Рассказы в стихах

Казачий брат 

На пыльных полках помещения,
В не ярком отблеске свечей
Клыки мутантов, страшной тенью,
Как память всех минувших дней.
Здесь есть клыки, есть когти, крылья,
И экспонатом нет числа,
Но ест средь них, не тронув пылью
Висит мутанта голова:
Клыки и вверх и вниз как сабли,
Торчат, и очень уж востры,
Щетинясь губы вверх подались,
В глазах как будто бы костры.

Под нею сталкер чистит что то,
Сидит он в свитере своем,
В глазах тоска, в глазах дремота
Все в ожидании с каждым днем.
Принес посланец из столицы
Письмо в конверте, быть беде.
В письме том странном говорилось
О встрече сталкеров в Москве.

Наемник в сторону отложил:
Клыки, язык и шкурку, кость,
И не на шутку ведь встревожил,
Своим приходом , странный гость.
- Ты, Бес, наемник пограничный!
Казак с рождения ты лихой,
Мутантов ты ложил прилично;
Музей в палатке сделал свой.
Теперь Москва подмоги просит,
Как в те былые времена -
Без казаков и бунт не сходит
С подножия батюшки-царя.
Ты собери свою армаду,
Расчетных, смелых, снайперов.
Мутант опять идет облавой
Нам сил не хватит. Будь здоров!
И, Бес спокойно все читая,
Мрачнея с каждым словом, он
Вернул письмо гонцу, комкая,
И гаркнул громко: «Выйди вон!».

Включил приемник: зашипело,
Сказал он властно: «Все ко мне!
Давай сбирайтесь, тело в дело!
Мы снова братцы на войне!»
Прошла минута, не заходят;
Наемник глянул на часы-
А стрелки мерно вечно ходят,
И тихо, тихо, мерят дни.
Полог палатки той, откинув
И выйдя, спину распрямив,
Он глянул: строй стоит по чину,
И строго все стоят пред ним.
- Так, вот что братцы, мы выходим
И на рассвете на Москву,
Мы часовых оставим дома,
А сами двинем на войну!
Мутанты в городе гуляют,
Уж обложили, спасу нет;
Теперь в метро они спускают
И совершат там много бед.
Москва подмоги нашей просит,
В крови утопнет вся сама,
Сама себя уж фоном красит,
А в фоне вся теперь страна.
Ну что ж, теперь же на рассвете
Мы выдвигаемся туда,
На старых, ржавых драндулетах,
Быстрее мы жешь не гада!

И посмотрев в глаза парнишке,
Который, то письмо принес:
- Теперь скажи в Москве, братишка:
Услышал Дон, придет к ней Пес!
И на рассвете очень тихо
Гуляет ветер в городке,
Ловец мутантов, старый Тихон,
Готов к поездке налегке.
И все готово, все при деле:
У всех оружие своё,
Все в химзащите, еле – еле
Садятся «конники» вдвоем.

Вот строй машин несется степью,
За ними пыли вечный столп,
Над ними стая странной тенью,
Закрыв собою небосвод.
Взведен курок, прицел отлажен
И ПКТ, поднятый вверх;
Наводчик там сидит отважный,
Пернатым кличут среди всех.
Пернатый пулемет направив
И на гашетку надавив
Косить, как плетью, начал стаю
С десятка два там положив.
И вот Воронежские степи
Встречают гордых сталкерОв;
Вокруг себя, раскинув сети,
Стоит палаток городок.
И вставши рядом, «на приколе»
Бес, в химзащите идет к ним.
- Стой! Кто такой!, - АК с подстволом
Направил в грудь, тут сталкер Бим.
- Я, Бес! Я сталкер из Ростова.
Я еду по делам в Москву.
- Я, Бим!, и что же тут такого,
Тебя я братец не пойму?
- Ты дай проехать, очень нужно
Подмоги просит старина,
Но с вами жили мы ведь дружно!
- Теперь в развалах вся страна!
Тут из палатки вышел важно,
Весь в химзащите, при плаще:
- Эй, Бим, а что это за бражник?
Пускай зайдет сейчас ко мне!
И Бес прошел, в плечах сутулясь:
Уж больно низкий потолок.
- Я, Бес, - сказал глазами щурясь,
- Я из Ростова, на проход!
- Чем помогу тебе я, братец;
Ты здесь легенда, средь парней.
Людей я дам тебе покамест,
И ты тогда, поможешь мне! -
Скуластый парень, и плечистый,
Вожак, потомственный казак,
Людей он дал, и дал канистры,
Едой наполненный рюкзак.
- Летите парни вы в столицу,
Мутантов режьте не подсчет!
- А мне же голову волчицы,
И с ней теперь сведу я счет.

Мотор взревел, машины строем,
Несутся лихо по степи,
А за окном то ветер взвоет,
То в фоне дождик фосфорит.
А там и степи уж кончаясь
И лес стоит уже стеной,
И Дон течет все искривляясь
Как будто шепчет: «Жду домой!».
И вот изрядно подуставши,
Они приехали в Царьград;
А город вымерший, озябший:
Воронок тьма, мутантов смрад.
И набежали все тут твари:
На лапах, крыльях, ползунком,
Рыча, клокоча, лая, скалясь,
Как будто были под замком.
Считая тихо в респиратор:
- Один, два, три – огонь по ним!
Брюзжит ПК, как перфоратор;
Мутантов жжет огнем Вадим.
- Огнем их жечь, напалмам больше,
Эй братцы! Ну-ка, все за мной!
А это что о, Господь Боже!!!
Раздалось где то за спиной.
И Бес вертляво развернувшись,
Свой ПКТ направив в тьму,
А там мутантов тьма, пригнувшись,
Крадучись, все идут к нему.
И грянул залп, и рев рычание,
И искры сыплются из глаз,
А счетчик все трещит; дыхание,
Дыхание; видно через раз.
И тут пошла резня такая,
Что и во сне не снилась нам;
И врукопашную с клыками,
Мутанты скалятся от ран.
- Ну, что же братцы, здесь поляжем,
Спасем мы матушку, Москву!
Врагов теперь мы смертью свяжем,
Не надо видно ни кому!
Сказал, им Бес, в наушник слово,
Сказал, и, шашкою взмахнув:
- Мутантов резать мне не ново!
Побольше братцы света. Тьфу!
И слякоть, кровь, и зелень, скользко;
И мерзко стало вдруг ему,
И пулемет стрекочет звонко.
«Откуда столько, не пойму?!».
А вестибюль метро открытый,
Отряд наемников стоит,
И тянет в небе «щит крылатый»,
Собой светило заслонив.
- Пришли на помощь братцы наши,
Пришли к нам сталкеры с метро,
Им Бес кричит в наушник: «Страшно?!»,
Его не слышит уж никто.
Кто был живой еще немного,
Их затащили всех, в метро,
И Бес кричит: «Верните многих!»,
-Эй, Бес, а им уж все равно!


Стоит в камзоле, старший, видно,
Стоит, и бледный будто снег:
-Но, Бес, я знаю, Вам обидно,
Но надо там оставить всех.
Спасибо Вам за службу эту,
Поклон всем вам, аж до земли,
Теперь и нет у нас запрета,
Мы ж раньше в город не могли!
Большой он станции начальник,
В строю стоит за сто бойцов,
Повесив голову печально,
- Прости их, Бес, моих отцов!
Прости за фон, за респиратор,
Прости за дикую войну!
Теперь же жить нам как то надо?
Как ты в степях, я не пойму?!
-Там фона нет, он очень низкий,
Мутантов, правда, страшных тьма,
Ростова нет,- и взгляд поникший,
У Беса кругом голова.
И потеряв свое сознание
Он рухнул на бетонный пол,
Его подняли в одночасье,
И отнесли в медпункт потом.
Потом назначили леченье,
И Бесу и его братьям,
Ведь людям вечное мученье,
За все по нынешним статьям.
И радиация в России
Гуляет смело в городах,
Мутанты копят свои силы,
В сердца людей вселяя страх.
Лишь на просторах всей отчизны
Стоит не сильный смрад и фон;
Живут же люди за градищем
Набат церквей, заслышав звон.


И вот уж Бесу полегчало,
И Док ему: «как бык здоров!»;
Мятеж подавлен и сказал он:
-Ну что же братья, на Ростов!
Мы выдвигаемся колонной!
Мы заберем своих ребят,
Их там землица рядом с Доном,
Их примут там и погребят!
- Ну что ж, возьмите же снаряды,
Еду возьмите, долгий ж путь;
И новой встрече будем рады…
-Теперь уж вы к нам как, ни будь!

И вот отправилась колонна,
Безлюдно в городе, Москве,
На сердце, Бесу, бросив тонну
Ведь на войне, как на войне!
А за окном меняя местность,
Мелькают в фоне города,
И скоро их уже окрестность,
И Дон их встретит, как всегда.
И вот уж степи, всем родные,
И вот палаток городок;
Отряд встречают все родные,
Всех тех, кто выжить в Москве смог.
И Бес, пройдя в свою палатку:
В свой личный, памятный музей,
Из рюкзака достал он лапку,
Находку жизни всей своей.
Та лапа, цвета белой ночи,
Мощна, когтиста и в шерсти,
Добыть ее хотел он очень,
За ней гонялся по степи.
Когда в Москве со стаей дрался,
Махая шашкой на ходу,
И волк на встречу вдруг попался,
С волчицей серой он в ладу.
И память вдруг ему вернула,
Вернула те былые дни,
Когда он был лишь есаулом
В казачьем стане, до войны.
Тогда и волки были сыты,
И овцы целы, все добром,
Тогда волчицею побитый
Вернулся он в отцовский дом.
Пред казаками он зарекся,
Найдет он логово ее!
Казак так просто не сдается,
Казачье слово – это все!
Вертя в руках, сею вещицу,
Готовя экспонату жизнь,
Он слышит вой, вой той волчицы,
В Москве, что билася за жизнь.
Глаза прикрыв лишь на мгновенье,
Он видит битву у метро,
И словно падает в забвенье:
-Мне жарко, душно, тяжело!
Вдыхая воздух мощной грудью,
Он вышел было в городок,
Глаза наполнились как ртутью,
Хотелось крови, хоть глоток.
На небе тускло засветила
Луна, пуская нежный свет,
В ушах вдруг, что то заскулило,
И кости ломит, спасу нет.
На теле лопнула защита,
Клыки из пасти уж торчат!
Бес оборотнем стал в два счета,
Теперь он волк, Казачий Брат!

01,06,2016 Марьяны

Ворона и лиса

Вороне как-то повезло,
Ей потключили интернет,
Но как всегда, но как на зло,
Платить пара, а денег нет.

А тут Лиса, с буклетом шла,
Ища глазами себе жертву,
Ворона а ней, - Привет кума,
Поможешь ты, мне, по соседству.

-Помочь, конечно, не вопрос,
Если же есть какой-то смысл.
На лавку сев, прибравши хвост,
Лиса, обдумывает мысль.

-В инет мне надо позарез,
Мне в одноклассниках, списаться,
Ко мне на почту, кто-то влез,
Вконтакте, в твиттер, пообщаться.

А денег нету, хоть убей,
Оплату просит оператор.
-Лиса улыбчиво так ей,
- А ты играла в "Реставратор".

Ты создаёшь там, свой дизайн,
Ланшафт, квартиру, интерьерные,
Ты только там все сохраняй,
Потом продаж, и выйгрышь верный.

И развернувши, свой буклет,
Показывать ей стала фотки,
-Вот это вот, кардебалет,
А это, осень, грусти нотки.

И весь дизайнерский проект,
Такой живой, смогла сама я,
Придумать, выпустить буклет,
Сейчас заказы собираю.

- Хочу, хочу. Хочу с тобой,
Хочу с тобой я заниматься,
С тобой откроем бизнес свой,
И будем по лесу мотаться.

Лиса Ворону обняла,
В глаза лукаво улыбнулась,
- Ну, что ж, тебя, я поняла.
А в мыслях жадно облизнулась.

- Держи соседка логин твой,
"Ворона ду пробел и Ра",
Поролик будет твой "Каркуша",
И номер карты, будь добра,
Пароль от карты тоже нужно.

Ты ж деньги будешь получать,
Переводить тебе ведь надо,
Заказы будешь, собирать,
В лесу все очень будут рады.

Лиса закончив предложение,
И номер карточки взяла,
И на прощание, в одолжение
Вороне денежек дала.

Вороне счастье, - Вот так диво,
Халява сыплется с небес,
Через неделю, удивило,
Приходом странным смс.

"Ваш долг по карте составляет..."
Огромный долг, аж те подсчёт,
Ворона в страхе застывает,
-Откуда долг? Да, что за черт?

Ворона ищет в интернете,
Тот сайт, страницу, все под ноль,
А долг растет, письмо в конверте
Все носит почтальон домой.

Пришли коллекторы к Вороне,
Ворона белая уже,
Забрали все, что можно, кроме
Яиц, потделок "Фаберже".


Мораль сей сказочки простая,
Ты намотай себе на ус,
Когда контракт ты заключаешь,
Прочти его, не обессуть.

2016 ТКС

Крестная

На рассвете дня ходила Смерть, бродила под мостом,
Несла с собою тяжкий крест, входя из дома в дом.
Но в каждом доме была Жизнь, смеялась и цвела:
То взрослых крик, то детский смех, то стариков молва.
И так брела по города, по улицам пустым,
Ища того кто будет с ней хранить смертельный дым.
То к старикам придет она, посмотрит – нет, не то!
То в детский сад придет сама, то в полк, то в шапито.
И вот пришла она теперь случайно в старый дом,
А там сапожник весь в слезах, сидит за верстаком.
Потухшим взглядом он глядел, смотрел все в потолок.
В руках зажав, направив в рот, держал большой клинок.
И Жизнь стояла рядом с ним, бледна и холодна:
"Но как же так, ведь сын растет", сказала не дыша.
Смерть тихо к Жизни подошла, и ткнув косою в бок,
Спросила тихо: "где Любовь, и в чем же здесь подвох?"
- Любови в этом доме нет, с тобой ушла она,
Подвоха, тоже, кстати, нет, цена любви одна.
Сын заболел, мать забрала ты, помнишь ту весну?
Теперь отец один сидит, не зная, что к чему.
"А ну ка дай-ка я сама на сына-то взгляну",
И Смерть к кроватке подошла: "Его я не возьму!
С тобой заключим договор, он будет дальше жить,
Но буду крестной я ему, он будет всех лечить.
Он будет лекарем таким, каких не видел свет,
Лишь, только сполниться ему всего лишь двадцать лет."
И вот проходит двадцать лет, сидят они вдвоем,
Сидит отец и сын сидит, у них богатый дом.
Все в этом доме вроде есть: и газ есть и вода,
Вот лишь Любви в том доме нет, ушла она тогда.
И вот часы двенадцать бьют, стук, стук, стук, стук, стук,
Стоит костлявая с косой, она уж тут как тут.
От страха парень побелел: "Ты кто, ведь я тебя не звал?!"
В ответ услышал лишь слова: "я крестная твоя!
С твоею Жизнью, мы давно, наперекор Судьбе,
Договорились обо всем балансе на земле.
Ты будешь лекарем теперь и будешь всех лечить,
Возьми, тебе подарок мой и будешь говорить.
Ты будешь ласково нести, то слово в небеса
Лишь, только если вдруг сижу в углу, я там сама!
Я прихожу всегда тогда, когда приходит час,
Когда огарочек свечи, уже почти погас.
Лишь дунешь на свечу, и Жизнь уйдет со мной,
Теперь несешь ты этот крест, а я на упокой!"
И так идут за годом год, он лекарь уж давно,
И он заходит в каждый дом, и видит лишь одно:
Стоит ли крестная в тени, и есть ли с ней коса,
А может просто смерти дым застлил больным глаза.
И вот теперь настал тот час, известен, стал он всем,
Лежит принцесса у окна, больна она совсем.
Пришел тот лекарь в царский дом и глянул на нее,
И сердце чаще вдруг забилось, и екнуло оно.
Стоит костлявая в углу, в руке горит свеча,
Горит огарочек совсем, у парня вдруг слеза.
И слезы катятся из глаз, не в силах их сдержать,
А что-то надо говорить, нельзя стоять молчать.
Он взял огарочек свечи, сказал: "Ты будешь жить!"
И дым рассеялся вокруг, и задышала Жизнь.
Лишь только ночь, расправив тьму, окутав небеса,
Явилась Смерть, сказав ему: "смотри в мои глаза!
Зачем, ты сделал это так, зачем позволил жить?
Её известен был итог, нельзя такому быть!
Пойдем со мною, покажу хранилища секрет".
И в тот же миг исчезло все, зажегся тусклый свет.
Стоят они вдвоем теперь, вокруг нет, не души,
Пещера, а внутри нее всё в огоньках свечи.
Стоят всё свечи тут и там, погасшие иль нет,
А в центре две свечи стоят, и теплится их свет.
Стоит Любовь и греет их, в слезах стоит она.
Одна свеча сгорела вся, друга совсем цела.
- Вот это, вот, ее свеча, а это вот, твоя,
Ну, что ты смотришь, потуши, твоя совсем цела!
Задул он обе свечи сам, раздумывать не стал,
А Смерть стояла, не поняв, зачем он сделал так?
Теперь опять нести самой ей надо тяжкий крест,
И заходя из дома в дом, тушить надежды свет.
А Вера в Жизни и Любви, сильна была всегда,
Где есть Любовь, там будет Жизнь, Надежда и Мечта.
Пока тлеет огонек, Любви, Надежды той
И не коснется Смерть ее костлявою рукой.