Червленая нить

Пасмурным летним днем, неизвестно по каким причинам, один призрачный господин уединился в просторной мастерской, чтобы сшить собственную душу. Стоя у маленького витражного окна, он смотрел на клубящуюся пыль и ровно дышал, не мучаясь и не страдая, не терпя и не томясь.

Все чувства, кроме доброй тоски, давно приглушились в нем — закрылись внутри, а он закрылся в мастерской. Ничто внешнее не могло послужить причиной его мыслей — это могли сделать только воспоминания. Смирившись с тем, что разобраться в собственных переживаниях невозможно, призрачный человек решил воссоздать их облик с помощью ниток, иголок и камней.

С каждым днем он все чаще стоял у окна, продевая нитку в иголку. А потом шил, шил, шил… Работая целый год, он совсем не изменился — остался таким же худым человеком с длинными усами и запутанной душой. Он не постарел ни на день, не оброс и не побледнел от темноты, не ослеп и не натер мозолей.

А работа все не кончалась. Призрачный человек перепробовал все варианты, исхитрялся, как мог, но результата не было. То, что он сшил за три года, было копией грудной полости, объемным слепком, состоящим из толстых шелковых нитей, переплетающихся с глянцевыми тросиками, обшитыми льном и шерстью, из под которых виднелись обсидиановые бусы на лесках. Все эти материалы, и даже больше, смешивались, перекручивались, выпирали, выламывались, но не были тем, чем надо. Годами он шил и перепрошивал, но лишь все больше путался, и в итоге упустил то, что чувствовал в начале работы — давным-давно, когда разложил на большом дубовом столе нити, камни и иглы.

Тем не менее, призрачный человек принимал неудачу спокойно, как и все, что происходило с ним до этого. И вот, однажды, под конец рабочего дня, стоя на рассвете у окна и продевая нитку в ушко иголки, он вдруг расслабил руки. Ему отчетливо представилось то, над чем он трудился все эти годы. Душа, которую он давно развидел, вдруг прояснилась внутри тела, робко напомнив, что она никуда не пропадала. Смущаясь саму себя, она пару раз засияла, а потом забилась, как сердце. Время скрылось вместе с Солнцем, и ничего не было понятно, и шум за окном стих, и остепенился мир, и родилось что-то странное, непохожее и неочевидное, но изящное и простое, как этот момент для этого человека в этой мастерской.

Что стало с ним потом — неизвестно. Хорошо, если время так и остановилось, а он застыл в этом странном моменте. Но на улице вдруг закричали люди, запрыгали дети и запели песни старики. Раздался выстрел и хор копыт.

В город вернулись купцы.