А скрывают только слабости. Ничего им не говори про нас, не выдавай мыслей, только слушай и учись тому, что предлагают сами. Поощряй их раскрывать карты. Сам бери пример с врага: шутки, намеки, туман. Лучший друг партизан, - продолжал Синий.

- Если они читают мысли, пусть читают – по крайней мере, сами на блюдечке не приносим. Мне кажется, стоит попробовать и здесь их переиграть по типу булавки. Ведь как бы они не ухмылялись, а она сработала. Дважды! Даже когда её не стало.

- Приготовимся же к бою. Вооружимся несгибаемым намерением. В Нави это уже дорогого стоит.

Первый урок с Дамой был назначен через неделю. Было время подумать и настроиться. Мефистон, зная свою слабость к её чарам, принял для себя два решения, как противостоять возможному влиянию и чтению мыслей. Первое – сконцентрировать внимание и волю на поддержание щита вокруг своей головы. Да, вот такого воображаемого щита, чем это хуже булавки? Психический щит от психических сил. Так били демонов Нави, так и с людьми может сработать. Концентрация на любой посторонней задаче позволит меньше раскрываться для женского обаяния. Второе решение – по возможности вообще не думать о том, что Круг мог бы использовать против него и считать подозрительным. Конечно, трудно не думать «о белой обезьяне», но волков бояться, в Навь не ходить.

При всей галантности обращения с ним. При всех заверениях в разумности мер предосторожности. К добру или худу, он связан с Кругом смертельной клятвой, а в смертельной игре может остаться только один. Сколько бы времени это не заняло, Мефистон был ветераном Долгой Войны. Он умел быть пай-мальчиком. Больших дядей и теть, слишком уверенных в себе, ждут сюрпризы, вплоть до «поджарки мозгов».

7. Первый урок

В следующий раз, Дама ждала его на крыше собственного дома. Вечер смягчал тона, легкий ветер доносил шум дорог, но в целом был тепло и как-то уютно. Хотя вокруг расстилался вид на сотни домов и улиц, разговор на крыше был столь необычным для современного мира, что создавал уединение. Тут точно не будет прохожих, свидетелей или посторонних. Дама была верна себе и меняла наряды, чтобы глазу всегда было, на чем остановиться. Простой городской джинсовый костюм так обтягивал её бёдра, что при полной закрытости и брюках без порезов, мы должны считать его вызывающим. Мефистон тоже так считал, но быстро отключил все телесные ощущения от мыслей и сосредоточился на поддержании Щита. Перезагрузку

 

восприятия делать не стал, трюк уже разгадан, надо остудить внимание. Пусть выглядит, как хочет, он пришел быть прилежным учеником.

- Приветствую, мой верный ученик, - если ей нравится повелевать, он подыграет – место нашей встречи похоже на твой сон, и это не случайно. Навь не любит обыденности. Обостренное восприятие, волнение, разбуженные чувства, открытый разум, немного хаоса и головокружения, вот рецепт для истинного начала обучения.

- Слушаю и внимаю, моя учительница, - Мефистон героически победил улыбку.

- К тому же, практика нашего искусства не для смертных глаз и ушей. Прежде, чем начать беседу, я хочу тебе показать.

С этими словами, Дама растворилась в воздухе. Мефистон не слишком был удивлен, но для порядка ущипнул себя за руку. Вокруг было также пусто. Доходить до крови он вновь не стал, решил изобразить искреннее изумление и трепет. «Я здесь», - услышал он звонкий голос у себя за спиной и на противоположном конце дома увидел Даму на самом-самом краю крыши. Вдруг, её фигурка неловко оступилась, взмахнула руками и полетела вниз! Сердце подскочило в груди, и он без задней мысли ринулся на помощь. Хотя какая там могла быть помощь? В такой ситуации действуешь быстрее, чем мыслишь. Добежав до края, он посмотрел на землю, с ужасом предвкушая увидеть там распростертое тело. Стоять на краю высотного дома, и не во сне, было весьма неуютно. Верить в такую оплошность учительницы не хотелось, но и не проверить нельзя! На земле было пусто и, тяжело дыша, он отошел от края.

- Ценю благородный порыв, - раздался голос в его голове, - Или стоит обидеться на нехватку веры в меня?, - колокольчики смеха Дамы было ни с чем не спутать.

- Где ты? – Мефистон готов был послушно играть свою роль.

- Я не двигалась с места. Это моя стезя, искусство иллюзий, изменений. Навь это пространство духа, не зрения. Я не обманула твои глаза, я обманула твой разум! Попробуй найти меня, сможешь?

«Спасибо за подсказку», подумал Мефистон. Успокоился, выдохнул, восстановил пульс, вспомнил про Щит, забытый впопыхах. Очень медленно, очень спокойно постарался погрузиться в Навь, убрать все посторонние ощущения. Он с детства учился владеть собой и ставил такие опыты. Закрыл глаза, ведь именно их сигналы, так или иначе, блокирует Дама. Значит надо «видеть» мыслями - сама идея звучит бредово, но именно это он и сделал. Точнее, почувствовал, что может сделать и тут же спрятался за Щит. Зачем противнику знать, что он обнаружен?

- Моя учительница, я понимаю, о чем ты говоришь. Моих сил пока не хватает, чтобы найти тебя. Дай мне время, и я буду практиковаться.

- Хм! Каким ты стал послушным. Я ожидала большего, - в голосе Дамы триумфа было куда больше разочарования, - Подойди ко мне, начнем с более простого упражнения.

Мефистон вернулся к месту их встречи, иначе искать направление по голосу в голове было трудно. Он ждал, что Дама вновь покажется. Вместо этого, второй раз за несколько минут, его сердце ушло в пятки, а всё тело вздрогнуло и приготовилось бежать или сражаться в холодном поту! На месте Дамы вспыхнуло синее пламя, из которого, всего на крохотный миг показались не изящные черты, а настоящий демон Нави. Сине-фиолетовая кожа, длинные руки, птичий клюв в безумной зубастой ухмылке, черные бусины глаз. Миг, и наваждение исчезло. На его месте стояла Прекрасная Дама и безмятежно улыбалась.

- Страшно? Так и должно быть. Это крайняя степень перемены облика. Психические силы, мой друг, это не фокусы, а искусство. Без любви к нему, любви к

 

новизне, открытиям, непостоянству – ничего не добьешься, - Дама наслаждалась произведенным эффектом.

Мефистон готов был поклясться, что именно такими видел демонов в своих снах. Вопрос, что о них знает Дама, уже почти вырвался, когда в голове прозвучали оба голоса одновременно: «Молчи , держи Щит!». «Именно тот вопрос, который задавать без необходимости не следует, он выдает твои знания» - пояснил Синий.

- Ты увидел, на что я способна, мастерица изменений. Подойди ближе и я попробую тебя научить – Дама продолжала урок, - Отбрось всё привычное, нет ни глаз, ни чувств, есть только Навь и твоя душа, «психе». Потому и называем наши силы «психическими». Собери всю волю и перестань полагаться на привычнее шесть чувств, их так легко обмануть и дать в твой разум напрямую образы, информацию, стимулы – как я сейчас и показала.

- Понимаю, я давно различаю «видение» в Нави и обычное, - отвечал Мефистон.

- Тогда прикоснись ко мне, это поможет создать фокус, я буду принимать разные обличия, твоя задача увидеть моё истинное лицо, насколько ты это сможешь. Увидеть

в Нави, отбросить привычку, пронзить обман. Начинаем!

Мефистон, пользуясь разрешением, подошел к Даме и положил руки ей на плечи. Если это и помогало создать фокус, то совсем не на психике. Как будто специально провоцирует. Однако, задание есть задание и он справится. Закрыть глаза, уши, телесные ощущения рук. Шутки шутками, а надо уметь «развидеть это», искать не глазами, а мыслями. Только воля, только дух над волнами Нави. Тело врет, мир врет, Дамы вообще может не быть перед ним, одна иллюзия. С закрытыми глазами он увидел себя в доспехах, это помогало держать символизм Щита, и на волнах безграничного океана Нави стал искать сигнал Дамы, уже знакомый.

Главное помнить, что нет ни близко, ни далеко, только цель, только желание найти. Как описать «запах» чужого контакта в Нави? Только образами. Однажды прикоснувшись к душе другого, всегда сможешь его найти. Даже в том случае, если он, как Дама, активно этому сопротивляется, не хочет быть найденной . Само знание о том, что от тебя прячутся, делает обнаружение не только возможным, но ожидаемым. Ведь когда не прячутся , не будешь искать, так ведь? Намерение это как следы в Нави, по нему можно идти. И Мефистон пришел. Как и ожидалось, дама была за его спиной,

а «прикосновение» лишь наведенным ощущением. Мефистон открыл глаза.

- Моя учительница. Я не знаю, какие образы ты использовала, ведь я не смотрел глазами. Но я знаю, что ты стоишь за моей спиной, а мои руки ощущают лишь то, что ты хотела бы. Поэтому, как ты и сказала, я нашел тебя через Навь!

- Похвально! Гораздо лучше, чем в первый раз. Ты умеешь удивлять, - Дама была приятно озадачена, - давай попробуем теперь наоборот. Твоя задача внушить мне, что ты женщина. Само собой, я не буду сопротивляться и доверюсь земным чувствам. Тебе как совет – не пытайся изменить себя, измени чужое восприятие, - она вернулась к привычному облику и встала напротив него, скрестив руки, - дерзай!

- «Я женщина»… как будто я вообще знаю, что это такое. Но мне и не надо. Нужна видимость, а не сущность. Так… Задача должна быть легче потому, что наблюдатель ожидает увидеть женщину, а это психическая предрасположенность, - Мефистон вновь погрузился в Навь и с максимальным сосредоточением стал выделять эмоциональные, мыслительные реакции на женщину хотя бы у себя самого. Благо, пример был перед глазами.

 

Надо было отсеять всё ситуативное, реакцию на лицо, фигуру, привлекательность, оставить только базис, самые простые ассоциации с женщиной . Конечно, это его ассоциации, как пить дать женщины должны смотреть друг на друга иначе. Надо пробовать так, чужих мыслеобразов у него пока нет, хотя возможно, в будущем и удастся их получить. Как ножом он отрезал всю лишнее в своей голове от образа женщины. Получился психический шаблон. Словами трудно описать эти действия , но уж как есть. Затем он пожелал запустить этим шаблоном в мир, особенно в Даму, как обычный человек передавал бы настроение, эмоции, только стократ сильнее. Чтобы выглядеть как женщина, нужно думать как женщина. В Нави шутки земного мира часто являются руководством к действию. Как в Писании, «умный среди людей – безумец перед Богом».

- Ах! – дама воскликнула и отшатнулась – Да ты силен. Методика, конечно, топорная, но какой импульс… Зачет тебе ставлю, присутствие женщины я ощутила. Но ты будто создал крик «смотрите, вот идет женщина, да еще какая!». Это обратное тому, что мы хотим достичь. После такого импульса на тебя обратят внимание, и придется тратить еще больше энергии, чтобы иллюзия держалась. Держать же сигнал такой силы, замучаешься!

- Понимаю. Буду стараться.

- Настоящее могущество изменения в том, что оно незаметно, исподволь. Для сознания окружающих ты расставляешь определенные психические маркеры и тебе вообще не нужно тратить силы. Они сами создадут образ женщины, причем такой, который требует минимум их внимания. По закону наименьшего сопротивления. Понимаешь? И не надо делать такое серьезное лицо. Ты несколько раз воспользовался своими силами и уже тяжело дышишь!

- Ты права.

- Поэтому я поздравляю тебя с первыми успехами. Тренируйся в одиночестве. Маленькое домашнее задание, найти меня через неделю самому и придти неузнанным. На сегодня, мой верный ученик, урок окончен, - с этими словами, она сделала совершенно неожиданную вещь. Вдруг оказалась прямо рядом с ним и поцеловала в щеку прежде, чем исчезнуть!

Мефистон глубоко вдохнул. Выдохнул. Ощущение было крайне приятным, но он был слишком на взводе. Дама, по собственному признанию, была мастерица изменений, провокации были её вторым дыханием. Или первым. Ничего не значит ничего. «Молись Богу и держи порох сухим». Только верность курсу Долгой Войны позволит ему не потеряться в чужой игре. Прежде, чем опустить Щит, он мысленно убедился, что Дама, на самом деле, ушла. И только потом выдохнул по-настоящему, подумав: «Чёртовы женщины».

Заметки Мефистона к первому уроку:

• Тяжело дышу! Удивительно, но за все эти годы я никогда не ощущал такого истощения психосил. Поистине, как в спортзале, только тренер может заставить тебя выложиться до конца. Психическая усталость, предел могущества… исчерпаемость энергии внутри нас или нашей способности черпать извне? Вопрос номер один.

• Про демонов молчит. Хотя я бы с них начал… Ясно, что её страшная иллюзия – не случайность. Не исключено, правда, что я сам

 

дорисовываю знакомый образ, по аналогии с «неприметной женщиной». Но возможно и её проекция. Не встречала демонов или скрывает? Надо выяснить.

• Если внушение образов, даже зрительных ощущений работает, то должен работать и мой Щит. Интуитивно это ведь точно такой же метод! Достаточно настроить психику определенным образом, поверить.

• В сущности, как она меня учит? Просто говорит, что такое-то возможно и что я при этом должен испытывать. Великая педагогика. Сейчас, конечно, легче, когда нашел других «особенных» и кажется, что всё по плечу. Раньше было не то. Надо экспериментировать самому, пробовать новое, рвать границы, чтобы учителя понятия не имели…

• Выполняя роль ученика, я даю представление о своих способностях. Что-то придется показывать, уроки придется учить. Это дает Кругу знания

о моей природе. Знание – сила. Рискованно, а как еще? Делать и учить максимум того, что они не знают, учится скрывать. Получится ли? Не попробуешь, не узнаешь.

8. Проба сил

Как ни старайся перехитрить Круг внеплановыми занятиями, скрытыми знаниями, а учиться в Институте и работать надо. Мефистон обнаружил, что свободного времени едва хватает для серьезной практики иллюзий. Тренироваться приходилось «на кошках». Кстати, раз пришлись к слову, он честно пытался внушить кошке , что является собакой. Но либо у кошки были непостижимые для нас образы собак, либо они владели мистической защитой от психосил. В народе зря не скажут про колдовских зверей. С людьми получалось лучше.

Он пробовал постепенно увеличивать и уменьшать энергию на поддержание психических маркеров женщины, молодой и пожилой. При нужном фокусе ему даже место в метро уступали. В сущности, дурить голову людям было нетрудно. Все сосредоточены на физическом восприятии, никто не чует подвоха, многие сами дофантазируют. Получалось даже флиртовать со студентами. Те и сами «обманываться рады». Беззащитны оказались и преподаватели… Главное – никакого риска, это не вторжение в психику. Если аккуратно подбирать фразы, то вообще не придерешься и только по реакции собеседника понимаешь, видит он в тебе красотку или чудака-мужика. «Вы не подскажете, как пройти в аудиторию? Мне так неловко. Всё время теряюсь». По глазам мужчины сразу видно, за кого он тебя принимает.

Или всё-таки вторжение? Ведь восприятие тоже психический процесс, и манипуляция идет не с его обликом… Где грань между иллюзией и телепатией? Такие вопросы Даме можно будет задать.

Две вещи беспокоили его по-настоящему. Первая заключалась в том, что он стал замечать странные взгляды. Буквально пару раз, но их ни с чем не спутаешь. Когда он практиковался в изменениях, в аудитории или в метро, он затылком порой чувствовал, что на него смотрят. И точно, стоило обернуться, как совершенно незнакомый человек буквально пялился на него во все глаза. Весьма неуютно. Что они замечали в нем, оставалось загадкой, но было ясно, это не совпадение. Скрытые моги? Люди, наделенные особым чутьем? Или это одно и то же?

 

Вторая была намного страшней. Чем больше он практиковался, чем чаще и глубже черпал силы Нави, тем больше чувствовал психическую усталость, истощение. Это само по себе вовсе не было проблемой. По мере того , как он уставал и напрягал свои психические силы, он всё сильнее ощущал, как Навь подобно известной Бездне, «смотрится» в него. Даже днем. Демоны перестали быть ночными приключениями. Их шепоты, угрозы, атаки стали чувствоваться всегда. Чем лучше получалось искусство, тем ближе стояли обитатели за чертой. Может быть, тем и вызывали странные взгляды людей? Что пугало Мефистона, так это отсутствие понятной защиты. Ночью он видел своих врагов, и Меч Зари всегда был под рукой. Днем их было вроде и не видно, только чувство угрозы и близости гораздо сильнее, а вызывать Меч по своей воле он так и не научился. Почему об этом молчит Дама? Это же смертельная угроза. Тут что-то нечисто, а значит, пока и он будет молчать, наблюдать, и черпать скромнее.

- Почему вы об этом молчали? – вопрошал Мефистон голоса.

- А мы тебе должны? Мы не твои учителя, мы не друзья, мы вообще не люди. Скажем так, спутники, собеседники, - отвечал Синий, - наша природа таинственна даже для нас самих. Не могу дать простого ответа. Давай представим, что мы говорим что-то когда ты готов услышать. Так будет достаточно правдоподобно.

- И сейчас я готов?

- Очевидно.

- Так что же мне делать с демонами наяву и почему Круг молчит о них?

- Когда ты готов, вопрос будет часто содержать ответ. Ты всё правильно делаешь. Демоны тянутся к яркому свету душ. Чем глубже погружаешься в Навь, тем ближе к ним, тем проще им коснуться тебя. Поэтому дисциплина, трезвость, самоконтроль, путь любого честного мога.

- А в Круге нечестные?

- Предстоит узнать. Ты сам можешь выдвинуть гипотезы, - Синий не старался облегчить.

- Хорошо. Первая, по неизвестной причине искусство дается им легче и они не черпают так глубоко, и вообще они сильно отличаются от меня. Слабая версия. Предположить, что они никогда не встречали демонов, даже во сне, никогда не были новичками, крайне трудно.

- Продолжай.

- Вторая. Они меня испытывают. Смотрят, как я сам буду барахтаться и реагировать на опасность. Возможно, чтобы я ощутил свою беспомощность, страх, и попал в большую зависимость от них. Пока придерживаюсь этой версии, и потому планирую молчать.

- Разумно. Но есть и третья вероятность, понять которую ты пока не готов. Но

скоро.

- Да ну, серьезно? Мы так будем разговаривать?

- Нельзя влить бочку в стакан. Знания приходят вовремя, - когда Синий уходил в пословицы, тему можно было прикрывать.

- Боже, ладно. Скажите, что может произойти, если перейти черту, если я нырну слишком глубоко, если моего контроля не хватит? Какие худшие последствия?

- Лучше тебе этого никогда не знать, мальчик, - Красный вступил в беседу – лучше никогда не знать, да. Но если всё-таки дойдет до этого, я буду рядом. Тогда пройдет время слов, настанет время действий. Время крови. Хорошо, если только твоей.

 

- Классика моральной поддержки. Всё, один конкретный вопрос: какие-то обереги, защиты, пентаграммы как в кино можно сделать? Чтобы полагаться не только на свою постоянную бдительность. Что-то вроде предохранителя?

- Да, это возможно. В Нави всё возможно. Ты же видел, как Дама тебя учит? Достаточно сфокусировать психосилы на задаче, и она будет решена. Любая задача. Чтобы предмет обладал силой отдельно от тебя, в него надо её вложить. Способы посмотри в любой сказке, без жертвы никуда. Через кровь, через клятвы, через жертву мы связываем себя с вещами силы… Дальше всё в твоих руках. Ищущий найдет – Синий голос был неумолим.

- Абсолютная вера, несгибаемое намерение, всё как у Дона Хуана - подвел итоги Мефистон.

Осталось придумать, что приносить в жертву. Или, не дай Бог, кого… Предстояла новая встреча с Дамой, и мысли об опасности тонули в приятном предвкушении, которое ему не хотелось признавать и прятать за Щитом.

9. Второй урок

Дама любила ходить в кафе. Она была очень социальным человеком, её искусство изменений требовало постоянной практики и находиться в гуще людей было чистым удовольствием. Мелкие шутки, розыгрыши, манипуляции были её отрадой и всегда легко напоминали о том, что ей посчастливилось быть особенной, могом. Бесконечно превосходящей всех простых смертных, или так она любила думать. Добавить к этому красоту цветущей юности, которую она поддерживала весьма не иллюзорными усилиями, и внимание с букетом приятных эмоций было гарантировано почти в любом общественном месте. Кафе и рестораны особенно хороши тем, что сочетали приятное

с полезным. Без трапезы не обойтись даже сильным мира сего. Удобно, когда твои психические силы позволяют наслаждать себя изысканной кухней совершенно бесплатно. А потом официанты и управляющие долго выясняют, кто же виноват и что делать. Щепотка хаоса в привычном порядке делает любое блюдо острее, Дама была в этом убеждена.

Она заказала экзотический кофе и задумчиво повернулась к окну. Прошло уже две недели с их встречи, а Мефистон не появлялся. Он был не первым её учеником, но наиболее интересным. Было видно, что он старается скрывать о себе всё, что можно, и едва ли доверчиво распахнул объятия Кругу. Однако, она верила в свои чары в прямом

и переносном смысле. Кого не увлекает власть, увлекает романтика, в конечном же счете, всем нужна безопасность, ясность и покой, которые они предоставляют. Никуда он не денется, просто дикий. «Дикий и симпатичный, хм…», подумала Дама. Либо он знает больше, чем показывает, либо хочет именно это показать. Даже любопытно, сможет ли он вообще выполнить её задание.

Дама обещала не пользоваться психосилами, чтобы Мефистон мог приблизиться к ней и продемонстрировать искусство изменений. Выполнять обещание она не собиралась. Мелкие хитрости, обход правил был ей просто необходим. Поэтому она периодически озиралась в Нави, но всё было спокойно, никаких следов действия или движения мога. Каково же было её удивление, когда официант вместе с кофе преподнес ей необычную синюю розу.

- От кого это? – спрашивать «это мне?» ей даже в голову не приходило.

 

- От джентльмена, который наблюдает за Вами издалека, - при этом официант показал рукой на улицу, где возле дома напротив можно было различить сколько угодно джентльменов.

- Благодарю Вас! – просить помощи в опознании Дама считала ниже своего достоинства.

Инстинктивно, первые секунды она вглядывалась в окно обычными глазами. Но женщина быстро отошла на второй план и в дело вступил мог. Со скоростью мысли она вторгалась в сознание людей на другой стороне улицы ища отражения или мысли

о себе. Один, другой, третий – ничего…

- Не трудись, Анастасия, я здесь! – возле её столика стоял Мефистон и почтительно улыбался.

- Как ты…, - скрывать, что её застали врасплох, было бессмысленно, надо уметь признавать силу – Как ты сумел?

- «Найти тебя самому и придти неузнанным»? – вежливо уточнил Мефистон, садясь напротив.

- Да.

- Мне понадобились для этого все мои силы. Весь опыт многих лет, - Дама позволила себе быть польщенной этими словами, - Да, весь опыт многих лет общения

и наблюдения за людьми!

- Ты хочешь сказать, что обошелся без Нави? – переход от удовлетворения к возмущению был острым, но Дама умела сохранять лицо.

- Да. Я просто договорился с официантом. И когда ты отвлеклась и устремила своё могущество по его указанию, спокойно подошел «неузнанным», мог бы даже и сесть, так ты увлеклась, моя учительница. А найти тебя нетрудно, ведь я теперь знаю, что ты регулярно бываешь в моем Институте. Ходишь примерно в одни и те же кафе примерно в одни и те же дни… Как видишь, старый добрый человек тоже обладает великой силой.

- Пфф… Как же ты тогда усвоил урок? Ведь смысл задания был в этом.

- Я прекрасно его усвоил, поверь, и упорно практиковался. Но я не вижу смысла в изменении ради него самого. Нужна цель, фокус. Лишь она оправдывает средства. Да

и разве ты сама не учила, что надо играть на ожиданиях людей? Не верить своим глазам.

- Учила…

- Вот я и знаю, что ты будешь ждать изменения через Навь. И не верю, что ты удержишься и не станешь пользоваться силами, чтобы меня найти. Дальше надо было просто сыграть на твоих привычках и ожиданиях. Риск есть, но куда без него. И вот он я, нашедший и неузнанный.

- За «не верю» в любой другой ситуации я бы страшно обиделась. Но раз была поймана, то не могу, - было что-то приятное в осознании своего маленького поражения. Необычные чувства заполняли сердце Дамы. Мефистон улыбнулся и развел руками. Повисла интересная пауза.

Дама не привыкла терять контроль над ситуацией и быстро взяла себя в руки.

- Что же, творческий подход к заданию тоже достоин уважения! «Зачет». Но потом покажешь мне свои наработки в иллюзиях, - тон строгой учительницы вернулся.

- Конечно, покажу, - ответил Мефистон, и исчез. А затем снова появился у дверей кафе, подошел к столику и сел напротив, - вот, пожалуйста, только теперь я перед тобой. Можешь проверить в Нави и потрогать. До этого была полная иллюзия чувств, основанная на ожиданиях, их разрыве, и новых ожиданиях.

 

Сердце Дамы стучало, как молот, а руки похолодели. Это было неслыханно, оскорбительно, просто хамски! Дважды за пять минут так провести свою учительницу.

В ней закипал вулкан страстей, но до начала извержения, Мефистон продолжил.

- Моя учительница! Прежде, чем ты заслуженно отчитаешь меня за дерзость, послушай. Ведь всё, что я знаю, идет от тебя. Разве не ты сама ошарашила, удивила, обескуражила меня прекрасной демонстрацией своего искусства на нашей прошлой встрече? Я был сражен твоими хитростями и способностями к изменению. Что еще я мог сделать, как не стремиться быть достойным учеником, быть не хуже тебя? – в его взгляде было столько искренности, что Дама невольно смягчилась.

- Продолжай…

- И если я смог это сделать, то это твоя заслуга больше, чем моя. В знак признательности и восхищения я и преподношу тебе эту синюю розу. Тут никаких иллюзий, достать её было нелегко! – Мефистон потупил глаза, ожидая высшего суда.

- Ты умеешь польстить женщине, должна признать. Принимаю твоё восхищение и заслуженную благодарность, - Даме ничего не оставалось, как принимать игру, и вести её дальше - Теперь, когда мы убедились, что урок усвоен. Перейдем к следующему. Телепатия. Не моя специальность, но я должна тебя познакомить с азами. Главное правило нашего урока сегодня – не пробуй ничего, слышишь, вообще ничего, что я бы не одобрила! Последствия потенциально опасны даже физически. Люди способны вести себя крайне неадекватно, если почувствуют, что к ним в голову кто-то залез.

- И без этого случается. Слушаю и повинуюсь.

- Мы будем работать с посетителями кафе. Никогда не знаешь, как именно твои манипуляции воспримет человек, сможет ли почувствовать или заподозрить. Поэтому сегодня мы только читаем мысли. Никакого вхождения и внушений.

- Без вхождения, как скажешь. Я-то надеялся… - по взгляду собеседницы, Мефистон понял, что лимит остроумия на сегодня уже исчерпал. Что вхождение и внушение возможны, не было никакого смысла переспрашивать.

- Погрузись в Навь. Я не знаю, как именно ты её видишь, но полагаю, что в ней ярко видно меня, а все остальные сливаются в «море душ», «океан»?

«Ноосфера», услышал Мефистон голоса изнутри, но значение слова пока от него ускользало. Не забыть бы! Вслух он ответил: «Достаточно похоже».

- И это хорошо. Если бы мы воспринимали все чувства и мысли людей более тонко, то давно сошли бы с ума. Я даже слышала истории о таких особо чувствительных… Однако, если каплю в море взять под микроскоп, то открывается новый мир, так ведь?

- Да, но как выделить каплю в море душ?

- Также, как и всегда. Нужно очень захотеть. Когда знаешь, что именно ищешь, непременно найдешь. Самое сложное, найти мысли нужного человека. Потому что человек здесь, рядом с тобой, а мысли его вовсе не здесь. В Нави нет ни времени, ни пространства как мы привыкли. И пялиться на физическое тело, как ты можешь увидеть в кино – дешевая показуха, ничего не дает.

- Не зря, получается, говорят, «витает в облаках», «мысленно улетел»?

- Народная мудрость вообще не зря мудростью зовется. Уже в русских сказках говориться, что быстрее всего на свете «мысль». А тогда даже слова психология не знали. Не то, что наших теорий. Но моги были, это точно.

- Откуда знаешь?

- От верблюда. Соберись. Чтобы найти мысли нужного человека мы должны искать вроде как сетью в море, или запросом в Яндексе. Где находится человек вообще

 

неважно. Мы как бы издалека приближаемся к нему по следу из мыслей, по контекстам. Трудно знать наверняка, о чем ты думаешь. Но если ты сидишь рядом в кафе , то что-то отсюда в твои мыслеобразы должно попасть! Поэтому мы и начинаем урок здесь.

- Ты предлагаешь искать в Нави не человека, а образы кафе, а потом, уточняя их, представляя перспективу нужной личности, тянуть как за ниточку к его сознанию? Стать микроскопом и приближать постепенно.

- Всё так. Начнем опыт. Попробуй приблизиться к мыслям вот того пожилого мужчины у окна. Я буду рядом и подстрахую.

Мефистон закрыл глаза и погрузился в океан мыслей вокруг. Как в нем искать образ кафе в чужом сознании? Не просите описать. Это как чуять запах и идти по нему. Как просеивать через сито с заданным рисунком отверстий. Это ощущение, поиск, азарт. Наверное, было бы невозможно достичь успеха, если бы Навь была просто морем воды. Но она была живой средой со своими законами, пусть они и держатся только сегодня и только сейчас. Она могла хотеть тебе помочь, или наоборот. Сейчас Мефистон чувствовал, что вот-вот найдет искомое. Нить или сгусток мыслей, в которых мелькает образ кафе с перспективы того пожилого мужчины. А дальше надо только собраться и нырнуть поглубже. И он увидел.

Он увидел женщину, которой вовсе рядом не было, и давно нет. Она была когда-то, в памяти мужчины. Увидел его детей, которые давно не звонят. Он и приходил в это кафе потому, что здесь последний раз встречался с той женщиной… Приходил, заказывал одно и то же и тихо сидел в углу. Сохраняя строгий вид, никому не показывая, что у него происходит внутри. О чем он думал? О её глазах, улыбке, игривом взгляде и легком прикосновении.

Кем она была? Женой, подругой, любимой дочерью? В мыслях образ идеализируется, обобщается, даже о возрасте трудно судить. На Мефистона нахлынула волна чувств. Мысли с эмоциональной окраской, этого следовало ожидать. Можно ли разделить мысли и чувств в море душ? Большой вопрос. Пока что деваться было некуда. Он сам ощутил в своем сердце дыру в форме женщины, которую ничто никогда не заполнит. Чувство тоски, пустоты, когда держишься только за привычный деловой костюм и образ мужчины, выработанный годами. А сам готов был плакать, хотя бы чуть-чуть. Мефистон захотел узнать, что случилось с ней, и приготовился нырнуть глубже. Но почувствовал боль мужчины и, что страшнее, его взгляд на себе.

- Достаточно. Мягко, но беспрекословно сказала Дама. Я же сказала, никакого вхождения, смотри только то, что человек сам тебе показывает, - для усиления эффекта она взяла его руку и обратила на себя глаза.

- Подожди, ты хочешь сказать, что он почувствовал моё присутствие у себя в голове?

- Да, когда ты затронул болезненные воспоминания, которые он сам не стал бы сейчас поднимать. Помнишь, момент расстроенных чувств, это время Нави, когда мы смотрим на мир другими глазами. Неровен час и обычный человек в такой момент поверит в безумное! – руку она так и не убирала.

- Получается, все люди в какой-то степени моги?

- Вопрос философский. Почувствовать клинок в сердце и уметь фехтовать – две большие разницы. Точного ответа у меня нет и даже неточный весьма сложен. Поэтому вернемся к уроку. Я буду держать твою руку и дам понять, когда ты приближаешься к запретной черте. Да и внимания меньше будем привлекать. Парочка,

в которой оба молчат и периодически закрывают глаза? Надо хотя бы за ручки

 

держаться, – прежняя озорная колдунья вернулась. Мефистон совсем не возражал, но вслух ответил иначе.

- Придется потерпеть ради дела, - нельзя, чтобы Дама совсем из него веревки

вила.

И они продолжили дело. Найдя сгусток мыслей об окружающей обстановке уже было проще распутывать отдельные нити людей. Они погружались в сознание детей, женщин, сотрудников кафе и даже пытались поймать прохожих. Дама сжимала его руку в разные моменты, порой он понимал, что приближается к точке дискомфорта «жертвы», а порой считал, что всё было вполне безопасно. Видимо, у женщин чутье острее на деликатные темы. Мефистона не покидало ощущение, что все видимые им мысли были достаточно образными, мало конкретики, слабые чувства. Пожилой мужчина, оказалось, дал ему самый сильный заряд. Расстроенные чувства, боль и тоска как источник силы – интересная теория. Надо запомнить.

- На сегодня всё. У нас и кофе остыл. Слишком долго сидеть так нельзя, вызовем подозрения. Мы прекрасно поработали. Теперь ты всегда сможешь читать мысли людей без вторжения. Конечно, потом еще потренируешься, не сомневаюсь, - Дама казалось, совсем не устала, хотя сам он готов был закончить уже давно. Даже испарина выступила.

- Ты совсем не устала? Неужели твоё могущество столь велико, а моё мало? – Мефистон искренне недоумевал.

- Ох уж эти мужчины и сравнительные размеры, - Дама улыбнулась и всплеснула руками, - Велико, мало. Навь не знает размеров и каждый принимает её по-своему. Я выбираю легкость, не заморачиваюсь, и не погружаюсь слишком глубоко. Это признак могущества? Тогда да.

- А когда ты читаешь человека, ты проникаешься его чувствами?

- Еще чего, зачем мне брать на себя лишний груз? Ведь мне нужны его мысли, а не отношения! Надо уметь разделять, - Дама была полна торжества.

- Поистине, ты наделена легким даром, - Мефистон не стал спорить. Императив Долгой Войны, ничего о себе, всё о врагах.

- Будь рядом со мной и научишься многому, - Дама посмотрела ему в глаза. Он оценил её выбор фразы. Не «учись у меня», а…

- Сочту за честь, моя неотразимая наставница, - он потупил взор чуть более искренне, чем хотел бы, - Позволь задать еще несколько вопросов.

- Удивилась бы, не услышав их. Давай.

- Ты несколько раз употребила оборот «читать мысли без вторжения», подразумеваю, что можно делать это и со вторжением? И, возможно, есть более прямые способы, чем распутывать нити издалека?

- Если ты можешь подумать о чем-то, в Нави оно есть! Ответ «Да» и «Да». Но эти уроки ты будешь проходить нескоро, в другом месте, и не со мной. Всему своё время.

- Понимаю, принимаю. Раз мы начали говорить вслух, мы можем посидеть еще немного? Анастасия, позволь узнать тебя просто как личность. Просто поговорить? – в этот раз Мефистон прямо и твердо смотрел ей в глаза.

- Могущество, мой друг, не оставляет ничего «простого». Но давай попробуем, немного.

Таинственная Дама не могла не вызывать любопытство с первого взгляда. Всегда интересно, как сказочные принцессы и колдуньи живут помимо своих приключений и волшебства. По мере сближения их судеб и наставничества, его интерес только

 

возрастал. Интересоваться личной жизнью профессора в Институте он, пожалуй, не стал бы, но тут всё иначе. Дама была молода, едва ли сильно старше самого Мефистона. Её манера преподавания и отношения к своим силам не походила на умудренного опытом учителя, скорее старший хулиган учит младшего. Мефистон не находил ничего смешного или хулиганского в психосилах, но отношение Дамы казалось именно таким. Глубокие вопросы о теории Нави, о последствиях для мира и возможностях либо не приходили ей в голову, либо специально скрывались от него. Именно их он и хотел выяснить! При этом важно не выдать себя, не показать лицо Долгой Войны, вообще не казаться слишком умным. Что может быть лучшей маскировкой, чем личный интерес? Особенно когда он взаимный. Взаимный ли? Маскировка ли? «Чёртовы женщины», подумал Мефистон вновь.

- Ты для меня сплошной вопрос и загадка. Разреши я попробую начать распутывать нить с того, что знаю сегодня, - начал он диалог, - ты поразила моё воображение и даже дежурные вопросы для меня такими не являются.

- Смелее, мой ученик, я разрешила тебе спрашивать. Лови момент, - Дама наслаждалась робостью большого и сильного юноши. Да что уж там, мужчины.

- Хорошо, чем ты занимаешься помимо наших уроков? Ты работаешь кем-то?

- Я работаю могом. Привношу в мир чудеса, немного хаоса и загадки, а это уже очень много. Прекрасно понимаю, к чему ты клонишь. Работать ради денег мне не нужно. Со временем ты поймешь, как мы решаем эти вопросы. Психические силы это искусство, можешь считать меня человеком искусства, творцом изменений – она лучезарно улыбнулась.

- Понимаю. Хорошо. Ты часто говоришь «мы» про Круг, что ты делаешь для него? Учишь неофитов? Что значит Круг в твоей жизни? – Мефистон старался показывать только искренний интерес. Всё о других, ничего о себе.

- Я ничего не делаю «для Круга», это тоже не место работы. Я делаю то, что мне интересно и доставляет удовольствие. Ты, может быть, думаешь, что Круг это вроде Ордена со своей структурой, степенями посвящения, тайными ритуалами, - Мефистон кивнул, - Так вот это полная ерунда! Забудь всё, что ты читал в глянцевых книжках, у нас не Хогвартс, не академия вампиров, не министерство магии. Круг это просто клуб по интересам, где подобное притягивает подобное, где есть с кем поговорить, поделиться опытом, где тебя поймут, вот и всё.

- А как же Куратор? Разве это не должность?

- Пф! Специально для таких как ты придумали, чтобы создавать видимость порядка. Он не командует, ни ты, ни я не подчиняемся. Просто старший товарищ, более опытный и знающий.

- И каждый в Круге делает, что хочет? – Мефистон старался быть максимально наивным.

- Да. Кроме того, что запрещает Клятва. Или того, что явно ведет к тому, чтобы её нарушить. Разве ты не помнишь, ты же сам мечтал найти единомышленников, таких же, как ты. Мечта сбылась, мы хотим быть в Круге. Нас не надо заставлять или управлять!

- Но Клятва смертельная, да еще печать незримая…

- Вот зануда! Когда ты один слышишь голоса или поджигаешь во сне занавески, это только твои проблемы. Но когда ты знаешь про целый коллектив и таким образом можешь подставить всех – нужны гарантии. Разве это не разумно? Всё имеет цену. Я пока еще никого не знаю, у кого были бы проблемы с Клятвой.

 

- Хорошо, прости, Анастасия. А что ты делаешь в Институте? – Мефистон повернул беседу с опасной дорожки обратно к личности Дамы.

- Делаю вид, что состою. Ты ведь там тоже не случайно. Признаюсь честно, ты первый, кого я там встретила как учащегося, похвала твоей целеустремленности. Как сам понимаешь, официальная психология и психиатрия – отличное прикрытие для наших поисков. Вот мы и подвизаемся.

- Благодарю, мне очень приятно. Но зачем Кругу… зачем тебе искать неофитов, если это не орден и число участников само по себе неважно?

- Сама подозрительность. Вот тебе сейчас интересно со мной разговаривать? Кто-то тебя слушает, рассказывает, учит, не пальцем у виска крутит. Разве ты сам не хотел бы также помочь другим, когда это сделали для тебя?

- Хотел бы и хочу.

- Вот видишь! И я хочу. Моги ведь тоже люди, подобное тянется к подобному. Рука руку моет или как там говориться? – Дама вновь улыбалась.

- А как тебя нашли? Тоже во сне?

- Мне, возможно, больше повезло, я в Круге с детства. Куратор – знакомый моих родителей по мирским делам. Они ничего не знают. Просто счастливо попала в зону его внимания. Так что я мог культурный и воспитанный в лучших традициях…

- А тебе правда столько лет, сколько кажется? – Мефистон не смог удержаться.

- Ух, ты! А сколько дашь? – колокольчики смеха – Не думай об этом. Вот пришел ты к психологу в «правдивые» 10 лет, легче ему стало от этого? Для нас возраст лишь условность. Одни мы знаем, за сколько лет обычной жизни можно считать иную ночь

в Нави…

- Ты и про психолога знаешь?

- Что мы сегодня проходили? Телеп-а-атия! – Дама любила даже маленькие моменты превосходства. Мефистон же надеялся, что Щит его намерений по отношению к Кругу сработает. Хорошо, что придумал такую штуку.

- Ох, учительница, с тобой не забалуешь. Я же у тебя не первый ученик? – Мефистон демонстрировал должный трепет.

- Не первый ты у меня, признаюсь, но пока самый интересный, - Дама была необычно даже щедра на комплименты, это приятно щекотало эмоции, но ухо надо в остро...

- Может быть, ты еще и замужем? Вдруг у могов не принято кольца носить?

- Хочешь всё же забаловать с учительницей? Нет, я не замужем. За обычного человека не пойдешь, будет как в песне «Машины Времени2». А среди могов выбор не слишком велик… Впрочем, я увлеклась, а ты и так слишком много спросил.

- От чистого сердца! Не ради баловства – щенячьим глазам Мефистона нельзя было не поверить.

- Все так говорят, солнце. Даю тебе задание до следующей встречи, практикуй безопасную телепатию, учись видеть границы, не привлекать внимание. Будешь себя хорошо вести, научу тебя многому. И не только в Нави… - с этими словами, она одарила его кошачьим взглядом и, полыхнув синим огнем, исчезла.

Наверняка хотела отомстить за его эффектное появление в начале. Ведь даже сроков и места следующей встречи он не знал. Одну вещь он понял и оценил только сейчас, до последнего момента они с Дамой держались за руки. Обещание многому научить, данное в такой обстановке, значит еще больше, чем обычно. Невольно покраснеешь слегка. Тут ему показалось, что в голове он слышит серебряные

 

2 «Он был старше её».

 

колокольчики смеха Дамы. «К чёрту всё. Правда Крови!», подумал он и качественно прикусил язык.

Сознание прочистилось, но без всяких психических трюков он должен был признаться себе, что хочет видеть Даму, слышать её, прикасаться к ней, даже если она его ничему не станет учить. Женские чары, уважение к её искусству, наслаждение её комплиментами и редким удивлением, возможность быть почти самим собой рядом с ней, кто знает, что оказалось решающим? Такого острого и смешанного чувства он не испытывал еще ни к одной женщине. Её принадлежность к силам потенциального врага, угроза Долгой Войне делали ощущения только острее. Он бы еще долго переживал внутренние противоречия и наслаждения, не окажись рядом официант с вежливым «Вас рассчитать?».

Заметки Мефистона ко второму уроку:

• По иронии, возможность «читать мысли» подразумевает зеркальную возможность их «писать». Связь на любые расстояния, мгновенная, непрерывная, чистая, возможности завораживают…

• Если возможна «телепатия со вторжением», против воли человека, это же просто невероятно. Насилие над мыслями. Такого даже Оруэлл не придумал! Возможно ли поместить человеку в голову мысли, воспоминания, убеждения, чувства? Возможно ли стереть их? Боюсь представить, но должен признать, что это логично следовало бы из природы Нави. Вопрос цены и последствий такого вторжения?

• Она ощущает Навь и силу иначе, чем я, будто легче. Возможно, это индивидуально как «вкус и цвет», возможно, есть типы могов, категории. Предстоит много изучить.

• «Не нужно работать ради денег», «ничего не должна Кругу», «искусство ради искусства» - опасные установки. Надо выяснить, чем на самом деле занимается большинство проявленных могов и другие в Круге. Обязательно. Может оказаться, что они как раз и строят «сказочное гетто»

в реальном мире. А этого никак нельзя допустить.

• Мужчина почувствовал мою попытку вторжения, раньше меня словно насквозь видели посторонние. Чувствительность обычных людей к Нави мы должны считать установленным фактом. Возможность такой чувствительности. Это рождает главный вопрос, наше могущество врожденное или приобретенное? Я даже за себя не уверен. Мутация или дар? Уникальный, или в какой-то степени есть у всех, просто у нас ярче? Нужно глубокое исследование…

• «Ноосфера» что за образ, откуда он пришел ко мне? Изучить вопрос. Голоса отрицают причастность. Такое впервые.

10. Послание

- Ты влюбился! А это очень опасно. – начал разбор полетов Красный – Здесь даже правда крови не поможет. Это проблема не восприятия, не обмана. Или просто более глубокого обмана, в который ты сам себя вводишь.

- Я бы так не сказал…

 

- Можешь говорить, как хочешь, но честность – путь воина. Назовем это «неровно дышишь» к ней? – вступил Синий.

- Слушайте, разве вы не должны выражать разные мнения? – Мефистон пытался свести дело в шутку.

- Нет.

- Ладно, пусть неровно дышу. Это я и сам вижу. Назвать это совсем влюбленностью трудно, мало знаю её. Но определенно хочу знать еще, и это заставляет действовать эмоционально. Признаю, виновен.

- Чистосердечное признание смягчает ответственность, знание проблемы – половина решения – нудные поговорки Синего всегда были кстати.

- Она использует тебя, куражится и обязательно предаст. Доверили кошке сторожить сметану, - а вот чтобы Красный дал поговорку, это уже из ряда вон!

- «Риск благородное дело». Устроим турнир поговорок?

- Ты проиграешь. Мы знаем их все.

- «Не говори гоп, пока не перепрыгнешь». Ладно. Хорош. Я внял предупреждению и буду предельно осторожен. Что вы знаете про «ноосферу», откуда это слово?

- Оно древнее в Нави. Оно не от нас. Творение ума человеческого. Идея о том, что мысль материальна, что Навь и мир неразрывно связаны, что сила разума будет управлять историей. Что в масштабах Вселенной одна мысль может быть столь же значима, как гибель звезд. Миф, мечта, теория, наука? Тебе разбираться. Мы не даем финальных ответов, - Синий умел говорить образно и путано.

- Да, и понятных тоже.

- Кушай, что дают.

- Вы можете ответить на главный вопрос. Мой дар, моя особенность – врожденная? Или каким-то чудом приобретается? Вообще «могущество»?

- Это три вопроса. Но да, твоя – врожденная. Чудом - приобретается. Вообще у всех – по-разному. Невозможного нет.

- Ожидаемо. Хорошо. Люди, которые смотрят на меня дикими глазами, они обладают зачатком дара? Особой чувствительностью? Слышат демонов? – Мефистон не унимался.

- Обладают зачатками или особой. Могут слышать, могут видеть. Дар безгранично разнообразен. Если ты еще не понял. Невозможного нет, это значит, что и законов четких тоже нет.

- Будем искать нечеткие. Устойчивое неравновесие. Продолжим, зачатки дара есть у всех и отличия между людьми в степени его проявления?

- Да. Если ты способен мыслить и чувствовать, ты уже есть в Нави. Вопрос в том, насколько ты способен осознать и мыслить, о том, что ты мыслишь и осознаешь. Выйти за пределы очевидного.

- Заумно. В лучших традициях. Следовательно, дар можно развивать, можно разжигать огонь, увеличивать силу?

- Как и любой дар.

- Очевидно. У вас всё так буднично получается.

- Мы существа Нави. Для нас это будни. – Синий зевал бы голосом, если б мог.

- Не поспоришь. То есть таинственного мира магии, древних манускриптов, заклинаний, колдунов – нет. Есть такая почти наука? С не очень четкими законами?

- Всё это есть. Если захочешь так смотреть на вещи. В Нави…

- Нет ничего невозможного. Ясно – не дал ему закончить Мефистон.

 

- Умненький. Сейчас не время мудрствовать. Перед тобой конкретные враги и задача. Если ты падешь перед чарами Дамочки, станешь марионеткой Круга, не разгадаешь и не подчинишь их себе – не будет тебе ни магии, ни науки, ничего. Все твои мечты превратятся в «искусство ради искусства». Я не могу говорить, как Синий, но это Правда Крови и ты в этом убедишься – Красный любил ставить жирные точки. Мефистон молча кивнул в ответ.

Дама, конечно, не покинула его мысли, но дни шли за днями, вестей от неё и Круга не было, а дела насущные были. Он тихо выпустился из Института, поступил в аспирантуру и получил работу в Больнице. Новые обязанности, ординатура и «научные исследования» захватили его целиком. Доступ к архивам, профессиональный круг общения, возможность переписки по старым делам и случаям,

о которых он читал – всё это годами можно разбирать. Что же, раньше начнем, раньше закончим, думал Мефистон, и с головой уходил в работу.

Можно было спросить себя, зачем искать следы дара среди психов, если под рукой культурное собрание одаренных в Круге? Ответ напрашивался сам собой. «Бойтесь данайцев дары приносящих». Всё, что получено с руки Круга это их игра, способ управлять им и вести, куда им нужно. Ему нужна своя. Свои данные, не кем-то поданные. Изучение чужого дара, его развитие, сравнительные степени. Беседы с сумасшедшими бесполезны для этого мира. Для мира «неустойчивого равновесия» и гибких законов Нави, они - кладовая природы.

Немногие из нас добровольно окунулись бы в мир психических болезней. Большинство старается держаться от него подальше, как от всего, что выходит за рамки понятного и предсказуемого. В этом смысле, среди психов, Мефистон был гораздо больше «своим», чем среди обычных людей. Можно было расслабиться, на личных консультациях называть вещи практически своими именами и не притворяться. Ошибочно было бы думать, что психические отклонения это всегда признак тайной мудрости, контактов с Навью или особого дара. Не всегда, отнюдь.

Многие психозы имеют внешнюю природу – происходят от алкоголя, наркотиков, тяжелых травм, органических болезней, физического повреждения мозга. Родовые травмы, тяжелые переживания в детстве, сотни генетических отклонений, чего только не приходилось отсеивать Мефистону в поисках истины. Настоящие сокровища всегда находятся там, где не ищет никто.

Нельзя сказать, что «обычные» больные были бесполезны. Всякий разум и чувства отражаются в Нави. Каждый человек может быть нам учителем. Путешествуя по волнам их мыслей даже без вторжения, он зачастую мог обнаружить причину расстройства куда лучше, чем в ходе любого разговора. Слова это символы мыслей, а символы никогда не бывают точны. Люди могут скрывать боль и страх даже сами от себя. Но боль и страх существуют, и Мефистон мог видеть их напрямую.

Хуже того, он мог их чувствовать, когда погружался в другого человека, хотя Дама и пренебрегала этим. Он считал, что если нам надо понять, по настоящему услышать суть личности – без этого нельзя. Иначе телепатия превращается лишь в другую форму «разговора» с символами. У каждой мысли есть сила, есть чувство, или она просто ничего не значит. «Сегодня хорошая погода» - не ради этого мы заглядываем в разум другого человека. Нет и еще раз нет. Мог ли он, как в сказке, взять на себя страх и боль, бремя другого? Не пробовал, но был убежден, что может. Это дало бы временное чудесное облегчение, волшебную пилюлю, но не излечение. Человек должен одержать верх сам, или он не человек, а домашнее животное.

 

Мефистон помогал делать именно это. Побеждать, если воля пациента сильна. Посмотреть в глаза страху и травме, распутать внутренние клубки мыслей, о чем боишься подумать и прячешь даже от себя, что боишься или не можешь назвать. Женщина страдает депрессией и боится людей за окном. Разве она сама может сказать почему? Стена чувств, эмоций, желания помощи и спасения от несправедливого мира захлестывает. В таком положении она согласится на любую «инновационную методику» лечения, которую предложит Мефистон, даже если таким образом он маскирует телепатию со вторжением. Но считается ли вторжение, если пациент согласен и даже жаждет срыва покровов в своей душе? Большой вопрос. В более запущенных случаях, настоящие шизофреники так и вовсе не пугались еще одного голоса в своей голове. А зачастую и с радостью выполняли его советы. В самых интересных встречах, когда он находил потенциальных могов, он называл вещи своими именами… Те были лишь рады диалогу на их языке, что кто-то перестает воспринимать их как безумцев. Что бы они ни говорили потом другим врачам, кто поверит психу? У него и справка есть.

Такими постепенными шагами он выполнял и перевыполнял задание Дамы по практике телепатии. Впрочем, к чёрту задание. Мефистон следовал своему плану, хотя мысль впечатлить Анастасию невольно подогревала рвение. Практиковать вхождение

в мысли ему никто не запрещал, обещали только позже научить. Ему вообще ничего не запрещали, кроме Клятвы. Следовательно, инициатива поощряется. В больнице даже риска разоблачения и привлечения внимания нет. Идеальное место для изучения дара. Наверняка кто-то из Круга работает также, как он. Надо будет потом поинтересоваться, обмен опытом провести. В любом случае, его путешествия по мыслям пациентов с приглашением или без, давали свои плоды.

Он никогда не прописывал нейролептиков, если без них вообще можно было обойтись. Ненависть к «таблеточкам перед сном» была его вторым дыханием с детских лет. Долг врача помочь больному победить болезнь! А не сделать вид, что её нет. Вместе с пациентами в мирах их фантазий, страхов и надежд, они вступали в бой, или в путешествие, или начинали строительство психических крепостей. Возможно, впервые в истории, он разрабатывал способы излечения собственно причины психического расстройства как таковой.

Если у Вас опухоль мозга, это лечит хирургия, а не психиатрия. Душа тут непричем. Если Вы отравлены ядом алкоголя и впали в «белую горячку», то это наркология, а не психиатрия. Душа тут непричем. Если Вы с рождения инвалид, то душа у Вас и не сформируется толком, такой вот парадокс дуальности духа и материи. А вот когда душа причем, врачи, как правило, опускают руки и тянутся за нейролептиками. Традиционными, или атипичными, как ни назови. Но таблетка не делает человека храбрым. Голоса в голове можно заглушить, но не сжечь причину их появления.

Мефистон тут выступал одиноким новатором на острие прорыва. Психические расстройства можно лечить сами по себе! Можно показать дорогу заблудшей душе. Если спустишься к ней и пойдешь рядом. Если хотя бы поверишь, что она заблудилась и захочешь понять, в каком темном лесу. Мефистон отдавал себе отчет, что использует свои силы и не может просто сказать другому врачу, как это делает. Но это его фронт, здесь он стоит, и он будет спасать людей потому, что может. Не слишком часто. Феноменальный успех привлечет ненужное внимание. Чтобы тебя уважали, а не завидовали, нужна и горечь поражений. Как ни жестоко это звучит, но Мефистон должен был выбирать тех, кому не сможет помочь, потому что так «надо». Жертвы на

 

алтарь будущей победы. Он честно признавал себе, жертвы не последние и самые невинные.

С детства приученный к осторожности, свои успехи он не афишировал, статей писать не торопился, но все данные и случаи аккуратно фиксировал в красках и подробностях историй своих пациентов. Историй того, что они видят и слышат, и как он играл в их игру, а не только клинических деталей и рецептов. Он не пытался навязать свой опыт, отличиться, вел себя тихо, рассказывал невзначай. К нему сами шли за советом, приглашали на консультации, показывали документы, вроде бы тоже невзначай, без какой либо ответственности за мнение. Мефистон знал, время придет. Сейчас он врач без году неделя. Долгая Война учит быть терпеливым. Конечно, другие врачи не смогут использовать его дар, но угол зрения он сможет изменить. Даже обычное, человеческое путешествие в миры фантазий и страхов может быть куда полезнее, чем попытка подавить болезнь. Труднее, опаснее, но, в конечном счете, оно дает шанс на победу. Легкий путь химии таких шансов не дает. Главное, что он постепенно хотел донести до своих коллег по больнице, а затем и в мире – это новое понимание «психической нормы».

Интересно, что в науке нет даже единого мнения о сущности «психической болезни». Когда человек убивает, его сажают в тюрьму. Когда он убивает по приказу голосов в голове, его лечат. Разве наши мысли это не наш голос в голове? Кто скажет, какой голос хороший, а какой плохой? Разве у нас не бывает плохих мыслей, которые мы скрываем или подавляем? Бывают. Значит, маньяк ненормальный только потому, что не стал скрывать, а взял и сделал? То есть, мы все маньяки, а он просто более решительный? Вернемся к первому примеру с приговором. Если разница между нами

и маньяками только в наличии действия по реализации темных мыслей, то почему в приговоре вся разница не в действиях, а в голове? Голоса – лечение. Нет голосов – тюрьма или казнь. «Интересные дела. Для суда разница в мыслях, для людей, в поступках…» - думал Мефистон, изучая судебную практику и медицинские экспертизы.

Он прекрасно отдавал себе отчет, что если бы поведал коллегам про Навь, то его самого бы приняли в палату. А если бы показал иллюзии или телепатию? «Тогда в палату захотели бы коллеги», с грустной улыбкой подумал Мефистон. Однако, шутки в сторону. Если бы показал, то пошел бы совершенно иной разговор. В итоге опять, псих он или нет, определяет не то, что в голове, а то, что происходит снаружи! С таким подходом лечить психические проблемы просто невозможно. Потому что их не видно, следовательно, врача вообще не они интересуют, а лишь события и внешние поступки…

Да и Бог бы с ними с проблемами, его целью был новый мир с признанием могов

и психическими силами на службе расы. Следовательно, если сдвинуть общественное клеймо с самих убеждений, со слов, мыслей и странных видений, это уже будет успех. Тогда хотя бы признаваться в том, что ты слышишь голоса, видишь демонов или читаешь мысли будет не зазорным. А вдруг и правда? Ну-ка покажи. И вот если правда, тогда и будем разбираться, на что ты сгодишься.

Беда в том, что показать надо еще уметь. Многие ли великие люди, музыканты, спортсмены, ученые, могли взять и «показать» свои таланты еще в детстве? Едва ли. Почему сказать «я слышу музыку сфер» и записать её потом на бумагу, как Моцарт, это норма. А сказать «я слышу чужие мысли» - это диагноз, только потому что в детстве ты не можешь этого доказать?

 

Хуже того, как правило, такое признание услышат первыми Ваши близкие люди. Можно ставить деньги, что они постараются такие мысли в Вас подавить, выкинуть и забыть. И вот, Вы сами стали себе худшим врагом, поверили взрослым, подавили свои силы, стали пить таблеточки и глядишь, лет через десять-пятнадцать станете обычным, респектабельным пациентом психиатрической клинки. Или всю жизнь так и будете себя бояться. Вот эту проблему он должен и будет решать.

Постепенно, в своих беседах, заметках и статьях он продвигал ключевую позицию: «Норма это всё, что может служить сообществу. Безумие это норма, если может сработать, если делает нас сильнее». А вот сможет ли оно сработать, совершенно другой, не врачебный и не постыдный вопрос. Безумная храбрость отличная вещь на войне и в беде. Безумная фантазия может дать нам гениальных художников, режиссеров, писателей, даже ученых! Ведь, как известно, «открытие делает тот дурак, который не знал, что это невозможно ». И когда ребенок скажет, «я слышу голоса», его надо направить на тестирование и учебу к мастерам особых знаний, а не к врачам. Пусть большинство отсеется как фантазеры или реально больные. Даже один найденный мог изменит всё.

Сколько веков мы топили в болоте свои прорывы потому, что в них было трудно поверить? Сколько открытий сгнили в бумагах, в невысказанных проектах из-за необходимости «делать что-то полезное»? Сколько ученых прокладывали себе дорогу через насмешки, невежество, злую волю, чтобы на склоне лет или даже после смерти стать Ломоносовым, Менделеевым, Циолковским! С этим пора покончить. На дворе век информации, самолетов и космических кораблей – всего, что казалось безумным еще вчера. Так признаемся же себе в этом и перестанем крутить пальцами у виска. «Триумф безумия сегодня – свет будущего завтра » - надо будет плакат сделать», - с улыбкой представлял себе Мефистон, - «Похвалу Глупости»3 уже написали, пришел черёд «Похвалы Безумию».

Не беда, что его работы не скоро увидят свет. Время придет, медленно, но неотвратимо. Посеянное взойдет.

Помощь другому человеку всегда оставляет приятное чувство, особенно когда сам знаешь и видишь сделанные твоей рукой изменения. Особенно когда сам человек знает и видит, выражает и чувствует глубокую признательность. Особенно когда в Нави ты можешь ощутить её искренность максимально остро, непосредственно, без слов. Впервые Мефистон чувствовал, что его сила, его дар, меняет мир к лучшему, оправдывает Долгую Войну и роль могов на земле. Оправдание, чувство собственной уникальной важности, сколько лет он шел к этому моменту…

- Голову только не потеряй, вершитель судеб! – к добру или худу, Красный редко позволял ему витать в облаках.

- Всегда приятно сделать что-то и видеть результат, это пьянит, даже вызывает привыкание, но помни, что наши цели выше. Вся эта психиатрия лишь маленький шаг, средство, топливо Долгой Войны – деловито поддерживал Синий.

- Средствами тоже можно наслаждаться, а то жить не захочется. Момент триумфа надо уметь так смаковать, чтобы до следующего хватило сил – Мефистон и так знал, что они правы и не стал длить беседу.

Было бы неверно представлять его контакт с пациентами как непрерывный победный марш, чудесные исцеления и занятные открытия на легкой практике телепатии. Бывало и такое. Но чаще сознание действительно психически больных

 

3 Эразм Роттердамский, 1509

 

напоминало запутанный фильм ужасов или детектив без разгадки. Только в них приходилось жить и погружаться вместе с пациентом, разделяя его страхи, холодный пот и видения. Психические силы не волшебная палочка, каждое применение само по себе истощало Мефистона, а распутывание клубков безумных загадок и противоречий

в потемках чужих душ – вдвойне. Чаще всего они хотели помощи и пускали его добровольно в свою голову, даже к неприятным и болезненным точкам. Но не всегда. И это знаменовало новый этап его работы, телепатию вторжения.

Вопрос родился сам собой. Ты видишь больного, знаешь, что можешь ему помочь, но природа его недуга такова, что он может этого не знать, не верить, да просто не понимать. Или понимать, но не желать. Только много ли значения мы придаем желаниям сумасшедших? Потому они и оказались на лечении. Мефистон в своих мысленных путешествиях порой наталкивался на закрытые двери, замурованные чердаки, комнаты без окон, запертые сундуки и даже темные чащи лесов, где ветви сплетаются так густо, что не пройти – как только не представляли себе пациенты защиту своих сокровенных тайн. Иногда удавалось помочь, не переходя черту. Не все наши тайны связаны с болезнями. Иногда это просто тайны, или то , что хочется забыть. Но иногда он понимал, что вот за этой запертой дверью, бьется и кровоточит причина болезни, безумия и разлада психики. Что делать тогда, пожать плечами и уйти, или достать топор?

Насилие. Такая же тонкая грань, как и «психическая норма». Даже тоньше. Когда Вас режут ножом, вы кричите и сопротивляетесь, кажется, всё очевидно. А если Вы были в шоковом состоянии от травмы, потеряли сознание, и просто не могли сопротивляться и хирург провел Вам срочную операцию? Хуже того , мог еще и химическим способом лишить Вас сознания! Это насилие? Или спасение жизни? Если операция прошла успешно, Вы проснулись и благодарите спасителя – кажется, всё очевидно? А если не успешно? Мы оправдаем хирурга его добрым намерением? Тогда что вообще является критерием насилия? Если наше согласие неважно, сам физический процесс – нож, рассекающий плоть – тоже не факт, хороший результат – не обязательно. Остается доброе намерение резчика? Вещь тоньше паутинки. Даже в обычной медицине, согласие пациента на операцию или отказ редко являются квалифицированными. Ведь для понимания истинных причин, рисков и последствий операции нужны специальные знания врача. Может ли воля пациента быть свободной, если он вообще не понимает, о чем говорит? «Нет», - Мефистон был в этом убежден.

- «Свобода – это осознанная необходимость», ты быстро учишься на Красном пути - положительно, голоса не могли без поговорок.

- Чем это отличается от тебя в детстве? От мудрых родителей с их заботой и таблеточками, - вступил Синий, - Ответь сам себе.

- Безусловно, у них было доброе намерение, как они думали. Но тут как раз они не понимали, о чем говорят. Поэтому свобода была только у меня, и я сопротивлялся.

- Чем это отличается от позиции любого, кто отказывается от лечения? Психов особенно, разве многие из них считают себя такими? Посмотри на тебя в детстве кто-то со стороны, разве они встали бы на твою сторону, а не на сторону мудрых родителей? – Синий был мастер вопросов.

- Но я был прав! – Мефистона задели за живое – Кому как не вам это знать!

- Значит, и доброе намерение тоже не критерий для насилия? Решает лишь то, кто оказался прав в конце?

- Получается так…

 

- Отлично. А кто судья, прав ты или нет? Может лучше было бы с таблеточками? Ни тебе Круга, ни проблем, ни прикидываться не надо, ни скрываться. Благодать. – Синий получал удовольствие от сомнения во всем.

- Но это был бы не я. Столько возможностей, знания, силы потеряно! Ведь очевидно, что Навь это огромный потенциал. Какие новые силы природы были обузданы без риска?

- «Сила», вот ты произнес ключевое слово, мальчик – Красный так и не оставил детского обращения, хотя Мефистона даже мама давно так не звала. – Ты прав, потому что стал сильнее, да?

- Да, пусть так, чёрт возьми! Что вы от меня хотите?

- Откровения – когда голоса звучали в унисон, момент был поистине значительный.

- «Кто сильнее тот и прав»? Великие же вы мудрецы.

- Не притворяйся, стыдно. В детстве ты не был сильнее. Ты стал сильнее сейчас! Сила не существует сама по себе. Ты верил, что прав и в этом была твоя сила. Абсолютная решимость рождает силу из ничего. И ты ей обладал – красноречие Красного было редким и от того еще более мощным.

- И обладаешь! Только на ней держится твоё многолетнее терпение и Долгая Война – поддержал Синий.

- Абсолютная вера в правоту нашего дела, что всё не напрасно и цели оправдают средства – Мефистон закрыл глаза и говорил как нараспев – Она оправдывает насилие, вторжение, риск и жертвы. Ради великой цели.

- Это всегда было в тебе. Это единственный закон развития. Кто же судья, когда и насколько можно преодолеть волю другого? Что есть благо?

- Никто, кроме меня. Я один несу бремя. Оправдай меня Бог и История. Кто верит, тот и правит – как священник во время службы Мефистон принял свою роль – Я понял, что вы хотите сказать. Я сам скажу вам больше. Главное насилие, которому мы должны противостоять это инертность, сопротивление природы и мира. Преграды знанию, пространство и время, смертный страх и слабости плоти. Против них я начал свою войну в детстве и перед ними я не остановлюсь сейчас. Подайте мне топор.

- Да будет так.

Решить было легче, чем сделать. Болезненные эксперименты могут привлечь болезненное внимание. Чрезмерный энтузиазм в общении с «тяжелыми» больными тоже подозрителен. Мефистону пришлось долго ждать подходящего случая. Своего дежурства, тихой ночи и наличия пациента, которого назвали бы «овощем». Для обычного человека покажется страшным, насколько лихорадочно активным бывает мозг, хотя внешне человек пускает слюни и не встает с кровати.

Когда тело становится тюрьмой, с ума может сойти любой. Мефистон прекрасно видел эти мучения. И собирался с ними покончить. Убедившись, что сёстры далеко, он закрыл дверь в палату и сел рядом. Внешне, пациент не подавал виду, что вообще заметил его приход, также скулил лицом к стене, но Мефистон видел его мысли и знал, что в центре внимания. Если возможно такое представить, то в чужих мыслях была надежда и отчаяние одновременно, безнадежность текущего и опасение, что может быть хуже. Не стоит и спрашивать, какая психическая травма может настолько повредить рассудок, чтобы целиком оторвать его от тела. Мы смотрим на безвольное тело и не подозреваем, какой крик души раздается внутри. Есть такие уровни ужаса, для которых просто нет слов. И Мефистон собирался в них погрузиться.

 

Пациент перед ним не был могом в полном смысле слов. Ему повезло быть «чувствительным» к Нави и почувствовать то, от чего он до сих пор не мог оправиться. Все угрозы бренного мира меркнут перед настоящим, потусторонним ужасом от мучений, которые могут длиться вечно, от которых не спасает ничто, даже смерть. Мефистон ходил по этому краю с детства и знал, что безумные видения Нави и полчища демонов можно победить только безумной же решимостью, которая лишь тогда настоящая, когда не основа на ни на чем. Кому-то повезло меньше, и вот его долг оказать помощь, поделиться своей силой . Он медленно погружался в ревущий ураган страха и боли перед собой, чувствуя на глубине душу, сжатую в комок, закрытую на семь замков, в попытке убежать от самой себя.

Описать проникновение в чужие мысли невозможно, Мефистон ощущал вокруг себя кровавый туман, который выталкивал его с тошнотворной силой. Здесь ему не рады. Лучше никакой помощи, чем вновь открыть глаза перед ужасом Вселенной. Инстинктивно он представлял себя в доспехах, в руках его был символический топор вторжения. Он шел вперед по неизвестной земле, чувствуя преграду перед собой. Символические семь замков были реальны тут, они запирали плоть и кровь души, свернутой в клубок. Душа билась как сердце, он ощущал её судорожный ритм. Это были даже не мысли, мысли от него и от всех пытались скрыть. Это были чистые ощущения.

Он прикоснулся к замкам, кровавый туман проступал на их ржавом железе испариной. Лезвие топора тоже было покрыто каплями душевной крови, хотя ни разу еще не коснулось преграды. «Идеальные условия для практики», улыбнулся Мефистон. «Если уж вторгаться, то туда, где нас очень не хотят видеть». Жалости он больше не чувствовал, ведь помощь пришла, предстоит совместная борьба за возвращение к свету, жалость к товарищу неуместна. «В самом деле, я же не грабитель, а воин-освободитель. Символика топора не годится…» - с этими мыслями он посмотрел на свою руку и увидел в ней уже Меч Зари, пылающий чистым огнем, который сжигал кровавую мглу вокруг. «Я отдаю тебе честь меча», обратился он вслух к окружающему мраку и с размаху сокрушил замок.

Когда всё кончилось, Мефистон вышел из палаты , с трудом передвигая ноги. Во рту стоял гнилой привкус крови и Бог знает чего еще. Он чувствовал, будто постарел на полвека и не спал столько же. Хорошо, что по пути не было зеркал, и он не видел серого цвета своего лица. За его спиной мирно и спокойно посапывал человек с безмятежным выражением лица. Казалось, он будет крайне удивлен проснуться в психиатрической больнице. Никто бы не узнал в нем пациента палаты номер семь.

Больше по памяти, чем осознанно, Мефистон приплелся к кровати в комнате дежурного врача и упал на неё лицом вниз. Заснул он даже не в полете , а где-то по дороге. Дежурные сёстры были столь любезны, что не будили его всю оставшуюся смену, равно как и следующую. Возможно потому, что о нем просто забыли на фоне событий, которые произошли во время долгого и тяжелого сна.

Всякий сон подходит к концу, и Мефистон проснулся. Психические силы восстанавливаются по своим законам, и хотя он проспал лишь двое суток, тот чудовищный вес усталости и лет, с которым он вышел из палаты, исчез. Его здоровое тело ярко ощущало естественные физические потребности, и он принялся за простейшие решения. Самой яркой, пусть и не естественной, была потребность принять душ, смыть тяжелую пыль впечатлений и взглянуть на мир свежими глазами. Только подставив кожу холодным струям, он вновь услышал голоса.

- Расскажи нам, что произошло.

 

- Что? Вы серьезно?

- Да.

- Как вы можете не знать, вы же у меня в голове и всегда рядом!

- Мы не у тебя в голове и не всегда рядом. И мы не чудесные посланцы Богов! Когда ты слышишь чужую речь, разве собеседник у тебя в голове? Вот и нас ты просто слышишь. Рядом или далеко в Нави вообще пустые слова.

- Ну, хорошо, хорошо. За двадцать четыре года вы впервые попросили меня что-то рассказать. Ничего, что я удивился? Почему именно сейчас?

- Ничего. Потому что ты впервые был там, куда мы не можем войти. В чужой душе по самые… острия клинка. За семью печатями. И нам важно знать, что там произошло.

- Аха-ха. Так у меня от вас могут быть секреты? – Мефистон устало улыбнулся.

- Без труда, на самом деле. Мы вообще можем уйти.

- Голоса в моей голове обиделись? Мне точно нужна своя палата.

- Мы не обиделись. Но уйти можем. Говори – хотя всё время звучало «мы», обычно долгие беседы поддерживал Синий.

- Хорошо, кстати, сколько меня не было?

- У нас тут с часами не очень. Но судя по тому, что никто тебя не хватился, и сёстры ничего не заподозрили, от одной до двадцати минут. Сколько для тебя прошло

в Нави, знаешь ты один.

- Да я как-то тоже наручных не захватил. По ощущениям мы прожили там не один день, потому и спрашиваю, как оно было со стороны.

- Мы?

- Конечно, я же в гости ходил, к другому человеку. Он был там за семью замками. В самом деле, без ума от страха. Что-то в Нави напугало его и не отпускало. Вой собак, скрежет когтей в ночи, дыхание в затылок, когда никого рядом нет. Если бы я не вырос с этим, если бы не вы, если бы не Меч Зари или счастливая безумная храбрость, легко бы поменялись с ним местами…

- Абсолютная вера.

- Навсегда. Я его нашел, взял за руку и мы стали выходить к свету разума и дня. Адские псы, кровавые демоны, в самом деле, искали его и нашли, но я был рядом. И мы сражались, пока рука не устала поднимать меч. Сражались и шли, пока еще были силы.

- Он тоже?

- По правде, сражался я один, но его присутствие давало направление и смысл резне, которая, казалось, никогда не кончится. Он стоял рядом и хотя бы не мешал. Для его ситуации уже подвиг.

- Без сомнений. Как вы расстались? Чем всё закончилось? Ты победил всех демонов Нави?

- Едва ли это вообще представимо. Надо показать, что демонов можно победить. И мне кажется, он увидел достаточно, чтобы поверить.

- Кажется?

- Мы расстались, когда я отдал ему столько сил, что не поднимал меча и едва дышал, даже в Нави. Но к этому моменту за мной шел совершенно другой человек. В его глазах я видел торжество, упоение тем, что гнетущий страх может быть рассеян, что можно жить, а не дрожать. Порой стоит лишь подать пример…

- Другими словами, ты устал и бросил человека на растерзание его кошмарам.

 

- Ох, ох, какие мы нежные. Не стоит делать вид, что мы только познакомились и ловить меня на чувстве вины. Я оставил его, когда бой был окончен, и он явно готов был дальше идти сам.

- По твоему мнению, – Синий не унимался.

- Да, по моему, и этого довольно. Даже если его потом разорвали на части, вы верно сказали одно, я вывел из-за семи печатей и оставил там человека, а не дрожащую тварь. Так что оно того стоило, – Мефистон терял терпение – Сеанс допроса объявляю оконченным и теперь вопрос будет уже у меня и крайне серьезный.

- Наш мальчик повзрослел… - промурлыкал Красный.

- Я не ваш и уже не мальчик. Особенно после этого похода «туда и обратно». Либо мы начинаем сотрудничать, доверять и уважать друг друга, либо, как вы сказали, «можете уйти». Провокаторы в голове мне не нужны.

- Провокаторы?

- Хорош! Вы не можете ослышаться, читая мысли. Вы будете обращаться ко мне «Мефистон» и никаких «мальчиков» больше. И вы будете давать мне полную информацию, когда она нужна. Или, клянусь, я прогоню вас сам.

- Разве мы утаили что-то?

- Вы делаете это постоянно. Конкретно сейчас стоило подготовить к тому, что телепатия вторжения и рассекание преград пылающим мечом – крайне болезненный процесс. Для меня! – со стороны было бы забавно видеть, какое меняются выражения очень серьезного лица Мефистона, пока он неподвижно стоит под душем.

- Ты не спрашивал – Синий был невозмутим.

- Идите к чёрту. Я не могу спрашивать того, о чем не имею понятия. Каждый удар клинка я наносил словно по своему мозгу. Если бы на душе оставались шрамы, я бы истекал кровью даже сейчас! – Мефистон тяжело дышал – Дайте я сейчас угадаю, что-то вроде «при погружении в чужое сознание ты отчасти сливаешься с ним воедино, и его боль становится твоей, невозможно коснуться глубин и остаться в стороне»?

- Ты проницателен…ма-…Мефистон, – Красный впервые звучал смиренно.

- В топку лесть. Будь я проницателен, понял бы это заранее! Ведь уже изучал телепатию. Чего не достает в хитроумии, сейчас возместим решимостью. Вы будете служить мне или убирайтесь. Мне нужна полная информация об угрозах и рисках, которые я принимаю. Клянитесь в верности, пусть ваша клятва и дёшево стоит!

Повисла тяжелая пауза. Закончив мысль, он подумал, что погорячился. Но пути назад уже не было. В конце концов, лучше уж полагаться на самого себя, а не на лукавых помощников, которые даже не считают себя помощниками. Что бы он ни услышал в ответ, так будет лучше. Он ждал томительные секунды, но не трепетал, просто хотел развязки. И она пришла.

- Мы клянемся, - вот так просто – Но хотим, чтобы ты знал, мы утаили от тебя эту боль потому, что хотели, чтобы ты преуспел и шел вперёд.

- Тогда вы ничем не лучше моих родителей, которые не верили в меня и не понимали. Но кончено. Теперь я ожидаю полного повиновения и открытости. Пора выйти и проведать нашего пациента. Не удивлюсь, если он уже покинул палату.

- Покинул. Но ты удивишься.

Не желая длить беседу. Мефистон выключил воду, растерся жестким полотенцем

и перед выходом посмотрел в зеркало. Не будут ли, в самом деле, видны шрамы на душе…

В коридоре всё было как обычно. Тихо, спокойно, работает телевизор. Может быть, чуть тише обычного и не слышно голосов, но в психиатрии понятие

 

«нормального» весьма условно. Шум и гомон пациентов может быть таким же странным признаком, как и молчание. И наоборот. Поэтому Мефистон спокойно направился к седьмой палате. У сестринского поста его окликнули. Молодая сестра, которая всегда смотрела на него с пониманием, как будто они делили какой-то общий секрет. Случайно или нет, Мефистон не успел узнать – реально был занят. А на каждую симпатичную девушку с загадочным взглядом не накинешь платок.

- Михаил Александрович! Вас долго не было. Нам надо поговорить, - она выглядела озабоченной не на шутку.

- Слушаю Вас, - на работе, да и повсюду, он старался поддерживать самые формальные отношения. Меньше внимания, больше концентрации.

- Вы долго спали, я специально Вас не будила, понимаю, устанешь тут с нашими домочадцами… - слово «пациент» сёстры не любили и старались избегать, Мефистон еще не разгадал, почему, - За это время произошла страшная вещь, лучше присядьте.

- Рассказывайте прямо, - он начинал догадываться, о чем пойдет речь. Из уважения, присел.

- Начну с хорошего. После Вашего визита житель седьмой палаты спокойно спал, проснулся утром и встал. То есть, сам встал и пошел умываться! – учитывая прошлое состояние и статус «овоща», волнение сестры можно было понять.

- Я не удивлен, продолжайте.

- Он демонстрировал все признаки полного выздоровления и не понимал, что вообще у нас делает. Вызвали главного врача, сами понимаете, случай исключительный. Основания для содержания у нас исчезают… Попросили остаться еще на сутки, на всякий случай, для наблюдения.

- Разумно, что дальше?

- Конечно, много с ним говорили, снимали, записывали, ну, короче всё было хорошо до прошлой ночи. Он спокойно заснул, перед сном читал газеты. Господи, если бы не камеры я бы сама не поверила… - голос девушки начал дрожать.

- Говорите, я поверю во что угодно.

Девушка собралась, подавила комок в горле и резко выпалила.

- В общем, он убил себя. Потом была полиция. Смотрели видео. Опросили дежурную смену, забрали его и всё убрали. Случай очевидный. Теперь в седьмой пусто, я проветриваю.

- Стооойте. Подождите. Как убил? У нас даже повеситься негде, тем более в палате!

- Михаил Александрович, я вам рассказала суть, дальше лучше посмотрите сами. Полиция сделала копию записи. У нас исходная осталась.

Мефистон поблагодарил сестру и понял, о чем предупреждали его голоса. Что же, надо посмотреть видео.

Он сел за сестринский пост, нашел нужный файл за прошедшие сутки и запустил сначала. Хотел своими глазами увидеть как его пациент из лежачего «овоща» превратился в кандидата на выписку. Сестра не соврала. Пациент читал книги, газеты, делал зарядку. Запись была без звука, поэтому его голос и качество устной речи оценить было невозможно. Со стороны перед нами рисовался скорее постоялец гостиного двора, чем многолетний пациент психиатрии. Видеть плоды своих тяжелых трудов всегда приятно, даже когда знаешь, что финал трагичен. Болезнь побеждена, а дальше уж, была не была! Дневная запись не предвещала беды. Ночная тоже началась вполне обычно, но Мефистон знал, что психические угрозы набирают силы во сне, ибо

 

«ночь темна и полна ужасов». Поэтому он настроился особенно внимательно и открыл глаза даже в Нави, чтобы понять все возможные причины событий.

Смотреть со стороны на спящего человека, когда он об этом не знает и не хочет, уже немного зловещий процесс. Ловить обрывки его мыслей и чувств, как Мефистон – вдвойне. Они всегда неясны, полны отзвуков бездонного океана Нави, и как все нечеткое и темное, открыты для воображения худшего. Лицо пациента было вполне безмятежным первый час-другой, пока он не провалился в фазу глубокого сна, где даже ученые не скажут до конца, что происходить в мозгу. В этот момент Мефистон почувствовал первые признаки тревоги. Глаза пациента двигались под закрытыми веками, судорожно дергались и бегали . Этого нельзя было увидеть на камере, приближения и качества в темноте далеко не хватало, но он мог видеть иначе.

Он уже хорошо знал, что глубокая телепатия – процесс рискованный, чужие чувства мешаются со своими. «Побывать в чужой шкуре» полезно, но болезненно. Вот

и сейчас он чувствовал, что лоб пациента покрывается холодным потом, как и его собственный. Запись начала затягивать, как будто в темной комнате лежал он сам. Лежал и не мог пошевелиться. Темная волна ужаса поднималась как будто и в его груди. Пациент вскинул руки во сне и закрыл уже закрытые глаза. Жест бессмысленный и от того еще более дикий. Однако Мефистон научился различать оттенки ужаса, если так можно было сказать. Слишком долго боролся с ним сам и наблюдал в других. Он не мог увидеть то, что видел пациент, мог лишь подбирать следы чувств. Это был ужас перед неотвратимой и жестокой гибелью, такой мощи, что многие бы просто не проснулись или «тихо умерли во сне».

Но пациент не был сломлен, Мефистон был рад увидеть разницу между дрожащим существом за седьмым замком и страдающим человеком сейчас. Пациент как будто ожидал чего-то подобного. Тьма окутала его, подавила, сжала в тугую пружину холодного пота, но не сломила. Как бывает во сне, когда Вы чувствуете, что за спиной находится нечто столь ужасное, что нельзя оборачиваться, и чаще всего, просыпаетесь. Пациент, казалось, не мог проснуться. Мефистон ощутил, как всё его тело предельно напряглось, до судорог, как под тяжелой ношей. Дыхание участилось, пульс трепетал. В какой-то момент напряжение достигло высшей точки, пациент вдруг выдохнул, распрямился и решительно посмотрел в глаза ужасу за своей спиной.

Он словно одержал победу в неведомом внутреннем бою. Черты лица разгладились, приобрели спокойное достоинство, покой разлился по всему телу. Тихая радость передалась даже Мефистону. Он тоже выдохнул, утер пот со лба, невольно улыбнулся, огляделся по сторонам, отмечая преодоление кризиса. С большой неохотой он вспомнил, что пациента увезли в мешке и надо смотреть дальше. Вернувшись к записи, он застал всё то же безмятежное спокойствие, почти сказочное умиротворение на лице человека. Своего товарища, с которым за двое суток вновь проживал такие моменты, какие многим не суждено делить за всю жизнь. Верьте или нет, но даже на записи, Мефистон почувствовал, что пациент вспомнил о нем, прикосновение души и прощание. Навсегда. Потому что он был мёртв.

«Стоп-стоп-стоп. Какое же это самоубийство? Здесь какая-то ошибка» - подумал Мефистон и хотел уже позвать сестру, как вдруг почувствовал на записи движение. Почувствовал движение, лучше слов не подберешь. Пациент был по-прежнему мёртв, но что-то, двигалось внутри него! Никаких мыслей или чувств, ничего известного ему или человеческого Мефистон не ощущал. Но что-то там было, какой-то чужеродный слизняк залез в оболочку человека. Волна отвращения и мурашки по коже, вот что он почувствовал очень остро, потому что стал догадываться, какая сцена

 

его ожидает. Тело на экране стало подергиваться, даже в смерти отвергая чужеродное вхождение, но постепенно «слизняк» обживался внутри и явно стал контролировать движения трупа. Стало труднее различать происходящее в темноте, без психической картины. Само по себе это уже настораживало Мефистона, как может нечто не иметь души, не отражаться в Нави понятным ему способом? Особый вид Демонов? Еще более потусторонние существа? Что за чёрт.

Тем временем тело на экране развернулось спиной к камере и лицом к стене, судя по подергиванию, там происходило что то, чего он рад бы не видеть. Результатом стало то, что тело стало медленно наносить на стену какую-то надпись. Очевидно, единственным доступным средством письма была кровь. Вены он себе перегрыз, не иначе… Методично, периодически пополняя запас «чернил», тело формировало надпись из нескольких слов. «Как этого не заметили дежурные? Впрочем, без психосил в темноте может показаться, что вообще ничего особого не происходит. Или просто отвлеклись?» - Мефистон был в растерянности. Казалось, что опыт в Нави у него уже серьезный, но перед ним разворачивалась картина совершенно необъяснимая. Как ни старался, разобрать надпись на стене он не мог. Она была не слишком большой, чтобы нашел только тот, кто придет в палату. А раз там всё убрали, то это будет не он…

Долго размышлять об этом не пришлось. Тело закончило своё послание, после чего встало и неловко проковыляло к камере, причем спиной вперёд! Так, что затылок оказался прямо напротив объектива. Внимание Мефистона было приковано к этому затылку. Вся дикость происходящего завладела им так, что было не оторваться. Затылок мертвого человека перед камерой не открывал секретов, но постепенно тело подняло руки, охватило ими голову, будто сокрушаясь о своей судьбе, затем резким движением свернуло себе шею кругом и уставилось прямо на Мефистона. Уставилось закатившимся белками безумных глаз и окровавленным ртом, который вопреки всем законам природы, шевелил чёрным губами.

Только теперь Мефистон не услышал, а почувствовал слова, они звучали в его голове, в его мозгу, даже если бы он затыкал уши изо всех сил. Слова будто вползали в него, как только что «слизень» вполз в мертвое тело . Он по-настоящему испугался, впервые за долгие годы, и резко отпрянул от экрана всем корпусом. Инстинктивно потрогал уши , с ужасом ожидая нащупать следы какого-то реального слизняка. Сердце колотилось в груди, рубашка взмокла за один миг. Однако за окном сияло солнце, в коридорах была тишина, ощущение «вползания» в голове улеглось, и пульс быстро пришел в норму. Выдохнув сквозь зубы , он усилием воли вновь заставил себя смотреть на экран. Там уже не было ничего необычного, тело вернулось на койку и со стороны выглядело бы спящим до самого утра. Только самый внимательный глаз заметил бы надпись в темноте и пятна крови на полу. «Вены он всё -таки перегрыз» - подвел итог Мефистон. Видеть надпись ему было не нужно. Он был уверен, что послание до него донесли напрямую. Так что он бы и на смертном одре не забыл содержание. В его голове крутилась и ворочалась фраза, сказанная без слов, ощущение чуждого неязыка, которое хотелось сплюнуть хоть вместе с мозгами. Содержание фразы повторялось как навязчивая мысль, и было предельно ясным: «Боги не отдают своего!».

Надо было придти в себя, отдышаться. Настроиться на обычный, психически нормальный мир, чтобы вообще с кем-то разговаривать. Вдох-выдох, солнышко,

 

покой. Все эмоции в сторону. Остается один вопрос, надо сделать его чисто интеллектуальным, не про чувства. Мефистон позвал к себе сестру.

- Скажите, пожалуйста, от чего умер пациент? – максимально ровный тон.

- Разве Вы сами не видели? Зачем Вам меня мучить? – сестра очевидно не готова была к спокойному обсуждению.

- Алла, пожалуйста, чисто профессионально, просто ответьте на несколько моих вопросов, хорошо? Считайте, что я провожу определенное исследование. Даже если вопросы покажутся странными. Как для анкеты, надо просто сказать.

- Хорошо, но помните, что я просила Вас этого не делать.

- Я остановлюсь, как только это будет возможно. Итак, от чего умер пациент?

- Могу сказать лишь то, что считает полиция. От потери крови. Перегрыз себе вены, Вы можете представить? Днем на выписку, а ночью… - речь сорвалась всхлипами.

- Вы сами видели запись? Целиком?

- Да, это мой долг. И даже раньше, чем полиция приехала…

- На ней видно, как пациент убивает себя? Как перегрызает вены? – Мефистон чувствовал, что девушка на грани, но остановиться было просто невозможно.

- Ночью темно и детали видны плохо. Но совершенно ясно, что лег спать он живой, а утром нашли мертвого, и никого другого в палате не было. Следовательно, обнаруженные раны, несовместимые с жизнью, нанес он сам. Профессионально, как Вы и просили…

- Больше ничего необычного, других повреждений у пациента на записи Вы не обнаружили? За всю ночь? – ну не спрашивать же её прямо о послании «Богов»!

- Нет, если Вы к чему-то клоните, скажите прямо, Михаил Александрович, я всегда считала, что мне Вы можете доверять!

«Вот ведь интересно, почему?» - подумал Мефистон, но опять не было времени выяснять.

- Благодарю Вас, Алла, Вы очень помогли мне понять ситуацию. Я ни к чему не клоню. Просто один психологический эксперимент. Я могу осмотреть палату?

- Да, пожалуйста, мы там всё уже убрали – голос сестры не скрывал нотку разочарования.

- Кстати, когда убирали, ничего тоже не обнаружили, записки… надписей? – хвататься за соломинку приходится.

- Кроме того, что психически здоровый днем человек вдруг перегрыз себе ночью вены и тихо залил кровью палату, совершенно ничего необычного, Михаил Александрович – было ясно, что время вопросов подошло к концу.

Очевидный вывод из разговора заключался в том, что Мефистон видел совсем другую запись, чем все остальные. Для очистки совести надо было еще осмотреть палату, вдруг и там найдется что-то для него одного? Никакого желания, но взялся за гуж, не говори, что не дюж.

Из палаты номер семь тянуло свежим воздухом улицы, но перед дверью его всё равно охватило волнение. Одно дело смотреть записи, другое быть там самому. Но сомнения прочь, разве сделать вид, что ничего не было, это выбор? Он открыл дверь и зашел. Внутри всё было чисто, никаких видимых следов, посланий, или невидимых кровавых чернил на стене. Облегчение. С другой стороны, тяжесть события только сейчас, когда он остался один в палате, вновь легла на его плечи и подкосила ноги. Усталость и пустота, которую он пытался отоспать два дня, вернулась за минуту. Он

 

сел на ту самую кушетку, прислонился затылком к стене, закрыл глаза и вызвал свои голоса.

- Про Богов вы тоже решили меня не предупреждать? Чтобы я там поактивнее был? На мелочи не отвлекался? – на гнев уже не было сил, только спокойствие и усталость.

- Да. Не стану притворяться. Как ты сам говорил, чтобы научиться плавать, надо однажды упасть в воду. Ты нырнул, как следует – Синий не стал хитрить, уже хорошо.

- Давайте по порядку. Боги существуют?

- Конечно. Мы не знаем, как они сами себя называют и называют ли вообще. Но для твоего восприятия это достаточно хороший образ.

- Существа… сущности еще более могущественные и опасные, чем демоны?

- Да, просто другого порядка. Демоны это неисчислимые дети Богов.

- Помедленнее, я тут восприятие мира перестраиваю. И почему мы раньше с ними не сталкивались?

- Ты их не интересовал, очевидно. А теперь дорожки пересеклись.

- Следует полагать, что чем глубже я черпаю из Нави, чем больше использую силы, чтобы что-то изменить, тем больше вероятность «заинтересовать» Богов?

- Следует.

- Если демоны жаждут попасть сюда и завладеть нами, то какова должна быть жажда Богов?

- Бездонной, неутолимой.

- А хорошие, добрые Боги, вообще есть? – Мефистон хотел надеяться.

- Ты пытаешься применить свои человеческие понятия к совершенно чуждым вещам. Хорошо-плохо, добро-зло, вот чего точно нет в Нави. Каждый решает для себя.

- Как будто в твоем мире есть четкие понятия добра и зла, Мефистон! И люди не спорят о них тысячу лет – с иронией вступил Красный.

- Ладно, предположим, для людей они опасны? Они нам враги или друзья?

- Для всех людей? А все люди сами знают, чего хотят? Кому они враги и друзья? Могут быть опасны, факт, это ты сам хорошо видел.

- Вот же вы бесите! И это называется верность?

- Мудрецы говорят: «Если на вопрос нет ответа, надо задать его иначе» - русские, между прочим. – Верность Синего заключалась в том, что он не переставал отвечать окольными путями.

- Хорошо, давайте по-вашему, нелюди. Очевидно, что эти «Боги» обладают властью даже здесь и что с их существованием следует, как минимум, считаться. Они хотят этого мира, могут смертельно запугивать. Вероятно, им есть что предложить и в качестве соблазна – демонов я помню разных. Следовательно, у них могут быть и «культисты», добровольные помощники? И если правильно буду искать, то найду их следы?

- Следовательно.

- Благодарю за утвердительный ответ! Далее, мои друзья, я убежден, что если бы они могли прямо взять и владеть этим миром, то давно бы это сделали. А раз вынуждены манипулировать смертными, порождать демонов, запугивать или соблазнять, то у них здесь большие сложности, так?

- Можно сказать… - Синиему явно было дискомфортно просто соглашаться.

- А кто запугивает и манипулирует? Только тот, кто не может взять силой! Вспомним детство, мог бы «поджарить мозги» - делал бы. Запугивание работает только на трусливых. А мы не из таких, правда?

 

- Конееечно – Красный растягивал звуки от удовольствия.

- Более того, зачем то эти «Боги» прячутся даже от смертных. Иначе послание на видео смотрел бы не я один. Как-то всё это жалко выглядит.

- Не стоит быть слишком самоуверенным. Они живут по законам Нави. Их планы, желания и цели неподвластны смертному разуму. Бояться не надо, недооценивать тоже. Будь начеку, действуй смело, но осмотрительно вдвое. Особенно теперь, когда знаешь, за чем следует смотреть!

- А вы навели меня на мысль. Теперь, когда «за чем» само к нам пришло, я несколько иначе оцениваю деятельность Круга. Невероятно, чтобы за годы своего существования, а судя по всему, там речь идет о десятках лет… Чтобы за всё это время, они не столкнулись с Богами и демонами. И если до сих пор я ничего от них не слышу, то начинаю понимать, какой «третий» вариант вы описывали. Либо они искренне не знают – не верю. Либо скрывают, чтобы посмотреть мою реакцию – не верю, потому что легко мог и не пережить такую встречу. Что остается?

- Теперь ты готов, говори.

- Остается, что они прекрасно знают обо всем и либо противостоят Богам, желая скрыть их существование и не соблазнять умы, либо служат им, постепенно вовлекая неокрепших. Установить одно из двух будет уже куда легче.

- Ты говоришь мудро, но помни, что даже в вашем мире редко всё бывает так просто и однозначно.

- Благодарю, как человек с двумя голосами в голове, я хорошо знаком с неоднозначностью.

С этими словами, ощущая новую определенность, Мефистон резко встал с кушетки и пошел к двери. Достигая решения внутри себя, он редко колебался и всегда предпочитал действие мучительным раздумьям. Что бы ни произошло, это дало новые знания, новый угол зрения и новую решимость. Кто видел дьявола, гораздо быстрее обратится к Богу. Если в Нави возможно всё, оно включает демонов и злобных божеств, но должно включать и их полную противоположность. Если из «всего» выбирать только худшее, никогда ничего не достигнешь. В этом он был совершенно убежден.

На пороге палаты его вновь остановили Голоса.

- Подожди, из-за тебя человек грызет себе вены, а ты радуешься, что лучше разобрался в предмете и спокойно уходишь?

- Спасибо, совесть у меня уже есть, помощь не требуется – Мефистон, в самом деле, устал от внутреннего диалога. Это нелегко понять, но постоянные вызовы в своей голове истощили бы многих.

- Уверен?

- Более чем, вы сейчас точно хотите помочь? Или истязаете по привычке?

- Каждый наш вопрос имеет смысл. Даже если только тот, чтобы ты озвучил ответ для себя.

- Отлично. Благодаря вашей «помощи» за последние двое суток я впервые освоил телепатию глубокого вторжения, как по живому резал себя мечом, вернул человеку разум, затем рухнул без сил, проснулся, чтобы узнать о его самоубийстве, получил послание Богов, видимое мне одному, узнал, что они существуют и могут мне угрожать… я ничего не забыл? И вы хотите знать, что я чувствую?

- Да.

- Ничего. Я чувствую ничего. Просто очень устал и рад, что хоть картина мира прояснилась.

 

- Вина, ответственность, как вы говорите, «угрызения совести»? – Синий не унимался.

- Это проверка такая, к чему я еще «готов»? Да, пожалуйста. Я не виноват ни в чем. Если ваши проклятые Боги существуют, то это они довели человека до безумия. Я спас. Он хотя бы умер как личность, а не как «овощ» в больнице. И всё, что они получили, был его труп, куклу на ниточках! Вы то уж прекрасно знаете, что к моменту послания, пациент был мертв. Чистая смерть. «Мертвые сраму не имут»4.

- Так ты благодетель, почти святой?

- Да. Лучше умереть стоя, чем жить на коленях. Или, по-вашему, существование Богов должно заставить нас постоянно бояться, «как бы чего не вышло»? Как бы их не прогневать? Лишний раз не «заинтересовать»? Чёрта с два. Наш дар это сила, а не слабость, и она будет использована по назначению. Тем более мы должны донести до мира положение дел и то, что Навь уже здесь. Тем более могущество должно стать признанной и материальной дисциплиной, для выживания культуры людей, а не тёмных Богов!

Голоса молчали. Он закрыл за собой дверь и твердым шагом направился к свету

дня.

11. Прыжок

Исследования на работе затянули Мефистона с головой. Там почти каждый день он чувствовал, что его силы реализуются, меняют судьбы и расцветают. По странному стечению обстоятельств, проходили месяцы, а новых уроков Круг ему не назначал. Он искал встреч с Дамой , и ей трудно было уклониться. Но эти встречи совсем не давали ему желаемого! Дама вела себя отстраненно, молча кивала на его рассказы о практике и успехах в телепатии. Её будто подменили, новости о чудесном излечении пациентов, столь важные для него, она восприняла как данность. Ирония, загадки, желание удивить и очаровать, всё пропало. Это была строгая деловая женщина, которая выслушивала его из вежливости. Хорошо, что хоть узнавала и не делала вид, что он сошел с ума! Только так он понимал, что Круг о нем не забыл. Новых заданий и уроков она не давала. Однако, фраза «увидимся через месяц» стала дежурной. Давая и сокрушая надежды.

Их сближение, в сущности, было эфемерным и осторожным, все жесты и намеки можно было обратить в шутку или недопонимание. Прямо спрашивать её о причинах перемен он не стал. Женщины есть женщины. Или время придет, или Бог с ней. Легче было сказать, чем сделать. Мефистон дольше переживал бы эту неопределенность, если бы не природная страсть к действию. Мужчина не может жить одними вздохами, после контакта с Богами, на его душе были куда более тяжелые камни. Само собой, опыты вторжения и кровавое путешествие он скрывал от Дамы как наяву, так и в мыслях. Каждый раз, когда они прощались, с его губ почти срывались слова о его чувствах и желании понять её. Но он молчал. Каждый раз, когда они прощались, ему казалось, что в её глазах он видит грусть и подавленную искру. Видит, или хочет видеть? Нет-нет-нет, с этими женщинами так с ума сойдешь. Надо опираться на то, что есть.

 

4 Князь Святослав, 970 год н.э., ««Нам некуда уже деться, хотим мы или не хотим — должны сражаться. Так не посрамим земли Русской, но ляжем здесь костьми, ибо мертвые сраму не имут. Если же побежим — позор нам будет. Так не побежим же, но станем крепко, а я пойду впереди вас…»

 

Есть натянутость, неопределенность, недосказанность. Она даже встречать его стала в серых деловых костюмах. Вот уж не подумал бы! Последние опыты с глубоким погружением и «послание Богов» надолго заняли его, отведя Даму на третий план. Но когда однажды ночью он обнаружил в руке записку со временем и местом встречи, его сердце остро кольнула надежда. Впервые за долгие месяцы. А стоило бы обратить внимание на то, что записка не пахла духами.

Встреча была назначена в парке, что под весенним солнцем и пением птиц навевало особенно романтические и радостные предчувствия. Лучи света дробились первой листвой на забавные пятнашки, сухие тропинки манили пойти дальше и дальше от людей. Перед входом в парк было несколько скамеек, в рабочее время мимо ходило не слишком много людей. Можно было практиковать силы комфортно, но и не крыша дома, конечно. Предвкушение нового и ожидание Дамы наполняло Мефистона очень весенним чувством полноты сил, азарта и воодушевления. Он смотрел по сторонам и гадал, как она появится в этот раз. Поэтому не сразу услышал, что к нему обращаются.

- Молодой человек! – голос исходил от круглого мужчины в годах, который сидел на скамейке. Его темный костюм, взъерошенные волосы, очки, рубашка и сбитые туфли вызвали у Мефистона стойкую ассоциацию «Советский Профессор». Голова незнакомца тоже была круглой и безбородой, но вид умника сквозил во всем – Да, Вы, молодой человек! Случайно, не даму ожидаете?

- И Вам доброго дня! Даму, только ничто не случайно – Мефистон был в хорошем настроении и не удержался от иронии.

- Как и то, что сегодня Вашей дамой буду я – Профессор встал, протянул руку для приветствия и тоже не сдерживал улыбки.

- О чем Вы говорите?

- О нашей встрече и, скажем так, занятии. Записка была от меня. Круг пожелал, чтобы я стал Вашим следующим наставником. Было забавно смотреть, с каким невинным вожделением Вы ожидали Анастасию. Могу только позавидовать тем образам, которые, без сомнения, витали в Вашей голове. Мы все должны смириться перед неизбежным. Сегодня неизбежное, это я.

- Как Вы меня узнали? – смирение не входило в добродетели Мефистона, но спорить он не стал.

- У Вас достаточно яркая внешность, поверьте. Место условленное, время тоже. Ошибки быть не могло, а зная прошлого Вашего наставника, я мог бы узнать Вас только по выражению лица – с такой улыбкой Профессор мог бы называться даже «Колобком», но нельзя дважды произвести первое впечатление.

- Хорошо. Тогда приступим? Можете обращаться ко мне на «ты», особенно когда чему-то учите. Вы столько внимания уделили мысленным образам, тоже Телепатия?

- О, нет-нет. Исключительно старый добрый жизненный опыт. Я из другой сферы. Предлагаю прогуляться и заодно побеседовать, нам лучше быть поглубже в парке, когда начнем практиковаться. Можешь обращаться ко мне «Профессор». Я и без телепатии знаю, что наверняка ты уже об этом думал.

Они отправились по тропинке, Профессор, в самом деле, перекатывался на ногах как колобок и долго молчал. Мефистон, как ученик, ожидал. Когда знаешь, какие возможности дает телепатия, всегда есть соблазн заполнить молчание легкими пробами доступных мыслей собеседника. Он считал своего рода вежливостью не делать этого с тем, кто находится с тобой в живом общении. Дать человеку комфорт, личное пространство. Кроме того, с другими могами у него еще не было практики,

 

даже Анастасию он не читал. Но соблазн есть соблазн. Они углублялись в парк, вокруг становилось прохладно, влажно и тени деревьев сгущались. Когда затих шум машин и совсем перестали встречаться прохожие, Профессор заговорил.

- Я не знаю, что и как тебе показывала Анастасия. Круг вызывает меня ровно для одной вещи, которую я умею больше инстинктивно. Поэтому не обессудь, я и правда профессор, но при работе с даром могу только показать и поэтически описать. Я хотел бы знать больше, законы, принципы, но не могу… Понимаешь?

- Я понимаю, что есть разные типы дара и разные моги. Анастасия отличается от меня, Вы – от нас. Каждый воспринимает Навь по-своему. Я склонен к анализу, но буду воспринимать всё, что Вы сможете передать. Сам давно думаю, что слово «урок» тут не вполне годится. Даже не урок танцев, потому что «движения» в душе каждый делает свои.

- Приятно, когда молодые тебя понимают – «Если он и дальше так будет улыбаться, точно Колобком назову», подумал Мефистон - Мой дар это… перемещение. Я прекрасно знаю модные слова вроде «телепортации», но ощущаю это совсем иначе. Ничего технического, что-то очень интимное, «перемещение» лучшее слово.

- Завораживает. Меня давно интересовал вопрос появления у меня записок. И другие…кхм, случаи. Иллюзии и телепатия это прекрасно, но перемещение? Как соединить материальное с духовным, пропустить одно через другое? Я весь внимание.

- Красивые слова. Хотел бы я удовлетворить это любопытство. Беда в том, что иногда дар это то, что мы можем и всё. Инструкции не прикладывается. Книжки с теорией нет в библиотеке. Я могу показать, могу описать свои ощущения, но сколько в том проку? – похоже, Профессор искренне переживал.

- Хорошо, покажите. Всё с этого начинается – Мефистон уже хотел, чтобы тот перестал сокрушаться и почувствовал себя нужным.

- Пожалуйста, дай руку и посмотри вперед, где тропинка переходит в мост через ручей. Сколько дотуда, по-твоему?

- Метров сто, или… опа!

Мефистон остановился на полуслове, когда понял, что уже стоит на мосту.

Профессор держал его за руку и безмятежно оглядывался на красоты весеннего парка.

В отличие от уроков Анастасии, в данный момент его волновало то, что он ничего не почувствовал. То есть, совсем ничего. Вроде бы прошел через Навь, а ощущения как моргнул и всё. Этот вопрос он не замедлил задать Профессору.

- Ты ничего не чувствуешь потому, что открываю врата я. Когда научишься делать это сам, незабываемые ощущения гарантирую.

- А это врата? – Мефистон всё ждал, когда у могов начнутся сказочные термины.

- Ох уж эти стереотипы, да? Врата, порталы, без них и фразы не построишь. Буквально никаких врат нет. Просто я начинаю перемещение, знаю точку отсчета и пункт назначения. Могу взять с собой человека в живом контакте. В этом плане я «открываю врата».

- Самое главное, как Вы начинаете перемещение? Как начать учиться делать

«это»?

- Без малейшего понятия. Могу только сообщить свои чувства и образы. В одной замечательной книжке5 есть рецепт, как научиться летать: «Надо упасть на землю и промахнуться». Вот и здесь почти так – Профессор явно был доволен остроумным сравнением.

 

5 Дуглас Адамс, «Путеводитель по галактике для путешествующих автостопом», пять книг в трилогии из четырех.

 

- Упасть и промахнуться, помедленнее, я записываю. Опишите, пожалуйста, именно Ваши ощущения. Что в голове происходит, как Вы это представляете? – опыт

в больнице помогал Мефистону работать с любыми сказками. Кто бы сказал, что сейчас перед нами не два безумца?

- Наверное, секрет в том, чтобы перестать представлять себя в конкретном месте. Оторваться от корней, так сказать. Ведь даже когда мы погружаемся в Навь, то подспудно всё равно надеемся вернуться и помним, где стоим. С этим надо покончить. В Нави вообще нет места и времени. Хочешь освоить перемещение – надо так чувствовать.

- Предположим, но перемещаетесь Вы всё же в конкретное место, не абы куда? Как совместить «никогде» и пункт назначения?

- Отличный вопрос. Грубо говоря, сначала надо выпасть в Навь, оторваться от любого места, от точки стояния. А потом захотеть вернуться туда, куда нужно. Раз там нет пространства, то любая точка годится, не хуже и не лучше другой. Всё это происходит нераздельно, нельзя сказать, что я зависаю в «никогде», просто забываешь, где стоишь, а потом вспоминаешь, что в другом месте. Наверное, только мог меня поймет…

- Я отлично понимаю и внимательно слушаю. Простите мою дотошность, но не дает покоя мысль, что мы телесно погружаемся или проходим через ничто, в материальном смысле. Через хаос без меры и дней. Вас это не пугает? Как это понять?

- Трудно бояться того, что всегда получалось само и никогда не подводило. Ты говоришь про великое ничто, про хаос, потому что так ощущаешь, тебе дано. Для меня, Навь это просто данность, просто дверь, в которую я всегда могу шагнуть. На большее не претендую. Попробуем? Я могу подержать тебя за руку, вдруг что от меня притрется. Давай просто вернемся туда, где стояли. Ты точно знаешь, что этот путь мы уже проделали.

Профессор казалось, святая простота и открытость. Мефистона это настораживало само по себе. Может, и зря, но лучше «перебдеть». Впрочем, с его мыслями под «Щитом» и постоянным напряжением при общении с Кругом, трудно было придумать еще большие меры предосторожности и закрытости. Даем руку, стараемся вернуться туда, где стояли. Когда знаешь, что перемещение возможно, уже и способы найдутся. Главное, знать, что ищешь. Мефистон знал, закрыл глаза и стал погружаться в Навь так глубоко, как только мог. Засыпать наяву. Слой за слоем, его окружали волны чужих мыслей, как белый шум, когда не пытаешься разобрать детали. Обрывки смыслов, воспоминания, его собственные и чужие. Великий океан Нави, тоже хороший образ. Он никогда раньше не пытался в нем потеряться, забыть, кто он и где. Всегда оставлял якоря. А теперь предстояло поднять их и бросить в другом месте, пусть и очень близком. Но когда в океане душ нет расстояний, это палка о двух концах, путешествие вдаль может быть столь же тяжелым, как и один шаг.

Рука Профессора помогала ему сконцентрироваться, оторваться от представления о месте, убедить себя, что он стоит «нигде» и только ощущение чужой руки остается компасом к реальности. Так в его голове остались только Океан и рука. Больше ничего. Ни места, ни времени. Нырнул как под воду. Сколько так можно держаться, без воздуха земного мира? Хороший вопрос, когда и времени тоже нет. Только ощущение времени есть всегда. Когда миг страданий кажется вечностью, а минуту блаженства едва замечаешь. Вот и Мефистону казалось, что он уже очень долго и глубоко погружался. В самом деле, почти забыл, где вообще должен быть. Что где-то есть свет дня и тенистый парк. Он чувствовал руку и это последнее, что связывало его

 

с миром вещей. А потом он почувствовал, что в глубинах океана есть не только белый шум.

Про демонов, темных Богов, он уже знал и раньше. Но одно дело биться с ними во сне или в глубине чужого сознания, видеть личные послания и контроль над мертвым телом. А другое – оказаться целиком, физически, насколько это слово тут уместно, в океане Нави… когда все эти угрозы могут тебя коснуться самым прямым образом. Хуже того, Мефистон не ощущал ничего конкретного. Представьте себе, что вы нырнули очень глубоко, и в темной воде почувствовали, как рядом движется что-то громадное и невидимое . По движению воды, по холодной волне, кожей почувствовали, как нечто огромное проплыло рядом. Незримое, неведомое, всегда страшнее явного. Мефистон не чувствовал сейчас за собой силы: ни доспехов, ни меча. Ему было трудно держаться даже за чувство руки Профессора, чтобы не кануть в пучину совершенно. Поэтому он собрал все силы и судорожно, до боли, захотел вернуться в парк, в то самое место, за сто метров от мостика.

Бах! Мефистон открыл глаза и увидел себя рядом с Профессором ровно там, где хотел. Дышал он так тяжело, будто, в самом деле, вынырнул из-под воды. Даже провел рукой по волосам, на полном серьезе ожидая найти их мокрыми. Профессор смотрел на него пристально, с прищуром, всем своим видом спрашивая, «Ну как?».

- Не знаю, как бы я выплыл, если не Ваша рука – начал Мефистон, делая глубокие вдохи и медленно успокаиваясь.

- Значит, хорошо, что она была. Как ты ощущал перемещение?

- Да уж так, что вашей приоткрытой двери остается только позавидовать! – подспудно, Мефистон подозревал, что это очередное испытание и Профессор специально показал всё легче, чем оно есть. После Голосов с их недомолвками, в это было поверить очень легко.

- Не суди меня, я не выбирал этого дара. Я, вероятно, не владею и половиной сил, которые даны тебе. Знаешь, как говорят, «многие знания – многие печали». Ты справился, это главное. Если было тяжело, значит, ты уже можешь больше, чем я.

- Возможно, Вы правы. Я погружался в темные глубины Нави и начал терять себя, боюсь даже представить, что бы делал без ориентира на Ваше касание.

- Порой «незнание – сила», дружище. Не берусь угадывать, но давай попробуем. Ты же не всегда владел силами, как сегодня?

- Не всегда. В детстве было совсем иначе.

- Ага. А что помогло? В начале, наверное, тоже было страшно и трудно?

Про Голоса и свой долгий путь Мефистон говорить ничего не собирался, но куда клонит Профессор смекнул и мысленно поблагодарил.

- Научился владеть своими мыслями, представлять оружие, доспехи для борьбы со страхом.

- Ну так и здесь также! Попробуй не просто погружаться в «океан», а рисовать свои картины, свои образы. Помни, главное оторваться от места. А как ты это сделаешь, вопрос десятый. За руку я тебя всегда держать не буду. Попробуй другой маяк, другой ориентир. Где тебе спокойно, безопасно? Можешь такое место представить?

- Дома.

- Не всем так везет, знаешь… родственники, жены, да чего уж там, внуки! Далеко не у всех дом, это тихая гавань. Так что тут опять я должен завидовать. Я же не смогу

 

держать тебя за руку всё время, правда? Давай попробуем самостоятельный прыжок, вернуться домой.

- Прямо вот так, со второго раза? – Мефистон возражал по инерции, он понимал, что лучше предложения не будет.

- А ты честно думаешь, что тебе легче будет еще по парку прыгать? Дом это лучший маяк, который всегда с тобой. Я даже помочь толком не могу, просто не вижу той чудовищной глубины, что дана тебе. Могу только морально поддержать и еще раз показать, что ты сможешь. Но мне кажется, ты достаточно силен, чтобы сразу пройти этап «держания за руку».

Мефистон внутри очень хотел «держаться за руку», но должен был признать, что Профессор прав. Опять и опять, чтобы плавать, надо падать в воду, как бы этого не хотелось.

- Профессор, у меня последний пока вопрос. Это, правда, выглядит так, что мы исчезаем и появляемся в другом месте? – вопрос был детским, но не задать его было нельзя.

- «Крайний вопрос», сынок, давай говорить «крайний». Выглядит, я даже на камеру себя снимал. Век технологий всё же.

Мефистон кивнул и начал готовиться к своему первому прыжку. Сердце бухало в груди, слюна стала горчить. Он без страха опускался в кошмары людей, но это было другое. В чужой голове ты всегда знаешь, что это такой сломанный, локальный мирок, из которого ты лично всегда можешь выйти также, как зашел. Да и в сущности, один человек всегда может представить и понять, что твориться в мыслях другого. А вот погружаться в Навь целиком… во всю её чуждость и безбрежность, специально теряя следы входа – совершенно другое. Здесь ничего знакомого и понятного, как бесконечно глубокий океан без берегов, в бездне которого что-то живет. Что-то столь же огромное. И оно совсем не похоже на тебя. Даже Тёмные Боги кажутся более удобной гипотезой, чем та серая, колоссальная масса чуждости, что он ощутил рядом с собой. Поистине, Вселенная не ждет нас с распростертыми объятиями, но надо идти.

Доспехи и Меч Зари помогали, когда Навь приходила в образе врагов. Сейчас главная проблема как раз «безобразность», великое ничто. Однако верно и другое, в реальной воде, доспехи тянут на дно. В океане душ, возможно, всё наоборот, и даже если на дно. Даже если на дно, то ощущение дна уже лучше полного хаоса! Мефистон успокоил дыхание, затем приструнил мысли. Страх есть только внутри, только в мыслях, контроль над мыслями, это власть над страхом. Он сосредоточил все свои ощущения на образе доспехов и меча. Закрыл глаза, и мир вокруг померк. Звуки тоже ушли, тишина. Осталась только тяжесть брони, только сила и холод меча в руках. Длинного, двуручного, с привычной рукоятью. Вдох, выдох, покой и металл. Нет места, нет времени, только вечная сила. Его образы, его правила. Не открывая глаз, он взмахнул мечом, рассекая плоть пространства, и шагнул в зияющую рану.

В этот раз ощущения были другие. Он не пытался сориентироваться и осознать, что происходит вокруг, не пытался почувствовать Навь. Строго прыжок, достаточно было забыть, где стоишь, чтобы вынырнуть в новом месте. «Упасть на землю и промахнуться», больше ничего. Он даже не «открывал глаз», насколько это сравнение уместно для Нави. Нырнул и тут же устремился к дому, который он видел умственным оком словно сквозь пелену настоящей воды. И это сработало! Пелена становилась всё тоньше, ощущение близости дома всё сильнее. В груди росло чувство триумфа. Но в один миг, казалось, за секунду до прорыва, его сковало льдом. Он почувствовал взор.

 

Холод , лёд, неподвижность перед границей миров, толщиной с поверхность зеркала, но пошевелиться невозможно. Нечто смотрело ему в затылок, нечто такое, что было везде, кроме как прямо перед ним. Все ощущения и привычные слова вроде «взора» в Нави условны, но описывать как-то надо . Он был окружен и подвешен перед глазом чего-то бесформенного и безграничного. Дыхание веков, отзвуки мертвых языков, лихорадочное бормотание, разбитые формулы и дикие символы хлынули темной волной. Он почувствовал, как его доспехи и меч начинают рассыпаться под натиском ползучего безумия, а вместе с ними и он сам. В то же время, в глубине этого потока он чувствовал скрытую гармонию, неслучайность совпадений, тайные смыслы

и зловещие планы, которые клубились и перетекали один в другой, постоянно ускользая от понимания. Еще глубже, он ощутил злорадство, садистское упоение кукловода и живодера. Это «существо», с которым он столкнулся, как бы состояло из эмоций, насколько он мог постигать. В какой-то момент, наступило узнавание и даже внутри льда, Мефистон похолодел. Этот поток темной энергии он уже встречал, в белках глаз и черных губах мертвого тела, на несуществующей части видеозаписи. Позади него, под ним, вокруг и внутри него был один из Тёмных Богов.

Раз он еще не мертв, значит, можно бороться. Миллиметр за миллиметром он стал собирать свою психику в кулак и продвигаться к границе миров. «Не слушать голоса, не смотреть по сторонам, нет ничего кроме моей воли, кроме моей души. Все остальное лишь выбор моего восприятия» - как заклинанием он старался отгородиться от натиска безумия. «Дважды два - четыре. Трижды три – девять. Почему? Я так желаю, так будет», концентрация на простых утверждениях позволяла собирать мысли вместе. В то же время, волна голосов и шепотов каждое его слово высмеивала и произносила на свой манер, передразнивала и подвергала сомнению само его существование. Мефистон ощущал колоссальное давление, как будто шум, голоса и обрывки фраз могут иметь вес и готовы раздавить его. Огромных усилий воли требовало просто мыслить и не кануть с головой в этот тяжелый поток хаоса. Хотя в Нави нет зубов и вообще ничего материального, но ощущение, что зубы сжаты и трещат было частью каких-то глубинных слоев психики. Еще миллиметр! Мефистон чувствовал, что его сопротивление не бесполезно. Он не рассыпался, и земной мир стал пусть на чуточку, но ближе. В этот момент, словно отражая его чувство малого триумфа, отозвалась и сущность Тёмного Бога.

Он почувствовал, что среди слоев садистского наслаждения его муками появилось новая эмоция. Невероятно, но чем-то иным, кроме «снисходительного одобрения», Мефистон назвать её не мог. Бездна вокруг него словно улыбнулась краем губ. В нем будто признали если не равного, то нечто большее, чем букашку под сапогом. «Игрушку», может быть. Хуже того, игрушку с именем. Бездна дала понять, что узнает его! «Мы с тобой одой крови», прозвучала в его мозгу знакомая фраза из «Маугли». Это чувство узнавания, знакомства, панибратства нарастало как волны дьявольского смеха, пока не заполнило собой всё вокруг. Чувство более отвратное и тяжелое, чем всё прошедшее. «Почему? Что за чертовщина? В чем наша связь?» - растерялся Мефистон. В тот же миг, его правую руку обожгло огнем, и он провалился в реальность.

Его окружала собственная комната, куда он и стремился попасть. После выхода из Нави, тишина в голове казалась оглушительной, будто он вообще потерял дар. Главным чувством была боль в руке, горячая, резкая, пульсирующая, ровно на месте печати, полученной от Круга. Её не было видно, но Мефистон прекрасно знал, с чем связан его внезапный прорыв. Осталось понять, как именно связана печать с его

 

освобождением? Она оттолкнула внимание Бога или пометила его как «своего»? Защита или клеймо раба? Руки чешутся узнать и с пристрастием допросить его друзей

и наставников. Прежде, чем эта мысль успела оформиться, Мефистон понял, что в комнате он не один. Как только боль в руке унялась, ощущение присутствия за спиной стало очевидным. На секунду он вздрогнул от мысли, что сам Тёмный Бог последовал за ним. Обернуться и посмотреть в глаза безумию было страшно, как в ночном кошмаре, но он зашел уже слишком далеко, чтобы сомневаться. Приняв боевую позу с воображаемым мечом, он резко повернулся всем корпусом.

Бесстрашие это не отсутствие страха, а его преодоление. Впервые увидев демона Нави во плоти, испугался бы любой, и Мефистону тоже было, что преодолеть. Правда, он быстро понял, что видит демона не впервые. Голубая кожа твари переливалась всеми цветами радуги. Словно масло, по ней струился живой огонь, который не опалял вещи вокруг, но почему-то было ясно, что это может резко измениться. Уродливая голова была увенчана иглами и птичьими перьями, морда кончалась клювом. Знакомый образ! Знакомый по снам и ночным путешествиям, но знакомый и куда ближе, реальнее, знакомый глазам, а не только разуму. Анастасия, мастерица иллюзий, точно! Именно в образе такого чудища она предстала ему на крыше. Господи, как же всё перемешано и взаимосвязано и как распутать этот дьявольский клубок…

Все эти мысли пронеслись в его голове за доли секунды. В это время, демон спокойно стоял в его доме, посреди комнаты и переливался всеми цветами. На свой птичий манер он внимательно рассматривал Мефистона, наклоняя голову в разные стороны, что твой попугай. Так они и стояли, молчаливо рассматривая друг друга. Наконец, демон издал неповторимый клекот-карканье и взметнул ввысь одну из своих рук, которых оказалось больше двух. Мефистон напрягся, но в руке твари появился не огонь или оружие, а книга. Переплет её напоминал живую пористую коричневую кожу, она вся тоже как будто переливалась маслянистым огнем и чуть не вздыхала от желания раскрыть своё содержание миру. Да её просто распирало! Демон поймал взгляд Мефистона, и в глубине его изменчивых глаз мелькнуло озорство, жестокая ирония. Глаза демона были лишены век в привычном смысле, но каким-то мистическим способом, Мефистон явно ощутил – ему подмигнули. Сделав этот многозначительный жест, демон исчез во вспышке цветного огня. На его месте, на письменном столе, перед компьютером, осталась аккуратно лежать и дымиться Книга.

Всё, что смог сделать Мефистон, это шумно выдохнуть. Он без сил опустился на кровать и вытер пот со лба. Как после погружения в пациента, он был измотан, опустошен. Психосилы не становились легче и забирали многое. Усталость души не сравнить с усталостью тела. От неё никуда не деться, разве что долго спать, а это возможно далеко не всегда. Вот и сейчас он просто закрыл глаза и хотел ни о чем не думать. Не тут-то было.

- Ты безумно рисковал. После угрозы Тёмных Богов прямо в их владения! – появился Синий голос.

- Всё, что мы делаем, безумно. Оставьте меня в покое и дайте перевести дух, нужны силы.

- Для чего? Лучше ложись спать, утро вечера мудренее.

- Благодарю за заботу, не в этот раз. Не спрашивайте, как, но я нутром чую, что следующее перемещение пройдет гладко, и пока я чувствую психический след, отпечаток руки Профессора – я найду его и задам пару вопросов. Слишком много их накопилось.

- Потерпи, отдохни, осторожность мать доблести – Синий в своем репертуаре.

 

- Была бы осторожной, не стала матерью. Я услышал вас, и я устал от осторожности. Порой надо рвать шаблоны и просто действовать. Не можете помочь, так не мешайте.

Мефистон тяжело, но решительно поднялся и пошел в ванную. Умылся холодной водой и долго смотрел в зеркало на бледное лицо и запавшие глаза. Усталость была огромной, желание лечь и заснуть тоже. Только мучительных вопросов накопилось столько, что больше терпеть он не мог. Как дальше пользоваться своим даром, если не понимаешь всех последствий и рисков? Последний раз окунув лицо в холодную воду, он вышел, встряхнулся, собрал волю в кулак и уже без колебаний совершил перемещение. Как он и предчувствовал, в этот раз всё прошло быстро и уверенно. Как будто его негодование и жажда истины давали фокус, четкость, направление. Он знал, кого искать, шел прямо по душевному следу Профессора, «где» искать уже было легко. Ведь достаточно пожелать оказаться рядом и это станет явью. Мефистон больше не тонул в Нави и не ощущал внимания чужих сущностей. К добру это или худу, предстояло узнать.

Профессор был уже у себя дома. Очевидно, встреча с Тёмным Богом заняла больше времени в реальности, чем казалось. Он сидел в своем кресле и попивал чай перед компьютером. Увидев Мефистона у себя за спиной в отражении монитора, он чуть не уронил кружку и медленно, очень медленно развернулся к нему навстречу. Также медленно и тихо, Мефистон закрыл дверь в комнату. Профессор не солгал, в доме было полно людей, а беседа предстояла серьезная. Растеряно шевеля губами, Профессор начал первым.

- Как ты меня нашел? Как ты вообще нашел это место, ведь ты не мог его представить!

- Зато Вы могли очень хорошо. А благодаря Кругу я владею еще и телепатией. Осталось соединить два и два. – Мефистон был настроен на жесткий и прямой разговор – Профессор, при всем уважении я должен задать Вам ряд вопросов и обязательно получить ответы.

- А что если я откажусь их давать? – получив первый ответ и постепенно свыкаясь

с присутствием гостя, Профессор возвращал своё привычное снисходительное обращение.

- Тогда я вынужден буду принять меры и получу ответ в любом случае из Вашего разума. Возможно, я пожалею об этом, но неведение слишком дорого мне стоит.

- О нет, вот этого ты сделать не сможешь. Ведь я прекрасно знаю, что на тебе печать Круга. А это прямая угроза старшему члену.

Стоило ему произнести эти слова, как Мефистон почувствовал огонь в правой ладони, и он быстро поднимался выше. Боль была как в первый раз, в момент получения печати, но гораздо дольше. Застигнутый врасплох, он согнулся и чуть не упал на колени, пока боль не отступила. Пришлось опереться на шкаф и тоже сесть.

- Вот видишь, сынок, мир не так прост. Я восхищен твоей решимостью и дерзновением, едва освоив перемещение, совершить такой трюк и найти меня! Но взрослые решают вопросы несколько иначе – от его растерянности и след простыл.

- Как? Через секреты, смертельные запреты, умолчания и эксперименты на людях? Вы знаете, что я чуть не умер, пока домой перемещался?

- Чуть не считается. Ты выжил и это главное. Как видишь, быстро освоился. Ты хотел ответов, так задай сначала вопросы. Может быть и угрожать не надо было? – ироничная улыбка вернула образ зловещего Колобка.

 

- Вы знаете о существовании Тёмных Богов, демонов Нави? – вопросов у Мефистона было очень много, надо было начинать с простых.

- Вот это высокий слог! Я знаю, что Навь не пустое место и в ней есть свои силы

и законы. Мой дар куда более скромен, чем твой. Я просто открываю двери. И в этом процессе не сталкивался с большими трудностями. Круг рано нашел меня и оградил от проблем.

- От проблем? Или от истинного знания?

- Для меня это одно и то же. Я не выбирал свой дар и будь моя воля, предпочел бы его не иметь.

- Однако Вы обучаете новичков вроде меня, так?

- Да, Круг регулярно дает мне задание проверить способности новых членов к перемещению. Можешь гордиться, далеко не все вообще могут это сделать… Или хотят повторить после первого опыта.

- Я верно понимаю, что Вы толкаете людей в глубины Нави при том, что «истинного знания» о том, что их ждет, у Вас не только нет, но Вы и активно его избегаете? – Мефистон был уже за гранью приличий и не мог сдержать себя.

- Я делаю то, что меня просят и ученики действуют по своей воле. Оставь своё негодование.

- А что с ними дальше происходит, никогда не интересовались?

- Нет, ты уже понял, что Навь не моя сфера интереса. Если подумать, в самом деле, больше двух-трех раз со мной никто не встречался. Что потом делает Круг с учениками и как оценивает их успехи, мне тоже всё равно. Я под защитой, мои проблемы решены. Помогаю, чем умею – к удивлению Мефистона, профессор говорил искренне.

- Хорошо, предположим. Как Круг помог Вам избавиться от встречи с обитателями глубин Нави? Они с ними в сговоре или научили Вас защищаться?

- Я повторяю, что лишь смутно ощущал чужие силы до Круга, и совсем перестал ощущать их после получения печати. Как они этого добились – могу только гадать.

- Вы крайне нелюбопытны для Профессора…

- Праздное любопытство - грех. И у меня своя сфера научного интереса, это химия. – с этими словами он окинул рукой полки, заставленные книгами.

Беседа, по сути, зашла в тупик, и Мефистон чувствовал себя крайне жалко. Ворвался домой к человеку, угрожал, получил оплеуху, а в итоге ему и так всё рассказывают. Только этого «всего» кот наплакал. Осознание того, что даже среди могов его видение мира не является обычным и понятным, было болезненным.

- Простите мой более научный интерес к Нави. Позволите еще буквально пару вопросов? – Мефистон уже играл вежливость и почтение.

- Да, ради Бога.

- Вы пробовали свой дар на прочность? Каковы пределы? Как далеко удавалось перемещаться? Возможно ли перемещение в точку, где никогда не был? По фотографии, рассказу, карте?

- Придержи лошадей, это уже не пара вопросов. Вот ты сам говоришь, что при перемещении домой чуть не умер. Неужели тебе сразу захотелось снова прыгнуть подальше и копнуть поглубже?

- Да как раз поэтому и захотелось! Чтобы понять и разобраться, что к чему. Чтобы такого не повторилось. Чтобы владеть своими силами…

- До чего же ты горячий парень. Пора понять, что не все такие. Я не пробовал свой дар «на прочность» как ты говоришь, потому, что мне это было не нужно. До

 

Круга ощущения бывали не из приятных, желания углубляться никакого. А после, слава Богу, совершенно нейтральные и полностью мне подконтрольные. Что касается по фотографии, рассказу. Можем вместе подумать, ведь у меня дома ты тоже никогда не был. Если смог как-то найти это место, то определенно, есть другие способы кроме личного опыта и прямого наблюдения.

- Всё крайне логично. Благодарю Вас за урок, Профессор. Прошу прощения за мою горячность и вторжение. Могу попросить Вас о крайнем одолжении? – Мефистон был сама учтивость и раскаяние.

- Конечно, сынок, я всё понимаю.

- Вы могли бы сопроводить меня домой, как тогда, в парке? После Ваших слов я начал справедливо опасаться собственной горячности и спешки в новом деле – было видно, что сейчас он завоевал Профессора вновь.

- О чем речь, давай руку.

Он поднялся с кресла и протянул руку как для приветствия. Мефистон склонил голову и крепко сжал руку Профессора, словно в знак признательности и благодарности. Пуф! Как ни в чем ни бывало, они оказались уже у него в квартире. Ровно там, откуда он отправился. Профессор сделал знак рукой, будто снимает шляпу

и тут же исчез. Это было удачно, потому что демоническая Книга так и осталась лежать на столе. Привлекать к ней внимание Мефистон вовсе не хотел, поэтому взял и спрятал среди книг на своей полке. Даже на ощупь книга была желанной, притягательной, излучала всё обаяние запретных знаний. К счастью, возможно, он уже слишком устал, чтобы чем-то соблазняться. Привычным движением он развернулся, упал на кровать и глубоко заснул.

12. Третий урок

Хорошо, что сегодня была не его смена в больнице. Мефистон спал до обеда, затем мог не спеша принять душ, подкрепиться и привести мысли в порядок. Тело действовало медленно, вяло и лениво, но со своим пылающим разумом он ничего поделать не мог. Мысленно он уже писал заметки к третьему уроку, делал выводы и анализировал данные. Максимум, что он себе позволил для отдыха головы – это не беседовать с Голосами до позднего вечера.

- Ну что, получил по носу? – необычно, что беседу начал Красный – А ведь мы говорили, утро вечера мудренее!

- Не будет ли так любезен многоуважаемый джинн пояснить свои слова, - спокойно отвечал Мефистон.

- Не прикидывайся. Рванулся наобум, нагрубил старику, угрожал впустую, в итоге ничего даже не узнал.

- Меня печалит одна вещь и радует другая. Печалит то, что в вашей паре очевидно за хитроумие отвечает Синий, и раз он молчит, то не имеет возражений. А радует то, что я даже от вас могу скрывать свои намерения и результаты.

- С этого момента подробнее, пожалуйста – как раз появился Синий.

- Пожалуйста вот что, вы клялись мне в верности. Начните с того, чтобы мне доверять, оценивать по достоинству и сначала спрашивать, а потом уже переходить к детскому «получил по носу». Время, когда вы были моими «старшими товарищами» прошло. Если вы не понимаете этого, то просто не можете дать стоящего совета.

- Признаем свою ошибку и обязуемся исправить. Просвети же нас, Мефистон – раскаяние голосов в голове было любо-дорого на слух.

 

- На Долгой Войне ты учишься всё превращать в преимущество. Любое действие врага, это источник данных. И это путешествие оправдало все надежды, далеко превзойдя мои ожидания.

- Что же ты узнал?

- Первое. Это действие Печати. Впервые я почувствовал его на себе. Казалось бы, мы и так слышали об этом. Но дьявол в мелочах! – тут Мефистон позволил себе мечтательно улыбнуться – Вы должны знать, когда печать начала работать и я почувствовал её силу?

- Когда Профессор сказал тебе о ней.

- Именно! Именно! Только тогда, когда он сказал мне, что расценивает мои действия как угрозу, как «использование полученных знаний против Круга».

- Всё логично, а ты что думал?

- Вы имеете очи и не видите. Ведь свою угрозу я сначала продумал, спланировал.

И это не запустило печать. Почему? Да потому что я сам не считал, что это будет «использованием полученных знаний против Круга». Хотя бы потому, что я вовсе не думал нанести им вред. Просто понять. Что же произошло, кода профессор сказал это?

- Ты ему поверил?

- Пусть на миг, на секунду, но не смог игнорировать его видение. Смекаете? Это значит, что печать работает только тогда, когда ты сам веришь в то, что нарушаешь правила. Либо тебе внушают. Это значит, что на самом деле, она ни в чем не может меня остановить, ибо сила мысли безгранична. И что такое «полученные знания», и что такое «против Круга» - я для себя решаю сам.

- Ты хотел сказать, сила двоемыслия6 безгранична! – уже теплее произнес Синий

– но ты уверен, что всё так просто и работает?

- Ирония, классическая литература скрывает оружие для мога. Двоемыслие наша броня и клинок. Уверен ли я? Безусловно, и сразу же проверил. Меня просто озарило.

- Ты вообще смерти не боишься? – Красный уважительно поинтересовался.

- Все простые страхи мы вместе с вами прошли в детстве. Я не хочу умирать и не желаю боли. Но мы идем по неведомой земле, где легких путей нет. Знание добывается только через риск, через жертву. Всю жизнь бояться Нави, ведь там Тёмные Боги и демоны? Или бояться Круга, ведь они дали злую печать? Не дай Бог такой жизни.

- Благородно, смело, достойно. Но что ты фактически предпринял? Что получил от Профессора, кроме нравоучений?

- Всё, что он мог дать. Порой, надо просто уметь слушать и верить в то, что тебе говорят. Наш последний переход ко мне домой дал мне все карты в руки. Кажется, что пуф! И мы дома? Как бы не так. Если в Нави нет времени, то при желании можно представить наше путешествие бесконечно долгим.

- Ты, в самом деле, научился видеть то, чего не замечаем мы.

- Благодарю, но это и не без вашей помощи, друзья – Мефистон был в душе скромным парнем – К делу. В Нави я использовал телепатию и проник в сознание Профессора… Вот тут мне, можно сказать, повезло. Кое в чем я не мог быть уверен до конца, но получилось как нельзя лучше. Во-первых, в Нави телепатия куда проще, и еще проще, когда тебя держат за руку. Это как бы открывает психический контакт такой ширины, какой раньше я и не видел. Ключевой момент – добровольность контакта. Профессор доверял и доверился мне. А вот дальше, прямо картина маслом. Телепатию он не знает и, что важнее, знать не хочет. Щитов и преград не ставит…

 

6 Джордж Оруэлл, «1984».

 

- Поистине, самый беззащитный тот, кто не верит в нападение – не удержался Красный.

- Да! Да! И дальше лучше. Мне нужны были его самые ранние воспоминания во время первых перемещений, а затем, что Круг изменил в нем, как оградил от Тёмных Богов. У обычного человека там была бы болевая точка, куда не пройти без насилия. Но наш Профессор не таков! Он мастерски заставил себя просто «не замечать» ранних воспоминаний. Потому что они ему некомфортны. А что ты не замечаешь, то и охранять нет нужды. Поэтому при открытом контакте я могу узнать о нем больше, чем он признает сам…

- Захватывающая теория! Впрочем, уже и практика. Но что ты узнал?

- Что и предполагал. Во время первых перемещений, глубоко в юности, он столкнулся с тварями Нави. Пусть он видит их иначе, чем я, суть одна. Это так его напугало, что Кругу достаточно было обещать защиту, и он согласился на всё. А дальше, с течением лет, уже сам эффективно убедил себя в том, что «под кроватью ничего нет».

- В работе с неудобными мыслями, Профессор имеет свои супер-силы.

- Пожалуй, но главное то, что это первое однозначное доказательство того, что Круг знает про опасности Нави. Следовательно, сокрытие их от меня и невинный урок «перемещения», столкнувший меня с бездной, это манипуляция, хладнокровная и осознанная. Пока не понимаю только конечной цели, что они от меня хотят…

- Ты всё еще не знаешь, служат они темным силам или защищают от них. Хотя домашняя встреча с демоном должна подтолкнуть к выводам.

- Согласен. Во время контакта в Нави с чем-то огромным… назовем это Тёмным Богом, я почувствовал, как печать меня освободила. Будь она защитой, оберегом от зла, едва ли потом птичий демон пошел бы ко мне домой, подмигивал и оставлял Книгу. Да и ощущение это «мы с тобой одной крови» до сих пор мурашки вызывает.

- Кстати о Книге?

Мефистон подошел к полке, куда спрятал демонический дар. Книга излучала притяжение, видимое его «третьим глазом» как отчетливые волны . Она просила взять себя, открыть, углубиться и впустить в сознание . Он достал её с полки, положил на стол перед собой. Прикосновение только усилило соблазн.

- Кстати о Книге – продолжил он беседу – Её появление и встречу с демоном мы должны считать аргументом за то, что Круг не отпугивает зло, а притягивает. Живое доказательство культа Тёмных Богов. Пока прямо не увидим иного, считаем их прямыми врагами и демонопоклонниками.

- Всех скопом? И Даму тоже?

- Дама, чёрт её возьми… - Мефистон горько улыбнулся и вздохнул - Конечно, упрощать нельзя. Тот же Профессор скорее жертва, чем злодей. Но слабость духа не оправдание. Степень вины и соучастия отдельных членов Круга будем устанавливать в особом порядке.

- Читать будем? Или уничтожим? – по тону голосов видно было, что и бы хотелось «читать».

- Нет и нет. Читать нельзя, это как раз то, что хотят от нас демоны и Круг, а я им не слуга. Уничтожать – нет. Ведь тогда они ясно это поймут. Война – искусство обмана7, поэтому оставим книгу, делая вид, что поддались её соблазну. Или находимся

в нерешительности.

- Да ты сам тот еще демон.

 

7 Сунь-Цзы, «Искусство войны»

 

- Учусь у лучших.

Мефистон подержал Книгу в руках и поставил её обратно на полку. Чтобы не терять контакт. Возможно, по счастливой случайности, именно к нему в детстве пришли голоса, именно ему они помогли освоить дар и противостоять страхам и соблазнам ночи. Как бы там ни было, выбор принять дар и его риски, постоянно расширять границы познания – был его собственный. Так что теперь демонические трюки и соблазны казались ему топорными и наивными, как будто для детей и есть. Он устал, правда. Почти каждый день приносил новые вызовы, вопросы, испытания сил. Но именно об этом он мечтал всё детство и юность. Активная фаза Долгой Войны, столкновение с бездной, знание тайных слоев мироздания. Ноосфера… Он довольно улыбнулся и сел писать заметки к третьему уроку.

Заметки Мефистона к третьему уроку:

 Перемещение. Что за чудо! Просто новая страница. Наконец мы находимся на стыке, на границе соединения Нави и мира. Духовного и материального. Одно перетекает в другое. Вернадский был более прав, чем мог себе представить. Всё, вообще всё – это сфера разума. Материя и мысль лишь стороны одной медали. Это открывает фантастические , безграничные возможности, когда воля и разум могут просто создавать миры. Но это лирика.

 Практически. Дальность, точность перемещения надо будет еще испытать. Особенно, требуемую энергию. Насколько тяжело летать далеко? Чем мы расплачиваемся, что сжигаем? Духовные силы, допустим. Но если в Нави нет расстояния и времени, то какая разница, насколько далеко перемещаться? И если разницы нет, тогда чую тут нарушение физических законов, потенциальные вечные двигатели и прочие диковины. Я не физик, конечно. Но если «мысль материальна» и это не просто красивая фраза , то почти все науки резко устаревают… Надо будет беседовать со специалистами, вдруг уже есть такие прорывы.

 В отношении термина. «Перемещение» слишком громоздко. «Телепортация» – тоже, да и наукообразно. Пусть будет «Прыжок». Да, Прыжок мне нравится. \

 Ага, и еще , масса и размер объектов. Если один человек может переместить себя и того парня, то где пределы? И опять же вопрос расхода энергии. Что еще можно переместить? Машину, дом, улицу, группу людей? Чёрт, я же перемещал Меч Зари… И проклятый демон! Следовательно, возникает совершенно новый вопрос. Уже речь не о Прыжке. А о том, что нечто , вовсе не имеющее места быть в материальном мире, таки появляется здесь! Меч и демоны. Это не Прыжок из точки А в Б. Это Прыжок в ничто и обратно.

 Опять побуду физиком… получается, что есть некие фундаментальные законы бытия, которые связывают дух и материю, как одно может стать другим в буквальном смысле слова. Вот тебе и Ноосфера с другого угла. Мы все в ней живем.

 Сухой остаток , как всегда, один. Если есть законы, их надо изучать. Когда-то гром казался делом Перуна. Значит, и Тёмные Боги имеют свою природу. Пусть куда более ужасную и реальную, но что разум способен

 

представить, тем он способен овладеть. Главное – принять вызов и смотреть в лицо угрозе, называть всё истинными именами.

13. Романтика

После прорыва с Прыжком, вновь потянулись рабочие будни. Пока добывать из Нави пропитание или деньги напрямую не получалось, работу в больнице никто не отменял. Кроме того, Мефистон любил свою профессию и продолжал помогать людям. Он вел практику и разработку всех своих навыков, насколько позволяло время. Сейчас он обладал достаточной силой, чтобы безнаказанно делать, что угодно и просто брать желаемое, деньги, ресурсы, что хочешь. Однако принципиально воздерживался от призвания Нави , без необходимости для лечения, опыта или тренировки. Его целью был мир, где моги занимают достойное место: учителя, воина, визионера и целителя. А не мелкого воришки и фокусника. Поэтому добывать себе пропитание и быт он твердо решил обычными способами. В поте лица своего. Пока не придет время действовать открыто.

Что делать с Кругом, было пока неясно. Враги, понятно, демонопоклонники, тоже, а делать что? Прежде всего, продолжать входить в доверие. Несколько вариантов стратегии на будущее, Мефистон тоже держал про запас. Больше всего раздражало то, что Круг был, по сути, разновидностью «таблеточки перед сном» только со вкусом демонов. Да, моги собираются вместе и чему-то учатся, но затем каждый из них как будто замирает, его опутывают обязательствами, страшилками, или просто рутиной, как Профессора. Кому-то нравится всю жизнь играться и чувствовать себя полубогом среди людишек , как Даме, наверное… В любом случае, могущество извращается, не изучается и не служит людям. А вот чему служит? Тёмным Богам? Кому выгодно, чтобы моги формировали своё уютное гетто и не хватали с неба звёзд? Учат больше фокусам и трюкам, а не логике и практическому применению сил. Телепатия, да, но для чего? Ведь не Дама научила его лечить болезни. Прыжок, пожалуйста, но куда? В магазин за хлебом? Ведь сам Профессор только балуется и не задает лишних вопросов.

Со всем этим надо покончить, такова была цель любой стратегии. Конечно, лучше не разрушать и разгонять всех, а использовать структуру противника против него самого . Отсюда – терпение и труд , а также несколько дублирующих планов на все случаи жизни. Лично для себя он хотел начать с одного чувствительного вопроса, попытаться понять Даму и что с ней делать. Понять женщину… миссия почти невыполнима, но каждый мужчина пытается , когда приходит его время. Во всеоружии своих растущих психических сил, Мефистон был готов рискнуть.

Свежим летним вечером, Дама неспешно следовала домой по улицам города. Сказать «шла» было бы слишком просто. Она не любила ничего простого и всякий выход на улицу превращала в театр одного актера. Серая юбка и пиджачок, белая блузка, черные туфли. Ничего особенного, но строго по фигуре. Дама любила привлекать внимание только собой, а не одеждой . Она наслаждалась своим отражением в стеклах витрин, и еще больше, в глазах прохожих. Легким прикосновением разума она собирала их эмоции и тайные вздохи как пчела собирает нектар с цветов. Симпатии мужчин, зависть женщин, острый коктейль, усиленный ментальной проекцией соблазнительной дамы, которую она излучала почти уже автоматически.

 

Мефистон наблюдал за ней со стороны. Благодаря правде крови, он видел Анастасию без прикрас и знал, что проекцией она могла и не пользоваться. Всё равно была бы фокусом внимания. Возможно, он один видел в ней личность под завесой красивой ведьмы, мастерицы иллюзий и изменений. Сказать, что он хорошо её знал? Невозможно. Но по иронии судьбы, никто не подходил к нему ближе этой женщины.

И если он хочет разобраться с Кругом, то надо выяснить отношения хотя бы с ней. Может быть, даже не выяснить, а создать.

Лучшим способом привлечь внимание Дамы, на время вывести из равновесия её крепости иллюзий было удивление. Поэтому Мефистон не постеснялся совершить Прыжок в точку прямо перед ней. Он был в своем лучшем костюме и в руках держал букет синих роз, как символ их последнего теплого разговора. Появившись прямо перед носом Дамы, он насладился редким мигом её замешательства и сразу перешел к делу.

- Моя прекрасная учительница, я изнываю без Вашего внимания и мудрости. Прошу, уделите время своему скромному ученику – одновременно он согнулся в полупоклоне и протянул ей букет, как ни в чем не бывало. Умственным взором он ловил её эмоции и чувствовал, что ей приятно, что удивлена она к своей радости. Но слова её звучали иначе.

- Ах, это ты. Благодарю, мне очень приятно. Но ты знаешь, мы не договаривались и я очень занята… - тут она остановилась, хотя бы для того, чтобы прилично отказать ему в общении. И будь это впервые, возможно, он был бы смущен и обескуражен. Но это было стандартной формой их разговора уже почти год. Мефистон ожидал отказа, и этой остановки ему было вполне достаточно.

- Я всё понимаю, Анастасия, но позволь предложить именно сегодня сделать небольшое исключение – И прежде, чем она успела возразить, он подошел к ней и взял под руку, как можно было ожидать от джентльмена, только что подарившего леди роскошный букет. Стоило им соприкоснуться и пуф! Первый совместный Прыжок забрал их в далекие края.

Они оказались в тишине, под глубоким звездным небом. Непривычные и огромные звезды, чужие созвездия покачивались над головой потому, что они были на верхней палубе океанского лайнера. Ночь царила в другом полушарии. Легкий ветер обдувал их и колыхал белые тенты от солнца, лениво висящие в этот поздний час. Было часа три ночи, освещение работало, но вокруг ни души. Только столик под белой скатертью, на которой стояли два полных бокала. Дама только хотела мягко оттолкнуть Мефистона, как замерла и вновь, её удивление было смешано с приятными эмоциями. Как будто любое нарушение рутины, на самом деле, было именно тем, что она ждет. Мефистон сам отпустил её, проводил к стулу и молча подвинул его, предлагая сесть. Дама приняла приглашение, не в последнюю очередь для того, чтобы справиться с головокружением.

- Чертов сумасшедший! – но она улыбалась и лучшей награды Мефистон не мог желать – Я сама не могла освоить Перемещение, и никогда бы не подумала, что вообще возможно сделать его так… далеко и Бог знает куда…

- Карибское море. Угощайся, я долго изучал твои вкусы в напитках и надеюсь, этот коктейль будет под стать нашей безумной встрече – Дама положила букет на стол, пригубила напиток и всё это время смотрела на него с таким озорством, о каком мужчина может только мечтать. Не давая ей опомниться и начать сомневаться, Мефистон продолжал.

 

- Я хочу просто поговорить с тобой, хотя бы один раз. Прекрасно понимаю, что Круг может использовать невообразимое число способов следить за нами, но нельзя всё время так жить. Я использовал все доступные мне способы телепатической защиты, уверен, что ты, как мастерица изменений можешь добавить свои. И мы просто побудем вдвоем, просто поговорим – хотя это была просьба, он не дал голосу дрогнуть.

- «Невообразимое число» это ты верно подметил – Дама напряглась, нахмурила лоб, но потом снова расслабилась и улыбнулась – Также верно, что я устала жить по правилам, давай попробуем. Дарю тебе этот вечер – Она откинулась на стуле и вновь смотрела на него с роковой искрой. Использовала ли она свои силы в дополнение к его, Мефистон не знал. Но уже было всё равно.

- Раз этот вечер такой исключительный, то буду говорить прямо. Анастасия, я хочу общаться и встречаться с тобой помимо Круга, работы и всей этой ерунды, просто с тобой. Ты мне очень интересна, я чувствую любопытное совпадение наших характеров и, конечно же, восхищение. – Мефистон не видел себя со стороны, но когда хотел, мог производить сильное впечатление на женщин.

- Думаешь, ты первый мне об этом говоришь? – Дама была в своей стихии лисы.

- А зачем мне об этом думать? Я точно первый говорю. А другие неважны. Я видел тебя в ореоле твоих сил и в Нави, видел и в правде Крови. Многие пали бы перед тобой на колени. Но я не среди них. Я обращаюсь не к королеве иллюзий, не к Даме и не к учительнице. К Анастасии, которая пленила меня своим обаянием, острым умом и находчивостью, смелостью и опасностью…

- Красиво говоришь, но много ли ты знаешь на самом деле?

- Немного, потому и хочу знать лучше. О большем и не говорю. Рискну предположить, что мало кто вообще мог тебя хорошо узнать. Возможно, для этого у меня есть уникально удачная совокупность качеств. И сил. – намек был очень прозрачный.

- Может быть, у меня уже есть такой кавалер, из Круга и куда более опытный и могущественный? Который прекрасно меня знает? – Дама опустила глаза и провела пальцем по краю бокала. Ночной ветер растрепал её длинные тёмные волосы. Мефистону было трудно смотреть на неё и что-то говорить.

- Не думаю. Мы с тобой были близки, в телепатическом смысле, я бы почувствовал. Да и без Нави наблюдать тоже умею. Не стала бы ты со мной и вовсе говорить, будь у тебя такой друг. Если же я ошибаюсь – немедленно вернемся. – Мефистон был планировщиком и предвидел разные варианты развития беседы, неприятные эмоции он оставил еще на стадии подготовки. Сейчас наслаждался моментом при любом раскладе, впитывал каждую черточку этой прекрасной и непростой женщины.

- Хорошо… Думаешь ты всё предусмотрел? – она стрельнула в него глазами и продолжила рассматривать свой пальчик, ходящий по кругу бокала.

- Не думаю. Давай оставим эти шпионские игры. Разве нет особой прелести, чтобы идти по неизведанной земле, где может произойти даже непредвиденное? – он искренне улыбнулся ей, хотя внутри считал подготовку лучшей импровизацией.

- Ответ романтика… мне по душе.

- За время после нашего последнего разговора… Настоящего разговора, Анастасия, многое произошло. Я почувствовал действие Печати Круга – её палец замер в своем движении – Ты знаешь, каково это? Как бы мало я не знал, твоя энергия, независимость, сила характера лежат на поверхности. Неужели ты никогда не

 

пыталась нарушить правила, выйти за границы? – удобно, когда ты сам веришь в свои льстивые слова.

Анастасия долго молчала и смотрела пристально на него.

- Да. К сожалению, я знаю, каково это. Почему ты спрашиваешь?

- Честно, потому что мы с тобой почти год не общаемся по-настоящему и теперь мне уже очевидно, что это не само по себе. Следовательно, давление со стороны. А как можно давить на мога твоих талантов, твоего нрава? Только страшной психической силой вроде Печати. Хотел убедиться.

- Всё так да не совсем. Не буду скрывать, я любила наши встречи и будь моя воля, уроки бы продолжились – она позволила себе мечтательно повести глазами. Мефистону следовало бы внимательнее читать эти знаки, порой он был слишком увлечен своей борьбой.

- Так давай продолжим. Тебе самой не хотелось, чтобы кто-то интересовался тобой и хотел быть рядом просто так, только ради тебя самой. Ничего, кроме личного?

- Хотелось, и ты очень прав, что границы и правила я вообще-то не люблю…

- Ты знаешь, что Печать работает только тогда, когда ты сама в неё веришь? Когда тебя убедили, что ты нарушаешь правила? Я проверил на себе и гарантирую, это работает. Достаточно поддерживать дисциплину мысли… – Прежде чем, Мефистон углубился в детали, Дама прервала его.

- Не знала, удивлена, но не тому, что именно ты, Мефистон, смог обойти запреты. Только будем честны, разве дело только в Печати? – в её глазах была ирония грустной мудрости.

- В чем же еще?

- Порой ты такой наивный мальчик, даже мило – с этими словами она осушила свой бокал до дна, игривым движением скинула туфельки с ног и пробежалась до ограждения палубы. Потянулась на носочках, как будто хотела перепрыгнуть, озорно вглядывалась в небо, налево и направо, окончательно распустила гриву черных волос

и развернулась обратно лицом к Мефистону, во всем своем великолепии – Свобода, сила, дар – такие манящие вещи, не думаешь, Меф? Ведь мне можно тебя так звать? – её щенячие и одновременно дьявольские глаза не ждали ответа.

- Предположим. – лучшее, что он мог предложить, впервые оказавшись в такой… чувствительной ситуации. За Дамой следовать он пока не решался и остался сидеть за столом.

- Ты явно видел Профессора и вот скажи мне, его Печать держит в узде?

- Нет, он боится потерять покой и комфорт, данный ему Кругом.

- А ты думаешь, я лучше?

- Думаю. В тебе нет его страха и стремления ничего не менять, напротив.

- Легко менять то, что легко дается. Отказ от Круга может стоить очень дорого. Сам не думал, как ты больше двадцати лет потихоньку практиковал свой дар, экзамены там сдавал, с кошмарами боролся. А вдруг за пару лет освоил Телепатию, Прыжок, стал лечить людей, чего ты там только не делаешь, я даже не всё знаю. Не удивительно?

- Приятно, но я не нахожу это удивительным само по себе, я долго шел к этому моменту. И ничто не далось мне без большого труда и усилий.

- Блаженны верующие – она звонко рассмеялась – Ну может ты и такой молодец! А я знаю, что не такая. Точно знаю, что после Печати мои силы удвоились, да что там, на порядок выше стали, как дышать. Ты сам не чувствовал, что Круг тебе помогает, ну вот честно?

 

Мефистон вспомнил прикосновение Тёмного Бога и легкость последующих Прыжков. Отрицать правду в её словах было нельзя.

- Да, однажды очень остро почувствовал нечто подобное. Но это никак меня не связывает. Стало легче, но я клянусь кровью, смог бы и без них – он уже прекрасно понимал, куда Дама клонит.

- Предвосхитил мой вопрос. А вот я не могу этого сказать. И поэтому Кругу не нужны угрозы и горящая Печать. Влиять на людей проще через желания и страх потери. Тем более, мне обещали, что это временно, что у Круга на тебя большие планы

и сейчас надо держаться на расстоянии. Прости, пожалуйста, и пойми – она потупила взор и выглядела такой беззащитной, что Мефистон нашел в себе смелость подойти и встать рядом.

- Мне было очень тяжело. Твоя холодность после минуты тепла. Но я понимаю, и конечно, прощаю – дальше было невозможно просто стоять рядом, и он сделал то, что подсказывало сердце, крепко обнял Анастасию. Это было трогательное, долгое объятие, но и не более. Постепенно она мягко отстранилась, словно ожидала большего. Он и сам ожидал большего, но всё же это была его первая женщина, проявим понимание. Начало положено.

- И что же дальше? – понять Даму можно было как угодно. В её глазах вновь пылал огонь, но Мефистон был слишком прямолинеен.

- Дальше мы используем наши знания и силы, чтобы изменить положение дел в Круге, а затем и во всем мире. Чтобы моги перестали быть фокусниками в ошейниках, чье развитие искусственно сдерживается «как бы чего не вышло». – Дама слушала его, но вздох небольшого разочарования сдержать не могла – Чтобы наше могущество служило людям, открыло новую эпоху науки и знания, господства воли и разума, Ноосферы.

- Ах ты, чёрт красноречивый… а можно мне, простой женщине, начать с того, чтобы Круг позволил мне гулять самой по себе? – она изогнула спинку, словно та самая кошка8, и положила руку ему на плечо.

- Передай всем вышестоящим и Кураторам, что если у них на меня большие планы и они желают моего сотрудничества, то пусть оставят нас в покое. Готов повторить это им лично – Мефистон чувствовал себя героическим защитником и сам хотел в это верить. Да и отчего не верить? Только смелые заслуживают красавиц.

- Мой герой. Скажи, мы же тут совсем одни? – она вновь окинула взглядом бескрайние волны и яркие звезды над ними, прикусив губу.

- Да и будем еще долго, я позаботился.

- И ты всё еще хочешь узнать меня лучше?

- Да, слова на ветер не бросаю.

- Тогда начнем урок с познания плоти – промурлыкала Дама и нежно подвинула его руки себе на грудь. Дальше вечер развивался в новых для Мефистона и ярких направлениях. Долгих и приятных направлениях.

14. Ангелы

«Если имеешь силу – показывай, что слаб» - Сунь-Цзы, «Искусство Войны».

Взаимность – великая вещь. Для Мефистона словно началась новая жизнь. Солнце ярче светило на небе и даже Круг, в самом деле, никак не мешал ему

 

8 Редьярд Киплинг, «Кошка которая гуляла сама по себе»

 

встречаться с дамой сердца. Всё получалось как нельзя лучше, и дорога сама стелилась под ноги. Романтическая неопределенность, так сладко звучащая в начале отношений мужчины и женщины, играла в полную силу. К женщине его мечты, к женщине его снов можно было прикоснуться. Она хочет видеть его и быть с ним также, как и он с ней. Вот это да! Чувства переполняли его. Совместных планов они пока не строили, но было ясно , что видеться смогут чаще. А это уже много. Ожидание заветной встречи едва ли не также приятно, как и она сама.

Мефистон не был бы самим собой, если бы даже в эйфории не помнил о Долгой Войне и своих великих целях. Присутствие голосов в голове также не позволяло улетать в облака, по крайней мере, не слишком далеко.

- О плоть и дела её! – прозвучал неизбежный Синий голос – Как она приземлённа, скучна и неизменна. Тысячи лет одно и то же, а сколько эмоций.

- Молча завидуйте.

- Ответ настоящего альфа-самца. Надо напоминать, что женские прелести крушили царства и губили героев с незапамятных времен? – Красный тоже подоспел.

- Иногда я искренне желаю, чтобы вы отвалили и дали просто насладиться моментом. Побыть человеком. Это быстро проходит, я помню, что к чему. Мы уже говорили, так ведь? Цели неизменны, но надо уметь радоваться в процессе.

- Конкретнее?

- Я помню, чёрт его дери, что она агент Круга. Что доверять целиком нельзя. И поверьте мне, у меня есть разные планы по ситуации. Но дайте же просмаковать момент, когда точно не знаешь, чем это кончится. А вдруг нас ждет «жили долго и счастливо»?

- И «умерли в один день», возможно, очень близкий.

- Вот давайте без этого. Если бы Круг хотел убивать, у них были все возможности. И даже без Нави, собственно. Вдарить по голове ломиком и отправить его на Мадагаскар через врата. Дело закрыто. Раз они этого не делают, то им нужно что-то еще, что-то более сложное и экзотическое. Мы пока не знаем, что именно. Чтобы узнать, надо подыгрывать. В том числе это я сейчас и делаю. Пусть думают, что

я у них на крючке. В виде прекрасной Дамы.

- Лютый ты демон, где в тебе человек-то! – Красный восторженно рычал.

- На месте. И сердце неровно бьется, и Дама заполняет мысли. Поймите, нужно уметь совмещать. Даже если потом всё будет плохо, и она там предаст меня или еще что. Это не повод уже сейчас грустить об этом «потом». Возможно всё. Будущее в наших руках и давайте веселиться. Но порох держать сухим.

Когда долго стремишься к чему-то, сама Вселенная начинает разворачиваться по курсу. Рано или поздно, приходит попутный ветер. Решение, которого ищешь, находится само собой. Так произошло и с Мефистоном.

В один прекрасный день, в его больницу вернулся человек. Бывший пациент, излеченный им через глубокое погружение в Навь. Он хотел выразить благодарность, и это было приятно. Но благодарностью дело не ограничилось, опыт совместного путешествия в подсознание, битва с демонами страха и преследования, оказались незабываемым впечатлением. Человек уже не мог жить как прежде и не хотел играть в Профессора и делать вид, что ничего не было, или ему показалось. Человек хотел ответов. Хотел понимать, что происходит за гранью привычного мира, и что самое важное, человек был могом.

 

Если Вы думаете, что увидеть наличие дара очень просто, и один мог сразу узнает другого, то это не так. Даром надо пользоваться. Признавать его в себе, развивать, практиковать искусство в разных сферах. И только тогда, если Вы сами обладаете нужной чувствительностью в Нави, а лучше всего, прямо являетесь телепатом – Вы сможете узнать мога в другом. Поэтому Круг использовал Анастасию и других агентов со схожими талантами для постоянного поиска. Даже в этом случае работа не из простых.

Разная степень психического потенциала есть почти во всех людях. Тотальное большинство отказывается это признавать. Ничтожное меньшинство сознает наличие дара. Меньшинство из меньшинства желает его развивать. И наиболее успешная часть из них учится хорошо скрывать свои таланты еще в детстве. Как видите, искать могов

– всё равно что иголку в стоге сена, только она специально спряталась и потом перепрячется.

Возвращение человека в клинку дало ему важный сигнал. Его лечение это не только практика своих сил, не только помощь людям, это потенциальный источник новобранцев Долгой Войны! Каждый исцеленный на себе ощутил силу Нави, возможности и угрозы. Сначала как источник своего недуга, затем как источник спасения. Только самые робкие после этого не захотят знать больше. А кто захочет, тот первым обратиться к своему врачу и спасителю, Мефистону. С благодарностью, доверием и опытом острых совместных переживаний. Так он потихоньку начал отбирать уже своих учеников.

Метод сложился стихийно, но затем получил осмысленную доработку. Мефистон намеренно стал подвергать своих пациентов испытаниям. Не просто избавлять от болезни. А показывать её причины, таинственные силы и обитателей Нави. Даже провоцировать, искать демонов, чтобы «познакомить» с ними пациента. Вступить в бой. Пролить вместе кровь души, создать чувство боевого братства. Он подталкивал свои подопечных как голос у них в голове. Метод куда как хорошо знакомый. Учил развивать свой дар, выходить за границы. Что уж там, если демонам пациент был неинтересен, Мефистон сам мог играть их роль. Испугать тут, надавить там. «Тяжело в учении, легко бою».

Почему до этого не додумались в Круге? Загадка. Могов можно не искать, их можно выманивать! Конечно, процесс сугубо индивидуальный. Требует глубокого погружения. Знакомства с каждым пациентом, оценкой его сил и потенциала. Как Вы помните, далеко не все болезни носят собственно «психический» характер. Каждому, с кем прошел глубины его подсознания, помог выбраться из дебрей, сразиться со страхами – ты отдаешь частичку себя. Творчески преобразить это путешествие, добавить в него риска и опасности, на это требуется особый склад ума. Причинять боль ради высшей цели. Разделять боль с пациентом внутри его головы. Заставлять смотреть в глаза ужасу или становится им. Тут нужен такой кровавый энтузиазм, что редко встречается под луной. Мефистон обладал им в избытке.

Он давно привык жить, как будто за ним следят. Перепроверять свои поступки, слова, внешний вид, выражение лица. Не дай Бог кто-то заподозрит в нем «странности», увидит, как он сам с собой разговаривает и «зависает». Это было важно в детстве, важнее в студенческие годы, еще важнее на работе психиатра. С появлением Круга оправдалась часть его надежд – он не одинок. Но тут же оправдались и опасения: собратья вовсе не обязательно разделяют его цели. А могут и мешать. После откровения с Дамой часть карт приоткрылась, он понял, что «на него есть

 

планы» и всё происходящее никак не случайно. Подтвержденная угроза лучше неопределенности. Он стал исходить из того, что за ним идет постоянная слежка.

Слежка дает преимущества наблюдателю, если он располагает ресурсами, чтобы в самом деле не упускать объект. Однако, Мефистон хорошо учил уроки Круга, явные и неявные. Объект тоже получает преимущества. Когда знаешь, что за тобой следят, что ты нужен, что информацию, данную тобой, собирают и анализируют – разве это не власть? Надо лишь научиться преподносить всё в нужном свете и порой, объект начинает управлять наблюдателем… В любом случае, «нет смысла не пытаться», как любил он говорить себе. В поиске и подготовке своих учеников он разработал две стратегии сокрытия. Со стороны всё продолжало выглядеть как великодушное целительство и блестящая психиатрическая практика. Он даже статьи первые опубликовал.

Первая стратегия заключалась в отсутствии какого-либо личного контакта с пациентом-учеником после его выздоровления, только телепатия. Но и мысль можно поймать, перехватить, прочитать, он это доподлинно знал. Следовательно, нужен особый язык общения, уникальный для каждого ученика. Но и шифры ломаются, да он

в них и не силен. А вот язык образов… которые опираются на уникальный и неповторимый опыт его лечения и погружения в психику пациента, его подсознательное, его страхи и желания. Вот это невозможно сломать. Только прожить то же, что и они вместе. С такой же болью и силой. Представьте себе, что на празднике вам загадали загадку «Что мы делали вчера вечером?», когда ответ знает один хозяин. Или закодировать слово «дом» с помощью «крысы», потому что у этого пациента в детстве она была любимцем и жила дома. Такое сообщение может составить и прочесть лишь тот, кто глубоко лично соприкоснулся с адресатом. Только Мефистон.

Он создал психическую «локальную сеть» между собой и учениками. Уроков, как

в Круге он себе позволить не мог. Но ведь и заочно можно окончить школу! Краткие и таинственные послания по определенному графику. Задания и вопросы, пробы психических сил. По своему опыту он знал, как важно убедить человека в том, что неизведанное возможно. Дальше он сам приложит усилия и добьется. Каждого ученика он записывал к себе на профилактический осмотр после выписки. Раз в месяц-два, чтобы без подозрений. И процесс пошел.

Вторая стратегия заключалась в скрытом управлении. Мефистону нужны были соратники, верные помощники, потенциальные бойцы. Готовые терпеть тяготы и лишения, риски Долгой Войны. Благодарность за исцеление, память о его помощи в трудную минуту, совместные победы в путешествиях по Нави – это всё хорошо. Привязанность, товарищество, прекрасные вещи. Но таланты у каждого ученика были свои. Не все видели Навь, как он сам. Не все могли постичь его планы целиком и степень возможной угрозы от бездействия перед лицом Тёмных Богов. Он даже не всем мог их показать! Поэтому нужно было средство для беспрекословного подчинения. И оно было найдено. А ля гер, ком а ля гер9.

У каждого человека есть страхи и слабости. У многих есть также ценности, убеждения, вера, которые заставляют их преодолеть страх. В критический миг драться до конца, не отступить, стоять на своем. Мефистон внимательно изучал их в каждом пациенте. Что для него критически важно, где проходит граница, после которой он сожмет волю в кулак и не отступит. Кто-то готов терпеть унижение, но не угрозу жизни. Кто-то сдается сам, но за близких рвется в бой. Для кого-то важны слова, кому-то надо видеть угрозу. Он мог узнать о человеке даже то, что тот не знал сам. Со

 

9 «На войне как на войне», франц.

 

стороны виднее, как говорят. Пока не побываешь на границе жизни и смерти, многого о себе не знаешь. Мефистон устраивал яркие экскурсии.

Когда критические точки личности были выявлены, он составлял особое «Слово Силы» на тайном языке пациента. Телепатический, словесный или визуальный сигнал, который обращался к самым глубоким переживаниям и ценностям, звучал как призыв на последний бой за Родину, за маму, за честь, за жизнь – что дороже всего для пациента. Внушал страх за эти ценности и абсолютное доверие. Мефистон заслуживал доверия и своими поступками, и помощью в болезни. Но лишним стимулом не пренебрегал. Добрым словом можно достичь многого. Добрым словом и пистолетом - всего.

Чтобы выявить критические точки приходилось подвергать людей неприятным испытаниям, не всегда связанным с лечением. И даже после выздоровления. Кому-то показывать гибель близких, кому-то одиночество перед Бездной, кому-то внушать перспективу жестокой боли. Ведь если человек не победил саму болезнь, значит, она и не является смертельным вызовом, не мобилизует. Безумие это не медведь, где нужна храбрость или хитрость. Оно крадется незаметно, забирает даже лучших. Мефистон талантливо находил «мобилизующие » кризисы. Выглядело порой как искусная пытка. Искусная вдвойне потому, что она должна была закалить человека, а не сломать. Найти ровно ту степень страха и опасности, где он сожмется, как пружина, оскалит зубы и бросится в бой . Он совсем не любил этого делать. Или так себе говорил. Но делать надо на совесть.

Далеко не все интересные пациенты, чувствительные к Нави, были достаточно крепки и подходили ему. Были слишком трусливые, или пассивные, или просто не заинтересованные в его планах, не пассионарные. Обычные люди тоже попадают в психиатрию, знаете ли. И обычны люди порой наделены мощным даром. В таком случае, перед Мефистоном стоял выбор: отпустить одаренного пациента, который не хочет участвовать в его борьбе, или «помочь ему измениться».

Телепатия вторжения , глубокая и основанная на согласии, хотя бы изначальном, способна творить чудеса . Кто скажет, сколько Ваших детских страхов должно уйти, чтобы Вы стали другим человеком? Какие чуланы подсознания должны открыться, чтобы изменить Вас навсегда? Какие открытия о себе и мире заставят Вас «взглянуть другими глазами»? Мефистон пробовал всё. Сложно было сказать, где лежат грани между манипуляцией, воспитанием и закалкой. Кто-то сказал «зомбирование»? Но, как и в случае с насилием, доброе намерение должно оправдать многое. Так ведь?

В конечном итоге, даже чудеса не всесильны. Некоторые просто не рождены для борьбы. Сколько людей, столько судеб. Большинство выходили из под «психического ножа» доктора Мефистона здоровыми – медицински, сильными – как правило, верными – без сомнений. Иногда с новыми шрамами на душе, провалами в памяти, внезапной тоской или буйным темпераментом. Что только не спишешь на загадку русской души. Они пережили путешествие в безумие и обратно. В глазах общества это было чудесным исцелением, счастьем, даром Божьим. За такое многое можно простить. Они прощали, и благодарили, и доверяли своему избавителю. Очень редко понимая даже малую долю того, что он с ними сделал.

«Незнание – сила», грустно улыбался Мефистон, пожимая руку пациенту на выписке. Он испытывал смешанные чувства. С каждым пациентом он становился близок, иначе нельзя было понять и исцелить. Каждого он знал, как родной отец, и даже больше. Каждому отдавал своё время, силы и боль. Нельзя сказать, что он их любил. Но привязанность, товарищество, забота, всё это было ему не чуждо. Ведь вся

 

Долгая Война была задумана ради счастья, могущества , жизнеспособности всех людей. Могов и обычных вместе. Он не играл романтика, он был им. Невзирая на годы затворничества, ночных демонов и постоянного самоконтроля. Ради своих сильных и слабых пациентов, воспитанников, соратников, он и старался.

Ирония в том, что ради них же он ходил по лезвию бритвы. Изобретал каждому свои пытки и стрессы, жестокие уроки и встряски. Когда нужны бойцы, не до нежности. «Железной рукой загоним человечество в светлое будущее, как говорили большевики», думал он про себя . Может быть, потому у него и получалось хорошо, по-настоящему. Потому что ему было не всё равно. Высшая цель не пустые слова. Нельзя передать больше веры, чем имеешь сам. Сомневался ли он? Постоянно. Когда перестаешь сомневаться, люди становятся только дровами.

- «Мягко стелет, да жестко спать» – неизбежно приходил к нему Синий голос.

- И вам не хворать.

- Ты понимаешь, что создаешь свой «Круг», только более лицемерный?

- Это еще почему?

- Тебя хотя бы спрашивали, прежде чем нанести клеймо. Ты даже это опустил.

- Вот именно, «клеймо», Круг помечает нас как скот, а потом разводит каждого в своем загоне, периодически тыкая палкой «уроков» в нужном направлении.

- Иногда соблазняя красивой женщиной. – скалили невидимые зубы Красный.

- Точно. У меня другие цели. И в этом вся огромная разница.

- Уверен, Куратор со временем расскажет тебе такие же красивые оправдания.

- Расскажет, увидим. Сейчас даже не притворяются. Дама знает, что живет в загоне, просто боится выйти. Пока.

- А у тебя, значит, благородная борьба за свободу, равенство и братство?

- Равенства не будет. Свобода - иллюзия. А вот за братство точно, чтобы моги были не изгоями, а частью нового мира, который сами тоже строят. И да, черт возьми,

я своим ученикам показываю возможности этого мира. И то, за что мы боремся.

- Хотят они этого, или нет – Красный продолжал улыбаться.

- Чтобы хотеть, надо хотя бы знать. Глаза открыть. Для одаренных это уже подвиг. Признать свои силы, развивать их, а не таблетками глушить.

- Тогда зачем ты внедряешь «Слова Силы»? Это разве честно?

- Я понимаю, что у вас такая работа, совести моей дублёры. Но позвольте уже я поспрашиваю. Ни у кого из своих учеников я не видел чего-то, подобного вам. Голосов-наставников. Насколько это распространено? Или я уникальный, «избранный»?

- Мы точно больше никому не помогаем. Других таких же Голосов не знаем. Раз и ты не встречал, вывод напрашивается.

- Хорошо. Все мои задумки, «Слова Силы», тайный язык, редкие встречи, сеансы связи, они вообще имеют смысл? Или Круг через печать может волшебным образом знать про меня всё?

- Тебе не кажется, что слова «волшебным образом» в твоих устах лишены смысла? Сам убедился, что волшебства нет, есть лишь разная глубина знания и воли. Разная степень безумия, если хочешь.

- Другими словами?

- Есть ли более глубокие уровни силы, чем доступные тебе? Чем то, от чего ты скрываешь свои действия? Наверняка. Знание бесконечно. Обладает ли ими Круг? Насколько нам известно, нет. Если ты внимательно посмотришь на все свои

 

приключения, то никакой особой силы за Кругом и не было видно . Больше тайны, манипуляции, умения раскрыть твои собственные крылья и подрезать чужие.

- Вот это хороший взгляд, «одна голова хорошо, а три лучше» – Мефистон, наконец, улыбнулся.

Его распирало поделиться своими находками с Анастасией, но делать этого было нельзя, конечно. Смотря в её горящие синие глаза, он чувствовал, будто она уже всё знает, такое в них было ведьмино лукавство. Сначала скрывать свои планы, а затем выдавать их известному агенту Круга, пусть и близкому человеку? Нет, это против логики. Необходимость скрывать и тяга делиться создавали между ними только больше романтического напряжения. Оно находило эротическую разрядку, но после буйства ощущений всё возвращалось на круги своя.

Мефистону хотелось с ней разговаривать про Навь, про демонов, про его эксперименты, про телепатию, про Круг. Даже не столько разведать секреты, сколько просто делиться как дамой сердца. К его удивлению, ранее красноречивая Дама предпочитала запечатывать его уста поцелуем после первых же серьезных слов. Однажды, когда она лежала рядом, положив голову ему на грудь, он решил спросить об этом прямо.

- Насть, скажи, пожалуйста, почему мы не разговариваем как раньше с тобой? Она отвечала, не открывая глаз и не отрываясь от него.

- А ты хотел бы вернуться к строгой учительнице и кроткому ученику? Ролевых игр хочешь, негодник? Можем устроить! – она провела ногтями по его ребрам.

- Я серьезно. Кроме твоих женских чар, которые безграничны в своей шикарности, порой мне важно просто поговорить. Много лет этого не хватало.

- Понимаю. А ты пойми меня. Много лет я только и делаю, что говорю. Я хочу того, с кем можно помолчать. Кому нужна только я. Как ты сам говорил: «ничего, кроме личного».

- Я ведь точно у тебя не первый…

Тут она подняла голову и даже в темноте посмотрела ему в глаза.

- А ты хочешь обязательно это услышать? Не первый, точно. Но первый из могов,

в котором я уверена. Уверена в том, что это не действие моих чар, телепатии, не задание Круга. Уверена, что ты сам хотел именно меня, ради меня. А не ради знаний, опыта, или доступа к высшим сферам… - тут она запнулась.

Мефистону вновь стоило обратить внимание на детали. Только вопрос был чувствительный и он испытывал смущение от того, что не мог назвать своё отношение

к Анастасии совершенно беззаветным. Эту эмоцию надо было спрятать. Он справился.

- Хорошо, конечно, теперь я понимаю. Благодарю, что прямо сказала. Помни, я тебя продолжаю узнавать и далеко не всё мне очевидно. Думаю, это к лучшему.

Она молча подтянулась к нему, накрыла его сверху и вновь запечатала собой дыхание. А затем, и всё остальное.

С женскими чувствами Мефистон учился мириться. Ему помогло и отвлекло внимание событие, произошедшее во время сеанса связи с учениками. Для получения их сигналов он настраивался как приемник, как раковина, на бушующий океан Нави. И слушал. К нему приходили не только нужные сообщения, хотя он и старался фильтровать. Он слышал мысли, эмоции. Людей рядом, и в доме по соседству. Сильнее – своих пациентов, даже тех, кого отпустил. Сказывалась кровная связь душ. Однажды, его словно током ударило от чувства вожделения такого «отпускника», исцеленного и забытого. Другого ужаснула бы картина, что явилась Мефистону. Он лишь повел бровями, криво ухмыльнулся и увидел новую возможность.

 

- Хочешь отвлечь внимание врага, направь его в другое место. – Он первый обратился к голосам.

- Мы чувствуем, что ты задумал. На твоей совести. Пролитая кровь содержит силу. Не дай ей пропасть. – хотя говорили оба голоса, Красный оттенок доминировал.

- В кои-то веки вы доверились моей совести! Проливать кровь я пока и не планировал.

- «Пока», дорогой друг. А ведь это с гарантией затмило бы твою армию зомби.

- Раз уж мы заговорили о названиях, я предпочитаю «Ангелов». Ведь они тоже не вкушают всех свобод и слабостей человека. По Писанию10, святые будут выше их на Страшном Суде. Однако, волю Господа несут они…

- Уж не Творцом ли себя возомнил, Мефистон? – даже голоса могут удивляться.

- О, нет. Всего лишь Первый Ангел.

15. Охота

В парке было темно, моросил дождь и пахло мокрой травой. Фонари исправно освещали свои пятачки асфальта, но девочка шла мимо них напрямик. Под кроной деревьев меньше дождя. Мягкий полумрак и уютный шум капель в листве был хорошо ей знаком. Тропинку нашла бы и ночью. Тем более, что до дома минут десять максимум. Бояться нечего, парк городской, освещенный, она тут сама от кого хочешь убежит. Да и не учили девочку бояться. Страх другого человека надо еще воспитать. Пока сам не узнаешь. Поэтому она бодро шагала по тропинкам, сокращая дорогу. Наслаждалась парком, который с детства принадлежал ей одной по вечерам. Только не сегодня.

Нездоровая привычка оглядываться в темноте нет-нет, да и пригодится на практике. У девочки её не было. Темная фигура двигалась за ней по пятам еще со входа в парк, держась на границе внимания. Мужчина давно наблюдал за ней и даже знал привычки. У него было очень особый интерес к этой девочке. Он никому не рассказывал, но сам знал все её дорожки досконально, и сколько времени она по ним идет домой. Сегодня был особенный день. Сегодня он решил, что пришло время их встречи. Природа точно благоволила его плану, дождик разогнал прохожих, тучи сгущали мрак. Он знал, что девочка всё равно пойдет одна, по своим тропинкам. Он медленно сокращал разрыв.

Под мышкой, в удобном самодельном чехле, он ощущал тяжелый нож. Лучше обойтись без него. Он же не убийца. Однако нож решал вопросы, развязывал или укорачивал языки, как он хотел. Давал ощущение солидности, власти, полного контроля. А это он любил.

Когда девочка услышала тяжелые шаги за спиной, было уже поздно. Можно было успеть, если бежать сразу, но кто устоит, чтобы не оглянуться сперва? Если подумать, то бежать в любом случае было бы лучшим выбором. Ну, скажите на милость, что хорошего может догонять Вас в темном парке вечером, когда вокруг ни души? В лучшем случае, ложная тревога и вы весело пробежитесь. А в худшем… Поэтому мой Вам совет, иногда лучше бежать, чем говорить. Девочка обернулась, увидела темную фигуру в капюшоне, и даже её здоровое сознание включило приобретенный

10 Первое послание к Коринфянам апостола Павла., 6.3.

 

цивилизацией образ маньяка. Через секунду её тело было в крепких руках, а в нос ударил запах эфира.

Когда она пришла в себя, вокруг было совсем темно. Совсем. Не видно звезд или неба, не слышно даже машин . Вокруг были деревья, наверное, всё еще парк, только глубже в чащу. Сердце билось как кувалда в груди, холодный страх сковал движения и мысли. Перед ней была тёмная фигура в капюшоне, очень близко, она слышала глубокое дыхание. Очевидно, похититель следил за ней и как только её глаза открылись, широкая рука в перчатке закрыла ей рот. Затем, чтобы она видела, мужчина медленно провел перед её лицом широкий нож и доверительно сказал: «Это нож. Ты не хочешь с ним знакомиться. Поэтому не кричи и делай всё, что я велю. Договорились?». Кивок.

«Нам с тобой так много надо обсудить. Ведь ты была плохой девочкой….» -

мужчина не закончил фразу, потому что мощный удар в висок срубил его наповал. Девочка повернулась, увидела своего спасителя и стала кричать. В этом не было никакой логики и здравого смысла. Она закричала бы даже под угрозой ножа . Испокон веков человеку знаком страх потустороннего, глубокий ужас , который могут побороть лишь самые сильные умы. Железная воля . Крик звал на помощь в первобытной надежде: вот сейчас прибегут соплеменники с факелами и морок исчезнет. Но темнота сгустилась, помощи не было, а морок придвинулся ближе.

Когда крик не помог, жертва неизбежно должна столкнуться с реальностью угрозы. Один сражается, другой бежит, третий парализован страхом. Девочка была не из робких. Второй раз не совершила ошибки. Вздымая комья земли, она во весь опор кинулась бежать. Не разбирая дороги, падая, от этого паникуя сильнее и спотыкаясь еще больше. Оглядываться она уж и не думала . Вдруг, в её голове прозвучал голос: «Успокойся. Всё хорошо. Слева тропинка идет прямо к знакомой тебе части парка». Голос был мягкий, но сама дикость этого события не успокоила девочку. Она стала еще больше шарахаться, вообще теряя контроль.

«Кто людям помогает, тот тратит время зря…» - подумал Мефистон, и глубже проник в голову девочки. Он был искренне удивлен её реакцией, ожидал чего угодно, кроме такого. «Придурошная какая-то, может Понятовский за то и выбирал?». Разбираться было некогда, поэтому он силой подавил страх девочки и заставил выйти на тропинку. В память ей поместил указание: «Скажи родителям, что произошло, и что тебя спас психически одаренный человек. Придет время, и они поймут. А ты не забудешь».

Мужчина у его ног зашевелился. Мефистон дал ему хорошего пинка в ребра. Было неожиданно приятно впервые прибегнуть к своей обычной, физической силе. Праведный гнев имеет особый вкус, когда приходит час возмездия. Сначала он подобрал нож, затем поднял грузное тело и прислонил к дереву.

- Понятовский. Ты меня знаешь и знаешь, что врать бесполезно. Ответь на мои вопросы и боли будет меньше.

Кивок.

- Я был в твоей голове, но изучал не всё. Мне надо было тебя только вылечить. Теперь скажи, вот эта твоя игра с девочками, началась после выписки?

- Нет. И раньше было. Когда меня еще не считали больным.

- Ты убивал их?

- Нет. Только… трогал.

- То есть, по факту, насиловал. Детали мне неинтересны. Нож всегда с собой

брал?

 

- Да… с ним надежнее.

- Следовательно, если бы они себя «плохо вели», как ты говоришь, ты готов был пустить его в ход?

Кивок.

- Похвальная честность. Это делает тебя убийцей. Мы не в суде и твоей готовности мне достаточно. Я-то знаю правду, как она есть. – тут Мефистон провел ножом перед ним, в точности повторяя движение самого Понятовского перед девочкой.

- Ты сказал, что боли будет меньше! Пощади, я раскаиваюсь! Больше этого не повторится, клянусь! – мужчина пытался встать на колени, но его остановили.

- Еще не раскаиваешься. Но скоро. Конечно же, не повторится.

Если бы Мефистон видел свою улыбку в этот момент, он бы лучше понял крики девочки.

Последовала долгая пауза. Мефистон внимательно изучал мужчину. Насколько он будет сопротивляться? Готов ли к агрессии? Сможет ли он совладать с ним? Понятовский тяжело сопел, грузно прислонившись к дереву. В нем не было признаков сжатой пружины или загнанного зверя. Он понимал справедливость расплаты и покорно ждал. Однако, Мефистон планировал больше, чем простое воздаяние.

- Сейчас я расскажу тебе, что будет дальше. Сначала, мы испробуем телепатию вторжения во всей красоте. Я разрушу твою личность, а остатки её заставлю утопить себя в речке. По пути я проведу ряд болезненных экспериментов. Есть вещи, которые можно делать только на добровольцах, или обречённых.

- Зачем ты мне это говоришь? – Понятовский начал мелко дрожать.

- Чтобы ты сопротивлялся. Чтобы боялся за свою жизнь и знал, что грядет. Чтобы всем силами старался не пустить меня себе в голову. Чтобы это был твой последний, но решительный бой. Чтобы научиться рушить стены, они должны быть крепкими. А теперь начнем.

Мужчина показал настоящую, отчаянную прыть и бросился на Мефистона. Застал врасплох, начал душить, но было уже поздно. Не считая даже того, что у него был нож, Мефистон заставил Понятовского разжать руки и сползти на землю. Вторжение началось.

Прошел час. Мужчина лежал на земле и тихонько скулил, периодически его тело сводило судорогой. Возле дерева сидел Мефистон. Он вновь чудовищно устал. Впервые ломать психику силой мысли оказалось также трудно, как и лечить когда-то. При бешенном сопротивлении «пациента», даже труднее. Силы были на исходе, но работа еще не окончена. Он взял нож и сел на колени возле Понятовского, как перед алтарем. Тот смотрел пустыми глазами и только вздрагивал. Мефистон убрал волосы с его лица. В последний раз посмотрел на него и положил руку на грудь, как блудному сыну.

- Не уверен, что ты слышишь меня. Но сейчас мы проверим еще одну гипотезу. Силу крови. Пролитой в гневе, взятой силой, отданной в боли. Мои товарищи много рассказали об этом.

Тяжелый нож рассек куртку мужчины, рубашку под ней и обнажил белую плоть, которая во мраке почти что светилась.

- В свой последний час ты боролся как лев, многому научил меня. Отдаю тебе должное. Не прошу прощения, ибо ты заслужил всё, что было и будет. Обещаю тебе одно : после смерти есть жизнь. Только не уверен, что ты будешь ей рад.

 

Лезвие мягко вошло в кожу и начало вести влажную глубокую кровавую линию. Мужчина лишь скреб ногтями землю и шипел – всё, что он еще мог делать. Мефистон чувствовал, что сила словно вытекает из одного тела и переходит в другое. Из одной души в другую. Он медленно продолжал, уделяя внимание всем деталям процесса. Где-то в его голове улыбнулось нечто Красное.

16. Операция

Неделю спустя, Мефистон нашел финал истории в Интернете. Девочка выполнила его наказ и всё сказала родителям. Полиция отлично сработала, нашла тело Понятовского , его нож, спасенную девочку и закрыла дело . Ведь он сам себя утопил. Если человек себя убивает, то и ножом себя резать может. Он же псих. Еще вчера. И справка имеется. Лучше не копаться. Но Сети всколыхнулись на день, образ «психически одаренного мстителя» захватил умы людей . «Just as planned…»11 - трудно удержаться от мема. «Если хоть один любитель трогать девочек по ночам после этого останется дома, всё было не зря» - думал Мефистон. Кроме того, имелся и более глубокий замысел.

- Надо было убить его самому! Это дало бы куда больше силы. – Красный звучал твердо, как никогда.

- Я еще не смирился с мыслью, что вообще проделал с ним такое. До сих пор мутит.

- На месте рука не дрожала.

- Думать было некогда. Да и гнев был свеж. Но я боюсь. Боюсь той эйфории, что приносит энергия чужой крови. Такая власть, сила по венам, огонь в мыслях. Один неверный шаг и ты начнешь убивать только ради ощущений. Некоторые двери лучше оставлять закрытыми.

- Но ты же не такой. Он заслужил и более жестокий конец. Разве ты не спас жизнь

и здоровье одной из его возможных «непослушных» жертв? Может и не одной!

- Заслужил. Спас. Но всё равно хочется отмыться. Дай Бог мне силы никогда не перешагнуть эту черту и не стать «таким».

- Привыкнешь.

- Чёрта с два. Я вообще не уверен, что еще раз готов это делать.

- Лицемеришь. Нарушать законы, правила Круга, вторгаться в сознание людей для их лечения и «мотивации» своих учеников – это ты готов. Разве ты сам не хотел, чтобы силы могов служили людям?

- Хотел.

- Но как только для этого руки пачкать пришлось, сразу в кусты?

- Нет. Не забывайтесь.

- Прости, мы помним уговор. Но посуди сам, разве ты не отнимаешь свободу воли у некоторых пациентов. Это ведь своего рода «убийство личности».

- Я ничего у них не отнимаю. Просто учусь работать с их ценностями и воздействовать на эмоциональные точки в критический момент. Они полностью в состоянии не слушать меня. Просто мои методы дьявольски убедительны. Смекаете?

- Если ты так считаешь, конечно. Ты был рад исцелять. Представь, теперь ты можешь буквально спасать жизни, десятки. Понятовского ты услышал случайно. Но ведь стоит настроиться на нужный лад, и ты увидишь, сколько зла может

 

11 «Всё по плану…», англ.

 

предотвратить твоя рука. Сколько убийств не произойдет, наркотиков не будет продано…

- Проклятые «таблеточки перед сном». Хороший аргумент. – глаза Мефистона загорелись.

- Кроме того, живая кровь нужна для изготовления предметов силы. Это уникальный опыт и знания для противостояния Кругу.

- Не давите. Мне надо всё обдумать.

- Позволь, мы только расскажем… будет славная охота!

Мефистону было, о чем подумать. Он завел привычку периодически доставать демонскую Книгу и делать вид, что хочет её открыть. Держал в руках , гладил обложку, смотрел на неё пристально. Сильно притворяться не приходилось. Соблазн был очень велик. Пальцы сами тянулись открыть защелку. Но всегда он побеждал. Возможно, потому, что изначально ставил себе ясную цель. Удивительно, что после Понятовского, притяжение книги резко упало. Будто какая-то пустота в нем заполнилась, и соблазну было негде сидеть. Надолго ли? Неизвестно. Всё это толкало его к решению.

Теперь молчаливая страсть Анастасии стала ему подспорьем. Скрывать свои замыслы, учеников, охоту – было трудно. И не только технически держать Щит. Желание поделиться было сильнее, чем соблазны Книги. Во время их встреч он стал расслабляться. Правда, немного и больше вольно , чем невольно. Если она залезет в его мысли, это нарушит доверие. Лучше узнать об этом сейчас, чем потом. Маленькие секреты можно выпустить. Меньше напряжения, и большие сохранятся лучше.

До сих пор поводов сомневаться в избраннице у него не было. Он даже решил испытать ей Книгой. Положил на стол под кучу бумаг, когда она гостила. Никакого эффекта. Это доказывает точно одно: Книга не универсальна. Либо она манит только его. Либо Анастасия имунна/глуха. В свете всех событий, разумно исходить из первого.

Прошел месяц. Его первая охота не привлекла внимание, эмоции улеглись, Анастасия ничего не почувствовала. Или не подала виду, как истинная женщина! Он взвесил все за и против, постарался отделить энтузиазм голосов от холодной логики. Решение было принято . Новая цель, новые эксперименты. Мефистон учил свих ангелов азам телепатии. Так что даже не склонные к ней могли ему помочь. Каждый ученик стал частью его сети прослушивания, усилителем мощности. Уловителем мыслей. Ночная охота началась.

Поймать убийцу проще. Его преступление окрашено страстью, яростью, стыдом, страхом последствий. Другое дело – наркоторговец. Большинство из них действуют по проверенным схемам, считают себя в безопасности, имеют прикрытие. Ничего личного, только бизнес. В Нави почти не за что зацепиться. Но если начать с жертвы, с зависимых, с падших… Их жажда рано или поздно приведет к цели. Ангелы умели ждать.

Хладнокровное возмездие. Божественная кара. Идея казалась Мефистону привлекательной. Для чего еще нужны психосилы, особый дар? Чтобы расширить привычнее возможности. Мало где это так важно, наглядно и спасительно, как в прямой борьбе со злом. С преступником, убийцей, предателем. Именно худшими предателями рода Мефистон считал наркоторговцев. С детства любое химическое вмешательство в психику было ему противно. Но самоуничтожение ради краткого мига химического кайфа – с этим никак нельзя мириться. Унижает само достоинство человека. Когда увидел картину Вселенной духа и звезд, тем более.

 

Хладнокровное убийство. На практике высокая цель требовала именно его. Казнить обычного человека, без ножа в руке, без следов крови на руках, без испуганной маленькой девочки, которую спасаешь. Готов ли он к этому? Сам вопрос звучал как вызов, а вызовы Мефистон любил принимать. Убийство на Войне – святое дело. Так мы себе говорим. Если бы общество знало то, что знает он, разве не покарало бы злодеев? У торговли наркотиками нет даже оправдания чувствами. Ненависть, страх, боль – ничего извиняющего. Просто сеешь смерть и гниение. Умышленно, зная все последствия, только ради денег. Смертная казнь выглядит достаточно мягко.

Он пока затруднялся представить себе жизнь общества будущего. Где многие наделены даром телепатии. Где ничего нельзя скрыть, где даже мысли можно контролировать. Изменять, управлять! «Глаза боятся , руки делают», - говорил он себе. Будущее не определено12, и оно точно не должно быть как прошлое. Дары могут создавать сложные вопросы, надо отвечать, а не закрывать глаза. Он искал поддержки своих учеников. Во время сеансов связи между ними получал сигналы одобрения . Ангелы были готовы. Если не сами нести возмездие, то помогать ему и поддерживать.

Проблема была в том, что теперь он никогда не мог быть уверен, правда ли они так думают. Или это плоды его внушения? Поистине, «трудно быть Богом», но Первым Ангелом – тоже.

Долго ли коротко, первый крупный торговец был найден. Солидный человек со связями. Мефистон понимал, что даже при желании, и даже с помощниками не сможет убить всех на свете злодеев. Но сейчас надо было испытать силу Крови, проверить слова Голосов, привлечь внимание Круга. Тактический этап большой операции, ночная охота, состоится. «Какова же цель операции?», спрашивал он сам себя. Расширить могущество , освободить всех, кому Круг не дает развиваться. Освободить для Долгой Войны, для нового мира.

Хотят они этого, или нет. Особенно, если нет.

Охота на солидного человека требовала тщательного плана. Просто убить, владея Прыжком и телепатией, легко. Можно даже средь бела дня. Но ритуалы Крови требуют времени, внимания, даже контакта с душой врага. Да и убийство в общественном месте спишут на происки конкурентов, заказ и сотню других причин. Мефистону нужен был страх, потусторонний ужас, необъяснимое. Такие обстоятельства смерти, чтобы узнав о них, каждый следующий «солидный человек» десять раз подумал, прежде чем мараться о наркотики. Нужно было целое представление с визитом Ангела Возмездия.

Также надо было учесть, что он не волшебник. Его силы выглядели впечатляюще

и продолжали расти. Только операция в темном парке ночью, один на один с жертвой это одно. А в жилище солидного человека, при охране и домочадцах за стеной – совсем другое. Психические силы требуют концентрации, забирают много энергии. Пока Мефистон не изобрел «горячих клавиш» или «быстрых заклинаний», чтобы облегчить процесс. Каждый раз был во многом индивидуален, даже если знаешь, чего ожидать. Навь подобна женщине, каждый раз хочет покорения.

Конечно, хотелось выглядеть как могучий боевой маг, швыряющий огненные шары и ставящий силовые преграды на пути врага. Но до этого было далеко. В лучшем случае, его силы делали его похожим на Штирлица, талантливого агента в тылу врага. Чтение мыслей, внушение, тайное перемещение. Голоса обещали, что силы Крови

12 Слова Сары Коннор, «Терминатор 2».

 

могут всё изменить. Хотелось дожить до этого момента. Один ловкий телохранитель может прервать его планы финальным образом. Да и сама цель охоты будет лишена трепета Понятовского. Что же, раз пока его силы в разведке, то и операцию надо готовить под стать.

Лучшая импровизация – хорошая подготовка. Ловить мысли Мефистон умел хорошо, и это было безопасно. Когда жертва найдена , найден дом, круг общения – источников информации много. Можно увидеть план дома, понять, кто где живет, какой распорядок дня. Когда спят дети, как работает охрана. Есть ли в доме камеры наблюдения? Можно даже смотреть чужими глазами, ведь на самом деле зрительный образ складывается не в глазах, а в голове . Методика была сложной, но имела свои преимущества. Никто же всерьез не будет скрывать то, что видит. Да и не сможет. Люди могут скрывать свои мысли по этому поводу. Но они сейчас Мефистона и не заботили.

«Нужда - мать изобретательности». Ясная цель позволяет искать и находить новые инструменты, возможности. Надо было, чтобы жертва не звала на помощь. Как этого достичь? Наблюдение чужими глазами навело его на мысль. Ведь команда кричать тоже носит психический, нервный характер. Можно ли дистанционно заблокировать импульсы, управляющие такими реакциями? Где граница между мыслью и чистой физиологией? Несколько экспериментов в больнице привели его к неутешительному выводу. Граница есть, и блокировка импульсов к телу не входит сферу телепатии. «Но будь я проклят, если в Нави нет способа манипулировать этим! Просто другая дисциплина потребуется, другие навыки. Что-то вроде «биомансии»?» - думал Мефистон.

Мы развиваем те навыки , что чаще используем. С детства в своих ночных путешествиях, и в проблемах с даром наяву, Мефистон был предоставлен сам себе и голосам. Пришлось учиться искать выходы из пугающих, необычных , даже безумных ловушек Нави. Столкновения с окружающими людьми были не менее сложны. Самым развитым инструментом его личности стал разум. Воля, интуиция шли следом за ним. Любимой фразой Мефистона были слова товарища Сталина: «Если возникает какая-то проблема, которая не противоречит законам физики, механики и химии , а ее решение необходимо Родине, то она будет решена — вот что такое Советская власть». Если надо, чтобы жертва не кричала, решение найдется.

Его опыт в телепатии показал, что она крайне интимна. Ловить поверхностные мысли или даже поток зрительных данных – не слишком трудно. И далеко от вершин мастерства. Более глубокое погружение, и тем более, воздействие, требовало определенной настройки, психического контакта. Добровольного – желательно, сильного – достаточно. Грубо говоря, если даже жертва Вас боится, это всё равно создает определенную психическую фиксацию, канал связи. Лишь бы думала о Вас, вступала в мысленный диалог. Если человек любит и доверяет, желает контакта, то ситуация идеальная. Для охоты придется опираться на страх.

Страх – дело тонкое. Одних мобилизует, других ломает. Мефистону нужен был очень выдержанный коктейль. Панически страх убивает мысли и вся телепатия идет к черту. Чрезмерно активный страх, побуждающий к сопротивлению, собирающий волю

в кулак тоже не нужен. Это на Понятовском можно было тренироваться. А вот между ними лежит золотая середина. Страх в предвкушении, в сомнении как поступить, в желании торговаться с охотником, в ложной надежде, в оттягивании конца. Через такой страх он может зайти в разум жертвы и дать любую команду. «Не кричать!», «Сидеть смирно!» для первого раза будет достаточно.

 

Настал вечер охоты. Солидный Человек грузно вышел на веранду своего загородного дома , чтобы насладиться закатом и выпить рюмочку. На нем был махровый халат и мягкие тапочки на босу ногу. Скоро спать, домашних уже уложил. Эти минуты одинокого размышления в покое были очень важны ему. Тихая веранда, приглушенный свет, закат за стеклами. Телефон отключен, никого лишнего . Рюмка «Джек Дэниелс», кресло качалка, тишина и блаженство. Иногда еще одна рюмка. Возможно, в эти минуты он только и наслаждался жизнью, успевал ценить, чего достиг. Остальное время только суета и скука, «решение вопросов», встречи, совещания, выступления . Ему было за пятьдесят, даже амбиций особо не осталось. Жить бы да не тужить. К своей тихой веранде он начинал стремиться всё больше.

Кресло уютно скрипело под ним. Виски играло в свете заката. Первый глоток обжег горло и быстро облегчил голову. Затем, всё пошло не так. Он почувствовал, как исчезли звуки, то есть, вообще, даже гул машин вдалеке и скрип кресла. После он замер и понял, что не может пошевелиться, вместе с ним замер и стакан, и виски в нем,

и свет. Будто само время замерло. Была только одна вещь, которая сохраняла движение. Это голос.

- Человек, ты сейчас спишь. Всё нереально, кроме моих слов.

В это легко было поверить.

- Я знаю про тебя всё. Знаю, где лежат сейчас твои жена и дочь, поздний и любимый ребенок. Как она мило сопит и разбрасывает одеяло.

Он сам приходил его поправлять.

- Знаю, где сейчас твои охранники, что тебя не будут беспокоить, что телефон отключен.

Солидный Человек верил голосу даже без деталей, слишком уж необычная обстановка беседы.

- Знаю все твои грехи, тёмные мысли, закрытые глаза на партию «товара» в городе, буквально вчера. И я пришел с возмездием. Но сначала, мы поговорим.

Эти слова заставили Человека похолодеть, он бы дрогнул, если бы мог. Удивительным образом, «сначала поговорим» лишили его всякой воли к сопротивлению. Подарили глупую надежду выйти сухим из воды за счет своего красноречия, как не раз уже бывало. Именно это и нужно было Мефистону.

Обстановка изменилась. Время пошло вперёд, рука дрогнула, виски расплескались. Звуки мира так и не вернулись, а вот свет пропал окончательно. Солидный Человек обнаружил себя в кресле как на сцене. В полной темноте, посреди пустоты. Прямо перед ним возник столп света, в котором была фигура. Ангел? Образ сам приходил в голову, поскольку за спиной у гостя были сложены могучие белые крылья. Тело покрывал темный доспех, поверхность которого переливалась так, словно под ней была яркая живая кровь. Лицо ангела обрамляли светлые волосы до плеч, а черты излучали свет. Разобрать их было трудно. Голос принадлежал ему.

- Могу ли я узнать, в чем меня обвиняют? – В своем страхе Человек нашел смелость для вопроса.

- В предательстве рода человеческого, в торговле смертью, в уничтожении будущего. Ты носитель скверны Хаоса и будешь очищен.

- Но разве наказание за торговлю наркотиками смертная казнь? А я ведь даже ничего не продавал! – Человек начинал чувствовать больше уверенности по мере того, как одно слово цеплялось за другое.

Черты Ангела изогнулись в улыбке.

 

- Я еще не произносил приговор, но ты верно подумал. Смертная казнь. Финальная санкция. Слова предают тебя. Ты прекрасно знал, что делаешь, и каковы будут последствия.

- Я никого не убивал! Как можно забирать мою жизнь? Разве они не сами выбирают, что потреблять? Свобода воли!

- И дети тоже свободно выбирают?

- Это забота их родителей, не моя!

- В Бога веруешь? В Церкви тебя видел.

Перед лицом Ангела глупо было говорить о своих сомнениях. Солидный Человек

и не стал, «Верую!».

- Так прими же по Писаниям: «Невозможно соблазну не прийти в мир, но горе тем, чрез кого он приходит» и «аще кто из вас соблазнит единого из малых сих, да повесится жернов осельный на выю его и потонет в пучине морской».

- Кто послал тебя и наделил правом судить?

- Небеса. – И если подумать про все обстоятельства его судьбы и дара, то Мефистон не лгал.

- Но в Писаниях же сказано «Кто без греха, пусть первый бросит камень», разве я хуже других? Безгрешен ли сам палач?

Светлые черты вновь изогнулись в улыбке. Мефистон подумал, что жертва хорошо играет свою роль. Даже очень. Вопрос был непростой.

- У палача будет свой суд. Безгрешных нет, а камни бросать надо.

В этот момент пелена иллюзии спала. Свет и звуки вернулись на веранду, и Солидный Человек увидел перед собой молодого мужчину в белой рубашке и черных брюках. Он был крепко сложен, светлые волосы до плеч выдавали в нем прообраз Ангела во тьме. В руке он держал крупный нож из чистой, бликующей стали. Угроза превратилась из мифической в реальную, но Солидного Человека разобрал истерический смех. Перед ним стоял обычный преступник, всего лишь с ножом. После образа небесной кары это казалось мелочью, шуткой. Его положение сидящего с бокалом виски перед стоящим гостем только добавляло уверенности.

По-хорошему, надо было понять, что это только что было. Но перед лицом острого металла, Солидный Человек решил сначала разобраться с насущным.

- Уф. Я уж испугался! Крутые эффекты. Как ты это сделал? Впрочем, потом расскажешь. Давай, в самом деле, культурно поговорим. Налей себе тоже и объясни, чего ты хочешь? – Улыбка получилась натянутой.

- Я хочу светлого будущего. Психического и духовного величия рода. Ты, и такие как ты, стоят на пути.

Мефистон говорил спокойно, твердо и размеренно.

- И ты считаешь, что убив меня, решишь проблему? Что мне на смену не придет такой же человек, «умеющий жить»?

- Не решу, но положу начало. Для приемников заготовлено отдельное представление. Ты его не увидишь.

Солидный Человек находился в таком измененном состоянии, что обращение на «ты» его не коробило. Хотя гость был лет на 30 моложе, и они даже не представились. Холодные и спокойные ответы точили его хрупкое самообладание.

- Видно, ты парень четкий, понимающий. И проблемы тебе едва ли нужны. Кто тогда будет светлое будущее строить? Давай договоримся. Я человек в возрасте. Нервы тоже надо беречь. Проблема в наркотиках? Да к черту их, умою руки. Вот тебе

 

моё слово. Еще и средства на величие рода выделим. – Серьезное предложение, улыбка будет лишней.

- Ты знаешь, что этого не будет. Твоя смерть ценна для будущего сама по себе. Со скверной не договариваются.

- Слушай, ты же не маньяк. Иначе мы бы и не говорили. И не посланец небес, очевидно. Как ты можешь судить людей один? Откуда ты вообще знаешь, что твои данные верны?

- Считай, что я видел их твоими глазами.

- То есть все доказательства, вся моя вина только у тебя в голове?

Тут Солидный Человек подумал, что история не вяжется. И если перед ним не маньяк, то уж сумасшедший точно . Главное тянуть беседу пока кто-то из охранников не проверит камеры наблюдения…

- Весь мир только у нас в голове. Всё вокруг – Ноосфера. Все факты лишь в нашем восприятии. Можно даже в камеру смотреть и ничего не увидеть.

Гость улыбнулся так, что и без ангельского вида стало страшно. Солидный Человек еще не признавал конец. Только тело предавало его и стремительно холодело.

- Но как можно обладать такой властью, таким знанием?

- Необычного здесь одно знание. А власть всегда любила решительных, и танцевала на острие клинка.

Мефистон впервые за время беседы сдвинулся с места и подошел к сидящему человеку. Время беседы подходило к концу. Нависая над жертвой, он почувствовал в руке нежданную тяжесть. Словно воплощая силу его намерения, большой нож превратился в Меч Зари ночных снов! Это стало последней каплей для Солидного Человека. Тот уже не говорил, а причитал, вжимаясь в кресло.

- Но ведь такие как я везде! Повсюду. Ты же не можешь убивать всех!

С мольбой смотря в голубые глаза гостя, он прочитал в них ответ... И от того, что перед ним был не ангел, а человек, стало гораздо страшнее. Солидный Человек ощутил нестерпимую жажду жить. Он хотел рвануться, бежать, кричать. Но уже ничего сделать не мог.

Когда Мефистон закончил, он наполнил еще горячей кровью фляги у себя на поясе. Пусть послужит хорошему делу после смерти. Его охватили противоречивые чувства. Впервые забрать жизнь другого своей рукой непросто. Сложнее, когда есть телепатическая связь и его агония, страх, гибель проживаются вместе. Понятовский был жалок, знал свою вину и был взят с поличным. Там было легче.

Хладнокровно привести в исполнение собственный приговор. Над беззащитной и умоляющей жертвой. Совсем другое. Ему было не по себе. Наверное, к этому можно привыкнуть. Но он не привык. Тяжелые сомнения собирались как тучи вокруг его решимости.

Чувство вины усугублялось тем, что он чувствовал могущество. Скорость мысли, ясность взора, всё как будто усиливалось в нем через силу Крови. Мефистон радовался, что кровь не приходилось пить. Что процесс был чисто духовный. Но суть нельзя было скрыть от себя самого. Он черпал силы из пролития чужой крови. Пусть справедливого, пусть праведного, пусть бескорыстного. Ему всё равно претило чувствовать себя лучше после такого. Он цеплялся за вину, ответственность, сомнения, потому что боялся, куда может зайти без них. Иногда, слабость это настоящая сила.

Он стоял посреди комнаты, перед распростертым и изрезанным телом. Смотрел как, по полу всё дальше ползет красная вуаль. «Жуткое зрелище. Женщинам и детям

 

не расскажешь» - само приходило на ум. В каждом великом деле есть грязная работа.

Чтобы поручать её другим, сначала надо понять самому.

- Не медли, оставь послание. – Голоса всегда появлялись после.

- Неужели нужно еще какое-то послание? Когда тело в таком состоянии найдут в комнате, куда никто не входил и не выходил?

- Если цель задать загадку следователю, то вполне достаточно. А если надо вселить ужас во всё сообщество наркоторговцев, то не очень. Надо чтобы не осталось никаких сомнений, за что это с ним сделали. И никаких сомнений, что это безумная и неотвратимая кара, от которой не откупиться, не скрыться, не уговорить.

- Да, да. Просто и так уже руки по локоть…

- Мы видим, что тяжело. Потому и напоминаем, помогаем. Успех твоего дела важен и для нас.

- Хорошо.

Мефистон вновь достал нож и со вздохом стал аккуратно вырезать на дорогом паркете послание. «Муторная работа, надо будет заранее напечатать в следующий раз»

- подумал он и тут же скривился от того, как легко подумал о следующем разе…

- Не забудь оставить знак!

- Как «Черная Кошка»? – Надо уметь улыбнуться в любой ситуации.

- Не как. Чтобы ничего смешного. И чтобы стал узнаваем, и достаточно безумен. Мефистон поднялся с пола и окинул взглядом своё «творение». Да уж, безумия

хватало. Он думал о знаке, всё они с Голосами обсуждали. Но окончательное видение пришло только сейчас. Словно получив вдохновение, которое долго искал, он нежно вернулся к посланию. Через пять минут, оно было увенчано простыми, но плавными и глубокими штрихами. Символ возмездия Ангелов: капля алой крови, обрамленная белыми крыльями. Конечно, на паркете цветов не было, но он уже видел символ живым, победоносным.

- Отлично. Лучше некуда. Кстати, здорово ты придумал с ангельским образом. Идеальное сочетание страха, трепета и желания войти в контакт!

- О чем вы? Никакого ангельского образа я не создавал.

17. Разговор по душам

В газеты история не попала. Лучшее доказательство, что с той стороны поняли всю серьезность послания. Операция «Охота» вышла на постоянное действие. Без фанатизма, у Мефистона было много и другой работы. Но практика стала устойчивой.

С помощью Голосов он осваивал новые уровни психического мастерства, связанные с силой Крови. Как правило, это были старые приемы, которые просто лучше работали. Быстрее, сильнее, жестче. Как если бы чужие силы, страдания, энергия служили топливом для работы его мозга. Одну вещь он смог обновить более существенно. Даже на уровне названия. Он разработал «Кровавый Щит».

Щит для мыслей, конечно. Это был важный прорыв, который позволил ему свободнее общаться с Анастасией и не держать себя в постоянном напряжении. Его первый «Щит» работал от постоянных усилий не думать на определенные темы и держать психику начеку от тайного прочтения. Это было тяжело и его надо было каждый раз поднимать заранее. А кто знает, когда тебя на самом деле захотят «прочесть»? Кровавый Щит работал иначе.

В своей психиатрической практике он видел разные формы защиты пациентов. И научился их преодолевать. Но закрыть свои мысли в пыльном чулане или сундуке он

 

пока не мог. Такое нарочно не придумаешь. Так можно скрыть только то, что сам хочешь забыть и потерять. Да и то не в здравом уме. Нужна была пелена, за которую легко мог проникнуть он сам и никто другой. Кровавый Щит дал ему это. Даже обычные люди говорят об «эмоциональной окраске» мыслей или впечатлений. Мефистон обнаружил, что обладая редким опытом личного прерывания жизни человека, он может создать своего рода «пароль», эмоциональную завесу. Так что его мысли мог читать лишь тот, кто знал толк в багряных ощущениях палача.

Надежда была на то, что круг таких людей не слишком широк. И особенно их мало среди умников и мастеров телепатии Круга, которые не любят пачкать рук, судя по всему. Особенно не любила их пачкать Анастасия, что в данном случае только согревало душу. Ведь приходилось скрывать уже не только мысли, но и очень материальные дела. В особенности, ритуалы создания предметов Силы, которые играли большую роль в его планах.

Где не работала телепатия, всё равно работала женская интуиция. Они гуляли вдоль берега реки. Он, расслабившись, наконец, любовался её ножками на каблучках.

В какой-то момент она повернулась к нему и глядя в глаза спросила.

- Меф, поговори со мной. Я чувствую в тебе новые силы. Как будто глубокий темный омут за привычным лицом. Что происходит?

- Теперь-то ты хочешь поговорить? – Мефистон был рад, но легкого ответа не заготовил.

- Скажу тебе честно. Я не читала тебя со времени наших уроков и не планирую дальше. Это нарушает интимность, если хочешь. Таинство чувств. Но будь я даже напрочь глухой к Нави, ощутила бы тревогу. В тебе поселилась какая-то сила. Не скажу «нечистая», нет. Но пугающая. Стальной клубок. Понимаешь…?

- Мне очень важно это слышать, Насть. Уверяю тебя, для себя я давно принял такое же решение. Ты для меня слишком… обалденная, чтобы читать мысли. Хочу, чтобы так и осталось. Женщина-загадка, феерия.

Оба покраснели.

- Где только комплиментам учился! Не уходи от темы, пожалуйста.

- А я и не ухожу. Ведь я всегда хотел тебе рассказывать! У тебя были другие приоритеты.

- Ты не жаловался! – Она крепко прижалась к нему всем телом.

- Я и сейчас не возражаю, поверь. Чем меньше ты обо мне знаешь, тем меньше проблем с Кругом.

- Но ты хочешь, чтобы я знала тебя?

- Да, я с тобой всего хочу. Но для некоторых вещей есть своё время.

- Думал, я буду спорить? К сожалению, горький опыт учит, что ты прав. Расскажи, что считаешь нужным.

- Скажем так, в больнице я провожу лечение психических болезней и очень многому научился. Ряд экспериментов расширил мои знания о Нави. И эти знания находят применение. Мы помогаем людям. Не всегда это выглядит мило. Последние события носили достаточно жесткий характер. Надеюсь, пока тебе хватит этих слов? Я полностью понимаю твои чувства. Самому с собой бывает некомфортно.

- Разве я сказала, что мне некомфортно? Я люблю загадки, ты же знаешь. И вот теперь они есть. Скучно, когда совсем ничего не говорят. – Кошачьи повадки не оставляли её. Она всегда дополняла слова языком прикосновений к его чувствительным точкам. Рядом с ней было очень трудно сохранять спокойствие. Возможно, за это он и любил.

 

Долго ли коротко, но вскоре после этого разговора Мефистон вновь проснулся и обнаружил записку от Круга. Совпадение? Надо думать. Само событие вовсе не удивляло его. Напротив, он ждал. Ведь ради этого всё было и задумано. Но время, время появления наводило на грустные мысли. Встреча была назначена непривычно скоро, в тот же день. В месте получения им печати, в том самом кафе. В его делах с Кругом символически замыкался круг. Он мог точно сказать, о чем пойдет речь. Было ясно, что с этой беседы никто не вернется прежним.

Мефистон надеялся, что готов к ней лучше своих оппонентов. Это единственное, во что стоило верить. Ведь если нет, если все его планы, защита и тайны – как на ладони, то он всё равно ничего не сможет сделать. Как обычно, «нет смысла не пытаться». И он верил. Кто знает, вера может быть силой сама по себе.

В кафе было полно народу, самое лучшее время вечера. Круг, очевидно, считал, что лучше прятать тайны на самом видном месте. Трудно возразить, раз пока работало. Куратор ждал его ровно за тем же столиком. За столиком их первой встречи вместе с Анастасией три года назад. При мысли о Даме, сердце Мефистона дрогнуло. С болью

и сладостью он вспомнил их первые встречи, интригу, радость узнавания и признания. Неповторимую невинность первого знакомства. Что осталось от неё сейчас? Всё, что между ними, сейчас балансирует на острие ножа. Мефистон подошел и уверенно сел напротив Куратора.

Тот не изменился, аккуратный синий костюм. Толстый галстук с отливом. Запонки на рубашке, густая черная борода. Мужчина в самом расцвете сил. Толстая шея, широкие плечи. В нем чувствовалась сила. Не психическая, обычная. Сила мужчины, руководителя, вождя. Правда, Мефистон не забыл, как выглядела Анастасия под вуалью своих чар. Можно было сразу в ноги падать. Сейчас он не стал вновь прибегать к Правде Крови. Ему было всё равно. Пусть выглядит, как хочет. Внешние эффекты не имеют над ним власти.

Сам Мефистон, получив работу врача, стал одеваться более прилично, чем скромные джинсовые костюмы. И со стороны, за столиком происходила встреча двух солидных деловых партнеров.

- Приветствую тебя, наш одаренный ученик. – Начал беседу Куратор.

- Приветствую и Вас, начальник моих учителей.

- Ну-ну, ты знаешь, у нас нет такой иерархии!

- Честно, не знаю. Давно хотел узнать. Надеюсь, речь пойдет и об этом тоже. Ведь это не очередной урок, скажите, пожалуйста?

- «Никто тебе не друг, никто тебе не враг. Каждый человек тебе учитель». Но ты прав, это не будет уроком в привычном тебе смысле.

Куратор улыбался. Но Мефистон, смотря на его улыбку, вспоминал лишь черные губы посланника Тёмных Богов. Он слишком устал от недомолвок, чтобы испытывать хоть каплю доверия.

- Вы меня пригласили, Вам и начинать беседу.

- Ты прав. Начнем. Я пригласил тебя потому, что усматриваю риск нарушения нашего договора и должен от имени Круга сделать предупреждение.

Мефистон почувствовал, как правая рука предательски дрогнула, как пронзенная током. Усилием воли он заставил себя не верить в любые обвинения. Не было смысла показывать страх, сомнение или самому выдавать свои планы. Пусть расскажут, что им известно.

- Продолжайте.

 

- В последнее время в городе произошел ряд странных смертей. Или лучше сказать, убийств? Обстоятельства прямо мистические, закрытые двери, никаких следов проникновения, тела в ритуальных шрамах. Таинственные символы, Ангелы Крови. Хоть сейчас снимай фильм ужасов.

- Ничего себе. - «Ангелы Крови», как боженька смолвил», - подумал он про себя. Мефистон никуда не спешил, пусть сами выкладывают карты. Он спокойно

выдержал долгий взгляд Куратора. Всё-таки готовился не зря.

- У нас есть достаточно информации, чтобы утверждать, это твоих рук дело.

- «Какие Ваши доказательства»13, как говориться? Какие источники? И даже если, вдруг, я как-то связан с этим – то что? Какие правила Круга это нарушает?

- Источники я предпочел бы не раскрывать. А нарушение простое – угроза секретности Круга.

Мефистон специально чуть скривился при этих словах. Будто Печать кольнула. На самом деле он не верил ни одному слову Куратора и ничего не ощущал. «Если силен, показывай слабость».

- Уважаемый Куратор, рад бы обратиться по имени, да не знаю. Я давно ждал нашей встречи и сейчас предлагаю поговорить начистоту. Я вам не враг. Я хочу быть полезен, служить большому делу. Но от постоянного режима непонимания и недомолвок трудно дышать. Давайте хоть раз будем откровенны! Обещаю ответить взаимностью.

Он говорил почти правду, а это всегда приятно. Куратор смотрел на него долгим задумчивым взглядом, словно взвешивая «за» и «против». Мефистон продолжил.

- Если мы не можем говорить как партнеры, то диалог теряет смысл. Давайте свои угрозы и покончим с этим.

- Это всегда успеется. Давай попробуем, ты заслужил особое отношение.

- Благодарю. Как Вы узнали, что происходит в городе и почему связали это со

мной?

- У нас есть осведомители в силовых структурах. Любой «поехавший» мог – наша прямая забота и проблема. Если происходят мистические события, мы должны проверить. Этот случай не первый.

- Рождается множество новых вопросов, но давайте по порядку. Как Вы связали дело со мной?

- Ты и сам знаешь, что смерть это не конец. Можно найти и расспросить даже умершего. Особенно недавно, особенно в страхе и мучительном раскаянии. – Куратор сложил руки перед собой и ласково смотрел на него.

Мефистон задумался. Главное, что он хотел знать: могут ли они читать его мысли, знать планы? Удалось ли скрыть Ангелов? То, что Кругу пришлось допрашивать мертвых может значить, что иначе не смогли. А может, просто придерживают козыри. Не похоже, выглядит правдиво. Да и срок приглашения такой, что им как будто пришлось повозиться… Черт бы побрал эти загадки!

- И что же, мертвые указали на меня?

- Не совсем. Ты удивишься, когда узнаешь, как они тебя воспринимали. Но общие черты узнаваемы. Внешность у тебя достаточно яркая.

Ага, значит, Понятовского не нашли! Он бы сказал прямо. Должно быть, случай не записали в мистический. Хорошо.

 

13 Слова из фильма, «Красная Жара» (1988).

 

- Предположим. Не стану отрицать. Но как это угрожает Кругу? Я действовал один. Даже если бы меня поймали, что невероятно. Я бы никого не выдал. А если бы выдал, запускайте Печать. В чем угроза?

- Ты уже достаточно взрослый, чтобы понимать, как работает этот мир. Давай рассуждать вместе. В городе начинают происходить необъяснимые убийства с явным почерком, и даже подписью. На случайность не спишешь. Связь дел очевидна. Сообщество торговцев «товаром» на ушах. Задеты серьезные деньги. Что будут делать люди?

- Искать.

- Может быть, ты позаботился о том, чтобы дать какой-то ложный след? Хоть какую-то зацепку для «обычной» интерпретации событий?

- Нет, наоборот! Цель была вселять страх.

- Страх, запущенный в свободное плавание, приводит к тяжелым последствиям. В краткой перспективе ты разгонишь местных дилеров и, допустим, спасешь здоровье многих людей. Хотя не товар делает людей наркоманами. Не будет хорошего, будут мутить с аптеки или просто пить. Слабость, скверна в самом человеке, ты не согласен?

- Еще как согласен, и она многолика. Но продолжайте, прошу!

- Силовые органы не могут сделать вид, что ничего не было. Будет много тех, кто испугается, замнет. Но если убийства продолжатся, даже последний трус и бюрократ должен будет предложить объяснение. А ты оставил только одно.

- Существование потустороннего?

- Да. И эту гипотезу тоже отработают со всей серьезностью. Страх не оставляет выбора. Тебя не поймают, это ясно. Но начнут искать «особенных». Ведь если знаешь, что искать, можешь найти. История просочится в СМИ. Пойдет волна паранойи. Косые взгляды. Обычный человек не просто будет искать, он захочет найти. А когда хочешь, всегда получаешь искомое.

Мефистон молча впитывал собственные знакомые максимы. Куратор продолжал.

- Ты сломаешь судьбы многим чудакам. Загонишь в себя тех, кто ощущал зачатки дара. Сделаешь нам репутацию чудовищ, маньяков, от которых не скрыться.

- Подождите! А почему не народных мстителей и борцов за справедливость?

- Святая простота! Кажется, ты забыл, что покарал Солидных Людей с положением в обществе, с репутацией и семьями. Их тёмные дела знали в узком кругу.

А ты не озаботился доказыванием. Всё в голове, да. Только у тебя. Конечно, в народе не любят богатых и влиятельных, многих подозревают в крышевании… Но подозрение это одно, а кровавые ритуалы – совсем другое!

- Признаюсь честно, заставили меня задуматься… - Мефистон изобразил искреннюю растерянность.

Про себя он решил: «Надо заняться публичным образом акций, хороший совет».

- Это только начало! Влиятельные люди при деньгах почувствуют угрозу своей безопасности, жизни, семьям. Они не пожалеют средств и будут куда расторопнее государства. «Особенных» будут искать без доказательств, без суда и следствия. Одних, чтобы взять к себе на работу. Других, чтобы избавиться. Утопающий хватается и за соломинку, мы вернемся во времена племенных шаманов. Чей сильнее, тот и победил. Число шарлатанов, которые нагреют руки на этом, не поддается воображению.

- Да, теперь я вижу.

- Ничего ты еще не видишь. Медленно, но верно государство втянется в процесс. Ведь нельзя же не реагировать на то, что касается «элиты» за самые потроха. Будут

 

секретные документы, приказы и инструкции. Неуклюжий и всегда формальный аппарат возьмется за дело. По надуманным и недоступным обычным людям признакам будут ловить «особенных», содержать, изучать. Тыкать палкой и пропускать ток.

- Но как иначе мы сможем войти в сообщество людей? Всё новое вызывает страх

и непонимание.

- Когда это новое может «поджарить тебе мозги», и у тебя нет даже понимания угрозы, возможности предвидеть, предотвратить… Такое новое очень скоро окажется под замком или просто будет уничтожено. В любом случае, с секретностью Круга будет покончено. И в этом, мой друг, заключается твоё нарушение Клятвы.

Повисло тяжелое молчание. Мефистон покорно исполнял роль повинной головы и нашкодившего ребенка. Это соответствовало плану. О последствиях он думал всю жизнь, с малых лет. Как могам выйти из теней к свету дня? Легкого пути и не рисовалось. Куратор описывал всё с безудержным пессимизмом. Видя только проблемы и нарушение статус кво. Спорить не нужно. Пусть думают, что он согласен.

- Мы даже не начали предполагать, что произойдет, если в процесс вмешается кто-то из настоящих могов. Пусть даже слабых. Лишь бы чуял своих. Из страха, принуждения, или желания видеть свою важность. Тогда мало не покажется никому. Мы будем не просто ощущать дискомфорт и необходимость скрываться. Многие из нас поплатятся жизнью, здоровьем, семьями. Круг существует, чтобы этого не допустить.

Мефистон смотрел в серые глаза Куратора и серьезно кивал. За Кровавым Щитом горела одна мысль: «Почему мы не начали предполагать, что в процесс вмешается кто-то достойный, разумный, готовый жертвовать и вести людей к новому будущему?». Плохой вариант более вероятен? Возможно. Как известно: «Всё, что нужно для триумфа зла – бездействие добрых людей»14.

- Риски надо оценивать, справедливо. Но почему сам Круг или подобные группы не идут во власть? У вас есть мудрость, телепатия, перемещение, иллюзии, уверен, и силовые средства найдутся. Почему не возглавить процесс? Не принести новый мир согласия между могами и обычными людьми? Ведь нам столько дано!

- Ты не первый об этом думаешь. Кстати, не буду ручаться, действующий Президент, может быть и одним из нас. Попробую ответить со своей перспективы. Теперь ты знаешь ряд могов. Скажи, многие из них желают изменить мир и заниматься проблемами людей?

Мефистон сразу же подумал про Ангелов. Он знал, что с нужной мотивацией и воодушевлением, многие будут смотреть на мир иначе. Но это не то, что ждал услышать Куратор.

- Пока таких не встречал.

- Хвалю за скромность. Одного встречал, себя самого. Это иллюстрация первой и главной причины, почему моги не идут во власть. Скучно, трудно, неинтересно, много работы. В награду – все риски, описанные выше. Публичная фигура должна постоянно себя контролировать, использовать дар невозможно. Чем больше ты будешь политиком, тем меньше могом.

- Но ведь, в конце концов, это позволило бы всем могам дышать свободно, изменило бы жизнь всех людей, новая эпоха…

- В тебе еще столько от юноши. Не обижайся, пожалуйста. В конце концов, да, если доживешь. Слишком умного и одаренного деятеля просто уберут. Пока не было добровольцев на роль Христа. Дар это не бессмертие, не всеведение и всесилие. Хотя

 

14 Эдмунд Бёрк (1729-1797), английский парламентарий, публицист.

 

бы спать тебе приходится. В это время ты такой же человек, как и все. Уязвимый, смертный, слабый.

- А если быть «серым кардиналом» за плечом более реального, обычного человека? Продвигать его.

- Слушай, это еще хуже. Проблема недоверия, желания выйти из под опеки, подозрений, чувства собственной важности. Самое главное: как ни крути, а рано или поздно придется затронуть тему могов в публичной сфере. Кто возьмет на себя ответственность быть первым? Получить клеймо деревенского чудака, без каких-либо гарантий успеха.

- И хуже того, даже без гарантий поддержки самих могов. – Завершил Мефистон задумчиво.

- Именно. Именно, мой друг. В сухом остатке, на этом пути придется сворачивать горы, рисковать жизнью, жертвовать даром при том, что изначально не особо и хотелось!

- Что же нам остается?

- Жить и давать жить другим. Искусство ради искусства. Мир Нави бесконечен и каждому достается свой интересный участок. Или несколько, как тебе. Поддерживать друг друга, растить детей, любить и радоваться подаренной силе и красоте. Разве за всю историю, удалось придумать более осмысленные цели?

Мефистон ответил молчанием. Все его опасения подтвердились. Одно дело, когда волшебники создают себе уютные гетто в книжках. Другое дело, когда это происходит на твоих глазах, с целой философией, логикой и упоением. В самом деле, Константин Эдуардович15, разве были когда-то более осмысленные цели?

- Вы дали мне новую перспективу. Трудно возразить. – Мефистон изображал глубокие сомнения и раздумия. – Помогите мне понять, какую альтернативу предлагает Круг? Мы входим в какую-то мировую систему? Ячейка, «министерство магии России»?

- Массовая культура никого не щадит, так ведь? Нет никакого министерства и стратегического планирования. Все Круги и аналогичные собрания равны. Это стихийная самоорганизация людей, которые хотят выжить и помочь друг другу. Когда

в силу объективных причин, никто иной их не может понять.

- Я слышал в начале нашего знакомства.

- Честность, лучшая политика. Мы не обманывали тогда, как и сейчас. Свои помогают своим. Род или племя у нас особое. Древнейшая мотивация.

Куратор, чувствуя интерес Мефистона, даже галстук расслабил. Вроде как входил

в доверие.

- Значит, структуры нет, и в другом городе о наших событиях могут ничего не знать? Совершенно?

- Ты видел наши способы связи, навести справки между Кураторами дело секундное. Если это обрадует, о тебе уже знают. Ангелы Крови – новенькое даже для нас.

- А что старенькое? Как принято использовать силы, чтобы быть благовоспитанным современным могом? Кроме уроков и чистого искусства.

- Незаметно. Не на показ. Не привлекая внимания. Любой дар помогает достичь большего, достойно зарабатывать и не сильно корпеть. Оставляет место для культурного досуга и радостей жизни.

 

15 Циолковский Константин Эдуардович (1857-1935), русский космист, ученый, отец космонавтики. «Нас ждут бездны открытий и мудрости. Будем жить, чтобы получить их и царствовать во Вселенной, подобно другим бессмертным»

 

- Разумно, что и говорить. Остается только один мучающий меня вопрос. Как вы связаны с Тёмными Богами и Демонами?

Лицо Куратора быстро, слишком быстро, выразило смешливое недоумение. Будто он готовился.

- Тёмные Боги, Демоны? Вот уж от кого не ждал. Разве ты сам не подвергаешь анализу всё, что узнаешь? Как врач, как ученый. Твой подход к урокам, Нави, даже к вопросам, вызывает уважение. Ты серьезно думаешь, что за этим стоят злобные божки? Говорящие черти?

- Я рад бы разделить Вашу иронию, но не могу игнорировать собственный живой опыт. Поэтому, пожалуйста, постарайтесь дать развернутое объяснение. Для меня это важно.

У позиции полного недоверия собеседнику есть большие преимущества. Ты ничего не ждешь и не чувствуешь по его поводу. Легко казаться взвешенным и рассудительным.

- Хорошо, конечно. Скажи, твои встречи с «демонами» начались ведь в раннем детстве?

- Да.

- Ты знаешь сколько детей сказали бы, что ночью видят Бог знает что? И даже чувствуют? Скажу тебе по секрету. Большинство из них не врёт.

- Уверен, много, но…

- Подожди. А теперь представь, что чувствует мог, который в том числе улавливает в Нави отражение всех ночных страхов всех времён и народов. Хочет он того или нет. Ведь в детстве даром трудно управлять.

- Представляю, однако…

- Терпение. Ты давно уже понял, что всё в голове. Одна «Ноосфера» вокруг. И как ты с детства стал представлять себе великий Океан Духов, так тебя никто и не разубедил. В древности, моряки тоже считали океан божеством. А уж сколько в нем водилось сирен, наяд, кракенов и прочих «демонов» - не перечесть. Вот и весь мой ответ. Твои представления это лишь попытка сознания одного человека вместить исполинские силы Творения, изнанку видимой Вселенной. Есть от чего впасть в мистический ужас, признаю.

- Благодарю. Вы утверждаете, что всё это лишь мой способ интерпретации того, что я не могу назвать, понять и четко описать на данный момент? Своего рода образное мышление? Вроде как обращаться к ветру, одушевлять природу, судьбу и прочее?

- Можно и так сказать. У тебя есть какие-то материальные свидетельства? Доказательства существования этих Тёмных Богов? Чтобы был предмет разговора, кроме «ты художник, ты так видишь»?

Мефистон глубоко задумался. Вопрос позволял ему взять паузу. Тут что-то не вяжется. Впервые за время беседы он ощутил неуверенность. Холодок сомнения тронул его сердце. Головокружение на краю, когда привычная картина мира пошатнулась. Какая-то ерунда. Если трезво подумать, то доказательств существования Тёмных Богов вне его головы, в самом деле, кот наплакал. Видеозапись, которую видит он один? Ощущения в Нави? Опыт в сознании психически больных? Его ночные кошмары?

Только одно доказательство было материальным – Книга. Но если Круг делает вид, что не знает о ней… Тогда зачем было подбрасывать? Единственное разумное объяснение в том, что это сделали не они. А другие силы. При мысли о том, что это за

 

другие силы и как близко они касаются нашего мира, он ощутил, как по спине побежали мурашки. Вся его борьба с Кругом показалась смешной возней по сравнению с тем, что открылось. Какого уровня игроки стоят за их спинами. Получается, самими Кругом играют вслепую. Остается вопрос последней надежды.

- Вы правы, если подумать, всё было только в моей голове. Мне многое надо будет осмыслить. Но последний вопрос. На встрече с Профессором, он говорил, что Круг избавил его от дискомфорта во время Прыжка… перемещения. Как Вы помогли ему?

- Без понятия, о чем ты. Профессор большой чудак. Думаю, ты и сам заметил. К тому же любит управлять своим прошлым. Я не стал бы серьезно воспринимать его рассказы о Нави и молодых годах.

Последняя надежда растаяла. Можно смело заключать, что и слова Насти о растущей психической силе, это замысел иных игроков. Как уже бывало, Мефистон потерял ту твердую почву под ногами, что имел в начале беседы. Но в драку уже ввязался. Теперь надо красиво выйти и всё осознать.

- Уважаемый Куратор, Вы многое прояснили, а еще больше показали в новом свете. Мои вопросы к Кругу на данный момент исчерпаны. Я понимаю справедливость Вашей просьбы. Остается только жалеть, что наша встреча не произошла раньше.

- Всему своё время. У нас такие методики обучения. – Куратор подобрел, явно ощущая успех в беседе. – Значит, больше никаких убийств?

- Не с помощью Нави, уж точно! Но позвольте встречную просьбу.

- Конечно.

- Если Вы хоть чуть меня понимаете, то видите, что я хочу найти применение силам. Помогать людям, пусть не глобально, пусть незаметно. Задыхаюсь без дела. Разрешите мне работать с новичками, проводить уроки? Как Вы, рассказывать о миссии Круга и положении дел. Даже с Печатью помогать.

Взгляд Мефистона в этот момент растопил бы камень.

- Нежданно. Хотя, ты прав, стоило предполагать. Мне надо обсудить с коллегами, но думаю, препятствий не будет. Если сдержишь слово. Вижу, что ты умеешь слышать

и слушать. Это важно.

- Благодарю. Рад, что мы нашли понимание. Позволите откланяться?

- К сожалению, нет. Помнишь, я говорил, что угрозы успеются? Положение обязывает.

Куратор не сделал никакого знака, но к столику подошел высокий худощавый мужчина. Он также был одет официально. Костюм солидного синего цвета сидел на фигуре так, словно она вся состояла из мышц. Гладко выбрит, коротко стрижен. Несмотря на плавные, размеренные движения, Мефистон подумал о кобре, собранной для прыжка.

- Позволь представить, консультант нашего Круга, известный как Захария. – Странная фраза. Судя по всему, сам Куратор ощущал дискомфорт.

Мужчина протянул руку для приветствия, Мефистон принял её и вместо тепла человека, ощутил холод. Как здоровался с покойником. Здесь что-то не так.

- Приветствую тебя, выдающийся ученик. Мой долг поставить тебя в курс дела. Чтобы не осталось иллюзий.

Он улыбнулся. Кожа лица будто натянулась на мяч. Вроде всё правильно, спокойная, плавная речь. Но ощущение было, что говоришь с манекеном. Мефистон ничего не мог с собой поделать. Оставалось слушать и ждать.

 

- Я вижу то, что ты называешь «Кровавым Щитом» и могу преодолеть его. Ты понимаешь, что это значит. Я вижу за ним твой второй, собственный щит мыслей и могу преодолеть его. Это будет крайне болезненный процесс. Необратимые последствия.

- Поэтому мы… э… да, мы надеемся, что к этому не придется прибегать! – Поспешно вставил Куратор. – Надеемся, что наши договоренности останутся силе, и ты перестанешь выходить за рамки. Ведь так?

Захария медленно повернул голову к Куратору, затем также медленно вернул взгляд обратно. Едва заметно дернулся глаз.

- Конечно. Я человек слова.

Мефистон впервые в жизни действительно хотел скорее закончить беседу и покинуть собрание.

- Это нам предстоит узнать. – Сказал Захария и посмотрел ему в глаза.

Мефистон с ужасом ощутил шум в голове, который уже слышал раньше. Во время просмотра видео. На сестринском посте. Из палаты номер семь. С мертвым посланником.

На секунду их глаза встретились, и он увидел Правду. Против своей воли. Истинное лицо Захарии. Изменилось совсем немного. Просто у него не было глаз. Только живые черные дыры, откуда струился тонкий дымок. Жутко было смотреть в темноту и понимать, что она смотрит в тебя . Мефистон отвел глаза и увидел, что и руки гостя тоже совсем немного изменились. Вместо длинных сильных пальцев были когти, которые сгибались и разгибались вопреки законам физики. Смотреть на это и бездействовать было мучительно. Мгновение затянулось.

Мефистон почувствовал ярость, силу Крови, бурлящую внутри. Желание дать отпор, стереть это существо с лица земли. Первобытный протест жизни против смерти. Страх, да, куда без него. Но ответом на страх была ярость, сжатые зубы и прищур охотника. Демон во плоти, иначе назвать это было нельзя. Он ощутил отпор Мефистона, готовность к драке, не покорность. Удивительно, но казалось, что тварь довольна. Только что по плечу не похлопал. Впрочем, кто разберёт мимику лица без глаз? Внезапно, Печать на его руке вспыхнула болью, наваждение спало, и за столом вновь сидело три приличных человека.

- Значит, по рукам! – Куратор встал и протянул руку, как ни в чем не бывало. Мефистон встал, поправил костюм, молча пожал протянутую руку и поклонился

Захарии. Куратор и весь Круг казались ему теперь открытками из другого мира. Более простого и понятного. Куда было уже не вернуться.

18. Книга

Стоило скрыться за углом и можно было Прыгать домой. Исчезать среди людей нет-нет, да и привлекает внимание. С его внешностью и так хватало. Мефистон понимал теперь, что его гладкие Прыжки - результат связи с Тёмной силой . «Мы с тобой одной крови», до сих пор крутилось в голове. Если верить Даме, то все его успехи в Нави могут быть осквернены этим невольным союзом. Когда знаешь, что к чему и продолжаешь черпать из источника – так ли уж ты неволен? Чёрт побери!

Сомнений не осталось. Круг не только не противостоял Тёмным Богам, он сам был их слепой игрушкой. Такие проблемы просто не занимали Кураторов, озабоченных, «как бы чего не вышло». Демон-Захария зажег его Печать вообще без слов, без угроз, без обращения к обязательствам. Следовательно, сам ритуал Печати

 

был придуман теми же потусторонними силами. Никогда еще это слово не звучало так точно, конкретно и зловеще.

Мефистон стоял посреди комнаты. Новая угроза, вызов, всегда вызывали в нем приступ активности, адреналина. Даже спалось плохо потом. Он вызвал голоса.

- Что это, черт возьми, было?

- И тебе добрый вечер. Как ты сам думаешь? – Вопросом на вопрос, конечно. Это был Синий.

- Я вижу человека. Ощущаю человека. Потом раз и тварь из кошмаров внутри. У меня нет богатого опыта с демонами по эту сторону. Но совсем не похоже на встречу с дарителем Книги…

- Кстати о ней.

- Погодите. Давайте по порядку. Выглядит, как будто демон сидит в человеческой оболочке. Надевает её.

- А ведь ты уже видел подобное.

- Точно! На той записи. В мертвое тело будто что-то влезло извне. Даже мимика похожая.

Мефистон улыбнулся в этот момент. Это многое о нем говорило.

- В живом теле удобнее и эстетичнее. Ваша культура давно создала термин для такого существа. Только подзабыли в суете.

- «Одержимый».

- Именно. Кто же поверит в такое?

- «Подзабыли в суете» - прямо в точку сказали. У меня как глаза открылись. Они придумали Круг, чтобы моги на звезды не слишком смотрели. Чтобы держать в узде. Но стоит включить телевизор, зайти в торговый центр... Задумаешься, не ходим ли мы все по большому порочному Кругу? И кво продест16?

- А тебе важно, само так получилось или чужая рука? Главное ведь, результат.

- С образом врага попроще.

- Святое дело. Главное не забыть, что главный враг может быть внутри. И как бы самому не стать его агентом.

- Оставим пока высокую философию. И так тошно. Наши планы надо скорректировать.

- Круг больше не цель?

- Круг средство. Раскрылись многие карты. Потихоньку собирать учеников, воспитывать Ангелов, не получится. Они нас в покое не оставят.

- Цель Тёмные Боги?

- Да и миропорядок, который им выгоден.

- Как победить Богов?

- Знаете, чтобы победить, надо хотя бы ввязаться в драку. Если они такие могущественные и проницательные, то нет смысла прятаться. Идем в лобовую, и посмотрим, кто первый отвернет.

- Тем более, что они не такие уж могущественнее и проницательные. Иначе ты был бы уже мёртв.

- Я тоже об этом всё время думаю. Захария сказал, что видит мои щиты и может их преодолеть. И я верю. Но если до сих пор этого не сделали и прибегают к угрозам… То либо меня недооценивают – тем более надо действовать, пока не опомнились. Либо я им зачем-то нужен – тем более надо использовать слабость врага.

 

16 «Кому выгодно»? Лат.

 

- Либо тебе внушили такой ход мысли потому, что всё это часть космической дьявольской игры.

- Если так, то любой мой выбор можно интерпретировать как игру по чужим нотам. Страшная идея. Даже если так, черт возьми. Свободная воля свободна изнутри. Выбор может быть на руку врагу, он может быть ошибочным, но я точно знаю, что это мой выбор. И за ценой не постоим.

- Мы должны тебе напоминать обо всех перспективах. Как ты планируешь действовать?

- В лобовую. Не можешь предотвратить – возглавь. Прятать лучше на видном месте, учимся у противника.

- «Нет, всё понятно. Но что конкретно?»

- Включаемся в суету. Демонстрируем полную лояльность. Стремимся работать с неофитами. Постепенно принимаем в Круг всех Ангелов. Ставим Печати. Они проходят уроки, увеличивают свои силы. И вот, я уже доверенное лицо. Команда из любительской станет профессиональной. Скрытые союзники, Слова Силы. Ждем время Ч.

- А ты не боишься, что тебя раньше раскроют?

- Могли бы, уже раскрыли. Чего-то им не хватает. Может, безумия, привыкли судить по себе. Не предполагают, что кто-то может им угрожать. Ведь если подумать, какие у них враги? Любопытные граждане и полиция? Смешно. Они строят мир маленьких грешков перед сном17. И поэтому мы победим.

- «Лишь безумные побеждают. Лишь победители судят»?

- В точку. Или проиграем. Тут всегда пятьдесят на пятьдесят. Нет смысла не пытаться.

- Подожди. Предположим, тебя не раскрыли. Что дальше?

- Разве не очевидно? Уничтожение или подчинение руководства Круга. Перехват управления. Использование набранного актива могов для продвижения своих людей во власть, образование, СМИ. Повсюду. Нарушение баланса в мире. Искра. Развитие как обязательное неравновесие.

- Хотят они этого или нет? – Красный любил такие моменты.

- Мог бы уже и не спрашивать.

Большое желание было поделиться всем с Анастасией. Обсудить хоть с кем-то живым и понимающим. Голоса помогают, но они никогда не в счет. Всё равно, что самому с собой говорить, только ёрничества больше. Да и знают они друг друга всю жизнь. Зачастую задашь вопрос чисто для поддержания разговор, ответ уже известен. Другой человек, совсем другой, как Настя – очень нужен. Долгие годы обходился, потому что не знал, чего лишен. Теперь же ему не просто хотелось поделиться, ему хотелось, чтобы его поняли, поддержали, одобрили.

Только надежды было мало. Что еще он может услышать от неё, как не сказку Куратора? Знай и верь она в демонов, как они есть – неужели не поделилась бы до сих пор? Поделилась бы. А если и поверит ему, то тут же вопрос, что он дальше собирается делать. Этого пока раскрывать нельзя. Вызов на встречу пришел к нему сразу после их маленькой откровенности. «Совпадение? Не думаю». Будем верить в лучшее, но порох придержим сухим. Мефистон знал, что время для серьезного и полного разговора придет. От его последствий будет многое зависеть в их жизни. Пока пусть всё остается, как есть.

 

17 Фридрих Ницше(1844-1900), «Так говорил Заратустра», диалог о последних людях.

 

Он встряхнул головой и посмотрел в окно. Над городом таял закат, вечерние тени наполнили комнату и только огни машин на улице порой освещали стены. Он часто стоял так в полумраке, задумавшись, или во внутреннем диалоге. Забывая о времени, о еде, обо всем. Вот и сейчас, вместо чашки чая с бутербродом, он подошел к полке с книгами и достал ту самую, демонический дар. Как всегда живая и зовущая, с переплетом из Бог знает чего – лучше ему не знать. Необходимость в ней пропала. Дурить можно Круг. Но не дарителей таких вещей. Кто знает, какую скверну они вообще несут в мир через каждый такой артефакт?

Пришло время окончательного решения. Мефистон взял Книгу и отнес в ванную. Словно зная его намерение, обложка стала холодной и влажной. Он бросил книгу в металлический таз. Принес с кухни жидкость для розжига и спички. За жидкость надо было сказать спасибо родителям, да и за спички тоже. Они часто брали его в походы в юности. Только бы не выдохлась… Взял старые черновики, сделал растопку, обложил книгу, как полено в костре, полил горючкой. Голоса молчали, но удивительным образом он ощущал их присутствие. Чиркнул спичкой, выдержал секунду и уронил её на бумагу.

Нельзя сказать, что он был удивлен. Если бы демонический артефакт так просто сгорел, было бы даже обидно. Бумага моментально вспыхнула, весь таз превратился в огненный алтарь. Но через минуту Книга лежала в нем краше прежнего на горке пепла. Ни сучка, ни задоринки. Повторять эксперимент Мефистон не стал. И так всё ясно.

- Каким путем пришло, так и уйдет. – Прозвучали голоса.

- Сам уже чувствую, опыта набрался.

Он не лгал. Чтобы действия имели особый, мистический смысл, отражение в Нави, надо им придавать этот смысл. Не просто чиркать спичками. Отличие ритуала от инструкции в отношении. В подразумеваемом, скрытом и таинственном.

Он заново собрал растопку. Затем выключил свет в ванной и закрыл за собой дверь. Во тьме рожденное, во тьме умрёт. Безумие сражается безумием, а не холодным блеском здравого смысла. Спичка загорелась, и пламя стало отбрасывать на гладкие стены причудливые тени . Бессмысленные или, напротив, полные тайного смысла, стоит только захотеть. Он открыл глаза к Нави, услышал шепот теней и увидел книгу, как она есть. Живое существо, состоящие из запретного знания тёмных уголков разума и души. Из того, что не должно видеть свет и чего лучше не спрашивать.

Мефистон отпустил спичку. Растопка занялась и на краткое время темна комната наполнилась светом. Живым, хищным светом огня. Танец теней стал ярче, быстрее, глубже. Мефистон вызвал Меч Зари, впервые осознанно , в дневном мире. Почему-то не было сомнений, что получится. Слишком располагает обстановка. Или силы Крови увеличили его контроль. В океане душ вера становится материальной. Сияющий клинок появился в его руках! Острием вниз он вонзил его в пылающую Книгу.

Книга издала пронзительный визг. Конечно, слышимый только в Нави. Она начала извиваться и течь как желе, пытаясь избежать карающего острия. В то же время, Мефистон ощутил запах паленой кожи. Книга стала поддаваться огню! Но даже сейчас он не был уверен, что сделал достаточно. Еще немного и пламя погаснет. Тогда он решил атаковать последним доступным средством. Физически книгу жег огонь, мистически – Меч, осталась порвать связь с ним самим, отречься от нечистого.

«Я отрекаюсь от тебя и твоих соблазнов. Кто бы ни стоял за тобой , я не боюсь. И не подчиняюсь им. Все Тёмные Боги с их легионами демонов будут повержены. А начнем с тебя!» - слова звучали тверже, чем его мысли. Возможно, в здравом

 

размышлении, стоило поменьше угрожать тому, что до конца не понимаешь. Только здравое размышление давно было непричем. Мефистон направил свою безрассудную ярость в острие меча и заглушил все сомнения чистой волной эмоций. Протеста, гнева и желания победить.

Книга угасала, он чувствовал это всем существом. Её агония, через клинок, жгучей болью потекла в руку с Печатью. Не оставалось сомнений, чей знак стоит на нем! Мефистон не разжимал рукояти. У всего есть цена и он заплатит. Связался с темными силами, пользовался их помощью, учился, вошел в доверие . Освободиться от груза будет тяжело. С болью, с мучением пусть вытекает их власть над ним. Это его искупление. Клинок неумолимо преследовал Книгу и продолжал разить её раз за разом. Наконец, пуф! Бумажный пепел последний раз поднялся вверх и Книга испарилась.

Остался только запах горелого мяса и легкое свечение меча. Лоб Мефистона был усеян бусинами пота , рука болела как после сильного ожога. Но дух парил на крыльях. Враг был повержен. Его первая победа! Над созданием Тёмных Богов в этом мире. Если можно победить одного врага, то падут и все остальные: демоны, одержимые и кто угодно еще. В момент истины, озаренный болью и радостью, он понял, как именно сможет избавиться от печати. Даже после озарения, он оставался верен себе: «Нужно провести эксперимент» - пронеслась в голове мысль.

Голоса всегда появлялись, когда кризис миновал, в минуту размышления и оценки.

- Красивая речь. Артиста в тебе потеряли. – начал Красный.

- Главное, сработало.

- Вот сейчас точно сцена для дурки. Здоровый мужик с мечом сидит в темной ванной над металлическим тазом. Вокруг жженая бумага и запах горелой кожи. Картина маслом: «Сатанист-любитель».

- Всегда ценил ваше чувство юмора. Слово это сила. Оно было даже в начале всего18.

- Словом можно убить даже идею. Помни об этом, пригодится. Самое могучее оружие.

- Вот это хорошая шутка, в самом деле. Каждая новая истина замещает старую. А форма для мысли только одна – слова. Так что убить можно всё, когда имеешь волю и нужную точку зрения.

- Поэтому не бойся своих врагов. Ведь это то, чего они хотят. Ты не до конца был уверен в своем вызове Тёмным Богам. И это справедливо. Но слова сказаны и обратно не вернуть. Теперь уж иди до конца. Как ты говоришь: «Нет смысла не пытаться». Также нет смысла и бояться. Кому это помогло?

- Тебя Синий покусал? Тема твоя традиционная, но красноречие…

- Ничто не стоит на месте. Мы развиваемся вместе с тобой. Кто знает, вдруг однажды ты не сможешь нас различить. Или поймешь, что голоса всё это время были лишь частью тебя…

- Я слишком устал сегодня для смены парадигм. Давайте лучше порядок наведём. Мефистон поднялся, опираясь на меч, и как только он включил свет и задумался

про уборку, почувствовал, как тяжесть клинка исчезла. Меч вернулся в его сны и тот бездонный резервуар энергии, который представляла собой Навь. Мефистон хорошо запомнил не только первую победу над демоническим, но и первый осознанный вызов

 

18 Первая строка Евангелия от Иоанна (Новый Завет)

 

оружия. Он навел порядок, проветрил квартиру, принял душ и на свежую голову задал еще один вопрос.

- Слово, это сила, друзья мои. Но одними словами разве я справился бы? Ведь доброе слово было поддержано буквально огнем и мечом.

- Святая троица лучших аргументов в Истории. Демоническое в этом мире имеет двойственную природу. Материальную только отчасти. Вторая часть – это связь с Навью. Как предмет или сам демон попал сюда? Мало уничтожить тело. Надо порвать эту связь. Ты знал её и смог преуспеть. По наитию или логике, но ты уловил самую суть.

- С вашими советами только так и живем.

- Есть вещи, которые нельзя сказать прямо. Которые ты должен понять или почувствовать сам, в момент истины. В горниле испытаний.

- Или не понять и погибнуть?

- Или не понять и погибнуть.

- Тогда давайте заранее уточним список этих важных истин вот в каком отношении. Захария – демоническая тварь, одержимый. Успех нашего плана по захвату Круга, теперь уже без сомнений, приведет к столкновению. Я хочу знать, как его победить.

- На твоей стороне сила Крови, сила жизни. До сих пор в ней не было нужды. Но ты должен был предвидеть.

- Что?

- Что должна быть боевая дисциплина. Телепатия, иллюзии, перемещения. Необходимость в «биомансии», которую ты почувствовал. Это же не всё. Иногда надо просто уничтожить врага, во плоти, перед тобой, в жарком бою. И на этот важнейший вопрос в Нави тоже есть ответ.

- Назовем дисциплину красиво? Сангвинария19?

- Пусть так. Красота это тоже сила. Пришло время прибегнуть к сангвинарным запасам после твоих операций.

Уже темнело. Он стоял перед окном, из которого с высоты его дома был виден весь город. Подумал, что жить на высоте – дает привычку мыслить перспективно, в масштабе. Летать далеко, мечтать высоко. Сегодня был хороший день. День открытий, даже откровений. Он заслуживает хорошего финала. Мефистон достал телефон и позвонил Анастасии. Даже носители могущества порой хотят быть просто людьми. Просто услышать нежный голос, просто позвонить.

19. Иван Сергеевич

Круг одобрил его инициативу. Возможно, они тоже следовали принципу «Держи друзей близко, а врагов еще ближе». Пусть непоседливый ученик лучше будет при деле и на виду, чем замутит очередную тайную операцию. Мефистон был рад подыграть. Никакого ритуала наделения полномочиями не последовало. Кто имеет Печать, может её поставить другому, при наличии согласия. Как поступили когда-то с ним, так он постепенно принял в Круг своих Ангелов. Стал чуть более открыто заниматься поиском других новичков. Конечно, это оставляло большой вопрос, откуда взялась изначальная Печать? Ничего хорошего на ум не приходило.

 

19 «Sanguine» лат. – «Кровь».

 

У него появились свои официальные ученики. Он никак не выделял «своих», сохраняя полную секретность. Их система связи продолжала работать. Среди новобранцев он продолжил отбор самых стойких и решительных. С ними он проводил свои глубокие психические манипуляции. В рамках официального «урока» это было очень просто. Не нужно было даже маскировать контакты. И если он оценивал человека верно, как «боевой материал», то находил дорогу и в глубины подсознания. Его установки и изменения были очень тонкой личной работой. Практически, обнаружить их было невозможно.

Внешне поведение учеников почти не менялось. Ну, стал человек чуть смелее, чуть напористее – ничего, что не объясняется новыми знаниями и поддержкой товарищей. Появились новые воспоминания, стимулы, исчезли какие-то страхи. А кто знал все старые, чтобы сравнить? «Слова Силы» вообще были инструментом настолько индивидуальным, что, собственно, и обнаруживать особо было нечего. Просто Мефистон хорошо знал своих людей и что для них важно. И как любой порядочный телепат, мог придать словам новые уровни убедительности.

Он даже удивился, что Круг не использовал такие технологии сам. Следовательно, не умел и различать. Очевидно, для стратегии «как бы чего не вышло», хватало и более простых мотиваций. Или угроз, в крайнем случае. В самом деле, кто в здравом уме будет проверять, убьет его Печать, или нет? «Лишь безумные побеждают… чёрт возьми», - вновь думал Мефистон. Если иные силы и могли его разоблачить, то пока этого не делали. «Раз дают, надо брать».

Нельзя сказать, что он полностью доверял всем своим ученикам. Первым Ангелам

и новым знакомым. Его планы были гибкими, предусматривали множество вариантов, но финал всегда требовал силового решения. Кураторы вежливо не уступят место, иные силы и подавно. Как поведут себя в момент истины обычные, в сущности, люди? Когда прольется кровь, когда Захария обнажит свои пустые глаза?

Учеников стало больше, угроза выше, а качество работы под присмотром Круга – ниже. Надо было что-то делать с этим. Мефистон разработал второе «Слово Силы», полностью противоположное изначальному. Своих первых и лучших учеников он готовил к героическому и смелому действию в критической ситуации. Неофитов Круга он даже не называл «Ангелами». Не было возможности так глубоко работать. Для них был нужен другой императив. Если не можешь полностью доверять, надо уметь хотя бы обезвредить.

Его воздействие не было «Словом» в привычном смысле. Это мог быть образ, звук, телепатический сигнал. Как правило, последнее. Вывести человека из строя на короткое время гораздо проще, чем толкнуть на подвиги. Достаточно, чтобы он растерялся на минуту-другую. Человек вообще склонен к сомнению и колебаниям. Несколько универсальных формул работали почти с каждым учеником. Ну а с кем не работали, того, возможно, и стоило вести дальше.

Для этой же цели Мефистон продолжил изыскания в сфере биомансии. Зачем полагаться только на слово, когда можно ударить напрямую по химии организма? Эндорфины, адреналин, внезапное расслабление мышц кишечника – всё это заметно влияет на поведение, хотим мы того или нет. Особенно интересно влиять на эти процессы потому, что они не контролируются волей. Даже сильный и бесстрашный человек, без защиты от Нави, может попасть в крайне неловкую ситуацию. Замешательство и потеря инициативы - уже очень много для адепта сангвинарной дисциплины.

 

В своих исследованиях Мефистон достиг интереснейшей точки, где наука соединялась с психическими силами. Это сочетание всегда было, но биомансия обнажила его особенно ярко. Можно иметь «третий глаз», видеть незримую изнанку Вселенной, уметь манипулировать частицами, потоком электронов. Всё силой мысли. Проблема в том, чтобы знать, как именно нужно манипулировать! Грубо говоря, без глубоких знаний анатомии, физиологии, клеточной химии, заниматься биомансией – пустая трата времени. Как в анекдоте про мастера: надо десять лет работать, чтобы знать, куда ударить станок. Хорошо, что у него было медицинское образование. «Знание, всё-таки, тоже сила».

Телепатия в этом отношении была куда проще. Она опиралась на навык, с рождения присущий человеку. Воображать, мыслить, понимать образы и слова. Глубокие воздействия, настоящее вторжение и исцеление больных, чем занимался Мефистон - да, они требовали подлинных знаний, научного подхода. А показывать фокусы с иллюзиями, экономить деньги в кафе и повышать заработок, много ума было не нужно. Мефистон скрывал своё озарение от Анастасии. Он любил её и почти совсем не винил за ситуацию в Круге.

Он планировал работать над привлечением учеников и развитием могущества еще несколько лет. За это время привлечь на свою сторону Даму, провести научные исследования на стыке сил и науки, набрать массу «меченых» учеников. Чем дольше работаешь на глазах у противника, тем больше глаза привыкают. Удар надо наносить тогда, когда никто не ждет. Чтобы к тебе привыкли, нужно время. Самое главное, ему нужен был опыт снятия Печати.

Всё могло бы пойти по его плану. Однако, судьбе угоден был иной поворот. В больницу при его дежурстве доставили нового пациента. Перевели из другого города. Главный врач вызвал Мефистона к себе и доверительным голосом завел беседу. Как выяснилось, его чудесные исцеления давно стали достоянием не только местных врачей. Слухами полнится земля. Даже статьи в научных журналах нет-нет да и читают настоящие врачи. Одним словом, официально новый пациент прибыл для консилиума местных врачей. Неофициально, главный врач хотел, чтобы Мефистон испробовал свои методики и таланты. К вящей славе новых методов, науки и коллектива больницы, конечно.

Проблема заключалась в том, что пациент, Иван Сергеевич, был по всем клиническим признакам совершенно здоров. В трезвом уме и доброй памяти он сам себя сдал в больницу. Когда его отказались принимать, сначала напугал врачей страшными историями. А когда это не помогло, предался буйству и стал нападать на людей. Пришлось запирать. В остальном, Иван Сергеевич был здоров, как бык, умен, начитан и целеустремлен. Только цель его была, похоже, сидеть в отделении для буйных и никогда не выходить. Все попытки выписать его и отправить домой вновь возвращали ситуацию в нулевую точку: страшные истории и не менее страшная агрессия.

Мефистон уже стал известен как экстравагантный пионер «силы в безумии», работы со сказками пациента, а не против них. Поэтому история Ивана Сергеевича нашла его не случайно. Что сам посеешь, то и пожнешь. Он был готов к вызову. По крайней мере, думал, что готов. Приятно, кода о тебе знают. В сопровождении главного врача он прошел в отделение для буйных. Возле девятой палаты, с мягкими стенами, его ждали два крепких санитара. Они привезли Ивана Сергеевича. Мефистон представился. Они смерили его взглядами, остались довольны комплекцией и будто для себя решили, что «этот справится».

 

Через окошко в двери, он заглянул в палату. На мягком полу сидел человек в смирительной рубашке. Его взгляд был полон энергии, силы и жизни. Такие глаза Мефистон редко встречал и у здоровых. Пациент с интересом смотрел на него в ответ. Казалось, что всё это, палату, рубашку, врача, он рассматривает как забавный розыгрыш. Ролевую игру, или весёлый квест. Который затянулся… он пролистал историю болезни, уже на двенадцать лет.

Невольно вспомнив «Молчание ягнят», Мефистон собрался войти. Дюжие санитары упредили его и явно собирались зайти вместе с ним. Он жестом остановил их.

- Друзья, моя работа с пациентом требует доверия и уединения. Позвольте мне хотя бы первую беседу провести одному. Вы ведь будете прямо за дверью.

Санитары переглянулись.

- Вы читали историю болезни, доктор? – Последнее слово прозвучало со всей иронией, допустимой в рамках приличия.

- Да, вот она у меня с собой.

- Вы понимаете, что все попытки «вылечить» его ранее, пациент встречал нападением? Павших нет, но побои дело привычное.

- Понимаю, если меня попросили его посмотреть, что-то должно измениться. Иначе зачем было тратить время? У меня своя методика и как врач, под свою ответственность, я прошу вас остаться за дверью.

Санитары снова переглянулись.

- Дело Ваше. Должны предупредить Вас, что до сих пор не удалось установить никакой закономерности.

- Закономерности в агрессии?

- Да. Никто не понимает, какое слово жест или решение, вызывает в нем ярость. Всегда было слишком поздно. Всегда мы оттаскивали его от уже помятого врача. Некоторых он даже кусал…

- Вы исполнили свой долг. Позвольте, я исполню свой и испытаю судьбу. Будьте за дверью, не смотрите в окошко. Если что-то произойдет, вы услышите.

Санитары отодвинулись. Мефистон вошел в палату и закрыл за собой дверь. Он мало боялся физических угроз вообще. Вдвойне, от сидящего человека в смирительной рубашке.

Неверно было бы представлять, что Мефистон постоянно пользовался своим «третьим глазом» и видел мысли людей. Использование психических сил требовало концентрации, воли, энергии. Даже то, что получалось легко, как Прыжок, или чтение поверхностных мыслей – всё равно не становилось естественным. Как дыхание или ходьба. Возможно, его мастерство еще не достигло нужного уровня. А возможно, сама природа Нави требовала постоянного покорения, завоевания, и не давала расслабляться.

Вот и сейчас, встречая нового пациента, он не спешил погружаться в его сознание, искать зачатки могущества. Так никаких сил не хватит! Обычной беседы, дежурных вопросов, изучения истории болезни вполне достаточно. Лишь немногие представляли более глубокий интерес. Относится к ним Иван Сергеевич, или нет, предстоит узнать. По выражению его совершенно спокойных глаз и улыбке, Мефистон вообще думал, что перед ним талантливый симулянт. Только кому и зачем симулировать такие вещи?

- Добрый день, Иван Сергеевич, позвольте представиться…

- Я знаю, кто ты.

 

Пациент прервал его и поднялся на ноги, оставаясь в углу. Он также улыбался, но

в выражении глаз появилась едва заметная угроза.

- И кто же я, по Вашему мнению? - Мефистону не впервой было играть в игры своих подопечных.

- Меченый прислужник Тёмных Богов, пришедший меня соблазнять. Отродье хаоса, предатель рода человеческого. Много лет я ждал тебя…

Пожалуй, за всю свою жизнь, Мефистон еще ни разу так не удивлялся. С ним впервые говорили на одном языке, и не внутри его головы. Сам он говорил так только с приговоренными во время «операций». Он застыл и на мгновение совершенно растерялся. Во-первых, он сообразил, что речь идет о его Печати и сочные эпитеты имеют основание. Во-вторых, он явно ощутил себя самого жертвой чужой операции.

Ощущения быстро подтвердились, когда смирительная рубашка на пациенте с треском разлетелась. Перед ним стоял здоровый мужчина, куда более крупный, тяжелый и мускулистый. Двенадцать лет «лечения» тот явно не терял времени. Происходящее казалось ему даже менее реальным, чем видео с посланием когда-то. Будто розыгрыш специально для него. Одно мгновение прошло в растерянности. Но Иван Сергеевич не зря ждал эти годы.

Пудовый кулак молниеносно влетел под дых Мефистону. Он согнулся и упал на колени. Удивительные открытия продолжались. Впервые в жизни его серьезно били наяву! Второй удар обрушился на голову, и только обрывки смирительной рубахи помешали ему быть смертельным. Перед глазами пошли красные круги, он упал и свернулся калачиком. Время замедлилось. Будто со стороны, за пеленой воды, он слышал, как санитары дергают дверь и не могут открыть. Странно, ведь она не заперта…

Мефистон понимал, что сейчас его могут убить. Просто физически, материально убить. Без ужаса потусторонних сил Вселенной. Только разбитый череп, ничего мистического. Он и не боялся. Просто четко это понимал, пока голова гудела от удара. До странности забавным был бы такой конец. Он ощутил пинок в ребра, вспышки боли по всему телу. Почувствовал, как его перевернули на спину, как пациент оседлал его и стал лупить по рукам, закрывающим голову. Бухали удары, бухала открытая дверь, в которую ломились. Мгновения тянулись крайне долго. Достаточно долго, чтобы он успел собраться силами и провалиться в Навь.

Время остановилось совсем. Только для него, конечно. Новое видение принесло и новые сюрпризы. Иван Сергеевич был могом и в нави-гации пылал как дуга накаливания. Могом чудовищной силы, каких Мефистон еще не встречал. Его превосходство было очевидным: слон и муравей. Это само по себе было удивительным событием, но гораздо более удивительно то, что своей безбрежной силой он не пользовался! Как Илья Муромец, тридцать лет сидевший на печи. За двенадцать лет психиатрии, или за всю жизнь, но Иван Сергеевич скопил богатырскую силушку не только в руках.

Неприступная открытая дверь подсказывала, что немножечко психосилы всё же пошло в дело. «Почему на этом всё закончилось?», - думал Мефистон, наблюдая в Нави кулак, зависший над его лицом. Сложный вопрос. Чтобы выяснить, желательно остаться в живых. Раз о физической победе речи не идет, надо ловить удачу за хвост. Иван Сергеевич предпочитает сдерживать свои силы? Мефистон такого не обещал. В бесконечно долгий миг он обратился к бурлящему гневу Крови. Красная волна изнутри набирала размах и готова была выплеснуться наружу. Возможно, это

 

спровоцирует ответный психический удар противника. Тогда ему конец. Но если не ударить первым, то всё уже кончено. «Нет смысла не пытаться».

Красная пелена упала ему на глаза, но не затмила взгляд, а сделала острее. Головокружение, боль, все было затоплено жаждой крови врага. Мефистон чувствовал биение сердец, даже санитаров за дверью, красный ток по жилам. Сидящий на нем человек превратился лишь в набор мишеней и слабых точек для удара, для сокрушения и причинения боли. Движения его казались медленными, как в игровом кино. Чувство мощи пронизывало каждую клеточку тела Мефистона. Атака! Он перехватил летящий в него кулак и с невиданной прытью направил в сторону. Энергия противника сработала против него и свалила на пол под действием собственной силы.

Мефистон взметнулся с пола ввысь, встал на ноги и не теряя времени ударил лежащего в живот. Чтобы не вставал. Большой, грузный мужчина согнулся пополам. Что бы ни планировал Иван Сергеевич, Мефистону он нужен был живым. Для весьма интересной беседы. Задача не из простых. Закончить бой, не убить жертву, предотвратить новые нападки. Милосердного способа в голову не приходило, особенно в сангвинарном угаре. Не давая противнику опомниться, Мефистон выбил ногой его руку и с размаха наступил на полусжатый кулак. Это должно было сломать пальцы, но как назло, пол в палате тоже был мягким! Неудачно.

Противник воспользовался краткой передышкой и тем, что нога Мефистона была на неустойчивой опоре из его руки. Подсечка , и оба вновь лежат на полу. Хорошая попытка. В этот раз Мефистон был куда более собран, сразу откатился в сторону и не дал себя оседлать. Противник тоже был проворен. Не давая подняться , потянул свои лапищи к горлу, стремясь задушить. В этот момент, Мефистон почувствовал незнакомый, дикий зов крови. Он перестал мыслить, как борец, как участник рукопашной схватки. Им овладела жажда рвать и метать, нечеловеческая, чудовищная.

Вместо того, чтобы отбиваться от тянущихся к его горлу рук, он сам подался им навстречу. Только в последний момент под странным углом изогнул шею и зубами впился в запястье врага. Эффект превзошел все ожидания! Ударила струя горячей алой крови. Мефистон был удивлен, насколько глубокие раны оставил его шальной укус. Захотелось проверить зубы, уж не клыки ль на их месте? Возможности не было. Иван Сергеевич опешил не меньше. Чистый инстинкт заставил его отшатнуться перед лицом такой ярости и зажать рану. Чистый инстинкт, но другого порядка, толкнул Мефистона вперёд. Добить и обезвредить жертву.

Пока жертва зажимала рану, он вскочил и обозначил удар ногой в голову. Игнорировать такое трудно даже с кровоточащей раной и противник поднял здоровую руку. То, что надо. С нечеловеческой скоростью Мефистон сменил вектор и с размаху всем весом ударил под локоть лежащему человеку. Сустав разлетелся вдребезги. Из одной руки хлестала кровь, другая повисла как плеть. Даже крупный мужчина может выглядеть беспомощно. Пульс крови требовал от Мефистона «Еще! Бей еще!», он усилием сдержал себя. Хотел оценить состояние противника. Иван Сергеевич тяжело дышал и, смотря ему в глаза, сказал «Довольно».

Повисло тяжелое молчание. Мефистон оглянулся на дверь, увидел ошалевшие глаза санитаров и ободряюще улыбнулся. Как он думал. Оценив себя со стороны, в порванном халате и с лицом, будто пил кровь из горла, он бы подумал дважды. Красная пелена спала с его глаз. Он вновь стал чувствовать боль от многочисленных ушибов. Но еще больше его беспокоило само состояние, из которого он вышел. Отрицать эффективность сангвинарной школы было трудно. Но и превращаться в

 

чудовище он не хотел. Мало иметь силу, надо её контролировать, ограничивать. Иначе она контролирует тебя. От этих тревожных мыслей его отвлек бывший противник.

Мефистон обернулся и увидел, что рана на руке Ивана Сергеевича уже затянулась, а сустав, с легким щелчком встал на место.

- Биомансия? – не удержался и спросил он.

- Можешь назвать и так.

- Почему Вы напали на меня? Почему сдались? Не буду лукавить, я вижу, что Вы могли бы раздавить меня, как муху, если бы хотели. Почему не воспользовались силами?

- Остынь, ты же видишь, я готов к диалогу и, следовательно, всё расскажу. Ты не станешь отрицать, что на правой руке у тебя клеймо Тёмных Богов? – он говорил, будто видел Печать как в ясный день.

- Не стану, хотя осознал, чья именно это Печать, недавно.

- И когда получал её, не знал, о чем идет речь?

- Мне рассказали совершенно другую историю. Да и выбора особо не было. Одиночество или Круг.

- Все культисты так говорят.

- Культисты?

- Служение Богам – культ. И ты из них. Хочешь того, или нет.

- Вынужден согласиться. Но я планирую с этим покончить.

- Ишь ты, какой. Планирует. Думал, будешь спорить. Но ты оправдал мои ожидания. Хоть и меченый, да не обычный. Потому я и давить тебя перестал.

- При всем уважении. Если бы Вы продолжили «давить», я бы убил Вас. Или нанес еще более серьезные травмы. Главный вопрос, почему Вы не использовали психическую мощь? В Нави Вы пылаете ярче звезд.

- «Навь», так вы это называете? Хорошая идея, сынок. Я не использовал силы потому, что они только этого и ждут. Слушай сюда и вникай.

- Весь внимание.

- Запомни главный принцип Нави, буду по-твоему говорить. Что бы ты ни знал о ней, как бы уверенно себя не чувствовал, каким бы мастерством не владел – всё это ложь, обман! И я не исключаю, что она хочет обманывать, расслаблять нас, снижать бдительность.

- Она? Вы считаете Навь самостоятельным субъектом? Живым существом?

- О ней трудно вообще судить определенно, разве не видишь? Скорее, не считаю. Но образ хороший. И что можно сказать с уверенностью, она это не место, не среда, не пространство и уж точно не пустота. В ней обитают, если так можно сказать, Тёмные Боги. Я опасаюсь, что они не столько обитают, сколько составляют её! Смекаешь?

- Да, я сам задавался подобными вопросами. Но продолжайте. Интересно, что Вы тоже говорите о Богах во множественном числе. Вы знаете несколько, можете различить?

- Знаю. Могу. Если тебе это поможет, ты в услужении у Архитектора Судеб, Изменяющего Пути. Бога коварства, манипуляции, секретов и запретных тайн. Нити его безумных планов опутывают всё живое и мыслящее.

- Если бы знал раньше, то сам пришел бы к такому выводу. Любопытно, кто его собратья, но сначала – как это связано с Вами и психическим воздержанием?

- Как раз подхожу к этому. Каждый Тёмный Бог это воплощение низменных эмоций и желаний человека, скверны и разложения наших душ. Гнев, ярость, страх смерти и желание жить, хоть на коленях и по горло в грязи, сладострастие,

 

затмевающее разум, можешь продолжить список – всё это воплощается в Нави и никуда не уходит.

- Символично. Если «Бог всё видит», то вот оно, материальное воплощение.

- Эти Боги не только видят, они чувствуют, жаждут, питаются такими эмоциями. Порождены ими, и по закону порочного круга, подпитывают их же. Выражения «Бес попутал», «Чёрт нашептал», не так далеки от истины, как нам хотелось бы.

- Забегу вперёд и спрошу. В таком случае, пока человек остается человеком, со своими слабостями и грехами, Тёмные Боги бессмертны?

- Как и библейский Дьявол, да. Если победа невозможна, это не повод сдаваться!

- Парадоксально, но горячо поддерживаю.

- Так вот, все наши низменные первобытные страсти, так или иначе, обращены на этот бренный мир, желание обладать, разрушать, повелевать, ощущать. Сотканные из страстей Боги стремятся к тому же. Проникнуть, овладеть, крушить, поработить. Для этого они порождают легионы демонов, для этого шепчут в ночи тем, кто готов слушать, для этого предлагают свои гнилые дары и соблазняют.

- Я приходил к такой теории…

- Трудно представить себе, чего они хотят в долгосрочной перспективе и возможно ли слияние Нави и яви. Только времени у них сколько хочешь, там оно просто не имеет значения.

- Картина получается логичная. Соответствует моим ощущениям и догадкам. Очевидно, Вашим тоже. Но я так и не понял, в какой момент Вы решили отказаться от психосил и почему?

- Еще не догадался? Я был таким же, как ты. Чего там, гораздо хуже. Твоя Печать поставлена обманом, ты и не знал, во что ввязался. Я искал её сам.

- Тогда прошу простить, но как врач должен сказать, что Ваша первая ярость понятна. Это чувство вины, которое Вы решили выместить на мне.

- Сынок, не добивай старика, слушай дальше. Ты и сам видишь, что степень нашей чувствительности к Нави разная. Где-то в генах это, или в голове. Моя была очень высокой. Я видел дальше других, нырял глубже. Не было даже никакого Круга, чтобы мне помогать. Я своими «глазами» постигал всё. И казалось, что развитию нет предела. В этой самоуверенности и была моя погибель.

- Распространенный мифологический сюжет.

- Да уж, как в сказках. Нетрудно догадаться, то Тёмные Боги могут принимать привлекательные обличия. Особенно Архитектор Судеб любит тех, чья жажда знаний неутолима. Тех, кому всегда мало. Таких, как мы с тобой. Мы встретились, мне были обещаны дары чуть ли не всевластия. Я сам подставил шею под ярмо. Запомни, нельзя получить ничего легким путем. «Легкими путями» вымощена дорога в Ад.

- На Вас тоже печать?

- Незримая! Что гораздо хуже твоего грубого клейма. Как снять то, чем стал по собственной воле, зная и желая? Что проникло во все твои поры. Когда стал больше видеть, но с чужой помощью – это уже твои глаза или чужие? Когда стал больше знать, но с чужой подачи, как понять, что правда? Всю тяжесть расплаты за свою жадность, любопытство, самоуверенность я стал сознавать позднее.

- Философски я Вас понимаю, но что конкретно плохого вышло из Вашего «услужения»?

- Мир был бы куда проще, имей я возможность дать конкретный ответ. О сути плохого и хорошего. Я стал инструментом чужих планов, получал задания, суть которых не понимал, за выполнение которых обещали еще больше могущества.

 

Задания тонкие. Всего одно убийство . Здесь нашептать на ушко одному, тут стать советником другого. Укоренить одну ложь, поддержать другую. Всё это время ты чувствуешь, что тебя используют в дьявольском, бесконечно запутанном плане, концов и целей которого не видать. В плане Хаоса, как бы это глупо не звучало.

- Нет-нет, напротив. Думаю, Вы попали в самую точку. Я столкнулся с этой сущностью по ту сторону, всего на краткий миг. Но живо представляю Ваши ощущения. «Тёмные Боги» слишком простые слова. Они опошляют угрозу и тем уже мешают бороться с ней. Как будто всех их планы и влияние очевидно злые и чудовищные. Это не так! Потому и клюем на удочку. Круг не сеет явное зло. Всё приличненько, чистенько. Они мешают развитию, рассеивают энергию в пыль. По справедливости надо называть Врага «Богами Хаоса».

- Остроумно. Как у вас ловко для всего имена находятся. «Навь», Боги Хаоса. Коллектив это сила. А я был один, понимаешь?

- Не спешите с выводами, в нашем Круге может и быстрее скатились бы. – Мефистон горько ухмыльнулся.

- Как знать… - Пациент задумался. – Одним словом, чем больше я черпал из источников Нави под взором Богов, тем больше хотелось. Напиток, что усугубляет жажду. И я чувствовал, что они хотят этого. Моей зависимости. Что обещают всё больше, но и требуют тоже. Что я теряю себя. Что в какой-то момент не смогу уже мыслить критически, отличить свою волю от чужой. На этой последней черте я смог остановиться!

- Сняли Печать? – с придыханием спросил Мефистон.

- Нет. Тут я обречен. Нельзя просто снять то, за что получил столь большие и горькие награды. Я навсегда останусь проклятым. Но не покоренным! Потому и не использую психосилы. Это моя борьба и моя победа. Как бы ни хотелось я знаю, что с каждым глотком силы загоняю себя еще глубже в болото. И пока еще не поздно, пока

я еще могу держаться, им не победить.

Собеседники надолго затихли. Каждому было, о чем подумать. Похожие вызовы, столь разные ответы. Мефистон первым прервал молчание.

- Поэтому сдались в больницу? Чтобы от соблазна подальше?

- Очевидно. Считай – монастырь. Только мои соблазны не плотские.

- Должен спросить. Мысли о самоубийстве не посещали?

- Конечно, посещали. Каждый день заглядывают. Но это еще один «легкий путь». Это значит сдаться, признать своё поражение и отчаяться. Нет уж. Выкусят у меня божки. Имели на меня большие планы, да ничего, ничего у них не получится.

При упоминании «больших планов», у Мефистона холодом кольнуло в груди.

- Вы не думали обратить эту силу против них? На благо людей, оружие врага против него?

- Избитый аргумент, сынок. – Глаза пациента наполнились усталостью целого мира. – Это и есть соблазн, с которым я борюсь каждый день. Я не могу дать тебе простого ответа. Не могу сказать, что нельзя обратить дары Богов против них. Может быть, и возможно. Но это бег по лезвию. И я лично слишком отяжелел от запретных знаний, чтобы не оступиться.

Впервые за время беседы, Иван Сергеевич отвел глаза, будто стыдясь самого себя. Затем продолжил.

- Убеждён, что наша встреча не случайна. Если даже только для того, чтобы ты увидел, во что можешь превратиться.

 

- Можете не сомневаться, я ценю этот образ. Без иронии. Мысли об опасностях и соблазнах Нави посещали меня не раз. Есть ли честный путь к знанию? Не обремененный проклятием?

- Конечно. Выраженный одним словом. «Труд». Мы заслуживаем только того, чего добились сами. Это единственная причина, по которой я тебя пощадил. Твоя «сила Крови» или что-то вроде. Опасная штука, но честная. Никаких манипуляций. Видно было, как тяжело дается. Что ты изо всех сил не хочешь идти до конца.

- Страшно подумать, что есть еще и «конец»?

- Архитектор Судеб не единственный в пантеоне Хаоса. Красный путь имеет своего покровителя, никогда не забывай. Или ты владеешь силой…

- Или она владеет тобой. – Механически продолжил Мефистон, питая новое холодное предчувствие при упоминании «Красного пути».

- Поистине.

- Но Вы же как-то держали дверь закрытой, как-то излечили раны. Разве это не считается за использование силы? Не открывает разум соблазну?

- Не хочу тебя обидеть, но для меня это вообще не уровень силы. Как дышать. Технически, ты прав. Появление носителя Печати было столь необычным, что я пренебрег всей строгостью своего «поста».

Оба вновь замолчали. Каждый не мог решить, куда вести беседу и как её завершить. Разум Мефистона и на этот раз оказался более практичным и менее измученным.

- Давайте подумаем, как мы можем помочь друг другу? Изменить ситуацию. Чтобы не случайная встреча получила достойный смысл. Попробую начать. Мы оба сражаемся за будущее, против Хаоса. Помогите мне снять Печать, пожалуйста.

- Никто не может тебе помочь. Ты, наверняка, уже понял, что Печать – дело глубоко личное, интимное практически. Она сильна, пока ты в неё веришь.

- Да. Я уже понял, что она не может меня убить, если я осознанно сопротивляюсь. Но есть ведь и более тонкие воздействия!

- О, да. Как видишь, от них куда хуже.

- Значит, надо просто перестать в неё верить?

- Конечно. Просто «разверить». И дело в шляпе. Только вся наша братия отдала бы руку и даже больше, чтобы научиться этому простому трюку.

Мефистон вспомнил свой домашний ритуал изгнания Книги и кивнул, понимая, о чем идет речь.

- У всего есть цена, верно? Нужна символическая расплата.

- Верно, только чем больше получил от Печати, тем тяжелее символика. Если ты понимаешь, о чем я. – Губы пациента тронула грустная улыбка.

- Понимаю. Судя по всему, точного совета ждать не приходится? Только я сам могу найти меру и степень необходимой жертвы?

- Да, и хорошо, если с первого раза. Нет ничего досаднее неудачного кровавого ритуала… Говорю по опыту, к сожалению. Единственное, что могу посоветовать – это быть предельно честным с самим собой. Отвергая Печать, максимально точно заявить, от чего отрекаешься.

- Благодарю. Хороший совет дороже денег. Разрешите в ответ помочь Вам?

- Не шутишь? А ты дерзкий. Как же ты мне можешь помочь?

- Дело в том, что в Нави мне с Вами не сравниться, но по профессии я, действительно, психиатр. Инженер и врачеватель душ. Раз уж мы говорим начистоту, прошу выслушать моё предложение без обид.

 

- Валяй, сынок.

- Для начала, перестаньте называть меня «сынок». Из нас двоих добровольно согнул шею перед Хаосом только один. И пациент в психушке тоже не я. Поэтому давайте уважать друг друга. По рукам?

На лице Ивана Сергеевича вспыхнули красные пятна, под кожей прокатились бугры. Глаза недобро сверкнули, но через мгновение всё прошло. Он медленно ответил.

- По рукам.

- Ваше мужество и самоограничение достойны уважения. Как мог я преклоняюсь перед такой силой воли. Но как врач должен сказать, что Вы себя обманываете.

- В чем же?

- Прошу дать мне закончить. Вы двенадцать лет сидите за решеткой, кушаете государственный паек и задираете врачей, периодически травмируя невиновных. Вы демонстративно не пользуетесь силами, чтобы показать Богам свою непокорность. Но стоит только мне зайти, как Вы бросаетесь в драку, применяя Навь и не дав мне слова сказать. О чем это нам говорит?

- Что я решительно настроен?

- Примерно также, как одинокий мужчина на необитаемом острове настроен соблюдать половое воздержание? И да поможет ему Бог не встретить женщину?

- Что за шуточки! У него же выбора нет. У меня есть!

- Выбор из страха потерять себя? По сути, из страха смерти. Выбор не пользоваться силами потому, что как бы чего не вышло? Это не борьба. Это бегство. И убежали Вы в место, где будет проще всего держать свой «пост», где ничего делать не надо, только ложку ко рту подносить. «Ничегонеделание» - такая себе победа над Хаосом. Вы даже не можете быть уверены, что это вообще не часть их плана.

- Никто не может быть в чем-то уверен до конца…

- Бросьте. Вы были настолько не уверены, что стоило мне появиться, как душа возликовала. «Наконец-то, культисты Тёмных Богов пришли ко мне, чтобы вывести из равновесия! Значит, всё было не напрасно». По такому случаю можно и запреты ослабить, а, Иван Сергеевич?

- Когда ты успел всё это продумать?

- Между строк. Опыт большой, работа такая. Но я же не с целью обидеть, помните. Я предлагаю выход.

- Куда, о целитель?

- К людям. Перестаньте паясничать, пожалуйста. Я предлагаю Вам присоединиться к нашей борьбе. Вернуться в мир и реально начать рушить «планы Хаоса». Только не бездействием, а своим планом для человечества. Увидите, Вы не один.

- Думаешь, ты первый такие планы вынашиваешь?

- Мне безразлично. Я знаю, что не буду сидеть без дела. С Вами, или без Вас. Я не прошу применять силы. Вообще говоря, прекрасно понимаю, почему Вы себя держите. Но бороться можно разными путями. Ваши знания и опыт бесценны. Только что Вы дали мне крайне важный совет о Печати. Присоединяйтесь к нам. «Коллектив это сила», разве нет? – Мефистон улыбался.

- Мне надо подумать – Пациент ответил серьезно и впервые без снисхождения.

- Уверен, Вы примите верное решение. Это позволит мне также закрыть Вашу историю болезни и покончить с унизительным для Вас пребыванием за решеткой.

 

Разговор был окончен и Мефистон повернулся, чтобы уйти. Дверь, ожидаемо, легко поддалась руке. На самом пороге пациент окликнул его, видимо, желая оставить последнее слово за собой.

- Доктор!

- Да?

- Лицо не забудьте умыть. Оно всё в следах «мастерства».

Мефистон и сам ощущал сохнущую корку крови на коже. Это напоминание выглядело по-детски несерьезно. Могущество пациента было источником его высокомерия и слабости одновременно. Насколько искренним является его раскаяние? Время покажет.

- Благодарю. Иван Сергеевич, на прощание, подумайте вот о чем. Если бы Вы пеклись не только о своей судьбе. Если бы использовали свои знания и опыт для помощи другим могам. Возможно я не обратился бы к Кругу, не получил бы Печати, и судьбы многих изменились бы к лучшему. Так ли досаждает Врагу ваше затворничество, как хочется думать?

С этими словами он закрыл дверь, не дожидаясь ответа.

Выпученные глаза санитаров вернули его к реальности. Чтобы не привлекать лишнего внимания, он применил легкую телепатию, успокоил обоих и послал одного за водой. Смыв следы терапевтического сеанса, он усилил воздействие и стер из памяти людей всё необычное. Благо, те и так были готовы ловить каждое его слово, контакт был очень сильным. Спокойным голосом он заключил: «Готовьте документы на выписку. Бьюсь об заклад, через неделю мы попрощаемся с Иваном Сергеевичем навсегда».

В больнице у Мефистона уже был свой кабинет. Он пользовался уважением коллег и доверием начальства. Кроме психических сил, он потихоньку учился просто общаться с людьми. Иногда одно волшебное слово, добрый взгляд, вовремя сказанный комплимент, могут открыть больше дверей, чем любая телепатия. Считали ли его чудаком? Он полагал, что да. Глубокое проникновение в мир фантазий пациентов оставляло свой след. Никто не мог повторить его методы, что добавляло удивления и опаски. Всё неизвестное люди склонны выставить либо страшным, либо смешным. Пусть лучше считают чудаком.

Начальство любило его по другому поводу. Сотрудник перспективный, привлекает заслуженное внимание своими успехами. Один случай с Иваном Сергеевичем на кандидатскую потянет, если постараться, подумал Мефистон. Он был начисто лишен амбиций в административной сфере. В силу своего общеизвестного «чудачества» никакой опасности для начальства не представлял. Золото, а не сотрудник. Главный Врач его любил, хвалил, работать не мешал, условия создавал, лишних вопросов не задавал. Прекрасный симбиоз, тишина в кабинете и возможность спокойно обдумать. И поговорить.

- Многия знания, многия печали. – Начал Синий. – Когда в твоей голове столько точных образов о природе Тёмных Богов, скрывать будет труднее. Нет-нет да и проскользнет где-то в мыслях. А внимание к тебе очень пристальное.

- Давайте называть своими именами: «Боги Хаоса», «Враг».

- Хорошо. Имя, данное тобой самим, честное имя, дает больше власти.

- Подозревал. Товарищи любезные, скажите мне, почему о пантеоне Хаоса я вновь узнаю не от вас, а от случайного человека?

- Перестань, нет ничего случайного. – Резко вмешался Красный. – Я уже очень давно хочу тебе сказать. Ты всё время ждешь от нас предупреждения и услуг. Этого не

 

будет. Мы обещали быть тебе верны. И мы верны, как умеем. Ты достаточно уже зрел, чтобы понять – есть знание, которое приходит только в своё время. Когда ты к нему готов. Смекаешь?

- Стараюсь. И знание о других Богах, которые меня лично не коснулись, Вы сочли преждевременным?

- И сейчас считаем. Проблемы надо решать по мере их возникновения. Сними сначала одну Печать. А потом уж судьбы мироздания верши.

- И ничего не расскажете о «Красном Пути»?

- Не-а. Закрой тему пока. Всё возьмешь, ничего не унесешь.

- Ох уж ваши поговорки!

- На том стоим. Думай лучше о том, что время для «окончательного решения» вопроса с Кругом у тебя истекает. В Нави все знания родственны друг другу. Когда ты лучше узнаешь Врага, он лучше узнает тебя.

- Опять, гипотеза всемогущества и всезнания противника?

- Это… сложнее. Согласись, мы давно не ищем легких путей. Ты же понимаешь, что наш противник не материален? И грозить ему кулаком здесь нет смысла.

- Понимаю.

- Ну вот, а увеличение знания, целеустремленность, формирование решимости, это само по себе как грозить кулаком в Нави. Так понятнее?

- Следовательно, мы давненько уже размахиваем кулаками и даем Врагу знать о

себе?

- Вроде того. Замах на весь рубль, теперь главное не ударь на копейку.

- Я даже не спрашиваю, почему вы только сейчас об этом говорите. «Всему своё время», так?

- Мы даже не отвечаем, что давно об этом говорим. Осознай, момент истины близится. Встреча сегодня не случайна. Какие бы у тебя ни были планы, пора их запускать.

- О, у меня целый ряд планов. В их многое завязано вокруг одного человека. О нем и надо будет позаботиться особо.

- Скажи уж честно, «о ней».

- Да, сегодня наша вера, надежда… и любовь, чёрт возьми – это Анастасия.

20. Анастасия

Анастасия впервые чувствовала себя женщиной. Со стороны этого никто бы не сказал, но она-то знала. Быть красивой , соблазнять, играть с мужчинами, следить за собой , пользоваться женской логикой – это еще не всё. Еще не совсем женщина. Вот когда ты находишь мужчину и начинаешь думать о будущем, о семье, какими могут быть твои дети. Вот тогда круг близится к завершению. Это могло произойти раньше, но психические силы, Круг, обучение и собственная уникальность спутали ей все карты . Удивительно, чтобы задуматься о простом женском счастье, ей нужно было найти другого мога. Мефистона.

Конечно, как наставник и «ловец» Круга она встречала много молодых могов, потенциальных, и действительных. Общалась с другими наставниками. Только всё было не то. Ни один человек до сих пор не общался с ней как с равной. Не видел её целиком. Обычные мужчины могли носить на руках, и она порой, позволяла им. Но разве они понимали, с чем имеют дело? А если бы поняли , то остались бы? Даже если бы остались, то были бы ей интересны? Она не хотела всю жизнь смотреть сверху вниз

 

на своего спутника, спускаться для него с небес на землю. Её избранник должен был покорить её сердце, быть сильнее. Ладно, она уже смирилась, пусть не сильнее! Но хотя бы способен удивить. Не быть для неё открытой книгой.

Мефистон заинтересовал её с первой встречи. Можно даже сказать, с первого взгляда. В нем всегда было что-то особенное, закрытое, куда он её не пускал. Самородок , или самоучка каких поискать. Она не признавалась себе и, тем более, другим, но интуиция подсказывала, что он превзойдет все её ожидания. Все ожидания вообще. К добру или худу, вот в чем вопрос. Интуиция молчала. Он уважал её, восхищался, но не западал в это состояние с широко открытыми глазами. От того было еще более приятно. Признавал в ней учителя, но тут же мог сам разыграть или задать сложный вопрос. Главное, он её не боялся. Не боялся показаться слабым рядом с ней, признать ошибку, учиться вместе с ней, пробовать границы силы.

А кто не боится, тому и карты в руки. Храбрые достойны красавиц. Нельзя покорить сердце женщины, если очертя голову не ввязаться в драку. Анастасия окончательно растаяла после «похищения» на корабле. Когда мужчина ради тебя рискует многим, нарушает запреты, которые сама боишься нарушить, это дорогого стоит. Важно, что Мефистон хорошо понимал, чем именно рискует. Может показаться, что для мастерицы иллюзий и встреч во сне какой-то корабль ночью среди океана – пустяк. Это только кажется.

В Нави ты всё делаешь сама, все путешествия в одиночку, и ты никогда не забудешь, что созданная тобой иллюзия – понарошку. Можешь воздвигнуть моря и горы фантазий, но внутри будет только пустота. Можно обмануть и очаровать других, да только не саму себя. Проблема своих иллюзий, ты точно знаешь, кто их сделал, и чего они стоят. Научиться избирательно забывать, или «разверить», как говорил Меф – великий дар. Или соблазн. Как бы там ни было, реальное романтическое похищение, запах волн и звезды над головой покорили её совершенно. Открыли в ней двери, о которых она и не подозревала. Даже чувственная близость с неопытным, но неукротимым партнером была особенно сладкой. И долгой.

Казалось, всё было прекрасно. Они с Мефом отправились в свой первый совместный отпуск. Точнее, в его отпуск. Она никогда не парилась по поводу официальной работы. Он со своей психиатрией был очень серьезен, как будто видел в ней будущее. Смешной. В Круге вопросы к нему исчезли, он шел по стопам Анастасии, занимался с новичками. О таинственных «операциях» речь больше не заходила. Она впервые почувствовала стабильность, спокойствие, желание быть рядом

с этим человеком. И она хотела детей, точно. Фигуру поправить труда не составит… Осталось только сказать ему.

Только сказать. Этот момент она откладывала раз за разом. Что-то внутри снимало слова прямо с языка. Необъяснимо. В его верности и надежности не было сомнений. Он до сих пор смотрел на неё с восторгом и вожделением, хотя прошло уже несколько лет с их знакомства. Она не пользовалась телепатией, но какое-то шестое чувство тревожило её. Как будто в тех местах, где он оставался для неё недоступен, таилась угроза. Она даже не знала, что спросить, как развеять страхи.

Вот и сейчас, они рядом покачивались на волнах лазурного моря. Каждый на своем надувном матрасе, держась за руки. Прищуривая глаза от солнца, он периодически смотрел на неё и улыбался. Смотрел долго и со вкусом. Она всегда старалась, чтобы было на что посмотреть. В платье, бикини или без оного. В его глазах мелькала озорная искра, рука также твердо держала её руку. Лишь в какой-то момент,

 

когда он отводил взгляд, в прослойке между одной секундой и следующей, под прикрытыми веками, она ловила отблеск холодного, грубого железа. И крови…

Когда увидела впервые, вздрогнула. А затем уже невольно сама искала этот страшный момент, желая удостовериться . Теперь уж не поймешь, может «кто ищет, тот и находит»? Её чувства были всегда остры, и она привыкла доверять интуиции. Железо она не любила с детства, грубый, жестокий материал. Чуждый её тонкому миру, мечтам и эстетике. Что-то полностью противоположное очарованию иллюзий и изменений. Что-то , что приходит отнимать и разрушать. Или наводить новый, железный порядок. Бесповоротно, финально. Почему она видит это в глазах Мефа? Как об этом спросить?

Пока она колебалась и не решалась поделиться с любимым, выбор был сделан за неё. Как странно, она не стеснялась слова «любимый» внутри себя, но всё же боялась доверить ему свои глупые страхи. Глупые ли? Есть ли что-то глупое в Нави вообще? Но было уже поздно. То, чего опасаешься, приходит само, если ждать. Словно в сбывающемся кошмаре, к ней обратился сам Мефистон.

- Настя, я хочу с тобой очень серьезно поговорить.

- М-хм, говори, раз хочешь.

- Мне нелегко начать. Давай обсудим наше будущее. Что мы планируем. Вместе. Над ними сияло солнце, редкие облачка оживляли картину бескрайнего голубого

неба. Ласково плескали о берег волны, покачивая их матрацы . В такой ситуации от мужчины можно ждать только приятного серьезного разговора, который давно назрел. Анастасия слишком хорошо знала своего избранника, чтобы всей душой ожидать лучшего. Это было бы слишком обычно для него.

- Уверен, ты тоже думала об этом. Я хочу быть вместе с тобой, жить с тобой, взять тебя в жены и завести детей. Но прежде, чем я сделаю предложение, ты должна знать, что предстоит.

Первые слова заставили её трепетать. Желанное сбывается, не надо больше сомневаться! Лишь по мере того, как он продолжал, надежда таяла, а холодное железо всё ближе маячило в голове.

- Прости, что сразу всё обрушиваю на тебя, но время пришло. Круг и мы, его невольные пособники, служим Богам Хаоса и демонам. Великому Врагу всего человечества. Я планирую покончить с Кругом, освободить потенциал могов на благо людей и сорвать планы Богов. Это, наиболее вероятно, приведет к смертельному столкновению с Кураторами и их одержимым советником. Как говориться, «останется только один»20.

- Пааа… Что? – В рот Анастасии могла бы залететь птица, рука сама отпустила Мефа и плюхнулась в воду.

- Я планирую безусловно победить, разработан целый ряд планов. Начнем со снятия Печати. Надеюсь на твою помощь всей душой и сердцем. А уж потом и свадьбу играть можно.

Анастасию удивлял его вопрошающий взгляд. Будто в самом деле ждал, что она скажет «Да, конечно» и всё пойдет своим чередом.

- Слушай, ты лучший. Умеешь удивлять меня, как никто. Вот уж такого я и во сне не чаяла услышать! – Анастасия неуверенно улыбнулась. – Если ты так решил сделать предложение, то в мире едва ли звучала дичь, равная этой в роскошности. Думал, я на простое «Выходи за меня» не соглашусь?

 

20 Фильм «Горец», 1986.

 

Она даже рассмеялась своим чудесным смехом, но выражение лица Мефистона не менялось.

- Настя, каждое слово было абсолютно серьезным. Мне очень важно, чтобы ты мне поверила и поддержала.

- Поддержала? Серьезным? С чего бы начать? С Богов Хаоса, демонов или убийства Куратора, моего наставника и друга семьи? Говоришь безумные вещи, потрудись, пожалуйста, объяснить женщине, чтобы она поняла, в деталях. Бунтовать против правил это одно. А переворачивать картину мира, совсем другое.

Мефистон пристально посмотрел в глаза Насте и подробно рассказал всю свою историю. Почти всю. Про гибель пациента, послание Богов, опыт Прыжков, про Печать, Ивана Сергеевича, Демона и сожженную Книгу. Только про Ангелов и операции он умолчал. Никогда не раскрывал все свои карты. Это был долгий рассказ. Анастасия предпочла бы делать что угодно, только не слушать его. С каждым эпизодом её разрывали вопросы: «Он сошел с ума со своими психами?», «Я ошиблась, выбрав его?», «Какие теперь, к черту, дети?». Самым последним и болезненным был вопрос: «Что делать, если на секундочку предположить, что это правда?». Как вообще себя дальше вести с ним.

Наконец, рассказ был окончен и Меф явно ждал её ответа. Она попыталась собрать все остатки здравого смысла.

- Хорошо, предположим, что ты действительно искренне веришь во всё это. Есть ли способ мне убедиться самой? Кроме твоего слова. Сам понимаешь, речь не о том, что я не доверяю. Навь играет странные шутки с умами. Да и воспринимает мир каждый уникально. Есть ли доказательства Богов Хаоса, демонов и прочего?

- Доказательства Бога, вечная тема. – Он улыбнулся, радуясь её спокойной реакции. – Знаешь умную мысль: главный успех Дьявола в том, что он убедил людей, будто его нет. Так и здесь. Доказать трудно, потому они и влияют на людей. Боюсь даже представить, сколько времени.

- И тем не менее, могу ли я увидеть или почувствовать то же, что и ты?

- Не могу обещать, но попробуем. Боги не сидят в каком-то «месте», они являются тем и тогда, когда желают. Прежде подумай еще раз, ты сама удивлялась переменам в своем даре с появлением Печати. Так происходит со всеми. Это случайность?

- Это загадка. Но «Тёмные Боги Хаоса во всем виноваты» не входит у меня в топ-10 отгадок. Даже в топ-100.

- Они бы не достигли успеха, будь их касание очевидным.

- То же самое сказал бы любой сумасшедший с гипотезой барабашки, не находишь?

- Я бы обиделся, если бы сам долго не готовил этот разговор. С позиции здравого смысла ты совершенно права. Весь мой опыт уникален и трудно передать. Я бы мог познакомить тебя с полицейским отчетом о гибели пациента в палате. Но сам по себе он ничего не доказывает. Показать тебе Захарию мог бы, предположим, но он выглядит как обычный человек, когда хочет. Пусть и странный. Книга уничтожена. Иван Сергеевич не авторитет, люди сходят с ума и на одну тему тоже. У него и справка есть. Остается один способ, и мы его попробуем, если ты готова. Это Прыжок

в Навь и обратно. Специально с целью увидеть «лицо Богов».

- Мне достаточно любопытно. Кроме того, я вижу как это важно для тебя. Поэтому – давай.

- Моя первая и единственная «личная встреча» была инициирована не мной. Поэтому гарантий никаких. Но, ты же знаешь, нет смысла не пытаться.

 

Мефистон протянул ей руку, она вновь приняла её. И тьма сомкнулась над ними.

Он не преувеличивал, когда говорил, что первая встреча с ними произошла сама.

Как найти то, не знаю что в океане душ? Он мог только надеяться и нырнуть поглубже. Забывая про точку стояния, или лежания на матрацах. Не было уверенности даже, что Настя видит и ощущает то же, что и он . Прыжок отличался от обычного погружения в Навь. Точную физику процесса он не мог бы назвать. Если слово «физика» вообще уместна. Но грубо говоря, при перемещении ты погружаешься в Навь целиком, как в туннель. И она не выглядит бесконечным морем чувств, мыслей, информации, в конце концов. Она выглядит как туннель, тотальная чернота и свет в конце.

Свет в конце, это если хорошо знаешь, куда Прыгаешь. А если искать встречи с Богами, то света нет, вообще. Только бездна. В которой что-то есть. Он ощущал себя

в ней уже спокойно. Верил, что собственные силы или Печать, защитят его. У культа есть свои преимущества, надо пользоваться, пока дают. Анастасия не знала ничего из этого. Прыжок не был её талантом. Слишком грубая и односторонняя работа. Темноты она боялась. Темноты, в которой что-то есть, тем более. Её Навь всегда была калейдоскопом эмоций, живых мыслей, биения сердец. Эта могильная чернота была для неё как внезапная потеря всех чувств.

Всех да не всех, то самое что-то она тоже могла ощущать. В отличие от Мефистона, даже сжимая его руку, она дрожала, потому что вся бездна смотрит на неё. Не Боги, не демоны, просто чудовищных размеров, исполинская чернота. Она задыхалась, заходилась в сухой тошноте. Ни слова, ни мысли не покидали её тело. Всё, что она могла передать Мефу, это судорожное усилие на его руку, впиться ногтями. Он ощутил это и понял, что надо возвращаться. В последний момент, перед самым возвращением, он увидел… Или показалось? Будто вся черная бездна скривилась в злорадной ухмылке.

Анастасия очнулась и чуть не упала в воду с матраца. Чувства вернулись. Она судорожно хватала воздух ртом, делая глубокие и шумные вдохи. От романтического чувства в начале разговора не осталось и следа. Сейчас на Мефа была только ярость. Он еще и смотрит своим невинным голубым глазом.

- Ты чертов сумасшедший! И сейчас это слишком грустно и правдиво. Ты слушал, когда я говорила, что Прыжок мне не дается? Что ты вообще знаешь о чувствах другого в этот момент? Вот честно?

- Только о своих. – В иной ситуации, потупленный взор сильного мужчины был бы даже мил.

- Именно, что только о своих. Да я там чуть не умерла. Без всякого участия Богов Хаоса, смею заметить!

- Я так не думаю… Но да, да, конечно. Доказательство не удалось. Прости, что пытался и поступил необдуманно. Виноват перед тобой.

Повинную голову меч не сечет. Она почти простила. Но гнев продолжал кипеть. Лучше бы Мефу сейчас помолчать и взять долгую паузу. Жаль, что чувствовать женщину – не его талант.

- Настя, мне очень больно от того, что я заставил тебя страдать. Еще больнее от того, что придется действовать без твоего понимания. Надеюсь, потом ты меня поддержишь. Помни, что бы ни происходило, я тебя люблю.

- Да ты понимаешь, что собираешься «действовать» на основании только своих ощущений? Всё только в твоей голове. Это же типичная картина душевнобольного! Скажи еще, что голоса тебе советуют.

 

Мефистон против воли улыбнулся до ушей. Не зря про женскую интуицию говорят. Впрочем, улыбка быстро исчезла, как неуместная. Он был упорен и целеустремлен, но без фанатизма. Хороший аргумент мог заставить его остановиться и переосмыслить поступки. Аргумент Анастасии был очень хорош.

- Я прекрасно понимаю, как это выглядит со стороны. Если хочешь, допускаю, что я сошел с ума. Это ведь не типичная картина душевнобольного? – Анастасия кивнула - Пойми, природа Врага такова, что подобные сомнения, его оружие. Пусть я буду проклят, если ошибаюсь. Но другой веры и правды, кроме собственной, у меня нет.

- Хорошо, предположим. Что конкретно ты собираешься сделать? Может, я поддержу и без Богов Хаоса?

Беседа достигла кульминации. Мефистон собрался и ответил, тщательно выбирая слова.

- Я собираюсь уничтожить Кураторов и их одержимого советника. Перехватить управление Кругом. Направить силу и энергию всех найденных и будущих могов на создание нового мира. Где психические силы также служат обществу, как атомная энергия и компьютеры. Где наш «дар», это дар без кавычек. Благословение и бремя. Кому многое дано, с того многое и спросится. Где Нави не боятся, а изучают. Где с Хаосом идет борьба.

- Мягко стелешь, да жестко спать. Зачем для этого прекрасного нового мира кого-то уничтожать? Особенно тех, кто ни тебе, ни мне ничего плохого не сделал. Только заботился. Пусть неуклюже, пусть формально. Но из лучших побуждений.

- Потому что они знают меня. И пока стоит Печать, не позволят ничего изменить.

А реальная власть за их спиной – Захария, одержимая сущность, просто убьет меня. Возможно, даже без Печати.

- Ну пожалуйста, прекрати эту потустороннюю чушь. Я больше не могу.- Она всплеснула руками в отчаянии. – Ты же сам сказал, что Печать не работает, если в неё не веришь?

- Да, это правда, но не вся, как выяснилось. Манипуляции обычных людей бессильны. Они опираются на мои чувства. Но Хозяева Печати сжигают нас напрямую, не всё можно так легко «разверить».

- Опять! – Анастасия закатила глаза. – Слушай, раз ты так хорошо познакомился с Куратором и этим «Захарией», значит, у вас была встреча, так?

- Так. – «И не без твоего участия, вынужден думать», оставил при себе Мефистон.

- Раз тебе угрожали, то подозреваю, вы обсуждали твои планы «послевоенного устройства мира»?

- Ты как всегда проницательна. – «Или просто тебе сообщили, что считали нужным».

- Ну тогда мне не нужно заново тебя убеждать. Историю о «поехавших» могах рассказывают в Круге тем, кто хочет яркой жизни супер-героя. Поверь, ты будешь не первым.

- Кто-то должен быть первым, достигшим успеха. В жизни всегда происходит то, чего никогда не было.

- И ради этого, плюс «черти в твоей голове», ты готов убивать? Моих знакомых и наставников?

- А ради чего вообще стоит убивать? Какие хорошие причины?

- Для защиты жизни… любимой… - Тут Анастасия поняла, что отчасти сама себя поймала.

 

- Вот я и защищаю жизнь, а не то рабское существование, что создает Круг. И тебя защищаю. Когда у руля агенты Хаоса, нельзя и глаз сомкнуть спокойно. Понимаешь?

- Стройненько получается, если только верить в твоих Богов и чудовищ. Мелочь

такая.

- Хорошо. Я не могу тебя убедить и понимаю шаткость своей позиции. Прошу тебя, поверь мне и просто молча поддержи. Скоро ты сама всё увидишь.

- Мне надо подумать. Я тебе сочувствую, но ничего обещать не могу. Дай мне побыть одной.

Она оттолкнулась от него ногой и поплыла в сторону берега, больше не оборачиваясь. В её голове бушевал ураган эмоций. Как один разговор может так всё изменить? Меф всегда был странным. Загадочным. Но это кровавое железо оказалось неспроста. Сейчас она его не понимала, а к тому, что не понимала, невольно чувствовала страх. Ему нужна помощь, но как её оказать? Она придумает. А там посмотрим, переживут ли их отношения эту страшную откровенность.

Мефистон остался качаться на волнах. Как бы ему не хотелось рвануть за Настей, этот момент прошел. Даже он понимал, что не всё решается напором. Время тоже оружие. Отношения с Анастасией были для него самым сложным испытанием. Хотя разговор прошел по одному из плановых сценариев, ему было не по себе. Все планы годились для победы, для превосходства над врагом. Но Настя была ему дорога. Использовать её в Долгой Войне было неприятно. Тяжело. Больно видеть её мучения, когда всё, что хочешь дарить, это радость и улыбки. Каждому бремя по его силе. И он не был уверен, что она готова или должна нести его ношу. По крайней мере, сейчас.

Он вовсе не был черствым фанатиком. Он ценил женственное в женщине и был бы трижды рад не вплетать её в свою игру. Женщине не всё нужно знать. Не во всем надо участвовать. Возможно, и не всё дано понять. Пусть была бы с ней отдушина, хотя бы с ней островок покоя, где можно просто улыбаться и наслаждаться друг другом. Разве это так много?

- Очень много. – Неизбежно пришел Синий. – Каждый, кто пишет Историю, мог бы только мечтать об этом. Если уж начал, не повернуть. Путь на «островок покоя» тебе давно и навсегда заказан.

- А точно ли мы пишем Историю? Вдруг она права? Вдруг всё пустое.

- Тебе не нужны наши заверения. Ты всё знаешь и так. Мужайся. Кто считает, что мир не изменить, точно его не изменит.

- Я просто хотел бы оставить её в покое. Пусть не меня, но её минует чаша21.

- Женщина не останется в покое. Она всё чувствует, всё разнюхает. Она предаст тебя рано или поздно. Лучше включить это в свои планы. – Красный был прост и прям, как всегда.

- Хочется верить, что ты ошибаешься. Чёрт, я же должен ей доверять!

- Доверяй, но знай природу женщины. Она не прыгнет выше головы. Если тебя это успокоит, внутри она не сочтет свои поступки «предательством». Только желание помочь.

- Вдруг она исключение? Разве каждый из нас не особенный?

- Вдруг. Но планируй операцию исходя из худшего. Приятные сюрпризы лучше разочарований.

- Исходя из худшего, значит, скоро последний бой.

 

21 Молитва Иисуса Христа в Гефсиманском саду — «да минует Меня чаша сия; впрочем не как Я хочу, но как Ты»;

 

- «Последний» только в случае твоей гибели. Нет смысла планировать это. К победе.

- Сердце моё было бы куда спокойнее, если бы Анастасия мирно спала и ничего не знала.

- Ты еще поймешь. Страдание, жертва – сила сама по себе. Только то, что дается с трудом чего-то стоит. Именно сейчас ты готов к финальным ритуалам Крови. Когда знаешь, что на кону. Время пришло. Момент истины.

- С Анастасией или без.

- Внутри себя прими, что без. Что она не будет на твоей стороне. Приготовь своих Ангелов. Погрузись в сангвинарную дисциплину. Достань созданные предметы силы. Планы и контр-планы. Всё сводится к точке решения. Если корабли сожжены и нечего терять, ты непобедим.

21. Столкновение

«Не бойтесь Ваших ран. Через них проникает свет».

Прерывать отпуск они не стали. Только всё было не как прежде. Нельзя было забрать сказанных слов. Да Мефистон и не сделал бы этого никогда. Нежность уходит постепенно, их уже многое связывало. Хотя оба старались делать вид, что ничего не произошло, воздух был заряжен бурей. Анастасия думала, как и обещала. Он ждал. Отдых стал формальностью и каждую свободную минуту он посвящал подготовке. Решающая встреча произойдет по одному плану или другому. Ангелы были на связи, телепатия игнорирует расстояния. Он ощущал их волнение и зловещий энтузиазм лучших учеников.

Мефистон также понимал, что расстояния игнорирует не он один. Настя могла уже всё сообщить в Круг. Видимо, честно еще думает, разбирается в чувствах, или просто не хочет делать бесповоротный шаг. Раз переживает, значит ей не всё равно, одно утешение. Она порой смотрела на него с тоской и даже жалостью, как на больного ребенка. Кого -то другого это могло бы обидеть, только Мефистону как раз уже было «всё равно». План запущен, и он будет реализован. Потом либо она всё поймет и простит, либо потери неизбежны. Кстати, телепатия. Если можно мгновенно передавать мысли, а мысли часть материальной природы, то должна быть и телепортация!

«Интересная гипотеза, а Прыжка тебе мало?» - думал про себя Мефистон. Он часто увлекался такими внезапными мыслями. «Прыжок слишком личный, субъективный опыт, как уникальный фокус. А мысли есть у всех. Нужны психические технологии. Надо изучать…». При мысли о том, что надо изучать глубже , он тут же понимал, что требуются научные институты, эксперименты, измерения. На пути к ним стоял Круг, уютное гетто могов, демоны и Боги Хаоса. Да что уж там, и общество обычных людей тоже. «Придется им всем подвинуться», думал он с кривой ухмылкой.

Размышления, медитация над мечом, сангвинарные бдения, молчаливые прогулки

и морские шалости с Настей – время летело быстро. Вот уже они приземляются дома. Финального разговора так и не произошло. Она не сказала, что решила, он не давил. Внутри надеялся, что пусть бы она ничего и не решала. Пусть просто забудет и подождет, не мешая и не помогая. Но по тому, как она расслабилась, как движения вернули свою плавность и яркость, как она вновь нежно обняла его на прощание, он понял. Перелом произошел. Внутри себя, она всё решила. И если промолчала, не стала

 

вникать в его планы , значит, сообщит в Круг. Или наоборот, молчаливо доверилась? Или решила пустить своим чередом? «Чёртовы женщины! Исходим из худшего», всё, что оставалось сказать. Он, правда, любил её и даже в критический момент не стал читать мысли.

На самом деле, «худшее» имеет свои положительные стороны. Без подготовленного «предательства» Анастасии ему был бы очень трудно решить проблему Круга одним махом. Её вмешательство могло расставить фигуры оптимальным образом для финальной партии. Личная встреча с ним уже была. Угрозы прозвучали. Как бы красиво не подала свою новость Настя, последствия неизбежны. Раз в Круге ходят истории о «поехавших», то есть и традиция публичности. Он ни разу не видел общих собраний, но подозревал, что они должны быть. Повода лучше не придумать. Даже публичная казнь его устроит.

Если же нет? Если они захотят убрать его «по -тихому»? Вряд ли. Всё таки у них будут лишь слова Насти про его безумные планы. Доказательств нет, деталей она не знает. Тут без вызова «на ковер» не обойтись. А если всё-таки? Боги Хаоса не шутка, сломают его защиту, придушат во сне? «Ну вот опять. Ловушка всемогущества противника! Могли бы придушить, давно бы сделали. Есть за что» - отвечал сам себе Мефистон . Двум смертям не бывать, а одной не миновать. Он не боялся смерти, насколько это вообще возможно для живого человека. Впервые он чувствовал себя полноценным участником большой игры. Когда психические силы, мощь его разума, личности, что -то решает. Главное, что он чувствовал, это жажду. Жажду действия, боя, развязки.

Между делом, тихо выписался Иван Сергеевич. Как ожидалось, проблем с деньгами у него не возникло, без труда снял квартиру в городе. Он присоединился к команде. Изголодался по вниманию, обществу, чувству значимости. Конечно, «команда» для него воплощалась в Мефистоне. Соединять такого мощного человека с Ангелами он не решался. Конспирация. Доверие также надо заслужить, какие бы умные советы не исходили от пациента. Общались они только мирскими путями, телефон, Сети, скайп. Едва ли Круг следил за этим, но слов «демоны», «Боги» и «Хаос» они аккуратно избегали. Лучше перебдеть. В канун решающей встречи, отравленная мудрость Ивана Сергеевича была на вес золота.

Мысли материальны. Очень скоро, утром у себя в руке он нашел записку. Место и время встречи. Проверил в Сети – неизвестное большое помещение. В ходе сеанса связи с Ангелами стало ясно. Записку получили все. Началось.

Он выбросил из головы лишние мысли, в том числе, о неизбежных потерях. Вся подготовка уже была проведена. Надо просто пойти и сделать. Чего бы это не стоило. Он аккуратно оделся, «экзамен для меня всегда праздник». С помощью крови, пролитой на своих операциях возмездия, он изготовил ряд амулетов и устройств. Голоса помогали. Они выглядели очень прилично и незаметно. Носились на шее. Или

в виде скромного браслета. Традиционные представления о зловещих кровавых ритуалах не оправдались. Жизнь, смерть и граница между ними были сами по себе достаточно величественны и значимы. Независимо от формы. Важно было отношение к пролитой крови, жертве и предмету. «Всё самое страшное у нас в голове, как обычно».

Противника нельзя недооценивать. Он понятия не имел, на что пойдут Кураторы

в случае реальной угрозы. Какими силами они владеют. А еще Захария. Чтобы остановить Мефистона может хватить и обычной пули, ножа, удара по голове. Меры лучше принять против всего. Оружие не было ему доступно, здесь противника не

 

обойти. Конечно, с помощью Нави достать можно что угодно, но лучше играть на своем поле. Главное, чтобы его психические силы не были блокированы. Тогда он и пулю остановит. И чтобы Печать не давила, как ошейник. На оба случая, у него был готов план.

Ангелы, должны были по отдельности, в разных местах забрать детали специального устройства. Ни одна из них сама по себе не показалась бы на сканере или металлоискателе. Вдруг они будут? Устройство было вершиной его планов на любой непредвиденный случай. Вместе с артефактами Крови оно воздействовало на физиологию, мозговые ритмы и состояние человека в радиусе 10-15 метров, или в одном помещении. Мефистон называл его эффект «Нульзона». Неподготовленный противник с трудом удерживал бы содержимое желудка на месте. Тошнота, адреналин, инфразвуковой и психический удар вызывал гормональные и сердечные нарушения. Грубо говоря, в течение нескольких минут, собрать мысли в кулак и воспользоваться Навью будет крайне, крайне тяжело.

Эффект достигался с помощью технологии и психических сил, хоть на одном уровне да проймет врага. Сам Мефистон обладал иммунитетом к психическому аспекту – это же его артефакты, его кровь! К техническому тоже были способы подготовиться. Внезапность, половина успеха. А он знает, чего ждать. Без Нави, останется только он и его меч против обычных людей в деловых костюмах. Решимость, действие и никаких разговоров. Пока всё не будет кончено.

Сказать, что он волновался, было бы неверно. Скорее, испытывал зудящее предвкушение. «Зловещий энтузиазм», как он любил говорить. Когда всё уже сделано, когда годы подготовки подходят к решающему моменту, волнение только мешает. Делай что должен и будь, что будет. С такими мыслями он подходил к дверям частного клуба на следующий день. В Советское время тут был цирк. Мефистон даже изучил историю здания. Никогда не знаешь, что пригодится. «Цирк» это по-русски «круг». Чувство юмора не чуждо и культистам.

На входе стояли подтянутые охранники с оружием, металлоискатели, рамки, всё как полагается. Приятно, что это он предусмотрел. Улыбка, кивок и вот он спокойно проходит в зал с табличкой «Забронировано. Частное мероприятие». Что было частным, станем мировым. Зал был стандартным для приличных бизнес-конференций. Разве что стулья были расставлены в особом порядке и достаточно свободно. Будто специально, чтобы можно было ходить и вставать. По числу стульев можно было предположить, что более трех десятков гостей не ожидается. Вполне согласно его представлениям о численности Круга.

Каждый стул был с табличкой-именем. Хотя Круг отрицал наличие иерархии, Мефистон знал слишком многих уже лично, чтобы понять: иерархия есть. Стулья расходились концентрическими кругами вокруг невысокой сцены, где был установлен стол, покрытый тяжелой синей скатертью, и четыре стула за ним. Своего рода «Президиум» собрания. За столом сидел знакомый ему Куратор и трое его коллег, очевидно. Их он раньше не видел. Позади стола сцену прикрывал занавес. Захария не показывался, но в его присутствии, хотя бы за кулисами, сомневаться не приходилось.

Знакомые Мефистону ученики занимали места дальше от сцены, а его собственная табличка была в первом ряду. Рядом с Анастасией. Неофициальное признание старшинства было бы приятным. Если бы он не собирался покончить с Кругом прямо сегодня. Когда знаешь, что задумал, всё вокруг кажется несерьезным. Достаточно выйти за пределы правил, чтобы с улыбкой взирать на то, что остальным кажется незыблемым, важным и ценным.

 

Гости собирались вовремя. Опаздывать и пренебрегать встречей в Круге было не принято. Мефистон кивал своим Ангелам и видел в их глазах блеск, волнение, угрюмую решимость. Это хорошо. Лишь бы не страх. Здоровался он со всеми, кого знал, чтобы не выделять своих соратников. Ангелы, как бы случайно, сталкивались между собой и при рукопожатии передавали части его устройства. Так что всё было в сборе и готово заранее.

Через пять минут после назначенного времени, каждый из стульев был занят. Анастасия, Профессор, все были рядом с ним. Настя выглядела смущенной и вела себя скованно. Сев рядом с ним слегка кивнула и сжала его руку. Значит, как говорил Красный, это предательство из желания помочь… «Что и как она им сказала? Вот бы знать!». Массивные двери в зал закрыли с внешней стороны. Воцарилась торжественная тишина.

Первым слово взял незнакомый Куратор. Мефистона заинтересовало, что среди собравшихся не было стариков. Пожилые вроде Профессора, да. Но старше лет пятидесяти – никого. Все Кураторы просто излучали здоровье. Психосилы или естественный отбор? Надо будет изучить подробнее. Список того, что надо «изучить подробнее» рос с каждым днем. Осталось убрать препятствия. Он покачал головой и обратил внимание на речь Куратора. «Друзья. Собрание Круга – значительное событие. Годы могут пройти без того, чтобы мы встретились лицом к лицу. Такова наша природа и традиции. Сама цель Круга – процветать в незаметности». После этих слов, он лучезарно улыбнулся и окинул взглядом всех присутствующих. Зал ответил сдержанными аплодисментами, Мефистон не стал выделяться. «Прямо на Марсе высадились» - подумал он про себя.

«Так уж повелось», - продолжал Куратор, - «что собираемся мы для совместного решения возникающих проблем. Ведь когда всё гладко, каждый справится сам». Вновь улыбка. «Я благодарю Богов, что кризисы в Круге редки и крайне редко требовали радикальных мер». «Ишь ты, первое упоминание Богов в Круге…интересно, каких?» - удивился Мефистон. «Надеюсь, и сегодняшнее собрание не будет исключением. Как бы оно не закончилось. Присутствие каждого превращает наши решения в традиции, делают наши ценности общими».

Мефистон один из немногих прекрасно знал, о чем пойдет речь. Большинство остальных генерировали ощутимое поле предвкушения. «Навь дает каждому из нас широкие и уникальные возможности. Пользоваться ими надо бережно, чтобы не погубить всех . Чтобы на нас не стали охотиться, изучать под стеклом или ставить клеймо. Мы не ограничиваем членов Круга в поиске интеллектуального, эмоционального или чувственного удовлетворения» - тут Куратор сделал паузу и многозначительно поглядел на присутствующих дам. Кстати, их было довольно много. «Детский сад» - подумал Мефистон и тут же задумался, почему ему так редко попадались ученики другого пола. «К лучшему. Насти хватает с головой».

«Единственное, что должно вызвать реакцию всего Круга, это нарушение, или возможное нарушение, Клятвы». При этих словах зал издал еле слышный вдох или «ах». «Раскрывать существование Круга, использовать полученные знания против своих учителей – что может быть более предосудительным?». «Ментально оскоплять учеников и служить демонам?» - дал про себя ответ Мефистон. «Даже лучшие из нас могут оступиться. Чтобы выяснить правду, помочь заблудшему, или остановить его, мы и собрались сегодня. Брат Мефистон, вызываю тебя, предстань перед Кругом».

 

Мефистону было смешно слушать эту лицемерную речь, но пока что , спектакль был ему на руку. Вообще, любой процесс лучше, чем если бы ночью подушкой удавили. «Надо отметить себе на будущее, не всегда стоит церемониться. Публичное слушание – много чести. На миру и смерть красна. Иногда нужен просто результат». Он встал, вышел на центр зала, повернулся лицом к выступавшему и спокойно, твердо сказал: «Я здесь».

Выступавший незнакомый Куратор, который так и не счел нужным представиться, сел на место. Слово взял старый знакомый Мефистона, принявший его

в Круг.

- Брат Мефистон, мы ценим твою работу в Круге, выдающиеся достижения в психиатрии, поиск и обучение учеников. Пытливый ум и стремление расширить горизонты наших возможностей.

- Благодарю.

- За годы нашего знакомства к нам поступило множество сигналов о твоих опасных экспериментах с Навью. Экспериментах, которые приводили к гибели людей и риску обнаружения Круга. Верно ли это?

- Верно. – При этих словах зал взорвался шепотами. Никто не стал призывать к тишине.

- Ты вступал в конфликт и угрожал старшему члену Круга, своему учителю, нашему Профессору. Верно ли это?

- Верно. – В зале аж присвистнули. Культурного отбора среди учеников никто не проводил. А стоило бы.

- В последнее время к нам поступила информация о том, что ты планируешь разрушить Круг и его традиции, готов физически угрожать Кураторам и его членам. Ты понимаешь, почему мы должны относиться к ней предельно серьезно?

- Понимаю. – «Если это всё, что им сказала Настя, то я должен горячо её благодарить».

- Я должен предупредить тебя, что для проверки информации мы будем вынуждены использовать телепатию вторжения и другие малоприятные меры. В том числе, на возможных свидетелях и участниках твоих планов. – Долгая пауза. – Желаешь ли ты сделать заявление или сказать что-то в своё оправдание, прежде, чем мы начнем?

Было интересно, когда они дойдут до пыток. Вот теперь, пожалуй, пора. Если в свою защиту он верил совершенно, то подвергать опасности Ангелов и Настю не собирался. Момент истины.

- Желаю сделать признание. – Куратор в ответ чуть не присел. – Признаю, что угрожал старшим членам Культа. Что с помощью Нави карал преступников и злодеев. Что замышлял покончить с Культом и готов был на всё ради этого.

Признание звучало двусмысленно, но всё же было признанием. Первым сообразил выступавший Куратор.

- Ты хотел сказать, с «Кругом»?

- Нет, я не ошибся. Именно с Культом Хаоса в его худшем проявлении. В виде преступного бездействия, растраты могущества человека и жизни «как бы чего не вышло».

Зал безмолвствовал, Кураторы были в холодной ярости. Мефистон видел их ауры

в Нави. Они были сильны, опасны. Далеко до Ивана Сергеевича, но со всеми сразу он не справится. Тем более, не зная их специализации. Надо еще чуть-чуть поговорить.

 

- Я признаю и раскаиваюсь. Прошу выслушать меня до конца – Заявление внесло растерянность в стан противника. Порой и вежливая просьба - оружие. – Раскаиваюсь, что дал себя обмануть. Что доверился там, где не должен был. Что проявил слабость. Что пил из отравленного источника слишком долго. Что вставал на легкие пути.

Мефистон сделал паузу. Его слова всё еще звучали двусмысленно и могли повернуть в любую сторону.

- Признаю, что несу за это ответственность и должен расплатиться полной мерой.

- Какую же ты предлагаешь расплату? – Решился знакомый Куратор.

Внимание зала, психическая энергия десятков могов была сфокусирована на нем.

Контакт необычайной мощи. Другого такого шанса не будет.

- Кровавую, конечно.

Мефистон уже улыбался. Он вытянул вперед правую ладонь. В левой из ниоткуда возник кинжал, Клинок Зари. Он давно понял, что форма клинка зависит от него, это не обязательно Меч. Появление клинка было настолько нежданным, что все смотрели на его руки, словно под гипнозом.

- Своей кровью я расплачиваюсь за всё. Принимаю одиночество, труд и ответственность. Отрекаюсь от вашего комфорта и обмана, ваших знаний и легкости, вашего Круга, ваших Богов и вашей Печати! Навсегда.

С этими словами, Мефистон вонзил Клинок в правую ладонь по самую рукоять. Зал взорвался вокруг него. Во всем мыслимых смыслах. Одновременно с ударом,

он отправил уже открытое послание Ангелам – «Нульзона»! Несколько устройств покатились в разные углы зала и сработали. Световой, инфразвуковой, психический хаос захлестнул помещение. Мефистон включил в него энергию своей боли, своей ярости и решимости. Сангвинарный удар такой силы, что неподготовленный мог просто тонул в буре эмоций. Всем ученикам, кого он не принял к себе, поступило слово Силы на вывод из строя. Все Ангелы получили мобилизующие команды. Эта длинная цепь событий развернулась в долю секунды, пока клинок летел навстречу его руке с Печатью.

Последствий удара он не мог предсказать. Вся его воля и вера были направлены на уничтожение Печати. Но даже в случае успеха, цена могла быть высокой. Боль, шок, потеря сознания. Игра шла ва-банк. Мефистон использовал энергию собрания, общего внимания, для придания силы своим словам и клятве отвержения. Даже если ему просто будет плохо, этим моментом слабости не должны воспользоваться враги. Потому вброшены были все средства. В замедленном видении через Навь, будто в кино, он видел, как Клинок плавно входит в плоть. Медленно и неотвратимо. В это время всё вокруг тонуло в шуме и вибрациях, падали стулья, люди корчились и валились на пол, Кураторы судорожно хватались руками за стол до белизны в пальцах. Ангелы в общей сумятице стояли на ногах в готовности броситься к нему. Некоторые держались за стулья или за товарищей, но всё же стояли. В сторону Насти он решил не смотреть.

Клинок вошел по рукоять. В этот момент, что-то схлопнулось в голове у Мефистона и время потекло своим чередом. Боль была дикой, отдавалась во всем теле. Терять Печать было куда мучительнее, чем получать. Видать, и правда, корни пускает. Спазм прошел по ногам, и он упал на колени. Только ожидание этой боли позволило ему не заорать. Он стонал, но стон перерастал в безумный смех. Потому что за волнами боли, он чувствовал прорыв. Сработало! Он вынужден был одной рукой опереться на пол. Тело сгорало в огне, но душа знала – сработало! Вместо крика набирал силу его смех.

 

Со стороны – жуткая была картина. Обильно текущая кровь, человек на карачках, то и дело сводит судорога, вокруг творится ад, а он хохочет, как полоумный. Мефистон заново ощущал свои психические силы, смотрел на мир новыми глазами. Теперь было ясно, всё правда. Боги дают силы, но только те , что им угодны. Ограничивая кругозор, затрудняя развитие. Он ощутил, что впервые за последние годы дышит полной грудью, чувствует остроту своих, собственных, сил. Могущество, добытое трудом. Позднее, конечно, будет видно, чего он лишился. Но сейчас, в момент испытаний, время Сангвинарной школы. Красная волна вновь заполняла его, смывая чувство боли, подавляя дрожь. Превращая всё его существо в разящий Клинок.

Медленно, но твердо он поднялся на ноги. Медленно, но уверенно Клинок словно выплыл из раны и оказался в его правой руке уже не кинжалом, но привычным Мечом Зари. Медленно продолжала кровоточить ладонь, но он счел это лишь более символичным. Кровавая длань расплаты . Медленно он поднял голову и посмотрел на Кураторов за столом. На самом деле, прошло всего несколько секунд, они еще пытались придти в себя. Кураторами становились не зря. Пока ученики корчились на полу, эти уже ныряли в Навь для замедления времени и восстановления хотя бы психического равновесия. Мефистон всё это видел. И знал, что уже поздно, бесконечно поздно. Знакомый Куратор успел поймать его взгляд и тоже это понял. Медленно, очень медленно он начал вскакивать из-за стола и отбрасывать стул.

Меч закончил формироваться вокруг его руки. Немыслимо быстро и высоко он прыгнул, и оказался на столе перед Кураторами. Два резких взмаха и кончено! Меч рассекал плоть как дым. Он лишь казался стальным, но существовал где-то между мирами. Заостренная воля носителя, отточенный гнев. Четыре обезглавленных тела оседали перед ним. Раны должны бы хлестать кровью, но тлели, как прижженные. Вот так меч! Без Печати, Мефистон чувствовал, что жизненная сила убитых впитывается в него. «Прямо горцем становлюсь. Необычно. Раньше так никогда не было…» - успел он подумать.

Сангвинарная школа была боевой. А в бою всегда рядом лишение жизни. Искусство убийцы. Нет, воина! Но как тонка грань. Мефистон ощущал удовлетворение, упоение победой. Ему не было жаль никого. Всё, что он видел, это новые перспективы, открытые двери в будущее. Кровь пульсировала в нем, меч дымился, хотел вновь разить. Он пожалел, что всё так быстро вышло. Это даже не бой. Просто казнь. «Казнь тоже искусство» - прозвучал какой-то внутренний голос. В этот момент, ему всё же стало стыдно. Стыдно за приятные эмоции от убийства четырех безоружных людей. Это надо было сделать. Это сделано . Но наслаждаться этим низко. Слова Ивана Сергеевича о «красном пути» всплыли в памяти. Как бы из одних цепей не попасть в другие ... Он облизал губы и вздрогнул, в этот раз явственно чувствовались клыки. Такой пыл надо охлаждать.

Надо, но Мефистон знал, что это еще не конец. Было бы слишком просто. Он развернулся и окинул взглядом зал. Действие «Нульзоны» проходило. Он ослабил свои психические императивы подавления. Шум улегся, свет приходил в норму. Ангелы смотрели на него с широко открытыми глазами. Не каждый день видишь, как рассекают мечом четырех человек. Стоило это учесть. Лишь немногие из его учеников обладали прежним фокусом и готовностью. Он отметил каждого из таких. Мысленно приказал одним убедиться, что ему не помешают извне. Другим, контролировать двери изнутри. Раньше времени никто не уйдет. Поручение быстро выполнили. В шоковой ситуации простые действия – лучшее средство.

 

А вот об остальных надо позаботиться. Мефистон спрыгнул со стола, столкнул на пол сидящие тела, что не упали сами, и прикрыл их скатертью. Предстоят важные моменты. Фон из «всадников без головы», мягко скажем, неуместен. Вокруг люди кашляли, приходили в себя, неуверенно садились. Он вновь избежал взглядом Настю и развернулся лицом к занавесу. Впереди самая интересная часть операции. Где едва ли ему помогут лучшие из Ангелов, и вообще кто-нибудь. До этого момента всё шло четко по плану. Дальше многое решится здесь и сейчас. «Нет судьбы, кроме той, что мы делаем» - улыбнулся он про себя. Из-за кулис на сцену плавно выходил Захария.

Всё тот же аккуратный костюм, даже галстук остался. Правда, движения были не такие уверенные, ушла былая сила сжатой пружины. Выражение лица тоже утратило безмятежность. Демон расстроен? Мефистон хмыкнул. Почему бы и нет. Они же воплощенные чувства, эмоции. Или дело в «Нульзоне», не по вкусу пришлась? Неважно. Расстроенный демон это хорошо. Умный демон сразу бы напал. В отличие от Кураторов, быстрая смерть Захарии была нежелательна. Нужна игра на публику.

- Думаешь, ты всё ловко придумал, щенок? – Начал одержимый.

- Судя по выражению лица, ты тоже оценил.

Демон скривился еще больше. При этом, он продолжал двигать по сцене вокруг Мефистона, а не прямо к нему. Чудесно, да его можно дразнить!

- Создал бурю в стакане. Твой Круг лишь один из многих, из десятков, сотен по всему миру.

- Пора хотя бы одному делать что-то полезное. А не служить идолищам, вроде

тебя.

Мефистон специально говорил громко, чтобы всем в зале было слышно.

- А кому служить? Тебе? Заменишь одних господ на других? Ради этого и кровь пролил?

- Служить человечеству. Звучит пафосно. Зато правда. В отличие от вашей лжи. Или ты хочешь открыть ученикам истинное лицо своих Хозяев? Так пожалуйста, может они сами от меня убегут?

Хороший аргумент заставил Захарию притормозить. Его внешность и движения всё менее напоминали человеческую.

- Нет никаких Хозяев. Ты просто буйный сумасшедший. Кровавый маньяк!

- Это всё, на что способен избранный сын Архитектора Судеб? Жалкие обзывания

с поджатым хвостом? Словесная перепалка? Твоих подопечных обезглавили, а ты в ответ решился на что? Походить вокруг и полаять?

Демона явно жизнь к такому не готовила, и он просто начал истекать слюной, в явной нерешительности.

- Может быть, тебя просто отпустить со спущенными штанами, настолько ты ничтожен и бесполезен? Или мне тебя в Навь проводить к папочке? Сам еще и заблудишься.

В какой-то момент капля стала последней. Демон забыл все хитрые планы и просто бросился на Мефистона. Его глаза были черными дырами, а руки превратились в длинные когти, словно костяные клинки.

Вот это кульминация программы! Можно удивиться, как Мефистон радовался атаке потустороннего существа. Но это было то самое «доказательство Бога», которое просила у него Настя. Теперь все бывшие члены Круга хотя бы получат представление, во что были вовлечены и кто был их пастырем. Это уже успех. Осталось упокоить нежить. Долгие беседы с Иваном Сергеевичем научили его многому о демонах. Надо честно признаться, что его Круг, действительно, не был

 

самым большим и значимым, и Захария не самый могучий из одержимых. Тем лучше для Мефистона.

Демонология сложное учение, наука и предание. Для этой схватки было важно то, что одержимость – это сила и слабость демона. Сила потому, что позволяет ему почти неограниченно долго находиться в земном мире. Слабость потому, что ограничивает его силы смертной оболочкой. Максимум, что может выжать демон из тела – это когти, клыки, страшные глаза. В своем чистом обличье Хаоса он мог бы извергать пламя, метать молнии, плавить металлы, да что угодно. У Демона нет своего сознания

в нашем понимании. Его отношения с Навью простые, он может то, что заложено его творцом, его природой. Лишь человек способен изучать и овладеть её бесконечным разнообразием. Но это отдельный и долгий разговор. В бою с Мефистоном, вооруженным Сангвинарной школой и Мечом Зари, у Захарии было мало шансов.

Мало это не ноль. Да и со стороны всегда виднее. Участники боя никогда не знают, чем он кончится. Каждый сражался насмерть. Для демона это куда проще. Потеря оболочки лишь временное неудобство. Для Мефистона ставки были выше, и он не жалел сил. Первым неприятным открытием было то, что когти Захарии могли принять и отбить удар Клинка. Лезвие, рассекавшее плоть как дым, гулко билось о костяные отростки демона! Видимо, их Навья природа, родственная Клинку, придавала крепость. Поединок сразу стал куда более рисковым. Захария бился обеими «руками», наносил удары куда быстрее и чаще Мефистона. Лишь Клинок позволял ему держать противника на расстоянии и не забывать о защите. Что-то подсказывало, остальная плоть врага будет подвластна разящей стали.

Они кружили по сцене, словно в кино, рыцарь против чудовища. Облик Захарии расплывался, дергался, как будто в плохом фокусе. Ни у кого не осталось бы сомнений

в его потусторонней природе. Он шипел и источал черный дым из пустых глаз. Оскал зубов давно перешел все биологические пределы, став отвратительной слюнявой пастью. «Вот так лицо благодати, покоя и стабильности», - успел подумать Мефистон. Он уверенно парировал мечом бешенные взмахи когтей, но вынужден был признать, его силы не бесконечны. Оборона не выигрывает войн. Кто выдохнется первым, он или тварь Хаоса? Лучше не выяснять. Эти мысли неслись в его голове, пока он вынужденно отступал вдоль края сцены, стараясь не оступиться.

Мефистон также понимал, что держится в бою не благодаря своим волшебным навыкам фехтования. Им просто неоткуда было взяться. Он был крепкий, здоровый мужчина, Меч лежал в руке как родной и он тренировался, когда мог, в «бою с тенью». Только тень никогда не заменит настоящего врага, тем более, демоническую тварь с двумя «клинками». Это всё он продумал задолго до решающего дня. Сангвинарная школа превращала психическую энергию в материальную, гнев в скорость, ненависть

в силу, волю в точность. Он хорошо владел Мечом потому, что владел собой и мог направить свои психические силы так, как хотел. Его кровь пела и играла, страшная клыкастая улыбка озаряла лицо. Но у всего есть цена. Первые капли пота появились на лбу. Концентрация, бой в Нави и яви требовал и забирал энергию. Нужен был решительный перелом сейчас, полная победа. Чертовски обидно было бы пасть от истощения в такой момент!

Если чистая волна гнева не помогает, надо включать мозг. Он впервые столкнулся с тем, что его Сангвинарная мощь и обереги крови не приносят победу сами по себе. Неприятное чувство, но надо уметь перестраиваться. Мефистон вновь погрузился в Навь не за силой и скоростью, а чтобы подумать. Если источник его могущества не тело, а душа, то ей и надо пользоваться! Нельзя играть по правилам врага. Тот лишь

 

яростный клубок клыков и когтей. Зачем играть на его поле? Быть больше бестией, чем бестия? Нет. Он же Мог и Сангвинарная школа не единственная! Точно… Арсенал гораздо шире. Сначала, Мефистон подумал, что мог бы просто Прыгнуть за спину врага и вонзить клинок. Но тут же отказался от идеи. Все ощущения момента подсказывали, расслабиться и «забыть», где стоишь, не получиться . Слишком много адреналина. Да и погружаться в безбрежный океан без Печати… теперь слишком большой риск.

Но ведь и Прыжок не последнее средство. Телепатия? Тут без шансов. Не уверен, что у Захарии вообще есть мысли в человеческом смысле. И уж тем более , что он сможет быстро ими завладеть. Что еще в его арсенале? «Настя». Слово-образ пришло само. Как спасательный круг извне. Иллюзия, изменения! Не близкая и не любимая его тема, но уроки были выучены, задания выполнены. «Нет смысла не пытаться». Возможно, демон видит сквозь Навь, и его не провести. Возможно , у него нюх или шестое чувство. А может быть, смертная оболочка нет-нет да и подведет своего носителя. Сейчас узнаем!

Какой бы ни был сильный нюх или потустороннее чутьё, один миг замешательства решает всё. Смертельной бой, первый удар может быть последним. Собрав волю в кулак, глубоко вдохнув, Мефистон сделал ход. Момент, и перед Захарией рассыпались четыре образа противника. Один обходил слева, другой – справа, третий – в грандиозном прыжке сиганул ему за спину, последний остался стоять по фронту, слегка опустив Клинок.

На демонической морде отразилась тень удивления, чуть расширились темные дыры глаз, чуть сжался оскал пасти, на секунду опустились длинные когти. В эту секунду все четыре образа Мефистона нанесли удар. Повинуясь своим непостижимым демоническим рефлексам, Захария попытался уйти и дернулся блокировать сразу один, второй… но прогадал. Настоящий, неумолимый Меч Зари рассек его тело пополам. Половинки словно зависли в воздухе, а затем с влажным хлопком рухнули на пол. Как последний вздох, края раны испускали черный дым.

«Как демоны воспринимают реальность? Сами по себе, и в оболочке из плоти. Надо будет изучить» - первая мысль, пришедшая в голову Мефистону. Он не знал, что сработало. Растерянность, удивление, или, в самом деле, враг не смог увидеть настоящую угрозу. Он очень рисковал, в его иллюзии именно неподвижная фигура с опущенным мечом была реальной. На всякий случай. Это ведь тоже удивительно, когда твой противник вдруг останавливается и опускает оружие. Вдруг, и демоны могут удивляться, чуять неладное , на секунду усомниться. Теперь уже неважно, конечно. Что-то явно сработало. Но изучить надо будет.

Мефистон подошел к лежащим половинкам. Первая победа над демоном в реальном мире. Хотелось убедиться. Кончиком меча подвинул одну. Признаков жизни нет. Струйки черного дыма становились тоньше и скоро пропали совсем. «Чистая смерть. Ровные края . Снова нет крови. Чувствую себя сказочным ангелом возмездия…». Сделать это было вовсе не легко . Ни физически, ни духовно. В зале висела полная тишина. «Неужели, теперь всё?». Кажется, все ритуалы соблюдены, и «босс» повержен. Почему же он с недоверием оглядывается по сторонам? Что-то еще висело в воздухе. Потеряв Печать, Мефистон стал яснее чуять Хаос, след и скверну прежних хозяев. Всё лучше познается в сравнении.

«А ты хорош. Только явно не понял, в какую игру ввязался . И один трюк не сработает дважды» - на сцену поднимался один из его Ангелов. «Что за чушь!» - подумал Мефистон, но холод осознания уже разливался в его груди. Молодой человек

 

стоял перед ним. На глазах у всех, его руки стали удлиняться, превращаясь в когти, а улыбка растягивалась всё шире и шире. Трансформация шла гораздо медленнее, чем у Захарии, но чем кончится процесс, было понятно. «Демон захватил новое тело… Непривычное, чужое, потому всё происходит медленно» - неслось в голове Мефистона

– «Но что мне это дает? Это же невиновный человек, я его лично знаю…. Думай, думай!».

Демон тоже никуда не спешил и своим шипящим голосом продолжал говорить: «Держу пари, ты сейчас обдумываешь, что делать с невиновным. Ведь это один из твоих учеников. Кто доверился тебе, кого ты обещал беречь. В чьей душе ты был глубже, чем следовало. Убьешь его? Прольешь невинную кровь? Не то, чтобы убитые тобой Кураторы были виновны!». Мефистон давно понял для себя одну вещь. «Бойся собаки молчаливой». Если противник тратит время на разговоры, значит, не уверен в своих силах. Сам, возможно, не ожидал, что такой план побега потребуется, или сработает. Кто хочет и может убить, делает это без лишних слов. Значит, есть у демона слабость и сейчас. И всяко больше, чем в «старом» Захарии.

Всё это отличные мысли. Но что делать? Меч и горячая кровь своим биением просили быстрого решения. Один удар пока не выросли когти! Но что дальше? Если демон умеет менять тела, кто знает, где он остановится? Перебить всех? Не для этого всё начиналось. Убить даже одного – безумие, чудовищная расписка в своем бессилии! «У тебя такой измученный вид, Мефистон, Первый Ангел. Такая нерешительность! Какой пример ты подаешь ученикам?». Глаза юноши начинали затягиваться тьмой, а фигура всё больше походила на знакомого Захарию. Очевидно, демон строил под себя любого носителя. Он продолжал: «Знаешь, у меня новый план. Просто убить тебя мало. Признай своё поражение. Покорись. Мне нужно хорошее, сильное тело. Станешь носителем посланца Богов. Другого выхода нет. Ты же не можешь убивать всех?».

Сначала, этот вопрос напомнил Мефистону жалкие последние минуты Солидного Человека. Жестокая ирония. Грусть и отчаяние начали хватать за горло. Каким уверенным он чувствовал себя тогда… Но к черту их! Не для того он прошел весь путь Долгой Войны, чтобы пасть на колени сейчас. Отчаяние как раз то, что демон хочет вызвать в нем. Для того и разговор затеял. Надо искать, искать. Его сила может быть его слабостью. Пока дышим, боремся! Мефистон вышел из оцепенения и с размаху ударил мечом плашмя по голове юноши. Попытка не пытка. Демон явно не ожидал такой прыти. Гулкий шлепок! Его ноги подкосились и он присел. Даже глаза на секунду прочистились от черноты, и ошалело смотрели на обидчика. И тут Мефистона осенило.

«Зачем ему просить, чтобы я покорился? Только если сам не может завладеть! Значит, не всё так просто. Нужна слабая жертва. Судя по медленной трансформации, и по эффекту оглушения, тело еще может сопротивляться. Ну-ка, встряхнем тебя, дружище!». Не давая демону придти в себя, Мефистон протянул к нему руку. Он знал этого юношу, между ними был психический контакт. Это открывает много возможностей. Пульс крови, удары сердца, он захотел их слышать и остановить. На телепатическом уровне, он надеялся, что сам юноша захочет ему помочь и поймет замысел. Как Дарт Вейдер в известном кино, Мефистон стал душить врага на расстоянии. Капля за каплей выдавливать воздух из легких. Демон захрипел. Трансформация на глазах покатилась назад. Видимо, вся энергия рефлекторно ушла в сохранение жизни. Хорошо. Убивать он и не планировал. Только усыпить, а там посмотрим.

 

Непослушное чужое тело скребло руками по полу, затем пыталось сорвать невидимую психическую удавку. Всё напрасно . Глаза юноши закатились, и он рухнул на пол лицом вниз. Мефистон убедился, что пульс есть, и отпустил его. Никаких гарантий, что демон успокоится – нет. Но если вдруг, то надо будет связать тело и потом с Иваном Сергеевичем максимально подробно изучить вопросы изгнания таких сущностей. «Экзорцизм. Демонология. Вот тебе и мир светлого будущего! Вот тебе и Ноосферное человечество». Зря не изучил заранее, мог бы догадаться.

Мефистон развернулся к аудитории. Ангелы стояли близко к сцене и многие ринулись бы в бой вместе с ним. Он давал им указание держаться подальше. К такому они еще не готовы. Еще . Но будут, будут готовы, чего бы это ни стоило. Остальные члены Круга стояли или сидели на своих местах. Их лица выражали страх, смирение, осознание, смесь самых разных эмоций. Мефистон обратился к ним: «Теперь Вы видите? Видите, чему служили? До чего доводит игра с силами Вселенной по правилам «как бы чего не вышло»? В поисках легких путей, без риска и труда, мы с вами. Да, и я тоже! Перешли черту, когда при всех своих дарах, утратили могущество

и чистоту духа. Стали потакать своим слабостям, не самым возвышенным страстям. Расплатой за это всегда будет рабство. Рабство у Хаоса, у тёмных сил, которые всегда по началу выглядят безобидно». Он обвел их взглядом и чувствовал, что после такой демонстрации, слова достигают ушей и умов.

Ответ пришел из самого неожиданного источника. «Конечно же, Меф, ведь ты несешь свободу и свет. А кто не согласен, будет расчленен, обезглавлен или задушен. Даже их кровь послужит правому делу. Или я неправа?» - знакомый сильный и звонкий голос пугал его больше всего остального. Он развернулся и впервые за вечер посмотрел на Анастасию. Она стояла, великолепная в своем черном платье, с распущенными волосами (когда только успела?). На её лице играла горькая и злая ухмылка. Такой он её никогда не видел да и не хотел когда-либо видеть. Сердце в груди Мефистона упало. Как бы он ни готовился, как бы ни планировал. Терять Анастасию таким болезненным образом было мучительно. На секунду он упустил контроль и чувствовал только боль и грусть, молча смотря ей в глаза.

«Снова попробуешь свои кровавые трюки? Ударишь меня по голове мечом? Придушишь? Только я сама тебя учила, и со мной так просто не получится». Эта фраза, вопреки всем ожиданиям, вызвала улыбку на лице Мефистона. Настя никогда бы так не сказала, прямая агрессия была ей полностью чужда. Да и, по-хорошему, никакого понятия она не имела о Сангвинарной школе и «кровавых» трюках. Тот удивительный случай, когда твоя любимая одержима демоном и это приносит облегчение. Лучше так, чем быть отвергнутым и преданным в моменте истины.

Мефистон предельно устал от Захарии. С этим надо покончить. Вместо очередной словесной перепалки, он сразу перешел к делу. Всё или ничего. Лишь бы не эта чехарда. Что бы ни происходило вокруг, его разум был пламенным котлом и каждую секунду не переставал работать над решением задачи. «Как изгнать демона, не имея специальных знаний?». Напрашивался только один вывод. Отправить туда, откуда пришел. Мефистон знал способ. Рискованный, да иного не дано.

Он молча прыгнул со цены. Меч Зари растворился в его руке. Игнорируя речи демо-Насти, он твердо шагнул к Профессору. Схватил его за руку и подтянул к себе. Тот начал протестовать, но угомонился, посмотрев в горящие глаза обидчика. Настя стояла прямо перед ним, всем своим видом демонстрируя вызов и презрение. Даже в такой момент она была полна дьявольской женственности. Да уж, лучше не скажешь. Он собирался причинить ей боль, возможно даже погубить. Ему было тяжело, но пути

 

назад давно уже не было. Хорошо, что Захария слишком увлекся и слишком самоуверен . Держа в правой руке Профессора, Мефистон левой схватил запястье Анастасии. Всех троих поглотила тьма.

Это был всем прыжкам Прыжок . Профессор нужен был как якорь. У него осталась Печать и природный талант. Также он явно очень любил и хотел жить. Лучшего билета обратно у Мефистона быть не могло. Они падали в черноте и кажется, Профессор нутром понял свою роль, перестал метаться. Анастасия же, как и ожидалось, снова впала в шок. То, что было нужно. Всю свою психическую силу, Мефистон направил в неё, повторяя заговоры отвержения, вспоминая ритуал уничтожения Книги, торжество снятия Печати. Всё, что связывало его с триумфом над волей Богов Хаоса. Этот психический коктейль он передавал Насте.

Можно было только верить, что сработает. Одно из двух. Либо всё сразу. Его психическая мощь либо её физическая слабость. Судороги учащались. Она билась в его руке как птица в клетке. Всей его холодной воли едва хватало, чтобы не рвануться обратно к свету. Чтобы терпеливо ждать, как она всё больше страдает, пока не затихнет совсем. Лишь бы не навсегда. В этот момент Мефистон готов был обратиться ко всем светлым силам Нави, если такие были. Каждую секунду хотелось сдаться. Но когда это вело к чему-то хорошему? Никогда. Надо иметь мужество признаться в этом

и действовать вопреки. Если демон покидает тела на грани гибели, то лучшего шанса не будет. Пусть убирается в своё гнездо в океане душ и не получит ничего взамен. Какой бы силой не обладал Мефистон. Если она не покорилась Захарии наяву, то защитит его спутников и тут.

Рука Насти в его хватке дернулась последний раз и обмякла. Сжав её изо всех сил,

и дернув Профессора, Мефистон рванулся к свету мира. Получилось! Они вернулись в зал. Анастасия тут же рухнула на пол. С ледяным сердцем, он мысленно погрузился в ритмы её крови. Надо было проверить, исчез ли демон? Но куда там - её сердце не билось. Сейчас, на пике своих сил, в шаге от победы, он верил, что невозможного нет. Если сила духа может убивать, то сможет и творить, оживлять. Нужно просто использовать Сангвинарную дисциплину наоборот. Кровь течет не только от ран. Но и

в здоровом сильном теле. Нежнейшим прикосновением своего сознания он начал самый прямой из всех непрямых массажей сердца. Врачи могли бы только мечтать о такой степени контакта.

Одновременно с телесной реанимацией, он звал её душу в Нави. Если бы одна сила намерения могла решать, то Настя тотчас же вскочила бы на ноги. Такой силой, тоской и любовью был полон его зов. Куда большей, чем признался бы автор плана с «неизбежными потерями». Так или иначе, отклик пришел, сердце забилось, и Мефистон облегченно вздохнул. В сознание она не приходила, но была жива. Это главное. Как пушинку он бережно посадил её на стул и опустил рядом Профессора. Тот послушно сел, радуясь, что поддержкой прекрасной дамы для него всё закончится.

Воздух в зале показался Мефистону вдруг особенно чистым. Демонический след простыл. Чистота атмосферы и дыхания для мога, это, прежде всего, состояние душ и умов. Как венец на голове он ощущал поддержку и связь с Ангелами. Усыпленный им юноша пришел в себя и уже стоял вместе с товарищами. Настало время финального ритуала. Он был истощен, но предстоящее действие наполняло решимостью. Он не стал вновь подниматься на сцену. Все присутствующие были свидетелями и соучастниками момента истины. Они заслуживали обращения как равные. И вот, среди своих учеников и новых соратников, как он верил, Мефистон продолжил обращение.

 

«Вы видели, как я пролил кровь. Затем видели, как сохранил жизнь, когда простейшим решением казалось рубить вновь и вновь. Из порочного круга нельзя выйти без жертвы. Знание меры, когда остановиться, и делает нас людьми, а не рабами тьмы. Это закон жизни, закон победы над Хаосом». Он сделал паузу, смотря в глаза людей, поддерживая слова силой мысли. «Как и вы, я хотел простых решений, легкого утешения, готовы был водиться «с кем попало». Расплата за это началась и может быть еще долгой. Моя рана», - он поднял правую руку – «это символ искупления и свободы от Печати. Некому было помочь мне. Вас я не оставлю одних».

«Крепитесь. Пока жив образ демонов ада, куда вы шли за благими намерениями.

Я говорю без радости: никто не покинет этого места с Печатью». Мефистон дал время осознать этот небогатый выбор. Из членов Круга никто не выдержал его взгляда и не решился на протест. Образ карающего Меча был тоже жив. Его окружали десятки людей, разного возраста и пола. Многие были старше, опытнее. Сомнения прочь. В единственно важном вопросе он мог быть одноглазым королем в стране слепых.

«Встаньте, поднимите свои правые руки и направьте ваши мысли, стремления и решимость на меня через Навь. Даже если колеблетесь, в этом причастии мы разделим с вами общую силу, общую веру. Как вы приняли Печать, так сможете и стереть. Это будет вашим освобождением и новой клятвой одновременно».

Медленно, но верно, все присутствующие встали и направили на него пристальные взгляды. Ангелы быстрее и тверже, остальные увлекались психической волной. В стороне остались только Профессор с Анастасией. С ними будет отдельный разговор. Мефистон чувствовал, как пространство наполняется силой. Как там говориться, само всплыло в памяти: «…две ауры усиливают друг друга в 7 раз, если люди – единомышленники, волна одинаковая, в одну цель направлена…»22. Ранее он мог только подозревать о силе объединенного сознания, чуять его нутром во время снятия своей Печати. Теперь был момент осмысления. «Надо будет изучить подробнее», привычная мысль пополнила длинный список.

Ощущения были непередаваемые. Его голос звучал как серебряные трубы. Казалось, любой его приказ будет выполнен. Никакого опыта подобных ритуалов у него не было, и быть не могло. Но не было и сомнений. Эйфория, что хоть законы Вселенной переписывай. «Это такое же опьянение, как Сангвинарный угар. Держи себя в руках!» - долгая школа Долгой Войны не прошла даром. Любая власть это риск. Сейчас перед ними одна, важная и конкретная цель. Надо собраться. Мефистон сфокусировал полученную энергию и направил обратно. Перед каждым в зале возник Клинок, младший брат Меча Зари. Возник и повис в воздухе. «Возьмите его!». Каждый и без слов знал, что предстоит. Когда десятки рук сжали рукояти, клинки сами пели своим хозяевам. Ведь это были порождения его души. Они помнили, для чего созданы, и жаждали очищения кровью.

«Не надо произносить слов. Скажите их про себя. Клинок знает правду. Вспомните, как я отверг печать. Вспомните боль и пожелайте её. Это искупление. Цена ошибки. Пока вы хотите избежать боли, вы всё еще в порочном круге. Без искупления нет прощения, без боли – исправления. Вы поймете, когда будете готовы. Настает момент истины». Тишину в зале можно было потрогать. Вдруг с громким всхлипом, незнакомая ему женщина размахнулась и пронзила свою правую руку. Он ожидал бы такого от Ангелов, но возможно, они никогда и не чувствовали всю тяжесть порчи. Вошли в Круг под прикрытием, по его указанию, понарошку. Для кого-

 

22 Константин Эдуардович Циолковский, о людях, что войдут в Золотой Век.

 

то открытие глаз могло стать куда более страшным. Как бы там ни было. Поступок женщины начал цепную реакцию. Один за другим, люди делали последний шаг.

Каскад боли захлестнул Мефистона. Всё еще связанный с каждым в зале он чувствовал удар за ударом. Боль была не материальной, он прекрасно это сознавал. Его рука уже не истекала кровью. Волна за волной, чужая агония накрывала его. Он перестал видеть в ослепительном сиянии этой муки. Связь давала также и силы выдержать то, что погубило бы любого на его месте. Более того, он радовался. Вспышки боли были для него победным салютом. Символом триумфа. Вечного прощания с меткой Хаоса. Чувством оправдания всех его жестоких и трудных решений, которые он принял, и которые только предстоят. Ведь если он сам причастен

к расплате, то имеет право вести людей, решать за них. Он ведь знает, каково это, как никто другой. Возможно, так оно и было.

В благоговейном ослеплении, он не видел как один за другим падали на колени его ученики. Пока все в зале не стали напоминать молитвенное собрание. Он не видел и не понял бы, как сам вдруг оторвался от пола и парил над землей. Когда он открыл глаза, то уже не мог быть уверен, видит он людей или их души. Говорит словами или прямо делится мыслями. Его смертные чувства были в смятении, но они были и не нужны. Воля и цель ждали этой минуты всю жизнь. Он не мог бы молчать, даже если бы хотел. Обычный Мефистон грустно улыбнулся бы, увидев коленопреклоненное общество перед пророком. Сейчас он настолько забыл себя, что даже не отличал, где находится сам, а где другие. Словно также упал на колени перед открывшимся могуществом, чистотой и ясностью духа.

«Свершилось. Теперь ваш дар, ваши силы будут служить общему делу людей. Могущество разума и воли откроет новую страницу истории, сравнимую с открытием атомной энергии. Научные институты телепатии, школы биомансии и телепортации, всё будет построено нами. Вековые мечты русских ученых и визионеров сбудутся, сами звезды войдут в истинную Ноосферу. Грядет царство духа и ему не будет конца». Всё, что он копил в себе годами, все несказанные и скрытые слова, лились из него рекой мыслей и образов.

«Не сомневайтесь. Путь будет тернистым. Открыв секрет рождения, обнаружения и обучения одаренных, мы создадим новых людей. Новую расу. Старая психология, привычки, законы – всё сгорит в кузнечном горне будущего. Вы присоединитесь к Долгой Войне. Станете нашими агентами в культуре, СМИ, политике, экономике. Везде, где психические силы дают преимущества. Вооруженные терпением, единством дара и крови, мы добьемся своего. Нас ждет психический рассвет человечества. Чего бы это ни стоило».

«Такую цель я ставлю перед вами. Забудьте прошлое. Поднимайтесь и смотрите гордо. Вы больше не трусливые дети. Вы больше, чем люди. Вы заново рождены как Ангелы Крови».

Наконец, он увидел, как вокруг него люди поднимались с колен. Их свечение в Нави изменилось. Стало похожим на багряный венец, разделенный между всеми. Но было и то, чего он до сих пор не мог видеть. То, что видела девочка в парке. Что видел Солидный Человек в последние свои минуты. Что видел каждый в зале, кроме него. Перед ними, паря над землей, было существо с могучими белыми крыльями. Закованное в багряные доспехи, словно переливающиеся кровью изнутри. В нимбе из психической энергии, с горящими глазами. Чуждое всему привычно-человеческому.

Все хранили молчание, но знали, что видят Первого Ангела.

 

Заключение

Позднее, для Профессора и Анастасии был проведен особый ритуал. Менее торжественный, более личный и болезненный . Когда она пришла в себя, надо было осознать всё , что произошло. Она смотрела по сторонам и не находила слов. Не могла даже начать спрашивать. Не могла сказать, от чего страдала больше всего. Её рука кровоточила, но облегчения не было. Весь её мир рухнул. Всё, чего она опасалась, думая про Мефа, случилось. Её окружали теперь чужие и непонятные люди. Привычные планы и занятия лишились смысла, если к ним вообще был возврат. Знакомые и покровители были мертвы. Нет, убиты её избранником.

Избранником? Смотря на Мефистона, она не знала, сможет ли когда-то снова увидеть в нем загадочного молодого мужчину, пленившего её сердце. В его глазах горел огонь, еще более страшный, когда все планы стали воплощаться в жизнь. Она смотрела на него с немым страданием и чувствовала, что он также хочет найти слова и не может. Не про будущее и НИИ телепатии, а лично для неё, Насти.

Последней и самой тяжкой ношей на её сердце было предательство. Он знал, и она знала, как и почему было назначено собрание. Она хотела, как лучше. Он, возможно, всё так и планировал. Но теперь, на пепелище её надежд, слова и намерения были прахом. Сможет ли он любить ту, на чье предательство рассчитывал? Сможет ли по-настоящему понять и простить? Сможет ли она жить с этим прощением и с тем, чем он стал?

Меф попытался улыбнуться и обнять её. Настя отстранилась. Вместо слов, из глаз хлынули слёзы. Она рыдала и никак не могла остановиться.

………………………………………………………………………………………………….

В зал вошли мужчина и женщина. От собрания Круга уж не осталось и следа. На них были строгие деловые костюмы, со стороны – потенциальные клиенты подбирают площадку для мероприятия. Они остановились в центре зала и закрыли глаза.

- Мастер, я чувствую, что здесь происходило. – начала женщина – Столько ярких эмоций, будто и сейчас передо мной проливается кровь и произносятся клятвы.

- Свидетельство посланника Захарии верны?

- Да.

- Прекрасно, значит, всё идет по начертанному.

- Мастер, простите мою близорукость, но я не понимаю. Мы же позволили ему победить. Круг уничтожен, посланник Богов изгнан, он получил своих «Ангелов Крови». Как это согласуется с нашими планами?

- Дитя, любое развитие событий согласуется с планами Архитектора Судеб, ибо они охватывают всё.

- Тогда зачем мы пытались ему помешать?

- Чтобы он поверил. Чтоб «всё по-настоящему». Чтобы ощутил вкус победы. Чтобы пролил кровь и возгордился. Через это мы и получим его, рано или поздно.

- Даже если он станет силой, которая противостоит влиянию Богов?

- Нет и не может быть такой силы. Боги стоят у истоков природы человека. От них не оторваться. Его праведное негодование – наш великий ресурс. Такое нарочно не придумаешь. И даже если мечты о «космическом, новом человечестве» воплотятся… Это будет лишь новый и грандиозный пир на столе Богов.

 

- «Психическое пробуждение», о котором он говорит, даст нам небывалые новые возможности.

- Истинно, дитя. Миллионы, миллиарды новых душ во Вселенной. Как мы связаны с Богами, так и они связаны с нами. Их сила возрастет неизмеримо. Я даже не берусь предсказать последствия.

- Что Вы прикажете делать дальше?

- Как и всегда. Незримо наблюдать, направлять, планировать.