Глава 14

 Гвиневра пришла в себя через несколько часов после того, как Мерлин напоил её одним из хитрых своих зелий. Погрузив в сон королеву, отвар начал воздействовать на очаг её агонии и одновременно восстанавливал силы.

Но что-то, неподдающееся логическому чувству, что-то родственное интуиции подсказало Гвиневре, что всё не так просто, как сказал друид. Он объявил ей, что из-за перемены климата, стресса и нехватки в организме каких-то веществ королева упала в обморок. Но что-то грызло Гвиневру, она безотчётно пыталась найти в себе то жгучее чувство, объяснение чему-то внезапно изменённому, не находила…и металась. Скрытно металась.

Она нашла в себе силы слабо улыбаться Лее и служанкам, что собрались у её постели и тихонько переговаривались. Королева даже умудрялась поддерживать разговор о каких-то пустяках, комментировала отрывки из книги, что читала Лея вслух, развлекая дам, но иногда ловила на себе её тревожно-внимательный взгляд и понимала, что действительно всё не так просто.

У Гвиневры не было посетителей, кроме Мерлина и придворных дам, каждая из которых стремилась засвидетельствовать своё почтение королеве, пожалеть её и посмотреть так сочувственно и жалостливо на неё, что возникало у Гвиневры непреодолимое желание запустить в это сочувственное лицо чем-нибудь тяжёлым. Жалость…слащавая жалость убивала ей душу. А вот Лея тревожилась искренне. Искоса. Пытаясь быть незаметной в своём чувстве, и это выдавало в ней неподдельный интерес и тревогу за свою госпожу. Это тронуло Гвиневру, и она пообещала себе наградить как-нибудь Лею.

«Может быть, перчатки…» - полусонно подумала королева, вспоминая, что сестра Артура Моргана очень любит различные перчатки и король с удовольствием дарит сестре разные всякий раз, как приходится извиняться… то есть, примерно каждую неделю по паре. А то и две. Рекорд – пять пар за неделю.

Гвиневра скользнула взглядом по рукам Леи – сильные гибкие пальцы держали книгу в переплёте из дорогой кожи и едва заметно подрагивали…неужели, боится?

Королева вздохнула – нет, не перчатки. Что хорошо Моргане – Лее не подойдёт. Зеркало? Ожерелье? Браслет? Кольцо? Лея почти не носит украшений. Одежда у неё самая простая. На церемонии надевает лучшее и ненужное ей. да, подумать придётся серьёзно.

-Король ответил: «Что вас, друг, Покинуть двор подвигло вдруг: Обида, гнев или печаль?- голос Леи слегка дрогнул, она сглотнула, искоса взглянула на бледную ещё Гвиневру, и продолжила нарочито бодро, - Здесь ваше место, сенешаль!

Лея вздрогнула. Едва заметно. Последние строки пророчески ударили её. Она ведь, по сути, такой же сенешаль для всех. Для Морганы – служанка. Для Гвиневры – служанка. Для Артура – мимолётная любовница. Кому она нужна при всём дворе? Кто угадает в ней сестру королеву, внебрачную непризнанную дочь Кармелида? Да и с недавних пор, слава богам, что не угадают! Для Мерлина – она тоже лишь приложение ко двору, к Моргане, к Гвиневре… сколько тайн валится на хрупкие плечи танцовщицы, сколько грязи! Измена королевы, измена короля, ссоры, нападение Кармелида на Гвиневру, шпионство к Мелеганту, к Моргане, теперь ещё и выкидыш Гвиневры. Боги, боги, за что вы так жестоки? Разве служанкам не положено счастья? Разве не положено и им хоть что-то решать в своей жизни, кроме как кому и что передать?

Здесь ваше место, Лея. До тех пор, пока вы молоды – вы привлекаете мужчин, вы оружие Морганы для того, чтобы контролировать Артура, вы оружие Морганы и Мерлина, чтобы следить за Гвиневрой, оружие Мелеганта…

Хватит. Вдох-выдох. Перевести дыхание, вцепиться ускользающим вниманием в строки. Продолжать чтение. Слишком много любопытных взглядов. Слишком душно от них. Тесно. В платье в этом тесно, в корсете в этом тесно!

Лея продолжала. Заученно, с фальшью улыбки. С пустующим взглядом.

-Ах, как прекрасно! – мадам де Роган поднесла к глазам кружевной платочек, вытерла несуществующую слезу.

Гвиневра вдруг представила, что к мадам де Роган неплохо подойдёт разрисованное углём лицо. Действительно, так хоть какой-то смысл в её вечной скорби появится. Фальшивка. Все они…

Гвиневра вцепилась судорожно и рвано пальцами в покрывало. Лея скользнула по ней взглядом, но продолжила чтение отсутствующим голосом.

Эллен – придворная служанка склонилась к шитью и тоненько вздохнула.

-Что вы всё вздыхаете? – сладко и приторно осведомилась леди Вивьен – жена рыцаря Гавейна. – Вернее, о ком вы всё вздыхаете?

Эллен подняла ясные голубые глаза на леди и ответила кротко:

-О том же…о нём.

-Ох, деточка, - леди Вивьен сочувственно всплеснула руками, но не было в этом голосе даже намёка на сочувствие. – Это же неприлично! В присутствии королевы!

-Отчего же? – живо отозвалась Гвиневра, радуясь возможности продемонстрировать свою «живость», свою вынужденную роль. – Кто же причина ваших вздохов?

И про себя подумала, что надо устроить как можно больше судеб в замке, взамен своего сумасшедшего и присыпанного пеплом счастья.

-Сэр Ланселот, - потупилась Эллен. Щёки девушки залились румянцем.

Лея жадно взглянула на Гвиневру, надеясь уловить в ней выдающее королеву с головой чувство и…

-Вот как? – тихо промолвила она и откинулась на подушки, улыбаясь чему-то…печально и тихо. – Прекрасно. Хороший выбор.

-Правда? – Эллен просияла. – Вы, правда, так считаете, моя королева?

-Смысл мне врать тебе? – холодно отозвалась королева, обещая себе держаться от слёз. Держаться, что бы ни стало.

-А вот он, правда, хорош…- мечтательно протянула ещё одна девушка, имени которой Гвиневра так и не запомнила. Незачем было. Да и неинтересно. – Но мне больше нравится граф Уриен.

Это было уже слишком. Ладно бы Ланселот – в конце концов, Гвиневра любила его и не могла ограничивать и решать за него, но сердце Уриена было отдано Моргане. Она сама обещала помочь рыцарю в его привязанности к фее!

-Граф Уриен Мори занят, - сообщила Гвиневра жёстко. Лея вздрогнула – прежде этого жёсткого тона она не слышала у королевы. – И я попрошу вас не лезть к нему. Заметьте, моя дорогая, пока – прошу.

Дамы испуганно замерли, переглядываясь. Они были поражены не меньше, чем сама Гвиневра, не ожидавшая от себя такой твёрдости в словах.

-Занято? – переспросила леди Вивьен, как самая старшая из придворных она считала себя доверенным лицом королевы и позволяла себе некоторые вольности и снисхождения к другим дамам.

-Граф Уриен увивается за Морганой! – рассмеялась неосмотрительная Эллен и тут же замолчала.

-Увиваются, - отозвалась Гвиневра, в которой закипало что-то очень жгучее, - простолюдины и крестьяне. Граф Уриен Мори имеет чувства. И это не предмет для обсуждений и пересудов. Если кто-то со мной не согласен, может прямо заявить об этом, я…

Гвиневра не успела договорить. У дверей её что-то загрохотало, затем звякнуло, выругалось голосом короля, взвизгнуло чьим-то неопознанным голосом. Дверь в спальню королевы распахнулась, и вбежал, бешено горя взором Артур.

Вид у короля был странный. Он держал в одной руке свой сапог, а сам передвигался полупрыжками-полуходьбой. Несколько пуговиц на его одеянии были грубо оторваны.

-Вот твари! – взопил он, бешено вращая глазами.

Дамы охнули, испуганно зашевелились, кто-то попытался упасть в обморок. Гвиневра пожала плечами, полулёжа в своей постели и ответила:

-Да нормальные придворные дамы…что твари-то сразу?

Артур осёкся, взглянул на жену как-то туманно и вспомнил, что хотел зайти к ней, проведать. Бросился перед её постелью, не замечая, как Лея закусила рукав платья, чтобы не захохотать.

-Солнце моё! – Артур схватил руку Гвиневры, прижал к губам, слёзы радости смешались в нём с чувством облегчения.

Лея поднялась со своего места легко, одёрнула несколько придворных дам и заторопила их к выходу, дабы оставить супругов наедине. Но сама она задержалась у дверей, замешкалась, будто бы нечаянно, желая услышать, почему у короля такой сумасшедший вид.

Гвиневра угадала будто бы её мысли, спросила:

-Артур, что с вами?

-Да, понимаешь, - Артур заторопился, заговорил быстро, сбивчиво, - возвращаюсь в свои покои, а там с половину дюжины хорьков! Представляешь? Враги короны!

Лея честно попыталась сдержать рвущийся наружу смех до выхода из покоев королевы. В коридоре, она, под изумлённые взгляды Гавейна и незнакомого ей рыцаря, разразилась громким смехом и, не в силах устоять на ногах, сползла по стене…

-Эй, тебе плохо? – тревожно спросил Гавейн, поднимая бьющуюся в истерическом смехе служанку на ноги.

-Оч…ень даже хорошо, - отозвалась Лея, вытирая проступившие слёзы. Ну не стоило ведь рассказывать рыцарям, что она меньше двух часов назад в компании Мерлина вытаскивала хорьков из мешка в покоях короля, верно?

***

Уриен Мори не любил королевы. Уриен Мори презирал короля Артура. Он жаждал прихода Мелеганта, верил ему. И очень хотел обладать Морганой как женой, а не любовницей или красивым сопровождением на пиршествах.

Но Уриен не мог не пожалеть Гвиневру. С герцогом Кармелидом у графа с самого начала складывались отвратительные отношения. Герцог не гнушался тем, что граф считал подлым. Но после того, как Леодоган выкрикнул первое «Виват» Артуру, Уриен окончательно понял, что Кармелид очень сильно нарывается на неприятности.

Граф связал выкидыш Гвиневры не с ссорой Гвиневры с Артуром, свидетелем которой Уриен стал, стоя за дверью. Нет, возможно, это было последней каплей для королевы, но большую вину Мори видел за Леодоганом. И теперь у Уриена было очень жгучее и непреодолимое желание сделать что-нибудь такое, что полностью передаст всю его ненависть…

Уриен Мори пребывал после выкидыша Гвиневры в странном состоянии. Вино не опьянило его, не помогло стереть из памяти видение распростёртого тела королевы, нет…вино разгорячило его.

-Он предал корону…- Мори сцепил зубы, пытаясь остановить сам себя от рвущегося наружу чувства ярости. – У Артура мог бы быть ребёнок. Леодоган заслуживает расплаты.

Странное дело, графу не пришло в голову пойти и рассказать всё Артуру. Хотя, именно тогда – голова Кармелида могла бы слететь.

Но нет. Уриен не подумал об этом. Он подумал совсем о другом. О Моргане, как бы эгоистично это не звучало, в данной ситуации. Уриен понимал, что Моргана, будучи справедливо-жестокой ко всему, что касалось государственности, превратит Кармелида в чучело.

-Она ведь такая, - с восхищением говорил сам себе Уриен обрывочно. – Она же заступится.

Она и в самом деле заступится. Моргана не потерпит такого обращения с королевой. Моргана даже Артуру докладывать не станет. Сама отравит Кармелида.

-Этого мало, - прошипел Уриен.

Что с ним сделать? Самое простое – напасть и избить. Но здесь риск: во-первых, можно и самому получить, а во-вторых, нападать на отца королевы…нет, Кармелид в таком случае предаст огласке очень многое. Не пожалеет свою дочь. Ясно ведь, почему он пытался избить её? только

слепец или глупец не заметил взглядов Гвиневры в сторону Ланселота, но поступать так, как поступил Леодоган…низко!

А Кармелид, если получит от Уриена физических ударов, не только побежит просить правды у Артура, но и расскажет всем и каждому, что «пытался научить дочь любить короля также сильно, как любит он», о, Уриен ясно видел это!

Да и синяки от ударов быстро проходят, а Уриену хотелось, чтобы Леодоган страдал как можно больше и дольше.

Что же тогда? Напасть на его замок? Войной пахнуло…опасно. Там рядом земли Мелеганта, он, конечно, не будет возражать против нападения на Кармелида, но вряд ли придёт в восторг от пожарищ под своими границами.

Нет, нет, нет! Нужно что-то такое, что-то…

-Привет, - Лея напугала Уриена, беснующегося в полумраке коридора. Он ожидал, пока ему приготовят лошадь и пытался понять, что сделает, когда приедет к Кармелиду. А он сделает. Обязательно!

-Лея, - выдохнул Уриен с облегчением. – Напугала, зараза! Вся в Моргану!

-Подумаешь, - Лея дёрнула плечом, не обижаясь, села на холодный каменный пол. Граф продолжал метаться, когда заметил это.

-Ты что делаешь? – возмутился он, подошёл, дёрнул служанку за руку, поднял с камня, - замёрзнешь.

-А мне всё едино теперь, - Лея вздохнула. – Какой толк? Морганы нет…когда вернётся, не знаю. Гвиневра больна. Да и, если честно, я не такая уж незаменимая в замке, сам знаешь.

Этого ещё не хватало! В былые времена Уриен с удовольствием выступал утешителем для женщин, но сейчас ему меньше всего хотелось вытирать слёзки этой девчонке, хотя…

Хотя слёзки и жалость к ней взяли верх. Он вдруг почувствовал, как Лея одинока. Как все они одиноки в этом замке! Гвиневра не нашла себе никого, кто бы мог её поддержать, Моргана закопалась в работе – её работа и стала спасением от её демонов, Лея..

-Бедная, - вдруг промолвил Уриен и заключи Лею в объятия. Она дёрнулась, но вдруг затихла. Тихонько заплакала на его груди.

Она была ниже ростом. Юркая, тонкая, слабая, вынужденная хранить на своих плечах груз многих тайн и камней, из которых вырастает королевство.

-Ты незаменимая, - прошептал Уриен, заправляя ей упавшую на лицо прядь за ухо. – Ты ведь бросилась защищать Гвиневру. Многие бы так сделали? Не думаю. Ты храбро сражалась.

-А зачем? – Лея опустила руки по бокам, отвернулась, глотая слёзы. – Кто-нибудь разве…

Она не договорила. Уриен угадал её мысли.

-Знаешь, Лея, не всем суждено войти в историю, - мягко заговорил он, - не всем суждено сидеть на престолах, или стоять подле него. Но все, кто входит в легенды, кто остаётся в памяти народа, не

стали бы никем, если бы за их спинами не было бы верных людей. Лея, ты замечательная. Твоя преданность не знает границ. Ты будешь счастлива. Ты уже счастливее половины обитателей этого замка, потому что у тебя есть доблесть духа, которой нет во многих.

-А ты входишь в эту половину, граф? – она пытливо взглянула на него. – Есть у тебя эта самая доблесть духа?

-Нет, - признал Уриен. – Сейчас во мне только любовь к Моргане и желание причинить Кармелиду как можно больше боли.

Лея не удивилась. Она будто бы даже ждала этих слов. Кивнула:

-Моргана…она…ты ей небезразличен, граф. Просто она боится за тебя. За тебя боится, понимаешь? а Кармелид…жизнь может быть мучительнее смерти, помни об этом.

-Граф Уриен, ваши лошади готовы! – доложил паж, прерывая слова Леи. Уриен подал знак, что сейчас подойдёт и обернулся к Лее:

-Я знаю, Лея. Кто-то должен заплатить за всё.

-Эй, граф…- служанка тронула Уриена за рукав, потянула, не давая уйти. – Знаешь, ты…возвращайся к ней, ладно? Обязательно возвращайся. Она не должна потерять тебя.

-Прикроешь меня перед королём? – Уриен улыбнулся, сжимая руку Леи.

-Скажу, что у тебя в землях беда, - кивнула служанка и скрылась в прожилках коридора, не давая возможности графу как-то отблагодарить, или возразить ей.

Уриен Мори выдохнул, собираясь с мыслями. Он понял, что сделает с Кармелидом. Верной поступью он вышел из коридора к конюшне, не зная, что в этот момент Кей – братец Артура наблюдает за ним из решётчатого окошка на самом верху северной башни.

***

-Ланселот, мне скучно, - пожаловалась Моргана, когда ей окончательно надоело смотреть на спину рыцаря перед собой. Лошадь он вёл ровно, спокойно, и молчал. Молчание действовало на нервы. Моргана привыкла к перепалкам.

-Чем я могу помочь? – спросил Ланселот, в его голосе была усталость. Он устал ехать верхом, хотел, наконец, уже прилечь. Да и голова гудела.

-Развлеки меня! – капризно промолвила Моргана и рыцарь задумался.

-Могу спеть, - после недолго молчания признал он. И, не дожидаясь ответа Морганы, начал:

-Герои не видят снов, Герои не чувствуют ветра…

-Не хочу про героев! Не хочу ничего рыцарского! – возмутилась Моргана, прижимаясь от ветра к спине Ланселота. – Давай что-нибудь другое.

Ланселот послушался.

-В небесах летит Дракон, Что же хочет сделать он? Полетит ли к небесам, Или сядет где-то там?

Моргана не остановила и рыцарь, ободрённый успехом, продолжал:

-Дракон свободен и силён, Но ничего не жаждет он! Не осталось ни принцесс, Ждущих принца в замке…

Моргана молчала. Ветер нагонял путников, трепал их волосы и одежды. Фея чувствовала себя не самым лучшим образом и пряталась за спиною Ланселота от ветра.

-Ни бегущих через лес С мечом…да спозаранку! Никто не лезет по горам…

Ланселот чувствовал, что фея, вопреки привычному ей поведению, не пытается отодвинуть от него, что сидя на одной лошади, сделать нельзя, а наоборот прижимается к нему, словно прячется. Это его как-то особенно тронуло. Фея пытается довериться. Фея признаёт его, Ланселота, за своего защитника! Кому скажешь – не поверят! Особенно Уриен, который от Морганы за время ухаживаний получил не доверие и облик спасителя, а пощёчин и оплеух на всю жизнь вперёд.

-В поисках сокровищ. Никто не ищет по лесам Жестоких злых чудовищ.

-Потому что они все сидят у нас, - тихо прошептала Моргана, и рыцарь остановился в песне, не зная, следует ли ему продолжать. Моргана намекнула, что стоит, вежливо ткнув его в шею.

-Ничего не хочет он. Он всего лишь – страж…дракон! Трудно жить теперь драконам…

Последняя строчка издевательской песенки про то, что теперь на земле другие законы, так и не была спета. Перед путниками внезапно качнулось дерево и с громким треском упало, преграждая дорогу.

Ланселот натянул поводья, останавливая лошадь, оглянулся.

-Засада! – взвизгнула Моргана и в следующее же мгновение, едва она и Ланселот слетели с лошади, та пала, сражённая стрелами, пущенными из кустов. – Люди Монтгомери!

Моргана среагировала почти инстинктивно, быстро и решительно. Вскинула руки, оплетая и себя, и, к своему удивлению, Ланселота, куполом – сферой защиты. Сфера мерцала синеватым отблеском и теперь ни одна стрела не могла поразить её.

-Благодарю вас, - Ланселот кивнул фее, выхватил меч. Из кустов выступили люди Монтгомери. Не скрывая своего господина, разодетые в одежды с гербом его дома, они готовились к драке.

-Не стрелять! – проревел, по-видимому, возглавлявший отряд, мужчина с землистым плотным лицом. – Рыцаря убить. Ребёнка в чреве тоже!

Моргана судорожно вздохнула, и этот вздох придал Ланселоту сил. Людей Монтгомери было где-то около дюжины, вместе с главарём, а их – двое. Неравные силы…наверное.

-Не бойтесь, Моргана! – выкрикнул Ланселот, примеряясь к бою.

Щит Морганы рухнул, сломленный ею самой. Она понимала, что щит забирает много сил, которые она могла бы использовать в бою, да и бесполезен он…

Завязался бой. Ланселот орудовал мечом так быстро и стремительно, что Моргана даже не пыталась более отслеживать его перемещения. Вскрики, лязг металла.

Моргана отступала, она иногда сшибала особенно близко подкрадывающихся к ней воинов тем или иным заклинанием, но с ужасом понимала, что в припадке страха выложила в щит гораздо больше, чем могла. Произвести серьёзное заклинание, дающее стопроцентный эффект, выжить, при этом и не убить Ланселота было ей невозможно. К тому же, она вдруг отчётливо поняла, что очень боится…не за себя. За Мордреда. С недавних пор он перестал быть для неё только пустым чувством, он толкался, он жил…

Сразу четверо отделились от общей кучки сражающихся и двинулись к Моргане, заключая её в своеобразное кольцо. И Моргана как-то неожиданно потерялась,

-Я сестра короля! – рявкнула Моргана, но как-то…не особенно убедительно вышло у неё. Слишком тяжело было переходить от мирного состояния к драке. – Сложите оружие…

-Не бойся ты, - захохотал, обнажая ряд гнилых зубов, один из подступающих, - мы тебе ребёночка аккуратненько вырежем. Приказа тебя убивать нет у нас. ну, иди-ка сюда…

-Не трогайте меня! – отчаянно и тонко заверещала Моргана, как не верещала прежде никогда. Она швырнула в подступающего какой-то самой непонятной ей дрянью и…промахнулась. Первый раз в жизни. заклинание проехалось мимо по земле, вспарывая её, грубо и безобразно, сбило с ног одного из противников Ланселота.

-А не то? – саркастично поинтересовался второй из окружения, и взмахнул кинжалом. Моргана увернулась, и кинжал задел только плащ и слегка плечо. Но тут же грубые руки перехватили ей тонкое запястье, не позволяя сплести ещё одно заклинание, в которое фея рассчитывала вложить всю мощь, ещё доступную ей.

Сильный удар коленом в живот перехватил ей дыхание. Всё потемнело, Моргана рухнула на траву, что-то рядом лязгнуло, зашипело, замелькало. Она лежала на траве, пытаясь нащупать свой живот внезапно онемевшей рукой, нащупать, чтобы удостовериться в чём-нибудь…в смерти ли…в жизни Мордреда.

Сколько она провела так на траве, Моргана не знала. Боль постепенно угасла. Она зашевелилась, кто-то был рядом, помогал…

-Моргана, - с облегчением выдохнул Ланселот, увидев, что она пришла в себя. – Слава богам!

-Рыцарь? – не поверила Моргана, увидев живого его, мёртвых противников, аккуратно усеявших полянку…- Это...ты?

-Не совсем, - рыцарь расправил складки на её платье, – не совсем я, Моргана. Мне показалось, что кто-то запустил заклинание из тех кустов, но я не могу утверждать этого.

-Ты жив, - не поверила Моргана, касаясь живота. Её слова обращены были и к Мордреду, и к Ланселоту. Она беспомощно проследила за рукой Ланселота, который указывал в сторону кустов, откуда, по его словам, прилетело заклинание…

След магии Мелегант Моргана узнала сразу. Крепкий след. Точный. Тёмный. Сильный.

Ланселоту досталось. Его одеяние было изорвано на рукавах, лоскутами свисало частично и со спины. Несколько царапин шло через лицо, неглубоких, скорее всего, даже заживут без шрама, слабо кровоточащих. Рукав же целой стороны одеяния пропитан кровью…

-Не страшно, - заметил Ланселот взгляд Морганы. – Всё хорошо. Как ты? Как Мордред?

-Вернусь в замок, убью Артура, - пообещала Моргана и вдруг как-то неуверенно дёрнулась к рыцарю, не то в порыве обнять, не то ещё в каком…

В самом конце она смутилась, сделала вид, что поправляет складку на платье, но по лицу Ланселота расползлась глупая улыбка. Он понял.

-Ладно, - вдруг жизнерадостно сказал он, - если всё в порядке. Лошадь погибла… ну, позвольте мне, леди Моргана, вернуться к своей роли скакуна?

Не дожидаясь согласия феи, Ланселот подхватил женщину на руки, понёс бережно по дороге.

-Я сама могу идти! – возмутилась Моргана, которая не только не привыкла к такому обращению, но и боялась отдавать своё тело в руки Ланселоту, превратившегося в её средство передвижения. – Пусти! Пусти, идиот! Пусти меня, немедленно!

-Обязательно, - легко согласился Ланселот и не отпустил Моргану. – Отпущу, как только дослушаешь мою песню про героев.

Мелегант не высовывался из кустов до самого исчезновения из поля зрения парочки послов. В его планы входил провал Монтгомери…слишком уж тот мог быть властным в царствование принца де Горра. Приходилось делать ставки. Но обращаться так с Морганой было лишнее.

Впрочем, своей цели он достиг. Теперь можно убить графа Монтгомери и его сын – Уильям станет служить не только в почтении, но и в вине. Самое главное, эти двое остались живы. А этот рыцарь…ничего, бросился защищать Моргану так, что даже заслужил одобрение. Да и Мордред остался жить…ещё бы, его судьба уже начертана. Теперь, что бы ни стало – он осуществит свой рок.

Теперь дело за малым! Восстание, переворот и расплата с судьбой.