Глава 16.

Оллария, 17-ый день Летних Скал, 397 год К.С.

Особняк на площади Оленя.

Лиза сидела на кровати, свесив босые ноги. В теле все еще ощущалась слабость, но боли почти прошли, а синяки и ссадины, которые «украшали» ее тело, превратились в неприятные воспоминания. Вчера Мануэль сказал, что она может возвращаться в особняк Алва, чему девушка очень обрадовалась. За почти две недели она успела соскучиться по их с Росио спальне, по стряпне Кончиты и даже по вечно серьезному Хуану. А еще она стала неуютно себя ощущать в доме Савиньяка. Ей постоянно казалось, что к ней здесь относятся… как к инвалиду. Да, она упала с лестницы, потеряла ребенка, долго не приходила в сознание, тяжело выздоравливала, но уже несколько дней как Лиза могла засыпать без снотворного и вообще чувствовала себя достаточно хорошо, однако слуги Лионеля продолжали ходить едва ли не на цыпочках и разговаривать полушепотом. От Изабо девушка узнала, что таков был приказ графа Савиньяка.

Лиза была безмерно благодарна Лионелю за свою жизнь и за проявленную заботу, но ей порой казалось, что этой заботы многовато. Особенно при учете того, что Росио был почти все время рядом с ней. Впрочем её супруг никаких замечаний по поводу этого не высказывал. Его больше волновало то, чтобы Лиза как можно скорее окрепла, и ее можно было увезти домой. И девушка, видя переживания Росио (и помня напутствие Леворукого), старалась выздороветь. Правда, в первые пару дней она много плакала. Чувство вины за потерянного ребенка накрывало ее с головой. Но после разговора с мужем она стала спокойнее и начала заставлять себя есть несмотря на полное отсутствие аппетита. Когда ей стало лучше, девушка упросила Росио позволить ей искупаться. Тот долго бурчал, но в итоге в их спальню принесли ванну, и Лиза с наслаждением окунулась в теплую воду. Только по ночам она продолжала испытывать странное чувство холода, почти как в беспамятстве, и лишь объятья мужа спасали от этого. Иногда Лиза задумывалась, что Росио тяжело находится с ней в одной постели и не предаваться их обычному страстному безумию, и даже как-то спросила его об этом. В ответ он мягко улыбнулся, поцеловал ее в макушку и сказал, что ради ее здоровья он может и потерпеть, тем более, что ему не впервой ждать, когда она будет готова. Девушка тогда немного смутилась, вспоминая их несколько поспешную свадьбу и первую ночь, наполненную чувственным удовольствием.

И вот, наконец, настал день, когда она возвращается в особняк на улицу Мимоз. «Домой», - подумала Лиза и улыбнулась своим мыслям.

- Эрэа Елизавета, - перед герцогиней появилась Анна, одна из служанок Савиньяка. – Господин граф не может с Вами проститься, но он просил передать Вам это, - девушка протянула ей конверт.

- Спасибо, Анна, - Лиза взяла у нее письмо и покрутила его в руках.

Письмо было не запечатано. Лиза аккуратно достала из конверта лист плотной бумаги, сложенный вчетверо, и развернула его. Лист был исписан красивым островатым почерком:

«Эрэа Елизавета, – начиналось письмо. – Мне очень жаль, что я не могу попрощаться с Вами перед Вашим отъездом в особняк на улицу Мимоз, однако служба требует моего присутствия во дворце. Я рад, что Ваше здоровье позволяет Вам отправиться в путь, но не подумайте, что Ваше присутствие в моем доме было мне в тягость. В особняке на площади Оленя Вы всегда желанная гостья, как и Ваш супруг. Я уверен, что моя просьба будет лишней, так как для Росио Ваше благополучие является крайне важным и он сам сделает всё для этого, но тем не менее я осмелюсь ее высказать: если Вам когда-нибудь будет нужна моя помощь, я в Вашем распоряжении в любое время, Вам стоит лишь прислать мне записку. Лионель, граф Савиньяк».

Лиза еще раз пробежала глазами по строчкам и улыбнулась. Письмо, несмотря на официальность, было очень милым. Девушку приятно согрела мысль, что в этом все еще чужом для нее мире у нее появился еще один защитник, кроме Росио. Но в то же время она вспомнила слова королевы про то, что Лионель влюблен в неё, и брошенную вскользь фразу Леворукого о поклоннике. Неужели блондин имел в виду графа Савиньяк?

- Милая, ты уже готова вернуться в наше гнездышко? – раздавшийся со стороны двери голос Росио заставил Лизу прервать размышления.

Девушка повернулась и увидела, как муж медленными шагами приближается к ней.

- Что это? – спросил он, указывая на письмо у нее в руках. – Любовная записка? – в бархате его голоса прорезались ревнивые нотки.

- Это от эра Лионеля, - ответила девушка. – Он сожалеет, что не может попрощаться.

Росио протянул руку, и девушка отдала ему письмо.

***

Рокэ пробежал глазами записку от Лионеля, которую тот написал его жене. Ничего криминального в ней не было. К тому же заступничество капитана королевской охраны может вполне пригодиться Элисе, когда самого Росио не будет в столице. Смотры армий и инспекции лагерей только начались и у Первого маршала поездок будет предостаточно.

Он не забыл обещания, данного жене, свозить её в Кэналлоа, вот только куда эту поездку впихнуть в напряженный график герцог не представлял. Но он не унывал и решил, что подумает об этом, когда Элиса окончательно оправится от пережитого. По словам Мануэля его супруга хоть и чувствовала себя хорошо в последнее время, вряд ли выдержала бы дальнее путешествие и восстановление её будет длиться еще как минимум месяц.

Сложив письмо Лионеля, Рокэ небрежным движением бросил его на стол и посмотрел на жену. Элиса сидела на кровати в легком простом платье без корсета (герцог решил, что сейчас его супруга вполне может обойтись без этой детали гардероба), с распущенными волосами и босыми ногами. Бледность еще не до конца покинула ее личико, но синяки под глазами сошли и фигурка вновь приятно округлилась.

Мужчина наклонился, взял стоявшие рядом с кроватью туфельки и, опустившись на одно колено, обул Элису. Щеки девушки тронул легкий румянец.

- Я могла бы это сделать сама, - тихо проговорила она.

- Я знаю, счастье мое, но мне нравится ухаживать за тобой - Росио поднялся, чмокнул супругу в кончик носа и подал ей руку. – Пойдем. Карета уже ждет.

Девушка вложила свои пальчики в его ладонь, мгновение помедлила и осторожно встала. Мужчина видел, что его супруга как будто заново ощущает свое тело, привыкает к нему. Что было немудрено, ведь она почти две недели не покидала постель. Рокэ не торопил ее.

Вдруг Элиса подняла на него глаза, и мужчине показалось, что она чем-то озадачена.

- Можно я напишу ответ графу? – тихо спросила девушка.

Герцог вскинул бровь.

- Хочешь оставить ему нежное послание? – вопросил он, стараясь подавить в себе поднявшую голову ревность.

- Всего лишь поблагодарить за гостеприимство и заботу, - ответила она, смутившись, но при этом сделала такие глаза, что отказать сейчас ей в этой малости было бы настоящим преступлением.

- Хорошо, - сдался Рокэ и осторожно подвел супругу к письменному столу.

- Если хотите я дам Вам его прочесть, когда напишу, - сказала Элиса, усаживаясь на удобный стул и придвигая к себе бумагу, перо и чернильницу.

- Я тебе вполне доверяю, дорогая, - мужчина поцеловал супругу в макушку и присел на кровать.

Через пару минут девушка подула на бумагу, и убедившись, что чернила подсохли, сложила лист пополам.

- Я закончила, - объявила она, поднимаясь из-за стола. – Точно не будете читать?

- Точно, - ответил Рокэ, подходя к своей супруге и приобнимая ее за талию. – Можешь отдать его слугам и поедем.

В коридоре, уже у самых дверей дома Элиса отдала письмо одной из служанок Савиньяков, попросив передать эру Лионелю в руки.

- Все сделаю, эрэа Елизавета, - улыбнулась ей служанка. – Не беспокойтесь.

Едва карета выехала со двора особняка Савиньяков, мужчина притянул девушку к себе и прижался губами к ее виску. Элиса, смотревшая в окно, повернулась к нему и улыбнулась. Рокэ провел по ее мягким губам пальцем и нежно поцеловал супругу. «Теперь всё будет хорошо», - подумал он, прижимая к себе свое сокровище.

***

Лионель ехал домой в дурном настроении. Во дворце всё шло своим чередом, и скоро двор должен был отправиться в Тарнику на несколько дней. Однако капитан королевской охраны чувствовал, что что-то назревает. С каждым днем воздух во дворце все больше сгущался от нараставшего напряжения. Причастных к падению герцогини Алвы с лестницы он так и не нашел, хотя и искал со всей тщательностью. Сплетники больше эту тему не обсуждали, найдя более интересным внезапный отъезд в Васспард Ангелики Придд, которая, как поговаривали, сбежала из Олларии едва ли не в одном исподнем. Герцог Придд на это никак не реагировал, что было ожидаемо.

Лионель подъехал к своему особняку, спрыгнул с коня и, отдав подбежавшему конюшему поводья, пошел в дом. Переступив порог, граф окунулся в привычный домашний шум и с грустью подумал, что Элиса и Росио уже уехали к себе, на улицу Мимоз.

За то время, что эрэа Елизавета выздоравливала, Лионель лишь пару раз заглядывал к ней на несколько минут, не желая вызывать подозрения у своего друга (кому как ни ему знать, насколько Росио был ревнив, когда влюблялся). Однако отпустить свою гостью не попрощавшись показалось графу невежливым. Поэтому накануне он написал короткое письмо и отдал его Анне, служанке, которая помогала Изабо заботиться об Элисе, чтобы та передала его эрэа, когда сам Лионель уже уедет на службу.

Мужчина прошел в свой кабинет, налил в бокал «слез» и уселся за стол, собираясь разобрать накопившиеся бумаги. Но едва она взялся за первый лист, раздался стук в дверь.

- Войдите! – громко сказал он, не отрываясь от документа.

- Простите, господин граф, - раздался голос Анны. – Вам эрэа Елизавета просила передать.

Лионель поднял глаза на служанку и увидел, как она, подойдя к столу, положила на него сложенный вдвое листок.

- Спасибо, Анна, - проговорил Лионель, не отрывая взгляда от нежданного послания. – Можешь идти.

Девушка поклонилась и покинула кабинет. Мужчина же сидел некоторое время, глядя на письмо, потом протянул руку и осторожно взял листок, словно боясь, что тот растает от его прикосновения. Сердце внезапно заколотилось. Что же могла ему написать Элиса? Явно не любовное послание. Лионель развернул бумагу и стал вчитываться в немного неровные округлые буковки.

«Эр Лионель! Я бесконечно благодарна Вам за свою спасенную жизнь, а так же за Ваши гостеприимство и заботу. Если бы не Вы, меня бы уже не было в живых. Росио рассказал мне, что Вы пытались выяснить обстоятельства моего падения. Позвольте Вам кое-что рассказать: я упала не сама, меня столкнули. Не спрашивайте кто, я не видела. Наверное, мне стоило известить Вас об этом раньше, но как-то не складывалось. Сейчас это вряд ли важно, но я все равно хочу, чтобы Вы знали об этом. Елизавета, герцогиня Алва.».

Лионель откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза.

***

Особняк Алва.

Лиза стояла посреди их с Росио спальни и медленно оглядывалась по сторонам. Казалось с тех пор, как она здесь спала в прошлый раз прошла целая жизнь. Здесь она мучилась без сна, когда Росио уехал на смотр южной армии, здесь она собиралась во дворец, перебарывая тошноту и головную боль, здесь они с Росио проводили ночи, полные любви и страсти, здесь в ней зародилась жизнь, которую она так глупо потеряла, упав с дворцовой лестницы.

Девушка обвела комнату взглядом и медленно прошла к распахнутому окну. Глядя на цветущий сад, раскинувшийся перед ней, Лиза вспоминала слова Леворукого, которые он сказал ей в их последнюю встречу. Те две недели, что она пролежала в постели, приходя в себя от потери ребенка и многочисленных мелких травм, она обдумывала этот странный разговор и пришла к выводу, что Леворукий прав. Она ведь и вправду закрывается. Действительно, так удобно зарыться на весь день в книги, а вечером утонуть в объятьях супруга и пробыть в них до утра. Кроме братьев Савиньяк и слуг в доме она никого и не видела, если, конечно, не считать бала, на котором она пробыла несколько часов и где было не до знакомств, и королевы.

А еще Лиза поймала себя на том, что она начала медленно, но верно начала терять себя. Прошло всего три месяца с тех пор, как она оказалась в Кэртиане, и за это время девушка изменилась совершенно. Больше не было веселой, легкой на подъем и приключения Лизы. Теперь она стала герцогиней Алва, степенной, несмотря на свои двадцать два года, замужней женщиной, жизнь которой ограничивалась стенами дома и периодическими визитами во дворец. «Не закрывайся в особняке, превращаясь в недостойную внимания и восхищения замужнюю монахиню, не знающую ничего, кроме стен своего дома», - сказал ей Леворукий. Лиза грустно усмехнулась. Да, именно в нее она и превращается. Можно сколько угодно красиво одеваться дома, но дом это дом, а жизнь и события происходят за его пределами. Росио, конечно, обещал свозить ее в Кэналлоа, но девушка понимала, что это будет еще не скоро. Сейчас у супруга полно дел, и Мануэль советовал в ближайший месяц не путешествовать, так как по его мнению она была еще слаба для этого.

От всех этих мыслей у Лизы голова пошла кругом и она, сделав несколько шагов, скинула туфли и упала на кровать, уставившись в балдахин.

- Милая, тебе нехорошо? – обеспокоенный голос Росио ворвался в ее мысли, и уже через несколько мгновений девушка увидела, как ее супруг склоняется над ней.

- Все в порядке, - слабо улыбнулась она ему.

- Мануэль сказал, что тебе нужно больше отдыхать, - ласковые пальцы мужчины очертили подбородок Лизы. – Ложись в постель.

- Не хочу, - вздохнула девушка. – Я ведь только сегодня из нее выбралась.

Росио улыбнулся.

- У тебя такой усталый взгляд, - мужчина пристально смотрел в глаза Лизы. – Тебя что-то беспокоит, радость моя?

- Нет, - она покачала головой. – Просто разные мысли.

- Какие, например? – Росио взял ее руку в свою и переплел их пальцы.

Девушка замялась, не зная как объяснить супругу свои мысли и чувства.

- Я… - начала было она, но под внимательным взглядом синих глаз стушевалась. – Не важно.

- Для меня важно всё, что касается тебя, дорогая, - мужчина наклонился и поцеловал ее в лоб. – Рассказывай.

Лиза вздохнула и выпалила:

- Мне кажется, что я перестаю быть собой.

***

Рокэ смотрел на Элису и надеялся, что вид у него не очень шокированный.

- Почему тебе так кажется? – вкрадчиво спросил он, стараясь не упустить ни одной эмоции своей жены.

Девушка с минуту размышляла над ответом и в итоге сказала:

- До того, как Леворукий перенес меня сюда, у меня была совершенно иная жизнь. В ней были друзья, прогулки, маленькие приключения, работа, - по губам Элисы скользнула печальная улыбка, а ее глаза стали грустными. – И это все делало меня собой. А здесь ничего этого нет и у меня ощущение, что от меня прежней остается лишь тень.

Девушка вздохнула и перевернулась на кровати, уткнувшись лицом в покрывало, а Рокэ подумал, что впервые за очень долгое время он не знает, что сказать. Только сейчас он понял, что совершенно не интересовался жизнью своей супруги до их встречи. Когда судьба (при помощи Леворукого) их свела, было не до разговоров, потом все закрутилось настолько быстро, что тот факт, что Элиса не принадлежала к миру Кэртианы благополучно забылся. Она стала герцогиней Алва, его любимой супругой, хозяйкой его сердца. И только перед первой встречей с королевой вспомнилось её появление, да и то лишь в том ключе, что Её Бледнейшеству надо было что-то говорить, а правду раскрыть было невозможно. Вскоре после этого он уехал на смотр, а когда вернулся с него, то обнаружил едва живую супругу в особняке Лионеля. «Видимо, именно тогда Элиса и начала ощущать изменения в себе», - подумал Росио, ласково поглаживая ладонью спинку жены, затянутую в светло-голубой шелк.

- Ты скучаешь по тому, что осталось там? – тихо спросил мужчина, осторожно распуская шнуровку на платье Элисы.

- Конечно, скучаю, - глухо ответила она и перевернулась так, чтобы видеть его лицо. – Я знаю, что не могу туда вернуться, и не жалею, что все так получилось, но без того, что было у меня там, я чувствую себя… - супруга замолчала, подбирая слово, - неполной. И я не знаю, как восполнить и чем заменить недостающее.

Рокэ улыбнулся и притянул Элису в свои объятья.

- Счастье мое, почему ты раньше мне об этом не говорила? – спросил он с мягким укором в голосе.

- Как-то было не до того, - пожала плечами девушка, и мужчина почувствовал, как она прильнула к нему и уткнулась носиком в его шею.

- Давай сделаем так, - Рокэ чуть отстранился и приподнял лицо Элисы за подбородок. – Сегодня ты отдохнешь, придешь в себя после поездки, а завтра мы придумаем, что делать и чем можно восполнить то, чего тебе здесь не хватает. Хорошо?

Девушка едва заметно кивнула и мужчина, желая успокоить и подбодрить супругу, приник к ее губам, вкладывая в поцелуй всю нежность, на которую он был способен.