Глава 36

Утренний воздух воплощает свежесть и невинность, прохладой своей впиваясь в каждого порывом ветерка, и, кружась, танцует этот воздух по коридорам замка, лесам, площадям и хилым лачугам. Этот воздух не делит богатство и бедность, юность и старость, рассудок и глупость, блуд и добродетель, нет, он одинаково терзает всех и в этот миг, в этот недолгий миг все равны. И это равенство, такое редкое, такое необычное, можно даже не ощутить, но оно, наверное, единственное… ведь воздух для всех один, и все. Дальше даже на смертном одре нет этого равенства.

Впрочем, этот томительный миг утренней свежести и прохлады заканчивается быстро, и уже начинаются разные жизни. Кто-то уже на ногах, раскладывает товары и выгоняет скот, кто-то уже в поле, стоит, в три погибели, клонится к земле, кто-то лениво простирает руки по шелковому покрывалу, к кому-то уже торопятся с донесениями…

Моргана и Ланселот встретили свежесть этого утра за завтраком — достаточно скромным для обитателей двора короля, но для знавших и скитание, и голод, и нищету друзей — это прекрасное начало дня, они оба разучились быть привередливыми в пище, и даже единственный пункт отбора — «свежесть» порою игнорировали, как, например, в те дни, когда у них на двоих было два плесневелых сухаря…

Артур встретил свое утро мрачно. Он спустился к молитве, но так и не дошел до часовни, отправился было в зал совета, но не дошел и туда…в результате Мерлин нашел его в обеденной зале, куда подходили понемногу привычные придворные, но Артур их словно не замечал. Мерлина он тоже не заметил или сделал вид, что не заметил. Королю плохо елось, плохо сиделось, но хорошо пилось, и Мерлин отметил про себя этот тревожный знак — вино на столе Артура уже было.

Для Гвиневры утро началось с привычного ритуала одевания, во время которого Октавия, добровольно вызвавшаяся одевать королеву по первому разряду, три раза уколола ее иголкой, подшивая на самой же королеве кружева для лучшей формы. Первый раз Гвиневра только вздохнула, но сдержалась, второй — простонала и Октавия хлопнула глазами:

-Я вас уколола? Ох, простите, моя королева!

-Ничего, — процедила Гвиневра сквозь зубы и тут же сама расстроилась — может быть, девушка действительно случайно? А Гвиневра сразу принимает как личное оскорбление! Так нельзя. Гадко-гадко! Не этому ее учили!

На третий укол не выдержала Агата, коршуном висевшая над душою Октавии:

-Дорогуша, у вас руки-то есть? Сколько можно? Королеву одеваете, не крестьянку!

-Порою, дорогая Агата, — Октавия ослепительно улыбнулась, — разница между королевой и крестьянкой как раз и состоит в одежде, не более. Я стараюсь закрепить все так, как нужно.

Агата осталась оплеванной, Гвиневра густо залилась краской. Ситуацию спасла Лея, которая вернулась из своей каморки с зернышками для маленького мышонка Маоласа, поселенного пока ему не сделали домик из дерева, в круглую шкатулку из-под ниток, которую Гвиневра и Лея накануне вечером аккуратно освобождали и обшивали обрывками ткани.

-Ой, я тоже хочу его покормить! — Гвиневра тут же забыла Октавию, иголку, насмешки и даже как-то рванулась, чем заслужила шипение придворной:

-Моя королева, не трогайте вы эту гадость! Она несет на себе грязь!

-Лея же ее трогает! — надулась Гвиневра, жадно наблюдая за тем, как Лея аккуратно кладет рядом с деловито копошащимся Маоласом зернышко. — Нет, я покормлю!

-К Лее грязь уже и не липнет…- так тихо, чтобы слышала только сама Лея, промолвила Октавия, недовольно собирая оставшиеся ненужными кружева, — некуда.

Лея метнула в нее убийственный взгляд, в котором ясно читалось обещание скорейшей и мучительной смерти, но Октавия выдержала его и только самодовольно ухмыльнулась…

Словом, утро у кого-то начиналось как обычно, у кого-то с небольшими переменами, но оно неумолимо настигало каждого обитателя Камелота.

-Почему мой король так хмур? — спросил Гавейн, усаживаясь, после быстрого приветствия, рядом с королем. — Разве королю снилось плохое? Или он нездоров?

Очевидно, Гавейн хотел добавить что-то еще, но не успел, потому что в зал вломился, а иначе не скажешь, Кей в самом диковатом наряде: у него за плечами развевалось что-то похожее на простыню грязно-синего цвета, на взлохмаченных волосах закрепились листья лаврового листа, а в руках он нес лютню, обвязанную разноцветными шелковыми ленточками. Настроение Артура стало еще мрачнее, когда он услышал, как одна из придворных женщин — прекрасная лет десять назад, а ныне просто богатая особа по имени леди Литон из рода Матеннов громким шепотом провозгласила:

-Бедный мальчик!

Кей же, сделав круг по залу, угрожающе и безумно хохоча (чем очень пугал придворных женщин и заставлял их взвизгивать), остановился в центре и прокричал тонким писклявым голоском:

-Я — Мерлин, я друид из друидов! Высший из высших. И я принес вам весть. Я назначаю Кея первым и главным министром высшего совета!

И тут же, сняв с плеч грязно-синее нечто, он отступил в сторону, и, как бы ведя диалог, только теперь от лица назначенного, раскланялся и пробасил:

-Ох, Мерлин, какая честь! Право, не стоило, как мне оправдать ваше доверие?

Нацепил на плечи что-то, бывшее, видимо, когда-то плащом, и снова запищал, пытаясь отыгрывать за Мерлина:

-Кого же, как не тебя, о, храбрейший, мужественнейший, прекраснейший, умнейший рыцарь, Кей, нам посвятить? Не ты ли низвергнул Дракона и прорубил его гнилую голову, не ты ли, одаренный воинской статью…

-Довольно! — теперь дамы не визжали, а хохотали над Кеем и его постановкой, но только Артуру было не смешно. Гнев закипал в нем с новой и новой силой, но Гавейн, угадав его настроение, оборвал выступление Кея.

-А ты — догони! — предложил Кей, хитро подмигнул и бросился между обитателями двора по зале, с ловкостью успевая выхватывать из тарелок по пути вкусные кусочки. Гавейн помчался за Кеем, ругаясь, и наводя еще больший шум…

-Ты съезди на охоту, король, — предложил Мерлин, который бодрым посвистыванием подбадривал то Кея, то Гавейна, — развлечешься и отдохнешь.

-Дельная мысль! — обрадовался Артур, но радость ушла из его сердца, когда он увидел, как в зал прошмыгнула Моргана и забилась куда-то в уголок рыцарей, что, впрочем, не очень-то ей и помогло…

***

Залаяли гончие псы, готовые сорваться с поводков опытных егерей, призванных в стан короля Артура для отправки на охоту, зазвенели охотничьи рожки, проверяемые на звучность своих голосов, и суматоха переместилась из замка на въездную площадку, где уже конюхи готовили лошадей, чистили и запрягали.

-Мерлин, чтоб тебя черти на три части разорвали! — Мерлин вздрогнул, отворачиваясь от окна, из которого он наблюдал за сборами короля, но и не оборачиваясь, по манере быстрого шага мог бы угадать, кто несется к нему, осталось лишь выяснить — почему у Морганы такое настроение?

-Мерлин! — она подошла, слегка задыхающаяся от быстрой ходьбы (интересно, сколько коридоров она миновала?), переводя дыхание, от чего ее грудь бурно вздымалась в корсаже платья, но глаза горели, как прежде, сумасшедшим блеском, — Мерлин, почему Артур снова уезжает куда-то?

-Твой брат, ты и спроси, — пожал Мерлин равнодушно плечами, — он король!

-Мерлин, я про чертей не шучу! — предостерегла Моргана, — есть такой подвид…оказывается. Они маленькие, с горящими желтыми глазами и ручками-лапками, они издают звуки, похожие на мурчание, но явно ведут род не от кошачьих. Они таятся в стенах и выпрыгивают посреди пустоты, и, поверь, я попрошу их напасть на тебя, если ты не перестанешь кривляться!

«Правда, Мелеагант их мне, конечно, не одолжит…к счастью! Но Мерлина может и действительно припугнуть!» — подумала Моргана, но этого уже не добавила вслух, ей было неизвестно наверняка, но она предполагала, что Мерлин не знает, что у принца де Горр есть маленький секрет в виде магической силы, которую сама Моргана прежде не встречала. Это было что-то смешанное с обычной темной магией, но вот маленькая эта прибавка в виде Теней не внушала оптимизма…

-Аргумент. — серьезно согласился Мерлин, — король едет на охоту.

-Какого черта он едет на охоту? — взвилась Моргана. — У него Совет по вопросу безопасности границ через час! Кто его надоумил? Какая друидская рожа догадалась?

-Во-первых, много черта сегодня вспоминаешь, фея, — укорил друид абсолютно спокойным и от этого еще более раздражающим голосом. — Во-вторых, это было не моей недоработкой, а моим дальновидным поступком.

-Твоя дальновидность имеет последствия! Как тактик ты, может, и хорошо, но как стратег… мы убедились на примере моей семьи! — Моргана была готова рвать и метать. Из числа остающихся в замке членов Совета были Николас (противник боевых действий и охоты), Мерлин, Моргана. Даже Кармелид, прибывший ко двору прошлой ночью, как уже доложили Моргане, с радостью торопился побыть с королем, а не с делами государства. Что же до Персиваля, Перелла, Гавейна, Ланселота, Монтегю, Монрессорри, Вендреда, Грегори — все уезжали! Как будто это одной Моргане нужны границы и…

-А пошел ты, — добавила Моргана невпопад. — Делай что хочешь, подлый змеепляс.

-Кто? — Мерлин даже поперхнулся заготовленными словами, — Моргана, я за тобою начну записывать.

-Копыта помешают, — не сдалась фея.

-У меня нет…- Мерлин вздохнул, тряхнул головою, отгоняя какие-то мысли, — ладно, Моргана! Послушай, я хочу сказать, что Совет состоится, но заседаем ты, я и Николас. Остальные… ну, ты прекрасно понимаешь, что остальные — это только сила в наших руках, кто кого переспорит, за тем они и идут. Мы должны вначале прийти к единому мнению, а уже потом…

Мерлин остановился, глядя Моргане за спину. Фея, почувствовав его напряжение, круто повернулась и увидела смущенного Персиваля. Смущение огромного рыцаря было смешным для Морганы, но она понимала, что Персиваль слишком многое увидел, что происходит между нею и Артуром и теперь не может даже взглянуть на нее без собственного стыда.

-ты мимо, ко мне или к нему? — спросила Моргана, стараясь быть мягкой, но раздражение, копившееся от Мерлина, прорывалось, все-таки, в ее словах.

-К вам, леди Моргана, — Персиваль упрямо смотрел себе под ноги.

-Изыди, к черту! — бросила фея, не обернувшись даже на Мерлина, но тот уже поспешно удалялся, покачивая головою. — Что ты хочешь, друг мой?

-Спросить…- Персиваль нервно переступил с одной ноги на другую и не задал вопроса, который, очевидно, мучил его благородную душу.

-Ну, спрашивай! — Моргана теряла терпение, ей нужно было переговорить с Николасом раньше, чем начнется Совет, чтобы узнать его мнение о предстоящих вопросах.

-Лея, она же была вашей служанкой? — решился Персиваль, — то есть, да, вы отдали ее Гвиневре, но до того…

-Моя, — солгала Моргана, пытаясь понять, как связаны Персиваль, Лея… Николас, надо срочно поговорить с Николасом!

-У нее есть супруг…или жених? — Персиваль цветом лица сравнялся с красным знаменем Артура, горны которого раздавались под окнами.

-Да чтоб вы сами в капканы попали, — пожелала ласковая Моргана и мгновенно пожалела, — ну. То есть, кроме Ланселота — он мой друг, и Гавейна — он не виноват, и, пожалуй, Кея — у него мозг, как лист бумаги… так, что?

Только сейчас до нее дошел смысл вопроса. Она в изумлении воззрилась на Персиваля:

-Лея — служанка! Танцовщица. Она не знатных кровей. У не нет мужа, жениха, детей, родителей…

«Правда, есть Уриен, которого она любит и Мелеагант, у которого тебе, мой друг, видимо, придется спрашивать разрешения на брак с Леей», — подумалось фее.

-Ну и что? — Персиваль первый раз за время разговора взглянул в глаза Моргане, — я думаю о браке. Наш род не женится по принципу наследия, он выбирает любовь!

-Дело твое, — отмахнулась Моргана, — разбирайся, как угодно. Не знаю уж, насколько долговечны браки по любви, но удачи. Просто, мой друг, удачи. Извини, я должна найти еще сэра…

Означенный почти, что ее устами сэр Николас мелькнул как раз в соседней галерее, и Моргана мгновенно потеряла интерес к Персивалю и разговору с ним, бросилась к нему навстречу:

-Николас! Николас! Подожди!

-Да жду-жду, — улыбнулся Николас, поворачиваясь на ее голос, — не бегай ты, здесь можно упасть, а тебе нельзя.

-Почему? — Моргана с подозрением взглянула на него и подсознательно ее рука легла на живот — как угадал? Что выдало ее?

-Ты женщина, можешь упасть больнее…- Николас осекся, перевел руку на живот Морганы, затем ей в лицо и спросил, — так что, Кармелид, пытаясь сватать тебя, не шутил по поводу…

-Тихо, — прошипела, не разжимая челюстей, Моргана и потащила рыцаря в ближайшую пустую залу.

***

-Я в порядке, — убеждал Мелеагант плохо сдерживаемой злостью, — говори-давай, что за тайны, что за вести и как ты здесь?

-Письмо Кармелиду передал, он на радостях отправился ко двору Артура, оказывается, его Моргана сама вызвала, — сообщил Уриен, с тревогой наблюдая за Мелеагантом, расположившимся в глубоком черной резном кресле…

Это кресло было одним из тех предметов, о которых говорят с восхищенным придыханием: «вещь с историей». Первоначально оно было изготовлено в первом, и достаточно скромном виде своем, почти сто пятьдесят лет назад, по заказу первых представителей рода де Горр у потомственного уже на тот период мастера из Греции. Мастер славился избирательностью в работе с деревом и долговечностью своих работ, иметь вещь его рук было показателем происхождения и богатства…

Этот мастер носил величественное имя Сарпедон в честь одного из троянских воителей, длинную серую тогу и мрачный вид. Главным же показателем славы Сарпедона служило то, что он запросто мог отказать самому богатому человеку в изготовлении своей мебели и запросто подарить какое-нибудь кресло, больше походящее на трон, бедняку, которому его и ставить-то было некуда.

-Эксцентричен, как отшельник! — самое ласковое, что говорили о нем, но заказывали, заказывали…

И де Горр не был исключением. И, странное дело, Сарпедон не потребовал за свою работу ничего, попросив лишь оплатить материал. Три месяца Сарпедон тщательно вырезал по дереву узоры и что-то покрывал лаком, и вот, наконец, кресло привезли в де Горр.

Через сорок же лет это кресло потеряло блеск дерева и стало шелушиться от лака, иссохнувшего, но сама мебель оставалась прочна, и уже потомок первого де Горра попытался отыскать какого-нибудь похожего мастера, но греческие мастера были тогда не в моде, и прибыл римский…

Теперь уже последовала переделка от другого мастера, и кресло украсили не только резными узорами, но и понемногу расшили серебряными нитями. А еще через тридцать к переработке этого кресла приступил уже египетский мастер, чье имя было так сложно, что никто даже и не пытался его запомнить. Прибывший мастер представился, взглянул в ошалелые лица и тяжело разрешил:

-Можете звать Самайном, по первым буквам каждого слова в моем имени.

Дальше были мастера плавунские, фивские, флорентийские… и вот, что странно — каждый мастер подстраивался под стиль предыдущего, добавляя лишь какую-то деталь от себя. В результате долгих этих переделок кресло оставалось по-прежнему целым, обещало стоять еще лет сто и представляло собою создание уникальное!

И Мелеагант сейчас запросто сидел в нем, небрежно откинувшись на спинку…

-Это я понял, — сообщил принц, — что за тайные вести, которые меня должны взволновать?

-Подожди, — Уриен поднял руку в предупреждающем жесте, — для начала я должен убедиться, что ты правильно и нормально чувствуешь реальность. Я, когда прибыл, тебя от стен с трудом отлепил.

-Сам не знаю, что со мной, — тихо признал Мелеагант, — эта Лилиан…она…

-У, — Уриен покачал головою, — друг мой, ты подхватил любовь. Это не лечится. Я в этом…в этом знаю.

-Да какая, к дьяволу любовь? — возмутился Мелеагант, и его возмущение было настолько яростным, что у Уриена не осталось и малейших сомнений — он знает о том, что любит, но не смеет признать этого. — Откуда у меня, принца, любовь? Какая может быть любовь у того, кто…живет во тьме?

-Темная, — серьезно прокомментировал Уриен, — того, кто владеет магией в тайне ото всех, ты хотел сказать?

Мелеагант мрачно поднял глаза на друга, пытаясь угадать, как и где произошел этот жесткий провал.

-У нормальных людей не горят так глаза, как у тебя, — вздохнул граф, разливая вино по двум кубкам, — а еще я часто слышал шаги и шорохи, всю жизнь, что знал тебя, чувствовал, что рядом с тобою и в тебе что-то есть, но не хочешь, не говори, не веришь — молчи, боишься…

-Это не просто магия, — с горечью промолвил Мелеагант. — Моргане пришлось узнать, Лилиан тоже знает, а ты…я не хотел, чтобы ты нес это бремя, чтобы ты боялся меня. У меня нет никого, ближе тебя.

-Ты что, серьезно думаешь, что какие-то там различия магии или не магии меня напугают? — Уриен даже оскорбился. — Я — потомок древних кровей, я — твой друг, я, в конце концов, влюблен в эту… впрочем, ладно…

-Я покажу тебе, но ночью, чтобы никто не видел, своих прислужников. Свои Тени, но ты ведь не о них пришел говорить?

-Подтверди свою адекватность, — буркнул задетый за живое граф, — ну-ка, назови мне последовательность императоров после падения Марка Антония!

-Ты что…- не поверил Мелеагант, — Лилиан мне дорога, я…не настолько…

-Назови, — не сдавался все еще обиженный граф.

-Боже, — Мелеагант закатил глаза, — Октавиан, Тиберий, Клемент, Калигула, Клавдий, Скрибониан, Нерон…

-Не-не-не, — Уриен залпом ополовинил свой кубок, — ты мне по смертям их назови, не по именам. А то — по именам каждый сможет!

-Я тебя убью, — пообещал Мелеагант, но покорился. — Естественная смерть, убит по приказу Калигулы, казнен, зарезан, отравлен, покончил с собою и покончил с собою…

-Всё, верю, хватит, — смягчился Уриен. — ладно, теперь, послушай, какую сказочку я тебе расскажу. Я от Кармелида решил отправиться сначала к себе, посмотреть, что у меня, потом поехать уже в де Горр…

-К слову, как у тебя? — опомнился Мелеагант.

-Слава богу, все хорошо. Новое поле обрабатывать начали, и яблоневый сад облагородили, теперь хоть ветви не торчат под ногами. Думаем попробовать виноградники выращивать, но климат, зараза, однако, доставки не очень выгодны, ладно, не отвлекай. Я когда к себе поехал, а путь через Тракт, ты знаешь сам, заметил, что там как-то…слишком уж людно. Нет, я не к тому, что там совсем не протолкнуться, но народу больше, чем обычно. Если по Тракту кто из нас, порядочных людей и ходит, то только под покровами темноты, а тут, не стесняется народ, и люд-то простой… говорят: будто король Артур ищет примирения с принцем де Горром…

-Ищет-ищет, — согласился Мелеаганта, — а про тракт тоже легко — расползается гнездо, меняется. Власть делит между собою, ничего удивительного. Многие лидеры сейчас вынуждены скрываться — я пока сидел здесь, обалдел от скуки, начал слегка наводить порядок.

-Хорошо, — не стал спорить Уриен, — а как тебе то, что мои люди на Тракте поймали гонца в герцогство Кармелида, а у него письмецо с интереснейшим содержанием?

Уриен полез в карман плаща и вытащил помятый листок пергамента с сорванной королевской печатью и толкнул через стол Мелеаганту. Принц поймал, пробежал его глазами и лицо его приобрело зловещее выражение.

-Они хотят разместить свои отряды в герцогстве Кармелида… — не веря своим глазам, прочел Мелеагант, и смял письмо в порыве яростного рвения внутренних чувств. — Вот же… под стенами де Горр! Нет, этого следовало ожидать бы, но я был уверен, что им не хватит наглости.

-Это наши поставки по Тракту под контролем, считай, войска Артура частично под стенами де Горр, ни союза украдкой не создать…ни-че-го! Да и они же на Тракт рано или поздно перейдут, станут отлавливать наших бандитов и наемников, а мы им покровительствуем. У нас свои условия.

-Подожди, — Мелеагант отнял руку от лица, — нет, все верно, но подожди… было какое-то правильное решение в твоих словах.

-Не знаю уж, — Мори мрачно развел руками, — я распорядился оказывать на Тракте всяческое сопротивление, устраивать налеты, пусть поймут, что им не рады!

-Зря, — возразил Мелеагант, — немедленно прекратить. Не думай даже. Мы поступим по-другому. Нам нужно узнать, когда Артур уведет основную часть отрядов в герцогство Кармелида и сделать так, чтобы они не дошли до него. И Камелот остался без людей.

-Ловушка? — переспросил озадаченный граф. — Это подло.

-Влезать в жизнь наших земель тоже, — заметил Мелеагант, — не суть важны вопросы морали. Артур должен потерять свои отряды, но не на границе герцогства и де Горр, а на границе Камелота и герцогства. В таком случае и мы не виноваты, на нас подозрения нет. А Артур-то хитер, под покровом дружбы пытается протащить свои армии, пишет, дескать «для помощи в обороне северных земель», вот же ублюдок! Ладно, получит. Получит он себе угрозу. Потеряет пару отрядов, да поймет, как они ему нужны.

-Ты о чем? — с подозрением взглянул на принца граф. — Собираешься напасть на Камелот?

-Ни в коем случае…не я, нет, — Мелеагант потянулся за пером, — так, ты сможешь организовать ловушку для отрядов Артура?

***

-Это глупо: стягивать отряды Камелота к границе с землями де Горр! — утверждала Моргана, — Мелеагант примет это за вторжение в дела своего королевства. И он будет прав, если организует недовольные волнения против этого.

-Мы должны использовать все возможности борьбы! Мелеагант опасный союзник и опасный враг, — спорил Мерлин, пытаясь давить на правильность хода. — Только если он поймет, что мы сильнее…

-А мы что, правда, сильнее? — вежливо осведомился Николас, — нет, друзья, я не сомневаюсь, что старый фокусник тоже несет вес в армию, но посудите сами: у нас флот уже не флот, а подделка оскорбительная. К границам близки, чуть что — любой налет на нас. И потом, ресурсов, толковых вложений нет. С Трактом вообще не умеем наладить отношения. Правление Артура многие не признают, какие же они союзники?

-Плохие, — надрывался Мерлин, — но ты, Николас, видишь только врага снаружи…

-А он внутри, и зовут его «Бастард на правлении», — ввернула непримиримая Моргана.

-Враг и внутри, и снаружи, — терпеливо вздохнул Мерлин. — Внутри, Моргана…

-Внутри меня? — колкости фее было не занимать, и Мерлин держался с трудом, чтобы не зайтись в комментариях.

-Нет, но очень близок к королю, — наконец, совладал с собою он. — Ведь так легко войти в доверии юного и неопытного короля…

-Мерлин, это признание? — поинтересовался Николас, ухмыляясь, — ты ближе всех к Артуру. С первого дня. Его правление — твоих рук дело. Уж не все ли одна большая интрига друида?

-Я говорил не о себе! — оскорбился Мерлин, — я готов отдать жизнь за правду, но…

-Правды нет, — кивнула Моргана, поднимаясь, — Мерлин, делай, что хочешь: перекидывай отряды Артура по всему Камелоту или еще куда — я против, без присутствия короля, я больше ничего не хочу решать.

-Это мое тайное решение, — промолвил Мерлин, стараясь не выдать ни жестом, ни взглядом того факта, что и не думал перекидывать отряды — слишком ненадежная обстановка. — Я найду способ убедить Артура.

-Черт с тобою, — бросила Моргана.

***

-Он не отправит отряды в землю герцогства Кармелида, я могу тебя в этом заверить. Моргана ошибается, думая, что Мерлин совсем спятил. Он хочет узнать твои намерения. Тот гонец, которого выловили на Тракте…

-Подсадной?

-Именно, мой друг. Что с ним стало?

-Люди Уриена от переизбытка чувств его убили.

-Ничего, смерть одного человека в дороге можно списать на случайность. Но не устраивай никаких нападений, никаких ловушек — обнаружишь себя. Мерлин не хочет твоего союза с Артуром, но хочет союза с землями де Горр, а тебя боится.

-Саксонские наемники должны напасть на Камелот, ч имею некоторое давление на пару вождей. Я полагал припугнуть Артура, раз он перебрасывает отряды…

-Глупо.

-Вижу, но что теперь сделать?

-Обернуть глупость в свою пользу. Нападение именно на Камелот?

-Верно, я уже вижу выход. Я напишу письмо, что перехватил лазутчика от саксонцев и высылаю пару отрядов для обороны. И еще — обоз с зерном…его нынче сожгут много.

-Мелеагант, твои успехи меня и пугают, и радуют. Как та девушка?

-О, Николас, знаешь, она пришла в чувство, чувствует себя лучше, идет на поправку…

-Я рад. Мне пора. Нужен — зови.

Мелеагант открыл глаза, одновременно с Николасом обрывая свой конец мысленного разговора.

-Ну, я могу организовать им ловушку, — продолжал Уриен, решивший, что Мелеагант от усталости задремал, — если окружить вот эту дорогу…

Он ткнул в карту пером, обводя кружок вокруг нескольких разъездных дорог.

-Не надо, — неожиданно промолвил Мелеагант, чему-то улыбаясь.

-То надо, то не надо! — Уриен был вне себя от возмущения, — Мелеагант, дьявол тебя забери, какого…

-Направь пару моих отрядов к границам. И передай мое письмо… к слову, час уже ночной. Ты хочешь увидеть Теней?

-Надеюсь, они не так изменчивы, как ты! Я весь в предвкушении! — Уриен нагло уселся в резное глубокое черное кресло, то самое…с историей.

-Смотри, — усмехнулся Мелеагант, отступая в угол.

***

Утренний воздух свеж и прохладен, ночной более тяжелый, задумчивый. Ночью нет равенства. Кто-то открывает тайну многих лет, кто-то рыдает от бессильной ярости в подушку, боясь разбудить дремлющую служанку, не зная, что служанка не спит и тихонько смотрит сквозь полуопущенные ресницы на страдания своей королевы, готовясь разрыдаться самой…

А кто-то коротает ночь в лесу, в одном из охотничьих шатров, тоскуя по чему-то, что было еще совсем недавно, но непонятое, нераспробованное до конца. Или же мирно спит в своей постели, избавившись от горячки…

Или же просто плывет по царству розовых снов, не зная, что смерть его близка…

Кто-то молится, кто-то пьет, кто-то ходит из угла в угол, как загнанный зверь, пытаясь понять, что такое горит внутри и не находя ответа, и снова ходит, и снова мечется, снова, снова!

Ах, ночь… дивная ночь!