Глава 11

-Ну что, водяной? — Моргана засмеялась, наблюдая за Ланселотом, и осторожно наклонилась над водой, касаясь глади озера.

-Я же вылезу! — Ланселот пытался быть угрожающим, но у него не получалось. Он редко видел улыбку на лице Морганы и слишком редко слышал ее смех, чтобы пытаться как-то препятствовать. Если издевательство над ним доставляло ей радость, пусть развлекается.

-Не утруждайся, — усмехнулась Моргана и, не раздеваясь, не снимая своего залатанного платья, скользнула в водную гладь, словно змея — стремительно и рвано в движении. Она побултыхалась в воде, привыкая к поверхности, а затем, загребая воду руками, поплыла…

-Сумасшедшая, — безобидно заявил Ланселот, проплывая рядом с нею. — Ты совершенно сумасшедшая.

-Ты меня боишься? — напрямик спросила фея, отфыркиваясь от воды. — Правда, боишься?

-А вот знаешь — совершенно не боюсь, — Ланселот поплыл к берегу, — зачем?

Моргана смотрела, как он плывет к берегу и пыталась понять, что чувствует в эту минуту и почему-то чем дольше она смотрела, тем сложнее было ей разобраться в своем восприятии. У нее не было друзей, не было близких людей столько лет. Она вынужденно скрывалась от Мерлина, от Пендрагона… Моргана бежала от самой себя, и бежала до тех пор, пока не влетела, в буквальном смысле, в полные неприятности, из которых ее вытащил случайный Ланселот.

-Я злая, — предупредила Моргана, принимая его руку, и выходя на берег. — Знаешь же.

-Знаю, — отозвался Ланселот, вытаскивая откуда-то с земли полотенце и протягивая его женщине. — Держи, с волос все течет, замерзнешь.

-Я тебе благодарна, — признала фея, вытирая волосы.

-Не так! — поправил Ланселот и сам вытер ей волосы, а полотенце оставил на плечах, аккуратно положил волосы поверх него, чтобы не намочить ей платья ещё больше, — вот. Так лучше, тебе нельзя болеть. Здесь холодные ветра.

-Нам с тобою придется расстаться на время, — Моргана села на траву, не замечая ни мокрых одежд, ни травы. — Придется, Ланселот!

-Как? — он с удивлением воззрился на нее. — Ты гонишь меня от себя? Почему?

-Я еду ко двору своего брата, знакомиться, — Моргана нехорошо усмехнулась, — я должна разобраться с ним. Я должна решить все свои кошмары.

-Я могу помочь, не гони, — Ланселот боялся, что едва он оставит ее, она сотворит что-то совершенно безумное, чего он не сумеет изменить и чему не сумеет помешать.

-Правда, хочешь помочь? — Моргана искоса взглянула на него. — Потому что я женщина?

-Потому что ты мой друг, — Ланселот сел рядом с нею. — Ты мой друг, Моргана! я хочу помочь тебе.

-И если я скажу тебе, что нужно замарать руки? — спросила она так быстро, словно ожидала его реакции, но Ланселот не был искушен в интригах и потому не понял этого ее вкрадчивого тона.

-Да, — кивнул он.

-И если я скажу, что нужно интриговать, лгать и предавать? — вопрос был роковым.

-Ты мой друг, — твердо заявил Ланселот. — Я могу не одобрять твоих деяний, но один на один скажу тебе об этом. Для других я стану твоим защитником, чтобы ты не натворила.

Моргана со странным выражением взглянула на него и отвернулась, изучая изумрудную траву под собою, а на деле — пряча выступившие слезы.

***

-Он будет жить? — Гвиневра дернулась к Лилиан, не взирая, первый раз в жизни, на строгость отца, стоявшего рядом и хранившего скорбное молчание.

-Не лезьте! — со злостью, смешанной и происходившей, по большей части, от ревности, — приказала Лилиан. Кармелида она не боялась. Он хоть и сверлил ее взглядом, полным недоверия и презрительно фыркал, но мешать не пытался.

Мерлин же смотрел за исцеляющими действиями Лилиан с нескрываемым интересом.

-Это поразительное умение! — признал Мерлин, когда Лилиан мастерски растолкала в ступке корни, и от них повалил желтоватый дым. — Леди может гордиться своей ученицей.

-Доспехи ему снимите, — устало промолвила Лилиан, не глядя на Мерлина, — я что, поверх железа его бинтовать буду?

Ей подчинились. С Артура стащили доспехи и Лилиан, преодолевая отвращение к победителю, принялась с должным усердием залечивать его рану. Она намазала рану мазью, пропитала ее полностью и зашла за края раны, обмазывая еще кожу вокруг, и накрыла поверх чистой тканью, а затем перевязала…

Артур застонал, видимо, Лилиан стянула его кожу слишком сильно. Гвиневра всхлипнула — тоненько и тихо, и Лилиан с раздражением обернулась к ней: -Можно не мешать?

-Я…в раю… — простонал Артур едва различимо.

-Обойдешься! — со злостью отозвалась Лилиан и проверила плотность повязки. — Всё сделала, что могу. Теперь мне пора.

-Куда? — напрягся Кармелид. — К нашему врагу?

-К моему повелителю, — поправила Лилиан. Мелеагант не был ей повелителем, но сейчас она была готова уязвить кого угодно и как угодно, лишь бы уязвить, лишь бы не позволить ему задеть Мелеаганта.

-Перебежчиков мы казним! — рявкнул Кармелид.

-Рот закрой, Леодоган, — попросил Мерлин, — Мелеаганту передай, чтобы мириться приезжал в Камелот. И Моргану пусть возьмет. Пора королю Артуру познакомиться со своей сестрой.

-Передам, — мрачно пообещала Лилиан, не глядя на друида. — Хотя, мой повелитель не связан с Морганой.

-Конечно, — засмеялся Мерлин, — конечно-конечно…

Артур снова застонал, прерывая их слабую перепалку.

-Что с ним? — Гвиневра бросилась к постели пострадавшего и упала на колени, складывая в молитвенном жесте руки. Кармелид дернулся было, но махнул рукой, в его глазах пробежал смутно-знакомый Лилиан огонек.

-Видишь ли, дорогая, — тоном, полным ласкового презрения объявила Лилиан, — у него рана. В боку. От меча. От меча настоящего рыцаря.

-Вы самая красивая…- прошептал Артур едва слышно, он увидел Гвиневру, открыв глаза. Она была первой, кого он увидел, пробудившись.

-А…- мрачно кивнула Лилиан, — только очнулся, а уже…ладно. Лошадь найдется?

-Передай Мелеаганту, что если он еще раз явится в мои земли, я предам его смерти! — вставил свое слово Леодоган Кармелид.

Лилиан взглянула на него с жалостью и с трудом сдержалась от грубого смешка. Вместо нее ответил Мерлин:

-Предавай, только король будет занят. У наших ворот саксы. Деточка… Лилиан, верно?

Лилиан перевела взгляд на друида и кивнула с удивлением:

-Да, верно.

-Передашь ему мое письмо?

-И слова, и письмо, — Лилиан усмехнулась, — не много ли чести для бедной служанки?

***

-Она тебе не пара! — Мерлин пытался донести одну простую мысль до непростого короля и терпел поражение. На всякий случай, чтобы убедиться, что говорить на нужном языке, Мерлин обругал ни в чем неповинного рыцаря, попавшегося под руку, и по перепуганному виду его понял, что проблема не в языке. — Она предназначена для другого мужчины.

-Я люблю ее, и она станет моей женой! — с юношеским запалом возразил Артур и откинулся на спинку ложа кареты.

Они возвращались в Камелот от герцогства Кармелида и говорили о Гвиневре — дочери Леодогана. Только слепец не заметил бы, как смотрел на нее Артур, вернувшись из мира бессознательного, излечившись кое-как, чтобы можно было доехать до родного уже Камелота. И только тот, кто глух, не услышал бы обещания Артура и его клятвы обалдевшей от счастья дочери Леодогана.

-Вы станете моей женой? — спросил Артур, робея, отринув разом все то королевское, что пытался найти в нем Мерлин. Осталось только заикаться от волнения начать.

Гвиневра, пораженная доблестью короля, изгнавшего того, кого она боялась, того, кто жег её землю, сраженная его вниманием, обходительностью и неловким расположением в мантии короля, первый раз в жизни ответила, не взглянув на отца:

-Да.

И осознала. Зарделась, страшно перепугалась, обернулась к отцу, ожидая ругани. Но тот сиял едва ли меньше, чем она, искренне радуясь за свою дочь, освобождение ее и любовь.

Герцог, как и его дочь, перепутали благодарность и внезапную симпатию с настоящей любовью, но первый в принципе не знал чувства любви в той мере, чтобы не облекать ее в тиранию, а вторая была слишком юна, напугана и жаждала вырваться, спастись. Артур смутил ее мир, он показал ей что-то совершенно новое, и она готова была броситься следом за ним. Происходящее напоминало сказку, сказку, в которую Гвиневра боялась поверить. Артур пообещал ей, что будет ждать ее приезда в замок, и сразу же женится на ней…

Как просто складывалась судьба! Леодоган расщедрился на пир — он торжествовал! Он видел, что Артур неопытен и уже видел не только свою дочь королевою Камелота, но и себя политическим наставником короля. Это пьянило, это кружило голову так, что он позволил Гвиневре в этот вечер есть все, что она пожелает, и пообещал даже лично собрать ей приданое и заказать самое роскошное платье, расшитое золотой нитью.

-Это, конечно, удар по казне нашего дома, но для твоего счастья…- Леодоган уже понимал, что его жизнь складывалась как нельзя лучше. он не сомневался, что такое мотовство теперь позволительно, ведь Артур серьезно готов был жениться на его дочери и это было лучшим исходом!

-Молись со мною, няня! — Гвиневра бросилась в свои покои, едва усидев до конца пира, она сама встала на колени, осенила себя.

Агата выполнила просьбу своей любимицы и встала на колени рядом с нею, беззвучно плача и повторяя:

-Господи, благослови ей брак! Господи, сделай ее счастливой…

-Молись со мною, — шептала Гвиневра, в исступлении и сама молилась, совершенно путаясь в словах молитв — так бешено стучало сердце. — Милый бог, пожалуйста, помоги мне не разонравится моему возлюбленному, помоги мне не наскучить ему, помоги мне счастливо добраться до любви своей, благослови…

-Благослови, благослови это дитя, — Агата обнимала Гвиневру так, как могла бы обнимать родную дочь.

-Папа сказал, что ты поедешь со мной, если захочешь, — осторожно заметила Гвиневра, вдруг почувствовав, как на смену возбуждению пришел страх. она представила себе королевский замок, его уклад и много новых лиц…

Она ведь никого не знает. Она совсем одна.

Кармелид рассчитал это. Он собирался вести дочь со свитой к королю, но не желал оставлять ее совсем одну. Кормилица, которая без Гвиневры лично ему была не нужна, была идеальным вариантом для дочери.

-Дитя моё! — Агата задохнулась от переизбытка чувств, — куда же я от тебя, госпожа!

А вот Мерлин в восторге не был. Друид знал немного больше, чем позволял себе рассказывать и видел помимо расхождения дорог Гвиневры и Артура в скором времени, как минимум, еще одну причину, по которой не стоило брать дочь Леодогана в жены. Причина эта крылась не в ее прошлом женихе — Мелеаганте, а в отце. Леодоган явно полезет в совет, в правление и во все подряд…

-Прекрати, — устало поморщился Артур и коснулся рукой перевязанной раны на боку, — болит, зараза.

-Тебя спасла целительница принца де Горра, — как бы между прочим заметил Мерлин.

-Да, Гвиневра говорила, что это славная девушка. А Мелеагант благородный рыцарь, я это чувствовал. — Артур прикрыл глаза, примиряясь с болью. — Боже!

-Она тебе не пара, она создана для другого человека. В тебе она видит обманное чувство, подумай…

Но договорить Мерлину не удалось. Артур внезапно разъярился, и ярость родного отца проступила в нем, вгоняя Мерлина в памятную дрожь:

-Она моя жена! Я так решил. Она станет моей. Я уже считаю ее своей. Все кончено, Мерлин, перестань. Не хочешь расстраивать меня, расскажи мне лучше о моей сестре.

-О Моргане? — Мерлин с трудом удержался от самого мрачного изумления. — Я же говорил, что она у тебя есть и…

-Что придет, и будет мстить, но если я буду мудрым, я сделаю ее своим союзником, — равнодушно закончил Артур. — А, и еще то, что мы с нею связаны, что ты не видишь ее дороги без меня, но видишь, что дальше наши жизни идут вместе до конца моих дней и переплетаются. Мерлин, я о другом!

-О чем тогда? — теперь друид всерьез растерялся. Ему не нравились расспросы о Моргане. Каждый вопрос о ней возвращал Мерлина в его собственный грех, и нельзя было укрыться.

-Когда она придет? — прямо спросил Артур.

Кей, спавший рядом с Артуром на большом сидении и не участвующий прежде в разговоре, потянулся и зафыркал во сне, а затем как бы случайно, в полусне, попытался пихнуть Мерлина в ногу, но не достал, просчитался и, потеряв равновесие, упал с сидения под ноги молочному брату.

-Кей! — в один голос воскликнули Мерлин и Артур. Артур отозвался с раздражением. С тех пор, ка кон стал королем, он пытался заботиться о молочном брате, который всегда делил с ним все, и отец которого дал приют самому Артуру, но необходимо было признать: юродивый братец для короля — большая беда. Как воспринимать Артура серьезно, если у ног его постоянно крутится

полубезумный шут в растрепанных и вечно грязных одеяниях, распевающий оскорбительные памфлеты?

Наверное, поэтому новоставленный король так хотел познакомиться с кровной, пусть и по одной лишь линии, сестрой. Та была старше, по словам Мерлина и других, умнее, коварнее… блестящая благодетель вырисовывалась в его мыслях — вернуть изгнанной, несчастной сестре титулы, землю, дать ей любовь и заботу, чтобы показать себя милосердным, а взамен получить поддержку. Придется с нею, конечно, сразиться, чтобы отвернуть ее от мести, но Артур верил, что сможет это сделать.

-Трень-брень, карету трясет! — обиженно сообщил Кей и попытался снова залезть на сидение, перепачкав при этом светлую мантию Мерлина своими сапогами.

-Итак, когда придет ко мне Моргана? — повторил Артур, взглянув на молочного брата со смешанным чувством жалости и раздражения. — Когда, Мерлин?

-Не терпится встретиться? — усмехнулся друид, — не знаю, Артур, но вижу, что скоро. Только ты должен знать, что она придет с местью…

-Ты говорил! — напомнил король. — Это ничего, она мне родна по крови, я справлюсь с нею. Я все ей объясню.

-Слова не все могут объяснить, — мрачно заметил Мерлин, кутаясь в свою мантию плотнее — ветер поднимался сильный. — Слова не все решают, Артур.

-Расскажи, что ты знаешь о ней, — попросил Артур, снова хватаясь за уколовшую болью рану. — Ох…что слышал, что узнавал. Расскажи.

-Ну, — Мерлин задумался, незаметно показал Кею язык, от чего тот захлопал глазами, и начал: — Она, говорят, много учится, знает несколько языков, владеет некоторыми магическими силами. Скиталась всю жизнь, много неприятелей нажила…

-Бедная, — прокомментировал Кей, и скорчил рожицу.

Мерлин скорчил рожицу в ответ и продолжил:

-Она была невинным ангелом, Артур! Была, да. Но моя трусость и слепая страсть Утера сделали из невинного ангела жертву, а из жертвы мир уже построил перепуганного, но очень опасного зверя. Ей все время кажется, что ее преследуют, что она… Почему ты спрашиваешь, Артур?

-Я хочу помочь ей, — ответил он, не задумываясь. — Мне очень хочется наделить ее силой и счастьем. Я верну ей титулы, земли, найду ей мужа…

-И на этом пункте она тебя отравит, — усмехнулся Мерлин. — Моргана не выстроит счастливой семьи, не стоит. Да и она сама разберется, кого ей любить. Знаешь, если ты хочешь быстрее с ней сблизиться, то введи ее в совет.

-Бабу? В совет? — охнул перепуганный Кей и поднялся на полусогнутых руках, глядя на Мерлина, — ты, друид-ка не шути так с рыцарем!

-Сядь! — презрительно бросил Артур и Кей покорился. — Объясни, Мерлин.

-Во-первых, тебе нужны союзники, а она умна, коварна, хороша в бою, как говорят, дипломатична, образована. Во-вторых, у вас с ней будет общее поле деятельности, а это сближает всех. в-третьих, она может строить интриги против тебя, но она не станет строить интриги против своего же народа.

-Мои рыцари не поймут этого, — Артур покачал головой, — хорошая идея, но…

-Ты же король, — напомнил Мерлин. — Женщины уже не раз доказывали в истории, что могут быть не только хранительницами очага, но и советницами, правительницами. Поверь, если ты хочешь жениться на Гвиневре, ты должен учесть это обстоятельство.

-Какое? — не понял король.

-У тебя будет жена и только. Она не станет вмешиваться в дела королевства, будет сидеть в своей башне, да гулять по саду. Тебе нужна союзница, взгляд на другую сторону, а коварство Морганы и ее ум тебе помогут. К тому же, так ты собьешь ее с толку. Она придет, готовая крушить, готовая уничтожить тебя, поразить тем фактом, что она вообще есть на свете, а тут ты… во-первых, знаешь про ее существование и уже готов к ее мести, а во-вторых, сразу предложишь ей дело и она растеряется, что-то пойдет не по ее плану.

-Ничего уже не пойдет по плану, но верить я не устану, что в мире есть добро…- гнусаво пропел Кей, и Артур тяжело вздохнул:

-Давай, Мерлин. Будет по-твоему.

-А может, и жену другую поищешь? — неосмотрительно предложил друид, — все-таки…

-Всё-таки ты, друид, не можешь понять, что я уже решил этот вопрос, — в тон ему ответил Артур. — Я женюсь на Гвиневре — дочери Леодогана Кармелида.

***

-Не думал, что ты вернешься, — честно сказал Мелеагант вместо приветствия, когда Лея ввела ее в залу.

-Почему? Вы же дозволили мне вернуться, — Лилиан искренне изумилась и отметила про себя, что бледность Мелеаганта почти мертвенная.

-Люди предпочитают идти к победителям, держаться дальше от побежденных, — Мелеагант зло и яростно тряхнул волосами и Лилиан захотелось сразу же и ударить его чем-нибудь нетяжелым, и обнять так крепко, как позволили бы это ей собственные силы — так он раздражал ее в эту минуту и такое вызывал чувство смешения с жалостью…

Как он мог подумать, что она, Лилиан, останется в герцогстве Кармелида, у этого злого, отвратительного, грубого герцога? Как он мог подумать, что победы и поражения Мелеаганта вообще волнуют ее? она терялась в его взгляде, а не в количестве сраженных им рыцарей!

Всё это, видимо, отразилось на ее лице, проскользнуло в глазах, и Мелеагант без труда увидел это, усмехнулся, примиряюще:

-Не злись, госпожа целитель, у нас тут такие шутки…

-Шутки, — буркнул откуда-то из угла Уриен и вышел на свет Лилиан, по-прежнему не глядя еще на Лею. — Шутки! А то, что есть вещи важнее, как дружба, верность, присяга — это он не замечает!

-Разве можно дорожить присягой, верностью и дружбой того, кто проиграл? — Мелеагант удивился по-настоящему, и это такой острой болью резануло душу, что Лилиан не выдержала и спросила:

-У вас что, мой принц, было тяжелое детство?

«мой принц» — сорвалось с губ раньше, чем она успела подумать. Это было полным провалом, по факту — признанием собственной клетки против излюбленной свободы.

Мелеагант поперхнулся словами и даже поднялся с места, потеряв контроль над своими эмоциями, Уриен и Лея синхронно отступили назад, боясь гнева принца.

-Где же тебя взяли-то такую? — как бы вслух размышлял Мелеагант, кажется, впервые замечая в Лилиан то, чего не видел прежде.

-В лесах графа Мори, — Лилиан не отвела взгляда. Ей было плевать, что он там прочтет ее чувства, неприкрытость ее души была перед ним как на ладони, но она доверилась ему, вложила душу свою, отдала нечто более важное, чем сама жизнь.

-Честное слово, сама завелась! — означенный граф Мори предпочел разрядить обстановку шуткой и это помогло. Мелеагант усмехнулся и кивнул ей, сел в свое кресло:

-Госпожа целитель, я оценил! Рад тому, что ты снова в моих землях.

Лилиан склонила голову…

-Лея, проводи гостью, — распорядился Мелеагант, желая оставить себе компанию в виде Уриена на личный разговор, но его планы разрушило появление слуги.

Он вбежал — задыхающийся, торопливый, изумленный.

-Пожар, смерть, наводнение? — предположил Мелеагант, даже не одарив его должным вниманием, полагая, что катастрофа для земель его слишком частое явление, чтобы реагировать остро каждый раз.

-Моргана! — слуга выдохнул. — Моргана прибыла с Ланселотом. Велела доложить о себе.

-Моргана! — Уриен заметался по комнате, готовый броситься к ней и в то же время не находя в себе сил сделать это.

Он не заметил даже того взгляда, которым его движения встретила Лея.

-С Ланселотом? — переспросила изумленная Лилиан.

-Сама прибыла, — Мелеагант кивнул кому-то и Лилиан обернулась, чтобы нос к носу встретить Моргану и робкого Ланселота рядом с нею.

-Прибыла! — весело откликнулась фея. — У меня разговор к тебе, Мелеагант, но лишь к тебе. Ох, перестань, убить меня всегда недолго. Как насчет аудиенции без травмирования детишек, графов и целительниц?