Глава 69

-Ланселот, ты действительно будешь искать Моргану? – Гвиневра не верила. Не хотела верить тому, что в момент их редкого счастья, когда прошла гроза, когда сама Гвиневра нуждается в участии, а Лея уведена коварной рукой Леди Озера в какие-то старые покои, Ланселот оставляет ее.

-Ее слуги говорят, что она как в воду канула, - Ланселот не понимал причину для раздражения Гвиневры. – Ей нужно утешение.

-Это мне нужно утешение! – возмутилась Гвиневра. – Я понимала, когда Артур…там мы не могли, открыто любить друг друга, когда переворот – там было опасно, но сейчас! Ланселот, мы свободны, мы можем быть рядом. Мы можем обнимать друг друга и любить открыто, но…

-Мы на земле Морганы, - тихо напомнил Ланселот, выворачиваясь из объятий Гвиневры, - я обещал…и Мерлину, и Мелеаганту, что позабочусь о ней.

-Да с ней все в порядке! – Гвиневра попыталась поцеловать рыцаря, и тот ответил на ее поцелуи, но не был с нею и это чувствовалось. – Ланселот, ты… подлец!

-Дельная мысль, - рыцарь пожал плечами.- Гвиневра, милая, я люблю тебя, но я не могу бросить Моргану, я связан клятвами, я обещал…

-Мне ты тоже кое-что обещал! – надулась Гвиневра и отошла от него. – Любовь, верность…

-Я люблю и верен, - рыцарь досадовал на внезапную задержку и вспыхнувшую конфронтацию с Гвиневрой. Сам он не был уверен, что его забота имеет под собой что-то кроме дружбы и искренней заботы. Ланселот действительно обещал и Мерлину, и Мелеаганту, и самой Моргане, что позаботится о ней, разве теперь, когда ее след канул в воду, а Артур только что похоронен – это не повод побеспокоиться и о ней, живой?

-Ланселот, Моргана не пропадет! – заверила Гвиневра, поняв, что тактику нужно менять и прямым скандалом она ничего не добьется. – Ей твоя защита не нужна! Она сама – смелая и храбрая…

-Слабая, - усмехнулся рыцарь, вспоминая Моргану во время их путешествия к землям Монтгомери, как он поил ее, как раздражал, нарочно, конечно, и как она открывалась ему совсем другой. – Она женщина. Только женщина и всего.

-Как и я! – Гвиневра скрестила руки на груди.

-У тебя есть Лея, - попытался выскользнуть Ланселот.

-Лея с Леди Озера, - ледяным тоном отозвалась павшая королева. – И ты…мой защитник, мой рыцарь, мой возлюбленный, оставляешь меня?!

-Пошли со мною, искать Моргану, - не растерялся Ланселот. – Гвиневра, я тебя очень люблю, но я связан клятвой! У тебя всегда был рядом кто-то, кто…

-А Моргана – бедная и несчастная! – Гвиневра фыркнула. – Ланселот, может не все слухи про вас – это ложь!

-Нет, - Ланселот всплеснул руками, чувствуя, как его охватывает праведный гнев, - это совершенно невыносимо! ты обезумела от ревности! Я жертвовал всем ради тебя, а ты никак не хочешь

услышать об одной простой вещи! Я иду искать Моргану, потому что чувствую, что должен поступить так! это мой долг. Я скоро вернусь и тогда…

-Не спеши, - Гвиневра окинула презрительным взором рыцаря, - не спеши, рыцарь! Коня потеряешь!

Она еще раз окинула обомлевшего рыцаря презрительным взглядом и быстро зашагала в отведенные ей покои на второй этаже уютного дома Корнуэл.

Ланселот растерянно глядел ей вслед, борясь с соблазном броситься за нею. Он понимал, что действительно должен найти Моргану и убедиться, что с нею все в порядке. Но Гвиневра… она вдруг перестала понимать его? или это же последствие пережитого?

Хотелось верить, что это временное помутнение от горечи.

***

-Пора говорить о смерти, мой король! – Голиард с трудом дожидался часа. Проклятый Мастер, сковавший Святой Грааль, принявший на себя проклятие бессмертия, трепетал от волнения. Мелеагант обещал ему смерть. Пусть сам Голиард неудачно выбирал себе жертву для последнего ритуала (эта девчонка…эта Лея!), но Мелеагант обещал ему, а значит, должен сдержать своё слово.

Голиард замер, забыв добавить еще слово, готовое сорваться с его уст. Он замер, ошарашенно глядя на подножие трона Мелеаганта.

Там, в разных уровнях жизни, в разных позах шевелились тени. Они блестели желтыми глазками и жутко усмехались. Они тянули насмешливо руки к Голиарду, заставляя древнего мастера вздрогнуть от отвращения.

-Да, друг мой? – Мелеагант восседал на престоле, гладя одну из Теней пол голове. Он ничуть не смутился появлением Голиарда, ожидал его…

-Мой король, - Голиард сглотнул вставший в горле комок и с трудом отвел взгляд от шевелящихся сгустков у престола, - мой король, я выполнил то, что ты хотел. Я помог тебе с переворотом, помоги мне умереть.

-Разумеется, - Мелеагант кивнул и принялся поглаживать другую Тень, пока первая обиженно зашевелилась рядом с ним… - У вас что-то еще?

Это было унижением уже для бессмертного мастера. Он, прошедший королей и церкви, армии и варварские племена, умиравший, но не по-настоящему, жаждал лишь окончательного избавления от бессмертной участи своей, но Мелеагант хорошо знал и видел это. Он демонстрировал Мастеру свою силу, свое снисхождение.

И это было логично.

Голиард встретил Мелеаганта в те дни, когда Мелеагант был близок к самому провалу тьмы. Одни только демоны и черти в преисподней знают, к каким силам взывал принц де Горр, какие кары обещал на голову Артура, но и демоны, и черти преисподней, словно дороги, станут молчать. Они сделают вид, что были глухи, что не отозвались, не явили облик Тьмы, не вошли в душу Мелеаганта и не подвергли его жалкую плоть человека риску.

Голиард встретил Мелеаганта в дни его ничтожества и, несмотря на то, что Мелеагант мог даровать свободу и смерть Голиарду, он желал сначала убедить его…хотя бы для себя, что тот повержен, что тот впечатлен и шокирован мощью, что тот…видит в нем короля.

Короля, которого не увидел отец.

Короля, которого не допустил проклятый Экскалибур так и затерявшийся в часы переворота и мелкой бойни в самом замке.

Короля, в которого не верил народ…

-Когда…- Голиард кашлянул. Он хотел спросить, когда рядом с Мелеагантом возникли эти Тени, но Тени, словно почувствовав его интерес, враз щелкнули зубами и Голиард раздумал. – Когда я умру?

Мелеагант пожал плечами и привлек к себе третью тень, оставив поглаживания второй. Вторая испуганно переглянулась с первой, пошипела на нее и обе они уже стали буравить своими желтыми глазами третью, мурчащую Тень.

-Когда вам угодно, мой друг, умереть? – Мелеагант не удостоил Голиарда взглядом. Скользнула горькая пословица, живущая у римлян: «Плох император, что помнит благодарность!», но тут же выскользнула змеей – держать мысли в присутствии Мелеаганта с недавних пор становилось просто опасным. У Голиарда складывалось нехорошее ощущение, что Мелеагант читает его мысли и видит его душу, сейчас же, увидев Теней, голиард укрепился в этой мысли.

-Как можно скорее! – искренне отозвался Голиард и отвел, на всякий случай, взгляд от Теней к окну.

-Вам, кажется, нужна жертва? – с сомнением отозвался Мелеагант, рукой отталкивая третью, ластившуюся к нему Тень. – Как это происходит?

-Мастер Грааля, он же – Хранитель, передает свою силу в Чашу, а тот, кто должен завладеть Граалем, забирает жизнь Хранителя. Но…нужна жертва.

-Жертва везде нужна, - невесело усмехнулся Мелеагант. – В чем твоя?

Голиард говорил об этом. И не раз. Он повторял снова и снова, что ему нужно тело – молодое, с меньшей виной в душе, с чистотой, здоровое…

Но он повторил вновь, потому что сейчас условия игры были в руках Мелеаганта, а Голиард желал лишь покончить со всем этим, как можно скорее, забыть!

Голиард повторил, не глядя в глаза Мелеаганту и внезапно ощущая странный, почти священный трепет перед ним, непохожий на страх, но такой же жуткий и терпкий. Пугающий голос тьмы теперь звучал вместо голоса Мелеаганта, и Голиард смутно узнавал его.. он слышал этот голос почти тысячу лет назад от окружения того, для кого готовил Грааль.

-Что ж… душа, так душа! – Мелеагант веселится и это веселье тоже пугает, хотя бы по причине того, что радостно подхватывается Тенями. Тени склабятся, шипят, тянут руки, переговариваются странными звуками… - Будет тебе…безгрешность!

Он уже все придумал. Еще до того, как Голиард переступил порог Залы. Мелеагант уже все придумал и подготовил…

И эта предусмотрительность коробит больше всего.

Не проходит и часа, как дорога принимает двух могучих коней, на которых выезжают Мелеагант с Голиардом. Оба знают, что из этой поездки вернется лишь один, но эта поездка за освобождением. Нужно только сначала заехать за невинной душой, за невинной и безгрешной сутью человеческой в город, но Мелеагант все придумал.

Они скачут вдвоем, во весь дух по главной дороге, по который когда-то проезжал объятый яростью к Кармелиду граф Уриен Мори, они скачут и скрываются от главной дороги по развилкам, выезжая к потаенным тропам…

По одной из которой когда-то вернулась в замок своего брата Моргана с Ланселотом от дальней поездки к Монтгомери.

Мелеагант и Голиард скачут во весь опор, хоть у них есть время в запасе. Но их подстегивает нездоровый, извращенный интерес к жертвенности и смерти. Они проезжают мимо одной из развилок, не угадывая даже того, что отрываясь от них, в герцогство Корнуэл скачет леди Тамлин.

Леди Тамлин облачена в темно-синюю мантию, в ее сердце дрожь, перед глазами – смерть брата Гифлета, в голове лишь одна мысль – Моргана должна умереть!

Пыль летит из-под копыт ее лошади, но Тамлин не замечает этого.

Моргана должна умереть. Моргана должна…

За брата. За Гифлета.

В кармане мантии Леди Тамлин горячо. Даже слишком. Флакончик с ядом для Морганы оттягивает его, но Леди Тамлин не замечает и этого.

Моргана должна умереть. Моргана должна умереть!

***

Многие охотники говорят, что для того, чтобы найти добычу в лесу, нужно думать, как добыча. Нужно представить себя благородным оленем, пугливым и встревоженным, диким кабаном ли…яростным волком…

Нужно стать тем, кого желаешь найти. Нужно притвориться тем, кем ты не являешься, чтобы достичь цели.

Ланселот не умел думать, как Моргана или вообще как фея, но, выйдя из господского дома, он задумался: куда бы направилась женщина, которая переживает потерю, и не хочет быть ни с кем?

Проблема была в том, что Ланселот не знал территории герцогства, а если верить Моргане – и она не знала ее. Самое худшее, это если она направила шаги свои в рощу, тогда ищи ее – не ищи, все едино!

-Моргана! – без особой надежды позвал Ланселот и, конечно, не услышал ответа. Пара старых слуг с удивлением обернулись на него, полагая, наверное, что их нынешний герцог слегка….с причудами.

Но стоять на месте было невозможно. Ланселот, нерешительно кивнув своим…теперь уже своим слугам, бросился налево, пробежал по саду и с досадой вернулся. Моргана не стала бы гулять по саду. Она говорила когда-то, что любит сирень, но сейчас не сезон на прекрасное растение, зато, видимо, сезон на людей.

Ланселот вернулся к точке, с которой начал и бросился направо, но там оказались какие-то кузницы, лесопилки и что-то еще, очень жуткое, громыхающее, ослепляющее…

-Моргана! – для верности снова крикнул Ланселот, но его голос даже не был услышан в раздувании мехов и лязге пил.

Ланселот во второй раз вернулся к начальной точке и пошел уже прямо, следуя за развилками и тропинками, не зная, куда приведет его судьба. Но то ли судьба его вела, то ли сама Моргана…

Ланселот отыскал фею на кладбище. На том самой семейном закутке земли, уставленной мраморными плитами, в которую вбили еще одно тело.

Ланселот, увидев ее, остановился в нерешительности. Моргана найдена, наверное, хочет побыть одна, стоит ли…

-Иди, раз пришел! – она перебила его мысли, даже не оборачиваясь. Сидя на земле подвинулась. Освобождая для него условное местечко.

-Прости, - Ланселот приблизился, покорно опустился на землю, - я переживал.

-Напрасно, - она не взглянула, потому что вытирала слезы рукавом и не желала, чтобы кто-то видел их, но рыцарь все равно их видел, хоть не подавал об этом вида. – Побыл бы с Гвиневрой.

-Она считает, что я должен был побыть с нею, а не искать друга, - согласился Ланселот, - но я здесь.

-Не умеешь ты заводить друзей, - не осталась в долгу Моргана, но в этом замечании было больше горечи, чем насмешки. – Не умеешь.

-Не жалуюсь, - возразил Ланселот. – Друзья, как друзья, только губят себя почем зря.

-Пошел ты к черту! – Моргана обернулась, забыв, что ее глаза распухли от слез. Она вспомнила об этом почти сразу, а может быть, что-то прочла во взгляде Ланселота…отвернулась с досадой.

Чтобы сменить тему для разговора, она спросила:

-Что с Леей?

-леди Озера обещает снизойти до помощи, - Ланселот с благодарностью уцепился за ее вопрос. – Судя по ее снисхождению и веселости, она, правда, может помочь Лее.

-Слава богам! – искренне откликнулась Моргана. – Ланселот, иди к Гвиневре, не надо тебе…здесь.

-И тебе не надо, - мягко заметил рыцарь и не поднялся с земли, - но ты здесь. И я буду здесь.

Моргана неловко коснулась его плеча, рассчитывая, видимо, похлопать его по плечу в дружеском жесте, но как-то смутилась, притворилась, что поправляет волосы и Ланселот обнял ее сам:

-Иногда мне кажется, что ты – неразумное дитя! Дитя, которое нуждается в играх с песочным замком!

-Так и есть, - Моргана доверчиво положила голову ему на плечо, глотая злые слезы, - тут лежит моя мать. Тут я…ребенок.

Ланселот перевел взгляд в сторону и увидел тонкой работы надгробную плиту, на которой был выбит портрет женщины такой красоты и такой тонкости, что захватывало дух! Если женщина, с которой писали этот портрет, обладала хотя бы половиной своих черт, изящностью носа и губ, лукавым разрезом глаз и роскошной копной волос – она могла бы без труда, даже будучи крестьянкой, претендовать на трон королевы.

-Это твоя мать? – Ланселот выпустил Моргану из объятий, разглядывая, потрет и никак не мог отвести он взгляда. – Правда?

-Да, - Моргана отвела взгляд, глядя на свежую могилу Артура. – Знаешь, она умерла в моих годах.

-Я понимаю Утера…- Ланселот перевел взгляд с портрета на Моргану и обратно, бессознательно ища сходство и различия, - нет, он негодяй, но я его понимаю. Ты похожа на нее.

-Разве? – Моргана недоверчиво усмехнулась.

-Да, - Ланселот снова сравнил камень с живым обликом. – У тебя ее губы и нос. Волосы, правда, прямые и глаза не те, но вы похожи. Очень даже похожа.

-Я в отца, говорят, - Моргана подняла глаза к небу, словно видела в нем что-то осознанное. – Говорят, у меня его глаза, и характер. Он был воином. А моя мать – была обычной женщиной, которая пыталась устоять против короля, но в результате, не придумала ни отъезда отсюда, ни смысла жизни, хоть для детей…

Моргана примолкла, опустила голову, украдкой вытирая слезы. Она знала. Что Ланселот становится свидетелем ее слабости уже не в первый раз, но он никогда не видел ее настолько раздавленной и униженной, обрушенной всей душой куда-то в пропасть.

-Ты не воин, - Ланселот приобнял ее, - ты не воин, Моргана. Но ты и не слабая. Ты можешь много говорить о том, что похожа на родителей лицом, но не в них ты пошла характером и жизнью. Ты стала тем, кто ты есть, и этого не изменишь, ты стала той, кем была рождена. Ты не сломалась и выстояла, и выстоишь все, что сейчас чернит тебе душу. Ради Мордреда, ради себя, ради Артура…

Запретное имя возымело действие. Моргана взглянула с яростью на Ланселота, но когда он поднялся в следующее мгновение с земли, подала ему руку.

-Отныне все будет хорошо, - Ланселот улыбнулся, как мог искренне. Он сам пытался поверить в это.

-Будет, - эхом отозвалась Моргана и двинулась за ним к дому.

***

Гвиневра, увидев Ланселота с Морганой в общей зале, обрадовалась до жути. Она уже не помнила своей стычки с возлюбленным и радостно бросилась к нему на шею, пробежав через всю комнату, взвизгнула, обнимая его.

-Поесть есть что-нибудь? – мрачно осведомилась Моргана, проходя мимо стола к своему месту и вдруг остановилась, обернулась, заметив фигуру, которой здесь не было. – Леди Тамлин?

-Да, - Гвиневра оторвалась от Ланселота и вынырнула подле Морганы. – представляешь, Леди Озера сказала, что Лея может родить и без опаски, что организм крепкий, а заклятие пало!

-Она хочет меня еще понаблюдать, - заметила Лея, бочком протискиваясь к Моргане и неловко глядя на нее снизу вверх, - кажется, все обойдется.

Моргана попыталась обрадоваться, но неожиданная усталость наваливалась на нее тяжелым саваном. Однако фея нашла в себе силы заключить танцовщицу в объятия и поздравить ее.

-Леди, к слову, уже уехала, - заметила Лея, глядя на Ланселота. – Я спросила у неё, не хочет ли она остаться на ужин, но…

-Но мадам предпочла окинуть презрительным взором комнату, заявить, что ест только то, что готовит сама и отбыла с дико оскорбленным видом? – предположил Ланселот, подходя к своему месту. – Здравствуйте, Тамлин, рад вам.

Лея сконфуженно промолчала и Ланселот рассмеялся:

-Эта женщина не меняется!

-Ладно…- Лея подозрительно взглянула на рыцаря и обернулась к Моргане, мгновенно просияла лицом, - я… у меня двойня.

-Два потомка от Артура! – Моргана в настоящем ли, в притворном ли ужасе всплеснула руками. – Господи!

-Всё будет хорошо! – Гвиневра страшно суетилась, обрадованная единственной хорошей новостью за последнее время. – Мы воспитаем. Все вместе.

-Я представляю, как мы потом объясним им, что они родственники, но все же нет, - Моргана уселась за своё место, - Лея, я правда, рада, но я поздравлю тебя позже, как следует, ладно?

-Да, - Лея слегка потемнела лицом, но она умела сдерживаться и промолчала на этот раз. – Уриен, Эллен и Мордред Пендрагоны.

-Надо еще четвертого всадника апокалипсиса! – мрачно пошутил Ланселот, наливая всем гостям своим в кубок вина, - за упокой ближних, за радость живущий, за спокойствие и мир?

Моргана почти осушила свой кубок, не дождавшись окончания фразы Ланселота, но тот даже не смутился этому и бровью не повел. А зачем? Он ведь знал, что такое Моргана и пусть лучше она пьет в его присутствии, чем где-то сидит мерзнет на земле…среди могил.

-И всё же! – Моргана ковырнула вилкой поднесенное ей блюдо, - Тамлин, какого черта ты здесь?

-Я спасаюсь от преследования Мелеаганта, - заученно произнесла Тамлин и также заученно всплакнула. – Он проклинает и не дает работать тем, кто был верен и остается верен вам…

Гвиневру это тронуло. Она принялась утешать Тамлин, вытирать ей слезы своим платком. Лея молча налила себе в кубок крепкого вина, но Ланселот, пользуясь отвлечением Гвиневры, распорядился отставить его в сторону, а Лее предложить травяной отвар.

-Тебе нельзя, - строго заметил он. Моргана усмехнулась и, не позволяя Лее возмутиться, сказала, обращаясь к Тамлин:

-Это ложь. Мелеагант не преследует слуг – это раз. Вы не так верны – это два.

Напряженная тишина повисла над столом. Казалось, даже пламя свечи дрогнуло и погрузилось в молчание. Гвиневра в ярости повернулась к Моргане, но фея продолжила спокойно, не отрываясь от овощей:

-Вы просто хотите найти кого-то, кто может покровительствовать вам.

Это было спасение. Тамлин отшвырнула скомканный платочек, поданный Гвиневрой, и громко спросила:

-А что в этом такого?

-Потребительство, - холодно отозвалась Моргана и отпила от своего кубка. – У вас нет ничего, кроме умения приживаться, Тамлин!

-Моргана, ты забываешься! – взвилась Гвиневра, поднимаясь из-за стола. – Ты…

-Что, я? – не отступила фея и тоже поднялась навстречу павшей королеве. Лея, на всякий случай, отодвинулась в сторону, не собираясь вмешиваться. Сестра против Морганы..

Ланселот поспешно вмешался, тоже поднявшись и разведя несостоявшихся противниц в разные стороны.

-Прекратите, - попросил он. – Тамлин, Вы наш гость…

-Ненадолго, - очаровательно улыбнулась Тамлин. – Я с рассветом уеду на восток. В поисках того, кто позаботится обо мне! Так вы сказали, Моргана?

Она была самим очарованием. Ей хватило меньше трех секунд, чтобы, воспользовавшись ситуацией, воспользовавшись вспышкой ярости, что давно копилась в этом объединении, вылить яд в кубок Морганы. Оставалось лишь дождаться, когда фея выпьет из него.

Но произошла удивительная и нелепая смычка переменных. Лея, которую не учитывала леди Тамлин, в своей жажде мести Моргане за брата, не выпила из своего бокала. Она сидела по левую руку от Морганы, и ее кубок по приказу Ланселота был отставлен в сторону. На его место поставили травяной отвар, а кубок переместился правее, к руке Морганы. Она подметила краем глаза, но ее мозг не зафиксировал причину перемены кубка, она даже не подумала, но память заметила это…

Гвиневра же была взвинчена в этот момент. Беременность Леи, обещание того, что жизнь налаживается отошло на второй план. Гвиневра поняла, как сильно ей будет не доставать редких

минут Камелота, в которых не было Морганы. Но перед этой короткой, смешной даже стычкой, пили за все события дня. Жизнь и смерть…смерть Артура, жизнь для будущих детей Леи и ее саму – Гвиневра осушила свой кубок до дна. И видела теперь заново наполненный кубок Морганы, в котором был яд, но разливавшая вино служанка, увидев кубок правее Морганы, как-то не учла, что этот кубок от Леи. У Леи стоял свой, значит, тот, что правее – Морганы.

Леди Тамлин, сидевшая между Морганой и Гвиневрой, влила в остатки вина Морганы яд, воспользовавшись ситуацией, а служанка долила в него вина и подвинула к Гвиневре, рассудив, что это ее.

Кубок же Тамлин остался у нее в руках.

Сложно плетение простых человеческих ошибок дало результат.

-Выпьем за мир! – предложила Тамлин, поднимая свой бокал.

Моргана, не сводя взгляда с Гвиневры, не глядя, потянулась рукой назад за кубком и нашла…кубок Леи, полный вином и выпила с жадностью.

Гвиневра, преисполненная странных мрачностей, схватила, не подумав, стоявший перед нею кубок и осушила его. Залпом. Хотя в жизни не пила вина залпом.

-Стоп…- Ланселот почувствовал неладное, глядя на пустой кубок, стоявший перед ним. – Гвиневра…

Он не сообразил еще мозгом, но душа уже поняла, что случилось что-то непоправимое.

Потом дошло до Тамлин. Она побледнела, она заметалась. Она всплеснула руками, вскочила, отталкивая стул в сторону, понимая, что натворила не то, что хотела.

А затем удар пришелся по Гвиневре. Яд разлился блаженством с вином ненадолго. Вскоре, каждая капля его стала колючкой, скрутило все тело и Гвиневра, медленно и нелепо взмахнув руками, словно отгоняя что-то, начала заваливаться набок.

Ланселот, Моргана и слуги бросились к бедной девушке. Забылось все, кроме желания спасти, помочь. Моргану трясло от страха за эту хрупкую жизнь.

Тамлин попыталась забиться в угол. Она не желала происходящего и не рассчитала ничего, хотя ей казалось, что план идеален. Но в своих метаниях, в своих мольбах и плаче, в которых она просила и умоляла ее простить, оправдывалась смертью брата и тем, что не хотела убивать, незамеченная сейчас…

Она совсем забыла о Лее. Зато Лея, как обладатель более тонкой классификации в теории, чем Моргана, уже понявшая, что на самом деле сотворила эта дрянь, подскочила к ней со спины и вытащила за волосы, не обращая внимания на жалкое сопротивление и вой…

Лея не позволила никому из рыцарей оторвать себя от своей жертвы и, намотав ее длинные волосы на руку, со всей силы ударила Тамлин головой о каменную стену так, что раздался жуткий и неприятный хруст, который смешался с грохотом, звоном разбиваемой посуды, плачем, стоном умирающей от яда Гвиневры и воем Ланселота…

Тело Тамлин, вернее то, что осталось от него после удара, медленно «стекло по стене», а Лея осталась стоять, залитая ошметками и брызгами от расколовшейся головы. Она боялась повернуться. Боялась увидеть то, над чем завыл Ланселот.

Она не знала, что за воплем Морганы:

-Нет!

И глухими звуками борьбы кроется не, сколько страдание Морганы, а сколько попытка спасти Ланселот от самоубийства, когда он понял, что женщина, ради которой он вершил предательства, которую любил, не могла, перед смертью, умирая, даже произнести его имя – так было больно, так быстро разъел ее изнутри яд. Ланселот выхватил из-за пояса кинжал, но Моргана с воплем навалилась на него, плача, отбирая, отбивая рыцаря у смерти.

-Ради меня, ради Мордреда, ради Леи…

Она сама не понимала, что говорит. Моргана старалась не видеть потухшего взгляда пронзительно голубых глаз Гвиневры, королевы, которой чуть-чуть не хватило времени дожить до восемнадцатой зимы.

Плача, Моргана повисла на Ланселоте, порезалась о его кинжал, но даже не заметила крови, она боялась отпустить его, полагая, что так смерть заберет и его. Гвиневра лежала подле них, Лея стояла, прислонившись лбом к каменной стене, а у ее ног растекалось тело Тамлин.

Разбитый ужин, разбросанные блюда, перевернутые стулья и кубки, из которых текла такая же кровь…

Шепчущиеся люди, чьи-то крики, чьи-то просьбы отпустить Гвиневру, чтобы перенести ее в часовню, рык Ланселота, который порывается убить каждого, кто коснется его любимой…

Вот, что такое ад на земле.

Вот он!