Лазурное на темно-синем

Вы все, проходящие красной нитью
И уходящие за горизонт,
Все те, кого не смогла отпустить я,
И вы - любимые на сезон,

Мне не выбраться из этой западни,
Так как эта западня - во мне.
Я впустую коротаю дни,
Словно тварь, живущая на дне.

Выигрывать у одной беды и проигрывать у другой...
Столько уже утекло воды, что захочешь - все раны смой!
Только я цепляюсь за этот шрам, словно над водопадом - жердь.
А вокруг толпа, и по их губам приговор я читаю - смерть!

А в моей душе залегли
Корабли.
Их остовы ветхие черны,
Словно смоль.

Господь не дает нам сил.
Да и где же ему их взять?
Он несколько дней творил,
Потом завалился спать.

Если... а впрочем, какое "если", когда разошлись пути?
Кому какое собачье дело, где другого теперь найти?
Кому какое собачье дело, какой сейчас день и час?
И сколько времени пролетело и сколько его - без нас?

Ей почти восемнадцать. Жизнь идет не спеша.
Мир так светел вокруг, что невольно поет душа.
Она так легка и немыслимо хороша,
Что просто нет сил дышать.

Кто я в этом мире без нее?
Осколок неприкаянной души?
Негромкий звук, затерянный в глуши?
Зазубренное старое копье?

Моя милая девочка, алая, как заря,
Ты где-то ходишь, ни слова мне не говоря,
Ожидаешь кого-то у старого алтаря.
Какие ненастья забрали тебя у меня?