Искариот

До

В доме прокажённого Симона был устроен обед в честь эн-назирского проповедника. Марта, сестра воскрешённого Элизара, накрывала на стол, а сам Элизар вместе с Ехошуа и другими гостями восседал на лавке. Мириам Мигдал-Эльская, сестра Марты и Элизара и бывшая проститутка, мыла босые ноги проповедника дорогим нардовым маслом, отчего весь дом был переполнен благовониями.

— Но это глупо! — воскликнул Юда Кириафский, и все взгляды обратились на него. — Ведь это масло можно было бы продать, а деньги раздать нищим! Ты, Равви, не должен позволять ей это!

«Бедный мальчик, — подумал Ехошуа. — Соринку в глазу сестры своей заметил, а в своём не может углядеть бревна. Как я рад, что Отец уже уготовил ему место в Раю за то, что он поможет свершиться пророчествам!»

Вслух же он сказал:

— Перестань, Юда: что ты её смущаешь? Она сделала мне доброе дело. Нищие будут ещё очень и очень долго, и вы сможете ещё помочь им, когда захотите, но меня скоро не будет с вами. Она сделала, что могла: приготовила моё тело к погребению. Истинно говорю вам: везде, где будут проповедовать учение моё, в память о Мириам всегда будут говорить о том, что она сделала сейчас.

— И ты будешь терпеть этого человека, который не считается с твоим мнением? — услышал вдруг Юда чей-то голос.

Он завертел головой в поисках говорившего, но никто, видимо, даже не слышал того, что сказали Искариоту.

— Кто ты? — хотел спросить Юда, но раньше, чем его рот открылся и слова успели слететь с языка, тот же голос в его голове произнёс:

— Разве ты не видишь, что Есу относится к тебе, как к низшему? Посмотри, как он разговаривает с Кифой или Андреем, и даже с этой шлюхой Мириам, и что он им позволяет. А ты словно и не Апостол вовсе, а остолоп!

— Наваждение... — пробормотал Юда. — И ведь не пил ещё, не пил ни капли!..

Сидящий рядом Элизар недоумённо взглянул на Юду, и тот снова спросил мысленно:

— Кто ты?

— Я — один из сильнейших Архангелов, — последовал ответ. — Лишь сам Саваоф выше меня, лишь Михаил сильнее меня — пока

что, — лишь Гавриил мудрее меня и лишь Азазель внимательнее и рассудительнее меня.

— Кто же ты? — в третий, магический раз повторил свой вопрос Юда.

— У меня много имён. Эллины зовут меня Аидом, римляне — Плутоном, готы — Урианом, индусы — Шивой... ВЫ ЖЕ ЗОВЁТЕ МЕНЯ ВЕЛЬЗЕВУЛОМ.

— Нет, я вор, но не предатель! — почти в панике подумал Искариот. — Прочь от меня, Сатана!

— Спокойно. Делай вид, что ничего не происходит, — заговорщически промыслил Дьявол, — тебя могут раскусить. Слушай, Юда: по тебе уже давно Ад плачет, но если ты сделаешь то, что я тебе предлагаю, я прощу тебе грехи, и ты будешь награждён.

— Но ты ещё ничего не предлагал мне, Сатана.

— Выдай Ехошуа Синедриону.

— Нет! Я не предатель!

— Выдай Ехошуа Синедриону!

— Но Равви не сделал мне ничего плохого!

— Выдай Ехошуа Синедриону!

— Я обречён на Ад за воровство, но муки мои будут ещё сильнее, если я предам!

— Ты будешь прощён. Тебе будут прощены все твои грехи, если ты выдашь Ехошуа Синедриону.

— Только Бог может прощать грехи!

— Мне дана такая власть. Сам Саваоф велел сказать тебе, что ты будешь прощён, если выдашь Ехошуа Синедриону.

— Не искушай, Сатана! Бог не мог сказать тебе, чтобы ты просил предать Его Сына!

Лицо Юды задёргалось, на глаза навернулись слёзы. Элизар, а вместе с ним и некоторые из Апостолов, стали подозрительно поглядывать на него, и Искариот с трудом переборол себя, чтобы успокоиться.

— Но Он СКАЗАЛ мне это, — продолжил Искуситель. — И всё должно случиться так, как было предсказано, а это возможно только тогда, когда ты выдашь Ехошуа Синедриону.

— Но...

— Выдай Ехошуа Синедриону!

— Я...

— Выдай Ехошуа Синедриону!

— Я не...

— Выдай, чёрт тебя возьми... о Господи, что я говорю, выдай ты его, ради Бога, Синедриону! Выдай! Выдай Ехошуа! Выдай Ехошуа Синедриону! Синедриону! Ехошуа — Си-не-дри-о-ну! Выдай Ехошуа Синедриону! — войдя в азарт охотника, скандировал Дьявол.

— Ладно, Сатана, — сломился, наконец, Юда. — Только оставь меня в покое!

Искуситель смолк, затем спросил робко:

— Клянёшься, что выполнишь?

— Клянусь, клянусь!

— Нарушишь клятву — мучения твои в Аду усилятся, — напомнил Люцифер. — Выполнишь — спасёшься.

Наконец, Дьявол оставил Юду, и тот в изнеможении опрокинул себе в рот кубок вина.

«Такую операцию провернул, — сокрушённо подумал Сатана, — а все плоды пожинать Светлым. Да будь моя воля, я б его — ко всем чертям!.. — И добавил про себя: — Нет, какую душу упустил! Ведь продался мне, продался, чёрт возьми, — а я его — в Рай!..»

После

— Что делать теперь собираешься? — услышал он вдруг голос и снова завертел головой, но тут же вспомнил: то был голос Люцифера.

— Прочь, Сатана! — закричал Искариот, не обращая внимания на то, что на него оглядываются. — Я предал Его, и теперь Его ведут на смерть, и всё из-за тебя, Князь Преисподней!

— Я не князь, — обиженно поправил Дьявол, — я ВЛАДЫКА Преисподней... Ну, так как?..

— Я не могу жить под тяжестью этого греха! — воскликнул Юда.

— О!.. — подхватил Искуситель. — Это хорошая идея. — Хотя Юда не мог видеть лица Падшего Ангела, но он явственно представил жестокую, коварную ухмылку на его лице. — Не можешь жить —

не живи.

— Нет! Это грех!

— Грехов за тобой и так числится немало, — напомнил Вельзе-

вул. — Так почему бы не совершить ещё один, тем более, если все они будут прощены тебе?

— Будь ты проклят, Сатана! — вскричал Юда, подходя к своему дому. — Ты обманул меня, ведь ты — Ложь и Отец Лжи!

— Ошибаешься, Юда, — жёстко ухмыльнулся Люцифер. —

Люди — отцы лжи. Ангелы, даже Падшие — честны. Я доносил до тебя волю Старика Саваофа, теперь выражаю своё личное мнение: убей себя, если совесть заела.

Юда открыл дверь, проскользнул в дом и закрылся на засов, всем телом навалившись на дверь.

— Думаешь, ушёл? — задорно поинтересовался Дьявол. — Нет, от себя не уйдёшь!.. Смотри!

На полу вдруг появились несколько красных искорок, которые побежали к Юде, сплетая за собой верёвку. Вжавшись в дверь, глядел на неё Искариот с открытым от удивления и ужаса ртом и широко распахнутыми глазами. Затем, откуда ни возьмись, появился раскалённый докрасна штырь, согнулся в крюк, взлетел и воткнулся в крепкий осиновый потолок. Верёвка, извиваясь, подлетела к крюку и в мгновение ока закрутилась вокруг него. На ней завязалась петля, под которую сама собою пододвинулась лавка.

— Ну? — полюбопытствовал Люцифер.

— Нет, — заплакал Юда, — нет, я не могу, я не хочу...

— Так ли это страшно? — продолжал искушать Дьявол. — И ведь не узнаешь, пока сам не попробуешь...

— Это Ад, Ад... — продолжал хныкать Искариот.

— Да сдался ты мне в Аду, тёплый климат портить! — фыркнул Сатана. — Говорю же тебе: Саваоф тебя к себе приглашает, а ты и не торопишься. Потом век жалеть будешь!.. Слушай, — перешёл он на шёпот, — ты, если что, если Старик придираться начнёт, ссылайся на меня: мол, я соблазнил.

— Бог всё видит! Он не простит мне этого!..

— Вот именно, видит!.. Но я же ДЕЙСТВИТЕЛЬНО искушал

тебя! — («И как!.. — подумал он сокрушённо). — Так что давай, Юдушка, давай!..

— Нет, нет... — Рыдания бывшего Апостола перешли в отдельные всхлипывания. — Ты... ты заставил меня предать Его... Ты сильнее меня, ты можешь заставить меня убить себя...

— Ну вот, — вздохнул Сатана, — ты понимаешь это. Так что давай, без лишней нервотрёпки.

Юда упал на колени и попытался воздеть лицо к Небесам. Но вместо этого взгляд его уткнулся в потолок. В петлю.

— Боже, прости меня за всё! — взмолился он, но тут словно чья-то сильная рука поставила его на ноги.

— Встань! Что ты унижаешься перед НИМ?! ЕМУ не нужно это!

Искариот сделал шаг к лавке. Ещё один. Ещё. Затем снова упал на колени, встал — уже сам, — и тут губы Юды как бы помимо его воли стали шептать молитву, которой учил Равви:

— ОТЕЦ НАШ КОТОРЫЙ ЕСТЬ НА НЕБЕСАХ ДА СВЯТИТСЯ ИМЯ ТВОЁ ДА ПРИДЁТ ЦАРСТВО ТВОЁ ДА БУДЕТ ВОЛЯ ТВОЯ КАК НА НЕБЕ ТАК И НА ЗЕМЛЕ...

 

— Э, погоди, мы так не договаривались! — запричитал Дьявол. — У меня аллергия на эту молитву!

— ХЛЕБ НАШ НАСУЩНЫЙ ДАЙ НАМ НА ЭТОТ ДЕНЬ И ПРОСТИ НАМ ДОЛГИ НАШИ КАК И МЫ ПРОЩАЕМ ДОЛЖНИКАМ НАШИМ, — продолжал Искариот, медленно двигаясь к петле.

— Замолчи, замолчи! — голос Сатаны звучал теперь как бы

издали. — Мне неприятно слушать это!

— НЕ ВВЕДИ НАС ВО ИСКУШЕНИЕ НО ИЗБАВЬ НАС ОТ ЛУКАВОГО ПОТОМУ ЧТО ТВОИ ЕСТЬ ЦАРСТВО И СИЛА И СЛАВА И СЕЙЧАС И ПОТОМ И ВО ВЕКИ ВЕКОВ АМИНЬ!

— О, чёрт!.. — воскликнул Вельзевул, и его голос затих.

— Я сам, Сатана! — злорадно ухмыльнулся Юда, кладя голову в петлю и отталкивая лавку.