Глава 66

-Ланселот, мы совершаем ошибку, - ее губы дрожат, она, сама по себе очень бледная, и вовсе кажется мертвенной, - я королева, я несу свой долг перед богом. Я была такой слабой и жалкой, но я не могу…я должна попытаться жить иначе, понимаешь? Я должна жить… я не хочу, милый мой Ланселот, мое сердце с тобою и только с тобою, но есть то, что выше и сильнее меня…

-Прошу тебя, не говори, что это всё! – на самого Ланселота - жалкого и растерянного смотреть больно. Если есть лик скорби, то вот он – на его лике. – Я не смогу без тебя, а этот Артур… он не любит тебя! Он с Морганой, ты сама это знаешь! Я люблю, ты для меня больше, чем королева, ты – мое сердце и моя жизнь, ты…

-Думаешь, что ты для меня меньше? – тихо спрашивает Гвиневра. Слез у нее нет – кончились. – Думаешь, ты не моя жизнь? Думаешь, ты не мое сердце? Да то, что я еще жива – это только твоя заслуга, то, что ты принял кольцо, то, что ты сказал о своей любви мне – это дало мне силы. Понимаешь? Но я должна…хотя бы на время попробовать жить иначе, слишком многое сваливается на мои плечи, я не могу спать, я не могу есть, я не могу думать и чувствовать реальность. Веришь – я стала срываться на Агату и Лею, а Лее итак нелегко – Персиваль… о, бедная моя Лея…

-Я не верну тебе кольцо.- жестко замечает Ланселот, - если ты этого хочешь даже, не верну! Ты – моя. Я – твой.

-Я и не хочу этого, - Гвиневра отступает чуть дальше, к темноте. К спасительной ласкающей темноте, - я хочу немного прерваться, потому что меня трясет от страха, мне тошно от самой себя. Я думала…ныне приходил Артур, я притворилась спящей. Я знаю, он хотел возлечь со мною, но не смог сам – ему тоже тошно. Нам надо прерваться, чтобы не задохнуться в объятиях друг друга. Если ты уйдешь еще хоть раз от меня во мраке ночи, мое сердце разорвется!

-Гвиневра, моя королева, но как мне не уйти? Я останусь, если ты хочешь. Я приму смерть, если ты хочешь, но ведь Артур убьет и тебя…

-Я не боюсь смерти, своей смерти не боюсь, а вот твоей – очень даже. Я не хочу… прошу тебя, мне сложно говорить, мне кажется, я спятила, но мы должны немного прерваться. Будь в замке, я вижу, что-то нехорошее идет, затевается, туман клубится, а сердце мое обливается кровью. Ланселот, милый мой Ланселот…

Она не выдерживает, бросается ему на шею, плачет. Она хочет, чтобы он понял, почему она берет перерыв, почему так боится, и ей хочется все отменить, но те чувства…господи, она не знала, что можно любить настолько сильно, что даже дыхание спирает от каждого прикосновения. Расставание – это боль, но ей нужно, чтобы не ударить Артура, не выдать себя каждый раз, когда он вдруг окажется рядом. Ей нужно выдохнуть, чтобы набраться сил, чтобы снова любить его и уметь держать маску. Никто не придет и не спасе ее. Никто не спасет их от любви, что зародилась в объятиях греха.

Ланселот уходит от Гвиневры. Ему хочется умереть в эту минуту. Он хочет вспыхнуть и сгореть, истлеть, разлететься на тысячу кусочков. Но он не может. Ноги Ланселота несут его к Моргане, может быть там, в вечном обиталище мрака, есть последний приют? Знакомая дверь, стук… нет, это стучит сердце. А он просто, как сумасшедший, пялится в дверь. Стук. Да, вот так, руку на дверь, постучать, еще…

Она открывает после третьего стука. Она растрепана, явно с постели, в небрежно наброшенном на плечи мантии, щурится, узнавая его черты, плотнее запахивает мантию на груди и выходит, вопреки его ожиданию, в коридор, прикрывая за собою дверь.

-Что случилось? – спросила Моргана сонным и встревоженным голосом. – Кто умер?

Ланселот не отвечает. Он даже в эту минуту не удивляется тому, что Моргана не пустила его в свою спальню, а вышла сама. Он стоит, прислонившись к дверному косяку, и смотрит на нее, сам удивляясь тому, что пришел к ней.

-Господи…- Моргана просыпается. Ланселот пугает ее до чертиков. – Ты совсем бледный. Ты заболел?

Она касается холодной рукою го разгоряченного лба, наклоняет его голову за шею и приподнявшись на цыпочках, как есть, босая, касается его лба губами, он покоряется, как марионетка, не замечая даже, что готов разрыдаться…

-Ты меня совсем пугаешь. – Моргана ежится, - на горячку не похоже, пойдем, я дам тебе микстуру…

-Нет, - Ланселот неожиданно останавливает ее движение, соображая, - прости. Я тебя отвлек, я…пойду.

-От…- Моргана фыркает, не договаривает, - тьфу ты, Ланселот, он переживет. А вот ты мне важнее, пойдем, я напою тебя микстурой.

Он вдруг понимает, что еще не рухнуло все, что Гвиневра только взяла перерыв, а не оставила его навсегда, что он пришел к Моргане ночью, а она явно не одна, и заставил ее выйти в коридор, босой, полусонной…

И это не считая того, что у Морганы явные проблемы, у нее пять дней на подготовку всего мирного соглашения со строптивым Мелеагантом, а дальше…пропасть неизвестности. И тут он, приходит к ней, желая не то сочувствия, не то еще чего…

-Пойдем, - пытается Моргана, хватает его за рукав.

-Прости, - решается Ланселот, - я…потом зайду. Все хорошо, честно. Спокойной ночи.

Она не успевает опомниться, а он уже уходит. Моргана еще смотрит ему вслед, решая твердо, что черт с ним, с договором, с проблемами, к другу она зайдет обязательно. Вытащит его из любой пропасти!

Моргана возвращается в свою комнату, когда дверь за нею закрывается, постель приходит в движение и заспанный, всклокоченный Артур поднимает голову:

-Это кто был?

-Не твое дело, - огрызается Моргана, - спи!

-Я король,– напоминает Артур. – здесь все мое дело!

-Я сказала спать, - Моргана прислоняется любом к двери, и еще пару минут стоит так, пытаясь успокоить внутреннюю тревогу. Артур наблюдает за нею с удивлением и уже собирается все-таки улечься, как Моргана вдруг тихо говорит:

-Я..пойду, поработаю.

-Ночь! – Артур даже просыпается.

-Плевать, - отвечает фея и выскальзывает из комнаты раньше. Чем Артур успевает спохватиться и среагировать. Так и уходит, всклокоченная, в мантии… босая.

***

Ланселот снова блуждает по замку, не зная, куда податься. Он идет к конюшне, но сворачивает в архивы, натыкается на дежурных солдат и идет в противоположную им сторону, поднимается то в одну сторону, то в другую сторону сворачивает. Его душа ведет его куда-то и никак не может остановиться.

Наконец, он вспоминает про Персиваля, сам удивляясь тому, сколько одновременно и много образов в его голове, и как их мало. Мысли несутся бурным потоком, но ни одного четкого образа нет. И тут…Персиваль.

Занимается за окнами заря, серое солнце лениво проступает, закрывшись хмарью небес – день обещает быть пасмурным, что ж – тем лучше, так всегда лучше. Он раздумывает немного между лестницами, пытаясь определить, куда вообще занесло его бренное тело, затем понимает, что находится как раз недалеко от лазарета и идет туда. Его пропускают без проблем – рыцарь короля Артура – это серьезно, а еще серьезнее то, что он – друг Морганы. Не пропустишь, думают лекари, придет сама Моргана, а это не тот человек, которого хочется видеть на рассвете…да и на закате. Чем меньше Морганы, тем дольше жизнь – есть такая примета.

Ланселот застает мирную картину – Лея сидит у постели Персиваля, нежно держит его руки, а сам Персиваль пришел в сознание и что-то тихо говорит ей. Он постоянно пытается улыбнуться, но быстро хмурится, когда замечает Ланселота. Лея реагирует на это изменение, оборачивается, поднимается резко и рвано:

-Что тебе здесь надо?

-Я просто мимо шел, - слабо отвечает Ланселот и Лея, вообразившая, что Персиваля опять забирают на какую-то войну, вдруг замечает, что Ланселот разбит и сломан, подавлен и уже другим голосом. Переглянувшись с Персивалем, спрашивает:

-А…ты заболел?

-Я очень болен, - отвечает Ланселот, - но в то же время здоров.

-Как… Моргана? – вместо Морганы полагается имя Гвиневры, но Лея уверена, что Ланселот поймет – не может же она прямо спросить об этом?! Не может, а потому делает намеренную паузу, чтобы Ланселот прочувствовал ее тон. Он понимает…

-Она устала.

-Лея, - неожиданно слабо, но твердо зовет жену Персиваль, - любовь моя, ты не оставишь меня с Ланселотом наедине?

Если бы кто-то попросил Лею об этом раньше, она прожгла бы этого человека насквозь взглядом и нашла бы остроумный ответ, но ее взгляд теплеет, она улыбается и покорно уходит из залы, не отвечая даже…никак.

-Садись рядом, - просит Персиваль и Ланселот, изумленный, покоряется ему тоже.

Некоторое время проводят в молчании, затем раненый говорит:

-Знаешь, Лея ведь со мною сидела весь день и ночь. Меняла компрессы. Шептала слова любви… она любит меня. Я счастлив. За это стоило получить рану.

-Еще немного и я начну думать, что ты дозволил себя ранить специально, - Ланселот не удержался от улыбки, и Персиваль тоже.

-Мой гениальный план раскрыт! Нет, я счастлив. Мой бок саднит, из него льется кровь при неосторожном движении и повязка пропитывается такой дрянью, что больно спать, но моя Лея…она любит меня. Она признала это. Она сказала это. За это я перетерплю и более сильную боль.

-Я надеюсь, ты скоро поправишься, - искренне замечает Ланселот, - дела творятся лихие. Совет,, переговоры… война.

-Я не о них теперь тревожусь, - Персиваль серьезен и вдруг лик его искажает гримаса боли и ему приходится сделать паузу, чтобы перевести дух. Он выдыхает медленно-медленно и, наконец, продолжает, - все в порядке, в порядке! Я не о них теперь…ох ты ж черт, тревожусь.

-Так о чем? – не понимает Ланселот. – нет, я позову лекаря! Или Лею…

-Сиди, - Персиваль до боли стискивает руку Ланселота, - Лея со мной не обязана возиться. Я мужчина. Я потерплю. Я…потерплю. Я за тебя тревожусь, Ланселот.

-За меня? – вот тут уже приходит настоящее удивление. – Я получил право быть в совете, я…счастлив!

-Ой, не ври, - отмахивается рыцарь, - я знаю…я так хорошо знаю этот взгляд! Когда любишь и любишь с болью, а всякая любовь…черт…да сиди! Не дергайся, всякая боль, тьфу ты! Всякая любовь есть боль, и я знаю этот взгляд. Ты любишь. И знаю кого. И знаю, что и она тебя любит.

-Я не понимаю, о чем ты! – Ланселот чувствует холодные скользкие щупальца ужаса. Почему же так заметно…почему? Он ничем старался себя не выдавать, боялся взглянуть на нее, боялся коснуться ее, боялся сказать о ней!

-Безразличие. – подсказывает Персиваль, - это лживое безразличие! Я знаю, ты и Гвиневра… не мне вас судить…

-Ты бредишь. – пытается спасти ситуацию Ланселот, но Персиваль, поняв причину его тревоги, обрывает:

-Вас выдают ваши взгляды, ваше безразличие, но только тот…черт, сиди! Не надо никого звать! Тот, кто любил, тот и видит это. Я не выдам вас. И вас судить не мне. Она королева. Ты – рыцарь. Но я не в этом суть…не думай, я не за душу твою боюсь, не за то, что Артур, если узнает…ах ты ж…убьет.

-Пусть убьет меня, - Ланселот пожимает плечами, с тревогой наблюдая за Персивалем, готовый сорваться за лекарем. – Главное, чтобы ее не тронул!

-За тебя – Моргана, - возражает Персиваль, - а…ее он не тронет, не сможет. Но вы…ты, можешь наделать глупостей. Даже больших, чем уже сделал. Любовь – она, знаешь…

Персиваль скривился от боли, из-за дверей показалась Лея:

-Мне позвать лекарей?

-Нет! – прохрипел Персиваль. – уйди, уйди…

Лея нерешительно, словно бы надеясь, что он одумается, закрыла дверь.

-Да, все… - Персиваль вернулся в норму, - Ланселот, бойся сильных чувств. Они лишают разума. В этом замке не так много тех, кто может… я вижу, как ты заботишься о Моргане. Ланселот, поклянись мне…

-Я уже боюсь, - признался Ланселот, но даже не улыбнулся, - в чем клясться?

-Если я умру…

-Так себе начало!

-Если я умру…Лея, позаботься о Лее! – попросил Персиваль. – И не забудь Гвиневру. Артуру она не нужна, Кармелид ею лишь торгует, кто-то должен будет ее защитить.

Ланселот поклялся. И после этого оставил Персиваля, к которому сразу же вбежала Лея и лекарь. Лея проводила Ланселота задумчивым взглядом, но так и не поняла, что именно ее тревожит в нем.

***

Это утро было определенно гадким! Стоило Ланселоту вспомнить, что рассвет уже медленно накрывает Камелот, и что можно бы и перекусить чего-нибудь, более того – желудок этого явно требовал, как вдруг он столкнулся нос к носу с Витой.

-Упс, - Вита хихикнула, увидев его. Но Ланселот не был настроен на хихиканье, он вспомнил совершенно отчетливо это «упс» - такое же фальшиво-кокетливое и тошнотворное, когда Леди Озера разодрала пальцами-крючьями его рисунок на бересте для Лилиан. Тогда она кричала, что он не смеет общаться с нею, не смеет заговаривать лишний раз и вообще – должен быть благодарен за то, что растет в теплом доме, а не на конюшне среди грязи. Ланселот потом глотал слезы, собирая обрывки бересты, на которой оставались черты Лилиан – ее портрет, и никак не мог взять в толк, почему жизнь на конюшне так плоха? Подумаешь, грязь…

Вита-Леди Озера уже прошла, было, мимо, как вдруг Ланселот прозрел. Он вспомнил, как говорил с Лилиан через магическую связь, как она рассказала, что Леди Озера прячется от Мелеаганта под чужой личиной, ухмылки, усмешки…

Больше всего опасаясь, что он прав, Ланселот схватил Виту-Леди за руку, и грубо вернул ее перед собой, она едва-едва не упала, схватилась другой рукой за стену, и Ланселот заметил, как остры ее ногти…самые, что ни на есть, настоящие крючья.

-Рыцарь! – капризно вскрикнула Вита, - как смеешь ты так обращаться с дамой?

Она попыталась высвободить руку, но Ланселот крепко держал ее, не реагируя на царапины и все, пытаясь прочесть в ее глазах то, что он ошибся, но чем больше вглядывался в ее лицо, тем больше видел, что она как будто бы в маске. Разве может у живого человека быть такое лицо…такие неподвижные черты? Да, она усмехается, но это змеиная усмешка, как будто бы из резинового каучука…

-Рыцарь, мне больно! Я пожалуюсь королю, - Вита топнула ножкой.

-Будем дальше играть в игры? – холодно спросил Ланселот, - а, матушка?

Вита перестала сопротивляться. Ее рука замерла в руке Ланселота, она медленно опустила глаза в пол, и затем также медленно, меняя свой лик на ходу, подняла голову. Теперь ее лицо было больше не лицом Виты. В ней сохранились черты этой бродячей актрисы, но только на какую-то часть, леди Озера стала какой-то смесью из них обеих. Один глаз принадлежал Вите, другой – приемной матери, одна половина лица оставалась еще за Витой, но другая…

-Узнал меня? – ее голос тих, он похож на шепот, на напевы холодных горных рек, что так и манят коснуться их в жаркий день.

-Что ты здесь делаешь? – спросил Ланселот. Его сотрясло от отвращения. – Мерлин! Он…знал…

-Знал, - подтвердила Леди Озера, мертвенно вглядываясь своим настоящим глазом в его лицо, на дне взора плескалась буйная темная вода. – Это ему не помогло…

-Я сдам тебя принцу де Горру, - пообещал Ланселот, и дернул ее за руку, но она будто бы этого и ждала, вывернула руку каким-то очень быстрым рывком и оттолкнула Ланселота с помощью природной магии так, что он отлетел на несколько шагов назад, налетел на стену и сполз на пол, кашляя от того, как сдавило его грудь теснотой.

-Как же ты мне надоел, - продолжала она своим тихим, ласковым голосом, медленно приближаясь к нему, поверженному, пытающемуся задышать нормально, - видеть твое лицо, слышать твой голос…ты – дрянной, неблагодарный мальчишка. Если бы не Николас со своей глупой виной, если бы не его просьба, я бы не приняла тебя, но что же…я пыталась сделать из тебя человека….

Она приблизилась. Ланселот попытался отползти от нее, но она схватила его за волосы и дернула его голову, не позволяя этого сделать, вгляделась в его глаза, словно бы считывая что-то с его лица, он задергал руками, пытаясь оттолкнуть ее, но его руки предавали его же самого. Она отбросила его волосы и голова метнулась за ее силой к стене, Ланселота приложило повторно, теперь уже головою, и приложило о камень с той, достаточной силой, чтобы и сохранить ему сознание, и на висках чтобы проступила кровь…

-Я пыталась показать тебе твое место в это мире, - продолжала Леди Озера, пихнув его под ребра носком туфель, - о, да… ты был слишком туп, чтобы понять, что ты никто! Во всем этом мире ты никто…слуга, жалкий раб силы! Как же с тобою поступить?

Она участливо села перед ним на колени, Ланселот предпринял еще одну попытку, из последних сил, он потянулся к кинжалу на поясе, и она даже позволила ему замахнуться на себя, после чего перехватила его руку и с силой, которую может дать лишь магия, вдавила его в стену. Ланселот глухо застонал, и она ударила его свободной рукой по зубам:

-Терпи, ты же мужчина…или нет? Не удивлюсь, если ты лишь подделка… так как мне с тобою поступить? Просто убить? Или позорно?

-Мелеагант найдет тебя…- прохрипел Ланселот, пытаясь отпихнуть ее, но она легко осталась на месте, а Ланселот не успел даже предпринять еще одну отчаянную попытку к сопротивлению, как на шее у него оказалась удавка – грубая плетеная веревка…очень мокрая.

-Щенок, - прорычала ему на ухо Леди Озера, сжимая удавку на его шее так, что у него потемнело в глазах, - все решат, что ты удавился, представь, каково это будет?

***

Моргана выскользнула в коридор, не заметив даже того, что так и осталась босой от внезапного выхода в коридор. Она торопливо пошла в одну сторону, рассудив, что Ланселот там, но не встретила его, решила идти в другую. Несмотря на то, что замок был достаточно небольшим, искать рыцаря оказалось трудно. Он мог пойти куда угодно, какой угодно дорогой! Моргана же чувствовала острую потребность в том, чтобы найти его…

Она бросилась в библиотеку, в архивы, в свой кабинет, в его покои, в зал совета, к Гвиневре… везде же ответом служила ей немота его присутствия. Один раз ей все же повезло, и она встретила дозорного, который сказал, что Ланселот шел к самой высокой башне.

-Зачем? – Моргана аж обалдела от услышанного, - сброситься хочет?

-Мне про то знать не дано, - равнодушно отозвался слуга и пожал, для верности, плечами. Моргана внимательно на него посмотрела, решила, что на досуге поднимет вопрос о дисциплине в войсках и пошла к башне. Трупа Ланселота у ее подножия не было, и самого Ланселота в живом виде тоже. Между тем отступила не только предрассветная хмарь, но и солнце уже поднималось, обнажая рассвет. Моргана взглянула на свои ноги, почувствовав холод, и только сейчас поняла, что блуждая по камням коридора, сбила их в кровь, ну что ж, ей не привыкать. К тому же, она сильно замерзла.

-Да пошел он, - обозлилась Моргана и решила, что прямо сейчас пойдет и ляжет спать, выгонит только сначала Артура, а затем поспит два-три часа, и сядет работать, все-таки, вдруг Мелеагант согласится на переговоры? А Ланселот…нет, она сделала то, что могла. Поговорит с ним позже, и сначала отвесит ему оплеуху! Надо же – так перепугать!

Моргана уже спускалась от башни к себе, когда слышала от другого воина, что Ланселот шел в лазарет. Она решила попытать удачу в последний раз и спустилась в лазарет, но Лея – удивленная и усталая, ответила. Что Ланселот был, но вот…вышел.

-К Дьяволу, - прокомментировала Моргана, - я спать.

И она вышла в коридоры, еще пустые, и услышала странный шум. Любопытство взяло вверх, Моргана притаилась за колонной и увидела…Виту. До Морганы не сразу дошло, что она душит Ланселота и то, дошло только после ее тихих слов:

-Все решат, что удавился, представь, каково это будет?

-Отошла! – Моргана вылетела из-за колонны, на ходу вскидывая заклинание в пальцах, готовая его спустить во мгновение, Вита вздрогнула и отскочила от Ланселота и Моргана, глядя на ее меняющийся на ходу лик во мгновение поняла все.

-Дочь Корнуэла! – визгливо заметила Леди Озера, пока Моргана пыталась увидеть, что Ланселот хотя бы дышит. – Я тебе не враг, пойдем со мною, и я покажу тебе истинную власть и могу…

Договорить она не успела. Моргана могла стерпеть многое в жизни и многое, видит небо, стерпела. Но вот Ланселота простить она точно не могла. Не имея возможности убедиться в том, что он жив, Моргана ударила Леди Озера так, как если бы он был уже мертв. Леди Озера недооценила, что означает дружба в мире. Она не знала про дружбу Николаса с Мелеагантом и дружбу Морганы с Ланселотом не могла предполагать, считая это чем-то ненормальным, как дружбу Ланселота с Лилиан.

Вспышка ударила ее в грудь, но Леди Озера только отшатнулась, а должна была упасть. Теперь уже она ударила Моргану. Темные синие лучи змеино заскользили по полу, стенам и потолку, зашипели, раскрывая свои пасти, шипя…

Моргана не позволила им даже подползти к себе. Она обожгла их черной плетью огня, что сорвалась с ее рук, и едва не достигла самой Леди Озера.

-Что он тебе? – выкрикнула леди Озера, направляя новое заклинание, и еще и еще, рассчитывая, что защитный барьер Морганы перегрузится и какое-то заклинание прорвется, но Моргана увернулась, перерубила сеть заклинаний и обратила их против Леди Озера.

Отборная брань сыпалась с обеих сторон. Вспышки – одна смертоноснее другой, летали по коридору.

-Что здесь…- как невовремя появлялись люди. Моргана услышала тихий визг Гвиневры, услышала яростный вопль Артура, восхищенный мат Монтессори, который никогда не видел магической дуэли…все смешивалось в полотно, и запахи, и звуки, и вспышки. Моргана напряглась, взмокла от этой дуэли, а вот леди Озера даже не дернулась. Она спокойно атаковала и контратаковала.

-Это леди Озера! Хватайте ее! – проорала Моргана, - Мелеагант ищет ее. Это залог мира… это и наш враг тоже!

Предложение поймать кого-то, кто станет залогом мира с Мелеагантом было соблазнительным, но Артур не сунулся даже с приказами, потому что понял – с этой силой не совладать.

-Хватит! – рявкнула Леди Озера и все отшатнулись, кое-кто не устоял на ногах и Моргана тоже. Она перевернулась на живот и оказалась подле Ланселота, обняла его, наблюдя за тем, как Леди Озера исчезает в клубах дыма.

-Ты жив? – спросила Моргана, пытаясь ощутить жизнь в руках своих, пока другие поднимались, ругались, пытались существовать, наводя же на деле полный хаос. – Ланселот! Ланселот….

Моргана расплакалась. Ее силы были на исходе, требовалось восстановление, но она не думала о себе. Артур попытался ее поднять, но она не отпустила рыцаря от себя.

-Если ты умрешь…я не знаю, что я с тобой сделаю.

-Моргана! – Артур резко дернул фею за руку и она вынужденно покорилась, упав в объятия Артура, - какого черта? Он жив? Брат мой названый жив, я вас спрашиваю?

«если он умрет, я сброшусь с башни», - отчетливо подумала Гвиневра, - «это моя вина..это все одна моя вина».

-Жив, - сообщил Монтессори, - дышит. В лазарет, ребята! Да, вот так, осторожно. Да, а что здесь было-то?

-Это Леди Озера, древняя сила. Древнее Мерлина, быть может. Мелеагант ищет ее, - Моргана никак не могла согреться, ее била крупная дрожь, Артур закутал ее уже в свою мантию, но это не помогало. – Я… она под чужой личиной…

-Ох, как мне это знакомо! – не удержался Артур и Моргана резко вырвалась от его, отвесила ему звучную оплеуху.

-Думаешь, тебе одному это знакомо?

Она попыталась ударить его еще, но потеряла равновесие, и Артур поймал ее, почти бессознательную.

-Нам нужен мир с Мелеагантом, - серьезно промолвил Артур, - я хочу, чтобы если вам не удалось найти Николаса, вы справились хотя бы с этой дрянью! Найдите ее…